Путь беглеца

Глава 44

Следующие несколько дней, к вящей радости Ника, прошли без каких бы то ни было серьезных происшествий.

Дважды он пересекал границы королевств, продолжая расплачиваться медяками, оставшимися от сделки с Флином. Оба раза никто не пытался его обмануть. Единственное что — пошлина с всадника оказалась несколько существеннее чем с пешего, но незначительно.

Еще пришлось пару раз пополнить запасы продовольствия в деревнях. Беглый принц сознательно держался подальше от крупных городов, не рискуя пока что плотно взаимодействовать с представителями людской расы.

Но вот, сумка с припасами вновь начала показывать дно, да и оставшиеся с покупки лошади последние две медяшки, жалобно звенели в пустом кошельке.

Не иначе как настала пора воспользоваться благодарностью Его Величества Валхарда Теофана. Золото, раз есть такая возможность, Никаниэль решил припасти на оплату услуг некроманта. Неизвестно сколько тот вообще запросит и нужны ли ему деньги, в целом. Как бы не захотел чего невыполнимого. Впрочем, ради любимой, принц был готов на все.

Ближе к полудню показался небольшой город.

Значительно меньше Ануфьево, но, зато, обнесенный по периметру частоколом. Без единого каменного строения, он больше походил на разросшуюся деревню, коей, скорей всего, изначально и являлся.

Город на две неравные части разделяла река с крутыми берегами. Сейчас, в межень, вода опустилась низко, но она стремительным потоком неслась навстречу Нику, надеясь когда-нибудь попасть в далекое Северное море.

Еще издали Никаниэль заметил множество людей, столпившихся на главной площади противоположного берега реки.

Со стороны это больше всего походило на ярмарку. Или, возможно, выступление бродячих артистов, неизменно собиравших немало зевак вне зависимости от времени года.

Кроме того, не мешало бы время от времени спать в теплой постели, а не на голой земле. Ночи с каждым днем становились лишь холоднее.

Конечно, беглый принц знал, что наступала зима и даже был в курсе что такое снег. Вот только дело в том, что в Эльфхейме смена времен года не сильно отражалась на окружающей действительности. В их волшебном заколдованном лесу погода зимой совсем немногим холоднее, чем летом.

Осенью, после основного сбора урожая, тучи начинали все чаще затягивать небосвод. Затем то и дело заряжали затяжные дожди, время от времени заливавшие весь Эльфхейм. И так до самой весны. Потом все расцветало, отряхивалось, птички щебетали, бабочки порхали, солнце светило — в общем, наступало лето.

Вот и вся зима.

Естественно Ника учили, что так происходило не всегда и далеко не весь мир устроен подобным образом. Что на Альйоне есть места, где каждый из четырех сезонов ярко выражен своими характерными признаками. И что кое-где и вовсе земля круглый год покрыта коркой многовекового льда и не знавала теплых лучей солнца со времен создания мира.

Но вживую никогда не покидавший страны эльф видел снег только на редких праздниках, когда Тоэрус Элегнор — придворный архимаг — призывал над дворцом пышные белые облака, из которых целый час сыпались крупные узорные снежинки, смешно таявшие на ладонях.

Будучи несмышленым карапузом Никаниэль обожал и с нетерпением ждал каждого такого праздника, доставая могущественного волшебника бесконечными просьбами «насыпать кристалликов». Но вот сейчас его совсем не радовала перспектива столкнуться со снегом как с серьезным препятствием, а не как с веселой городской забавой.

Добравшись до частокола, беглый принц с удивлением обнаружил, что город никто не охранял. Распахнутые настежь ворота будто приглашали всех желавших присоединиться к громкому торжеству на другой стороне реки.

Что же могло настолько заинтересовать горожан, что даже стража покинула свой пост?

Не став спешиваться, Ник чинно миновал пустынные улицы. Одуванчик гулко процокал по деревянному мосту и доставил наездника прямиком к главной площади.

Казалось, тут собрались все жители. Мужчины и женщины, старики и дети — все как один пестрой шумной толпой пришли сюда этим прохладным осенним днем. Вот только с поводом эльф не угадал.

— Жители Аканы! — громогласно вещал с трибуны пузатый мужчина средних лет, одетый в добротную теплую одежду и выглядевший весьма уверенным в себе человеком. — Как вы все прекрасно знаете, боги велят нам жить в покорстве и смирении. Довольствоваться насущным. Помогать ближним. Соблюдать правила. Соблюдать законы! Люди не должны в своей гордыне и невежестве пытаться стать выше других. Возвыситься над простыми рабами божьими, такими как мы с вами!

По толпе прокатился одобрительный рокот согласия.

— Но всегда находится кто-то, кто не согласен. Кто считает нас всех мусором! Грязью, недостойной пятнать дорогу на их светлом пути. Кто-то, кто мнит себя богом на нашей с вами земле! На достойной земле, доставшейся нам он наших праведных предков!

— Да!

— Точно!

— Дело говорит! — послышались выкрики возмущенных слушателей.

— Но разве мы — гордые жители Аканы, позволим им это? Позволим им попирать священные законы нашей страны, законы богов, законы совести? Позволим творить что им вздумается? Насмехаться над нами? Унижать нас?

— Нет!

— Конечно нет!

Талантливый оратор умело контролировал и вел настроение раззадоренной толпы.

— Так ответьте мне, честные жители Аканы, что ждет негодяев? Что ждет преступников, посмевших нарушить незыблемые законы мира? Что мы сделаем с ведьмой?!

— Сжечь!

— Сжечь ее!

— Сжечь ведьму!

Внезапно все обернулось совсем не тем, чего мог ожидать Никаниэль. Сперва он думал, что мужчина подстрекает горожан на бунт против власти, потом — что поймали каких-то преступников. Но «сжечь ведьму»? За что, собственно? Хотя, возможно, она практиковала темную магию?

Беглый принц вспомнил, что творил черный ковен в подвале Бьюнилирина.

Таких он и сам бы сжег бы без зазрения совести. Не зря же темная магия уже много веков находилась под строжайшим запретом по всему Альйону. Хотя, с другой стороны, именно из-за этого ему и приходилось теперь скитаться неизвестно где в поисках некроманта.

Тем временем двое людей в масках привязывали к столбу, воткнутому посреди груды хвороста, молодую женщину, одетую в грязное рваное рубище. Избитая, изможденная — у нее не оставалось сил даже на вялое сопротивление.

Грубо обкорнанные черные волосы прилипли к засохшей на лбу крови. Изо рта торчала красная тряпка, служившая кляпом не позволявшим ведьме издать ни звука.

— Сегодня, друзья мои, справедливость восторжествует! — продолжал распалять толпу оратор. — Мерзкой ведьме не место в нашем мире! Она посмела нарушить древние законы и только кровью и страданиями может искупить свою вину! Да свершится правосудие!

Внезапно женщине удалось вытолкнуть изо рта кляп и из последних сил жалобно прокричать:

— За что?! Я не сделала ничего плохого! Я лечила и помогала! Люди, за что?!

Тряпку тут же вернули на место, но этот крик прозвучал настолько искренне, настолько преисполненным жгучим горем и страданием, что молодой эльф, несмотря на все свои обещания самому себе ни во что больше не вмешиваться, просто не смог остаться в стороне.

Приподнявшись на стременах и направив лошадь прямо сквозь толпу, он, набрав побольше воздуха, закричал во все горло:

— Стойте! Остановитесь!

Но его никто не слушал.

Палач зажег факел и под радостное скандирование горожан уже собирался подпалить безжалостный костер правосудия.

Ник никак не мог успеть.

Времени все меньше.

Что-то сделать…

Что-то предпринять…

Он встретился с ней взглядом. В широко распахнутых глазах несчастной плескался безбрежный океан животного ужаса. И… робкий блеск надежды, не способной померкнуть даже под гнетом голодной до чужой боли толпы. Ник не мог позволить, чтобы этот блеск угас.

Угас так же, как свет в глазах той единственной, что имела для него смысл.

Он резко выхватил лук и, практически не целясь, выстрелил.

Стрела попала точно в цель. Пронзенный факел вырвался из рук палача и улетел куда-то в сторону.

Вот теперь Никаниэля заметили. Он уже успел пробиться через половину толпы и уверенно продвигался вперед.

Ему наперерез двинулась стража, но те никак не успевали помешать принцу.

Видя это, оратор воскликнул:

— Добрые граждане Аканы! У ведьмы есть сообщник! Не дайте ему добраться до нее! Правосудие не остановить!

Услышав этот призыв, люди тут же принялись кидать в Ника все что подвернется под руку: палки, камни и даже какие-то инструменты. Несколько секунд он ловко укорачивался, продолжая продвигаться вперед, но вот один особенно меткий мальчик умудрился попасть ему камнем прямо по голове.

Слезы непроизвольно брызнули из глаз принца. Он потерял равновесие и изо всех старался не упасть с лошади. Голова поплыла, звуки пропали…

Вот только пропали они вовсе не из-за удара.

Над площадью действительно воцарилась гробовая тишина.

По рядам ошеломленных людей волной прокатилось одно лишь единственное слово:

— Демон…