Путь беглеца

Глава 8

Чем глубже спускался Никаниэль, тем холоднее становилось вокруг. Но это был не просто обычный холод. Как и любой эльфийский дворянин, к тому же весьма успешно занимавшийся в школе меча и магии, он мог чувствовать потоки силы, разлитые в пространстве. И вот сейчас, с каждой преодоленной ступенькой, принц все сильнее ощущал эманации тьмы и зла, исходящие откуда-то снизу.

Кфханово семя! Неудивительно, что эту магию запретили! Кому в здравом уме вообще придет в голову каждый день прибегать к настолько мерзкой силе?

Преодолевая последние метры спуска, Нику казалось, будто он медленно погружался в холодную липкую грязь, кишевшую насекомыми.

Но вот лестница, наконец, закончилась, и перед ним предстал круглый подземный зал.

Построенный в форме амфитеатра, он представлял собой пятиступенчатую яму, на самом дне которой располагался алтарь из черного обсидиана. На каждом уровне находилось несколько скамеек, способных разместить на себе максимум человек тридцать.

Сейчас на них сидело лишь семь фигур в таких же, как у Никаниэля, балахонах. У ног троих из сидевших в нижнем ряду, стояло по холщевому мешку. Еще трое с руками за спиной расположились наверху на равном расстоянии друг от друга. В низу же, у самого алтаря, что-то уверенно вещал тип с крупным медальоном в виде черепа на шее.

Судя по всему, именно он и нужен был принцу.

Никто не обратил на вошедшего внимания, так что Ник воткнул факел в специальное кольцо у входа, сел на край ближайшей скамейки и принялся слушать.

— … изгнали, истребили всех братьев наших! Даже тех, кто не поддался соблазну и не участвовал в восстании! Никого не пощадили мерзкие приспешники света, стремясь заполучить власть над всем Альйоном!

Принц сразу понял, о чем идет речь. Он не раз слышал подобные проповеди об Ужасной Войне от светлых жрецов. Только тогда они звучали, конечно же, в диаметрально противоположном ключе.

— Но тьму так просто не истребить! Нет, братья! Тьма умна. Тьма многолика. Тьма терпелива. Тысячи лет наш орден по крупицам копил силы. Собирал утраченные знания. И вот сегодня мы готовы принять в наши ряды сразу трех неофитов! Во славу темных богов!

— Во славу темных богов! — нестройным хором отозвались присутствующие.

Но при чем тут давно забытые темные боги?

Неужели вся темная магия строится на их заемной силе? Или, как и со светлой, все зависит от выбранного пути каждого мага в отдельности? Может конкретно этот темный ковен практикует жречество?

Внезапно Ник осознал, что безумно мало знает о магии тьмы.

Пока Никаниэль терялся в догадках, первый неофит уже стоял на коленях возле алтаря.

— Какому богу ты хочешь присягнуть и какую магию постигать, брат мой? — вопрошал мастер, положив руку на голову последователя.

— Я хочу присягнуть Мукору — богу проклятий и порчи. Этими навыками я и хочу овладеть, мастер.

— Что же. Ритуал тебе известен, приступай.

Глава культа сделал шаг назад, освобождая пространство.

— О, великий Мукор, на могущество твое уповаю. Ты тьма воплоти, ты страх и ужас. Отныне я твой верный раб. Прими же мое подношение и даруй мне свою силу!

С этими словами адепт мрака достал из своего мешка связанную немийскую кошку редкого жемчужного окраса — священного зверя Лаода, бога света. Держа жалобно мяукавшее животное за шкирку, он вытащил из ниши под алтарем железный крис — ритуальный кинжал с изогнутым лезвием, и с криком «Мукор!» полоснул по горлу жертвы.

Стоило неофиту взять в руки кинжал, как Никаниэль уже начал смутно догадываться, что должно произойти. Он тут же захотел вмешаться и спасти животное. Как и любой эльф, он выше всего чтил жизнь в любом ее проявлении и не мог просто так смотреть на убийство беззащитного существа.

Ник даже схватился за рукоять спрятанного в рукаве кортика, но в последний момент, вспомнил ради чего здесь находится. Костяшки пальцев, сжатых в кулаки, побелели от напряжения, но огромным усилием воли ему удалось остановить уже начатое движение и, сохранив внешнее спокойствие, остаться на месте.

Правда, смотреть на происходящее принц все равно не мог, а потому не увидел, как кровь священного животного, обильно стекая по роскошной шерсти, полилась на обсидиановый алтарь. Но она не скапливалась и не растекалась, а будто сразу впитывалась в его отполированную сотнями ритуалов поверхность. И с каждой каплей лоскуты тьмы, таившиеся до того по углам, начали стягиваться к ногам убийцы.

В полнейшей тишине, нарушаемой лишь звоном последних крупиц жизненной силы, падавших на алтарь, призванные лоскуты пришли в движение. Сперва они хаотично кружились вокруг неофита, но постепенно в их траектории возникла некая закономерность. Частички тьмы поднимались все выше вдоль тела адепта, периодически сталкиваясь и объединяясь в более крупные элементы.

И вот перед самым его лицом две последние кляксы срослись в одну и ринулись навстречу ритуалисту. Сплошным потоком тьма вливалась ему в глаза, нос и рот, стремясь как можно скорее проникнуть внутрь. Не в силах даже вздохнуть, тот выронил кинжал и труп из ослабевших рук. Он упал на колени, разевая рот в немом крике и судорожно царапая шею.

Едва последняя частица тьмы впиталась в тело новоиспеченного мага, как тот безвольно рухнул на пол, поджал колени и мелко затрясся. Стоило же конвульсиям прекратились, как все в зале вскочили на ноги принялись радостно аплодировать, приветствуя и поздравляя соратника с обретением силы.

— Встань, брат мой. — вымолвил мастер, убирая крис обратно в нишу. — Чувствуешь ли ты благословление Мукора? Обрел ли ты то, что хотел?

Вместо ответа адепт махнул рукой в сторону трупа. На неподвижном теле несчастного животного мгновенно выступили язвы, а вся шерсть посерела и выпала, образовав на полу небольшой коврик. И вновь зал разразился аплодисментами, а из глаз Ника брызнули слезы, которые, к счастью, под маской никто не мог заметить.

Что за чудовища способны творить такое? Как можно желать обрести настолько гнусную силу?! И кем станет тот, кто попросит у них помощи?..

Никаниэль, всю жизнь готовившийся к сражениям, лишениям и ужасам поля брани, и даже уже успевший собственноручно прикнчить трех разумных существ, оказалсяне готов увидеть подобное. Столкнувшись с чем-то настолько противным его естеству, с другой стороной простого и понятного мира, он безмолвно плакал, терзаемый тяжелыми мыслями.

Сможет ли Элельен простить его, узнав каким образом ее вернули к жизни? Сможет ли любить как прежде, зная с какой вопиющей мерзостью шел рука об руку Ник ради ее воскрешения?

Тем временем уже второй адепт алкавший темной силы замер на коленях у алтаря. Этот мечтал стать последователем Зулракха — бога-покровителя чернокнижников, чтобы обрести могущество призывать тварей из армии повелителя и управлять ими по своему усмотрению.

Прокричав клятву вечной верности и взяв из ниши все тот же крис, адепт вытащил из своего мешка детеныша единорога.

— Какое ценное подношение. — даже мастер оказался поражен увиденным. — Зулракх будет доволен.

Ошеломленный принц, тем не менее, даже не шелохнулся. Однажды наступив на горло своим принципам, каждый следующий раз делать это становилось все проще.

Жалобное ржание сменилось беспомощным хрипом, и ритуал обретения силы прошел по точно такому же сценарию. С той лишь разницей, что в этот раз под аплодисменты окружающих новообращенный чернокнижник смог призвать из иного мира мерзкую тварь, состоящую из сотни переплетенных зубастых щупалец и с огромным мутным глазом посередине.

Наблюдая за подобным, Никаниэль весь вспотел и сидел ни жив ни мертв.

«О, Лаод, владыка света», — мысленно взмолился Ник в отчаянии, — «озари мой путь в этом царстве мрака и дай мне сил выдержать это испытание…»