Путь беглеца

Глава 53

Никаниэлю снился причудливый сон.

Он снова оказался в родных местах и маленьким мальчиком, весело смеясь, бежал по коридору дворца. Все вокруг будто бы соткали из света: привычные стены, увешанные картинами и гобеленами, даже пол — выглядели так, словно их создали из горного хрусталя, а прямо за ними ярко светило солнце. Да сам он тоже весь светился в самом прямом смысле этого слова.

Вдруг мальчика позвала смутно знакомая женщина.

Маленький Ник, радостно подняв руки, беззаботно подбежал к ней и буквально нырнул в родные объятья. Мягкие и теплые, пахнувшие свежевыпеченным пшеничным хлебом и нежные, будто прикосновение легкого ветерка в знойный летний полдень.

«Мама?» — случайной вспышкой, подобной эху, всплыло из глубин сознания.

И пусть Ник никогда не видел свою маму живой, сейчас он ни секунды не сомневался, что это именно она — Атейллас — последняя королева Эльфхейма.

Прекрасная эльфийка гладила его по голове и говорила что-то ласковым тоном, но принц не понимал ни слова. Он умиротворенно купался в безбрежном океане любви и нежности, полностью отдавшись эмоциям и наслаждаясь происходящим.

Вот из-за светящейся статуи в доспехах выскочил Син’Галад. Он показал Нику язык, скорчил смешную рожу и бросился наутек.

Рассмеявшись, Никаниэль чмокнул Атейллас в щеку и побежал догонять брата.

Внезапно картинка изменилась.

Золотое сияние вокруг меркло, жадно пожираемое зловещими пятнами гнили. Чернильными кляксами на листе бумаги они расползались вокруг, вытесняя весь свет, тепло и радость.

Пол под Ником разверзся и он упал в сырую комнату.

Повсюду решетки.

Что-то белкое и вязкое, сперва выдавшее себя за муку, на поверку оказалось прахом.

Зловеще зазвенели кандалы.

Отовсюду раздавались животные стоны истязаемых узников, пробиравшие до дрожи стенания и скрежет металла, ржавым сверлом ввинчивавшийся прямо в мозг.

Гнетущие, как заранее заказанный гроб, стены щерились зубастыми пастями, истекавшими миазмами гнили. Даже воздух пропитало зловоние смерти, а само понятие «надежда» — надежно похоронено под грудами исковерканной плоти.

И лишь скелеты, державшиеся за решетки костлявыми пальцами, безмолвно взирали на принца, сверкая холодом черного пламени из пустых глазниц.

Стены камеры начали сходиться, стремясь раздавить жертву. Нанизать ее на длинные желтые клыки ехидных рыл. Изо всех своих ничтожных сил Никаниэль пытался остановить приближение гибельной участи.

Он упирался; царапался, ломая ногти и выворачивая суставы; кричал до боли в глотке.

Но безжалостные стражи лишь мерзко скалились и клокотали, потешаясь над его безуспешными попытками отсрочить неизбежное.

Липкий страх неминуемой смерти обрушился на маленького Ника неудержимой лавиной, способной в считанные секунды снести и переломать вековые деревья и несокрушимые стены.

Но вдруг, словно сквозь толщу воды, до него донесся отдаленно знакомый голос, звавший его по имени: «Никаниэль! Никаниэль, проснись!»

Сон? Что такое сон? Принц не помнил. Не видел. Лишь слышал все тот же голос

«Проснись, Никаниэль! Очнись!»

Эльф резко открыл глаза, вырываясь из западни мистического кошмара, но реальность оказалась ничуть не лучше. Прямо над ним, раскрыв сочившуюся слизью пасть, нависало зловонное создание, одним свои существованием отравлявшее окружающую действительность.

Когда-то это, безусловно, была женщина. Об том говорили грязные обрывки платья и два ссохшихся, серых, кожаных мешка, болтавшихся на месте грудей.

Проклятая нежить издала звук, сродни хлюпанью тысячи раздавленных личинок. Из широко открытой пасти с торчащим частоколом острых зубов вывалился длинный гнилой язык, извивавшийся хищной змеей перед атакой. Из уголка рта тянулась тягучая нить лимфы, а в глазницах копошились склизкие опарыши.

Гуль.

Не самая сильная нежить, но и не безмозглый зомби. К тому же, конкретно этот, похоже, не обладал зрением.

Тварь замахнулась рукой с длинными желтыми когтями и попыталась проткнуть свою жертву, но Никаниэль кое-как успел увернуться и, упав с холодной печки на пол, откатился в сторону. Раскаленным прутом обожгло левую руку — его все же зацепило.

Монстр, скрипнув когтями по камню, издал полный разочарования крик, ржавым гвоздем скрежетнувший по оголенным нервам. Гуль слизнул с пальцев кровь Ника и обернулся в поисках сбежавшей добычи.

Принц поднялся на четвереньки.

Рука горела огнем.

Вдобавок вернулись отвратные ощущения, приставшие к нему перед сном. Лоб покрылся испариной, и эльфа вытошнило непонятной субстанцией.

Гуль дернулся на звук и рванул, размазавшись серой лентой.

Никаниэль оттолкнулся и выпрыгнул в комнату, где ужинал перед сном. За спиной чудовище исступленно громило ни в чем не повинную мебель.

С трудом поднявшись на дрожащие ноги, Ник осмотрелся. Хижина сильно изменилась. Стены накренились и покрылись паутиной сквозных щелей, пол зиял провалами черных дыр, печь наполовину развалилась, а на покосившемся столе в кучах склизкой гнили, извиваясь, ползали черви и копошились личинки.

Все вокруг выглядело так, будто с предыдущего вечера прошли сотни лет.

От открывшегося ему зрелища и, стоявшего в помещении тяжелого смрада, эльфа снова вытошнило. И Нику тут же вновь пришлось уклоняться от атаки гуля.

В висках стучало.

Ноги почти не слушались.

Вывалившись в сени и подобрав там корявую палку, принц, используя ту как трость, с трудом выбрался на улицу.

На небе сияла полная луна. Будто насмехаясь, она давала возможность оценить весь ужас происходящего.

От мирного хутора не осталось и следа. Все здания обветшали на глазах. Жалобно ржали лошади, терзаемые невидимым чудовищем. Из сарая, шатаясь, один за другим выходили скелеты. И не все из них могли похвастаться полным набором костей. У кого не хватало руки, у других нескольких ребер, а некоторые, лишенные ног, и вовсе ползли, цепляясь за землю костлявыми пальцами.

Вокруг царила полная разруха.

Не веря своим глазам, Никаниэль спешно пытался придумать план спасения. Все его тело покрылось липким потом, а мысли стаей мышей трусливо забились в угол и жалобно пищали оттуда, задрав лапки.

— Никанор! — одной рукой натягивая штаны, а другой отмахиваясь мечом от наседавшей нежити, к Нику бежал Малем. — Никанор!

Прямо за ним, следуя по пятам, мчалась пара похожих друг на друга, как две капли воды, монстров. С той лишь разницей, что один был призраком, а другой зомби.

Зомби с двумя родинками на правой щеке…

Время от времени Малеммил даже попадал клинком по чудовищам, но на них это не оказывало никакого эффекта. Те лишь гулко смеялись и продолжали преследовать жертву.

— Ник, слава богам, ты жив! — в глазах Малема поселился холодный огонек страха, но он еще мог держать себя в руках. — Какого кфхана тут… А это еще что?!

Проломив стену дома, на улицу вырвался гуль. Издав рев, от которого кровь застыла в жилах, опустившись на все четыре руки… ноги… конечности — тварь рванула к эльфам.

Прикрыв собой товарища, Малеммил принял боевую стойку и, используя корпус и вкладывая весь свой немалый вес, нанес боковой удар по монстру. Будь это человек, того могло бы разрубить напополам. Но гуль лишь отлетел в сторону, пройдя сквозь призрака и сбив с ног зомби. На плече твари появился едва заметный порез.

Ржание лошадей захлебнулось протяжным хрипом, и теперь с той стороны слышалось лишь жадное, довольное чавканье. Гуль и зомби поднимались на ноги, скалясь волками, загнавшими добычу.

— Бежим! — Малеммил схватил принца за руку, но заметил, что скелеты успели их окружить, отрезав пути к отступлению. В глазах Малема потухла привычная искра и теперь там плескалось холодное озеро отчаянья. — Ник, похоже нам не сдюжить… — хриплым голосом проговорил он. — Я должен тебе сказать…

Внезапно Никаниэль ощутил странную пульсацию на левом бедре.

«Люминистилл!» — единственное слово яркой вспышкой надежды пронеслось у него в мозгу.

Игнорируя снежным комом растущую слабость, беглый принц вытащил из ножен украденный у отца артефакт. Меч светился ровным золотым сиянием — словно выкованный из солнечных лучей и благословенный самим Лаодом.

Малем осекся на полуслове и завороженно смотрел на явившееся чудо.

— Скви-и-и-и. — подлетевший почти вплотную призрак, внезапно остановился и завизжал, закрыв лицо прозрачными ладонями.

Не мешкая ни секунды, беглый принц взмахнул Люминистиллом, рассекая приведение от правой ключицы до левого бедра.

На мгновение эльфам показалось, что ничего не получилось. Но вот края на месте разреза начали чернеть подобно подоженному листу тонкой бумаги, разошлись, и призрак, разделенный на две парящие в воздухе половины, с тихим хлопком лопнул.

Стоявший чуть в стороне гуль издал истошный вопль, в котором с трудом стоявший на ногах Никаниэль отчетливо услышал:

— Мариша!

Не обращая ни на что внимания, чудовище бросилось прямиком на застывших на месте эльфов.

Монстр несся прямо на Ника, но у того уже не оставалось сил ни уклоняться ни драться. Сознание так и норовило покинуть тело. Левая рука пульсировала нестерпимой болью. Ноги дрожали. Перед глазами все плыло.

Из последних сил раненный эльф выставил перед собой Люминистилл. Ник пошатнулся и чуть было не упал, но Малем поддержал соратника.

Не видя ничего перед собой, слепое чудовище, как бабочка на иголку, нанизалось на светящийся меч и сбило с ног обоих эльфов. Оно повалило парочку друг на друга, а само упало сверху.

Ника обдало смрадом сотни разложившихся трупов, на лицо посыпались опарыши из глазниц гуля, но ему уже было плевать.

Все оставшиеся силы принц потратил на то, чтобы не потерять сознание и не выпустить из рук меч, от которого по телу нежити расползались волны жара, выжигавшие мертвую плоть.

Гуль кричал и бился в судорогах, но не мог ничего поделать. С тихим шипением тварь развалилась на части и истлела на глазах. Следом за этим, будто по цепочке, полопались, разбрасывая кости, стоявшие в оцеплении скелеты; кучей гнилой плоти ополз зомби; затихло пожиравшее лошадей чудовище; и даже само пространство корежилось и трескалось, как весенний лед под стальным башмаком.

Не дожидаясь чем это все закончится, Малеммил подхватил товарища за подмышки и потащил прочь от этого ужасного места.