Путь падшего

28. Высшие в духоте и низкие в огне

Итак, небесный дом моего отряда покинул Дивию.

Первый день мы летели над водой, второй — над сушей. Мы мчались на предельной скорости, силовые жилы разогрелись и внутренности небесного дома превратились в летучую парилку.

Снова сказался недостаток инженерной мысли дивианцев — вентиляция в небесном доме не справлялась с многократно усиленным жаром энергетических жил и раскалённых гнёзд кристаллов.

«Телесная Крепость», конечно, защищала от перепадов температуры, с этим озарением мои бойцы могли бы сидеть и в открытом пламени. Но как все озарения, она не действовало бесконечно. Когда срок действия завершался бойцы снова страдали от жары. И ладно жара, но духота ещё хуже: мы по очереди припадали к узким окошкам, чтобы подышать холодным воздухом.

Кайфовали только новичок Кил и Нахав Сешт, стоявшие на балконах в карауле. Им холодно на ветру, они кутались в меховые накидки.

Борясь с духотой, Миро первым снял доспехи и смотал защитную обмотку. За ним последовали остальные парни отряда. Оставшись в нижнем белье, они довольно вздохнули. Настала очередь девушек. Первой стала Эхна. Перед отлётом она нанесла на лицо узоры золотой краской, теперь она потекла, покрыв её лицо жёлтыми пятнами.

После Эхны разделись другие девушки. Даже Сана Нугвари сняла верхние слои своего халата священницы. Только Реоа не сняла кожаную броню разведчицы, то ли стеснялась, то ли от природы была такой холодной, что ей жара нипочём.

Лоуа Оаху тоже разделась, но оставила на лице маску, из-под которой безостановочно лился водопад пота. Грудь её прикрыта промокшим куском ткани на опасно тонких верёвочках, а в ложбинке грудей блестело весьма большое спасительное украшения в виде золотого шара. В гнездо вставлен кристалл яркого «Притяжение Воды», это озарение вытягивало из воздуха и почвы воду и собирало её вокруг озарённого. Лоуа носила это украшение после пережитой в прошлом травмы, когда чуть не сгорела заживо в сбитом мною небесном доме.

Наш второй водитель, Торан Зелдан, толстенький низкорослый парень, стоял перед Лоуа на цыпочках и утирал её пот полотенцем. На его белой шее, на очень коротком ремешке, похожем на ошейник, прикреплён продолговатый амулет с иероглифом рода Зелдан и с ярким кристаллом «Отталкивания Вещества», необходимого для погонщика.

Парень мечтал попасть к Мадже водителем, но его не взяли из-за происхождения, ведь Зелдан — ремесленники.

В отличие от Лоуа Торан предпочитал совершать боевые вылеты на Молниеносном Соколе, а не торчать перед панелью управления небесным домом. У него есть наследованная «Совокупность Направлений» и усвоенные светлые «Крылья Ветра». Из оружия предпочитал лёгкую мочи-ку, сочетая её с защитой из «Стены Воздуха», орудуя этим озарением, как невидимым щитом. Торан виртуозный погонщик Молниеносного Сокола. Он показал нам несколько неочевидных приёмов пилотажа, совершаемых с помощью «Совокупности Направлений». Секрет заключался в последовательности переключений кристаллов в гнёздах акраба. Примерно, как я использовал включение и отключение «Крыльев Ветра», только намного сложнее. К сожалению, в отряде мало кто пользовался лайфхаком на постоянной основе, так как он требовал светлой ступени «Совокупности Направлений». Кроме самого Торана, нужной ступенью этого озарения владел один из новичков, да и тот получил его на благоволении и не особо стремился использовать.

Последней разделась Таита Саран. Со времён родовой войны Саран и Те-Танга прошло немало времени. Таита повзрослела, угловатость подростка сменилась стремительно пышнеющими женским формами. С каждым днём она всё сильнее напоминала Мадхури Саран, маму Самирана.

Полуголые девушки в мокром от пота исподнем вызвали у некоторых воинов ожидаемые физиологические реакции — из-под набедренных повязок выросли бугры. В отличие от меня не все товарищи успели воспользоваться коротким отпуском, чтобы утолить половой голод.

Впрочем, в дивианской культуре нет ничего постыдного в эрекции. А вот размахивать ею перед лицами дам было бы дурным тоном и стало бы причиной для привода в Прямой Путь. Страдавшим от жары и возбуждения парням пришлось надеть паховую часть доспеха. Но и эти железки топорщились, поднимаемые могучей силой молодости.

Я отметил, что ни разу не видел свой отряд обнажёнными. Зрелище прекрасное, все молодые, красивые, подтянутые. У всех чистая кожа, лишённая изъянов.

Впору было устраивать конкурс красоты.

Конкурс красоты портил Резкий Коготь. Он старше всех нас, старше Эхны. Левая часть тела от колена до середины груди изрисована геометрическими татуировками. Татуировки наёмников — это аналог знака воинской принадлежности. Записи на теле делали вожаки крыла только им понятными шифрованными узорами. Что разумно, ведь нельзя же наёмнику носить при себе полный список преступлений, прочитать который мог небесный стражник?

Понятно, почему татуаж не распространился в Дивии — кому охота, чтобы его путали с наёмником?

У всех товарищей на груди висело какое-нибудь спасительное украшение, как нательный крест.

Я, например, носил украшения Патунга, доступные всем союзникам рода: набор из трёх голубых амулетов и четырёх браслетов из небесного стекла (на ноги тоже, как у младенца). Один амулет укреплял Линию Духа, второй защищал эту Линию от ослабления, третий нейтрализовал некоторую часть направленного на меня «Смятения Духа». Браслеты на руках занимались ускоренным восстановлением Линии Духа. Они были немного лучше, чем прошлые Браслеты Духа.

В повседневной жизни в Дивии спасительные украшения не нужны, они скорее мешали. Поэтому я, получив доступ в оружейную Патунга и ко всем видам их спасительных украшений, узнал, что количество одновременно используемых украшений ограничено. Нельзя обвешаться сотней амулетов и превратиться в неубиваемого. И зависело количество, конечно, от Морального Права. Моя толщина позволяла носить не более шести предметов: я выбрал два амулета и четыре браслета Духа. При попытке надеть ещё один амулет, Линия Морального Права задрожала, Внутренний Взор помутнел, Линии Тела и Духа стали прозрачными.

Сначала бойцы попросили товарищей, владевших ледяными озарениями, окатить их незаметными ступенями. Таких в моём отряде оказалось четверо. Софейя Патунга, лишившаяся «Ледяного Копья» на неудачном благоволении, сказала:

— Вы не должны тратить линии. Кто знает, какая битва нас ждёт впереди?

Сама Софейя, соблюдая постоянную боевую готовность, сняла только нагрудник и шлем.

Кто-то попытался обдувать себя слабыми «Порывами Ветра». Это немного помогло, но духоту не разогнало. Вдобавок каждое применение «Порыва Ветра» качало небесный дом и Лоуа потребовала прекратить это.

Тогда бойцы попросили у меня разрешение открыть врата, чтобы проветрить. Лоуа предупредила, что открытые ворота добавят неустойчивости к акрабу. Придётся лететь медленнее и ниже.

— Лучше лететь медленнее, чем медленно вариться, — ответил Инар Сарит.

Я нехотя разрешил.

Лоуа сбавила скорость, мы открыли врата на обоих бортах. Мощный сквозняк, как «Порыв Ветра», прокатился по помещению акраба, заполненному корпусами Небесных Соколов. Полуголые бойцы обступили выходы, наслаждаясь прохладой.

Я тоже страдал от жары, но меня смущала наша легкомысленность. Мы в зоне боевых действий, а ведём себя как младшие ученики Дома Опыта. Ишь ты, жарко нам стало. Софейя права, нельзя расслабляться.

— Закрыть врата, — приказал я.

— Но старший, ещё немного, — взмолился Инар.

— Истинный небесный воин должен терпеть холод и жару.

— И по нужде не ходить, — подхалимски добавил Пендек. Он тоже неплохо переносил духоту, привык к ней, когда жил в клетке ветролома.

— Закрывай врата, — повторил я.

Инар Сарит отогнал всех от входа и начал неспешно крутить колесо, наслаждаясь последними секундами холода. Миро Каитапахи крутил колесо вторых ворот.

— Второй старший, — прикрикнул я, — поторопись.

Вместо того чтобы ускориться, Инар Сарит вскрикнул, отпустил колесо и упал — в груди его торчала толстая стрела с оперением из рыбьих костей. Древко обмазано жёлтыми пятнами яда, свойственного лесному народу.

— Тревога! — заорал я, хотя бойцы и без окрика спешно облачались в разбросанные по полу кожаные доспехи. Потные ноги скользили по полу, кто-то упал. Кто-то запутался в лентах обмотки. Возникла неразбериха, где чей доспех.

Реоа и Таита оттащили громадное тело Инара к стене. Вообще-то таскать раненых должен Амак Саран, но он в этот момент неуклюже прыгал на одной ноге, натягивая на другую кожаные поножи.

Распахнулся люк балкона, в него просунулся Кил и с некоторой растерянностью доложил:

— Там это… там башни низких летят… куда-то.

— Высоко летят, низкие, — заорал второй караульный, свесившись с люка на крыше. — Выше нас, грязь их засоси!

✦ ✦ ✦

Бойцы суетились, но все ждали моего приказа. И я приказал:

— По местам.

И заодно окатил часть воинов светлой «Живой Молнией». Другую часть бустанула Таита Саран.

Наспех одетые воины разбились на пары: водители заняли места у панелей и запустили необходимые для управления озарения, а стрельцы отвязали Сколов от колец в полу.

Пендек занял место в нашем Соколе. Но я не спешил за ним. Нужно оценить обстановку.

Подкравшись к раскрытым вратам, я осторожно выглянул и тут же убрался обратно — каменная башня летела в каких-то десяти метрах от нас! И что самое невероятное — придерживалась нашей скорости. Лучники на её плоской крыше держали под прицелом ворота нашего небесного дома.

Других башен я не увидел, но скоро услышал.

Хлопнул люк верхнего наблюдательного балкона — из него вывалился утыканный отравленными стрелами Кил. Бедолага недавно оправился от ран после поединка с Пендеком, шрамы ещё розовели на коже, и вот он получил полный набор отравленной гадости от низких.

Амак Саран оттащил раненого моваховца в медицинский отсек.

Второй караульный, Нахав Сешт, вернулся невредимым и сообщил:

— На башнях коломёты заряжают.

— Я могу вилять, — сказала Лоуа. — Но тогда вам нужно крепко держаться. И привязать Соколов обратно.

— Погоди вилять, — сказал я. Спросил у караульного: — Сколько башен?

— Я увидел две.

— Итого три.

— Но есть вероятность, что больше.

Принять бой или попытаться улететь? Если честно, я за побег. Мне не нравилось, что за одну атаку низкие вывели из строя двух бойцов. Но товарищи нетерпеливо ёрзали в Молниеносных Соколах. Они ждали лишь одного приказа — в атаку.

— Открой вторые врата, — сказал я Торану. — Стрельцы, готовьтесь.

Мой отряд состоял из двадцати восьми человек. Молниеносных Соколов — восемь. Ещё два запасных Сокола хранились в вертикальном положении, привязанные к стенке складского отсека. Больше просто не поместилось в наш небесный дом.

Пары «погонщик — стрелец» сохранялись теми же, какими сложились во время смотра. Бойцы сработались друг с другом и менять их не нужно.

Четверо из оставшихся восьми бойцов — целители. После смотра из расформированного отряд Вишала Кохуру к нам перешёл Аронт из целительского рода Тахика.

Четыре целителя на двадцать восемь бойцов — это много. Стандартом считалось по одному целителю на двенадцать человек, то есть на малый отряд.

Других четверых бойцов привёл Инар. Двое из них носители яркого «Удара Молнии», двое — яркого «Ледяного Копья». Инар здраво рассудил, что не летающие на Соколах бойцы должны владеть боевыми дистанционными озарениями. Эту четвёрку я поставил на охрану небесного дома. В случае чего они будут бить по врагу из раскрытых ворот.

Один экипаж служил скорой помощью. Место в нём обычно занимала пара Таита и Амак. Они собирали раненых и отвозили на небесный дом, передавая на лечение Реоа и Аронту.

Кила я ещё никуда не определил. Управлять акрабом он умел, но не Молниеносным Соколом. В стрельцы тоже нельзя — нет подготовки летучего кавалериста. Да и озарений нужных нет. Его умение выстраивать сложные «Стены Воздуха» впечатляло, но я ещё не придумал, как его использовать. Поэтому Кил временно числился защитником небесного дома, а большую часть времени проводил в карауле или на кухне.

Итого семь Молниеносных Соколов против трёх (или более) каменных башен. Расклад приемлемый. Особенно, если вспомнить пробную битву при крепости Сахаеро. Сейчас, конечно, сложнее. Каменные башни, преследовавшие нас, крепче и быстрее сахаерской. И правили ими не дикари, а знатоки своего дела, сумевшие незаметно подобраться к нам. Все башни укомплектованы лучниками и коломётами, способными подбить наш небесный дом. Странно, почему они ещё этого не сделали? Неужели, надеялись взять нас живыми? Какие болваны!

Я решился. Запрыгнул на место погонщика и приказал:

— Действуем, как учились. Окружаем каждую башню и разим дерридами. Потом Инар и… Ах, грязь, Инар ранен.

— Нужно время, чтобы вывести яд из крови, — сказала Таита.

Инар был нашим лучшим десантником. Он и Эхна научили остальных бойцов приёму с десантированием, ближней атакой и скоростной эвакуацией. Сейчас позади Эхны сидел ухмыляющийся Резкий Коготь. Обе руки он держал на шее девушки.

— Ничего, старший, я заменю Инара во всём, — и погладил Эхну по шее. Она недовольно повела плечами, но руки не сбросила. Прикосновения — единственный способ коммуникации с нею во время полёта.

Я подумал, что лучше мне сесть с Эхной, пусть Резкий Коготь гладит шею Пендека. Но времени на перетасовку нет.

— Потом стрельцы перепрыгнут на башни, проберутся внутрь, — завершил я.

— Пленных брать? — спросил Нахав Сешт.

— Только грязных колдунов, и только тех, кто не сопротивляется. При любом намёке на отпор — убивайте.

— Во славу Дивии! — иронично гаркнул Резкий Коготь.

Остальные воины искренне повторили девиз.

✦ ✦ ✦

Мой Сокол первым вывалился из ворот. Помня о десятке лучников на крыше, я не просто выбросил Сокола, но ещё и ускорил его падение, одновременно вращая вокруг оси.

— А-а-а-а, — то ли от радости, то ли от страха заорал Пендек. Я видел его руку: чёрные пальцы с побелевшими кончиками сжимали древко прикреплённого к борту Цветка Деррида.

Покрытая густым лесом земля стремительно приближалась, потом перевернулась и мы устремились в небо.

Я сам немного испугался — в настолько крутое пике я редко заводил Сокол. Вдобавок сильный ветер отнёс нас сильно вправо, пришлось отчаянно гладить панель, выравнивая курс.

Новенький Молниеносный Сокол слушался, как идеально отлаженный механизм. Панель отзывалась на прикосновение, как сенсорный экран, а вырезанные на ней узоры не давали дрожащим от возбуждения и тряски пальцам соскочить в опасную зону и бросить Сокола в слишком резкий разворот.

Ещё на стадии производства первых моделей Молниеносных Соколов, я распорядился нанести эти узоры на правую и левую сторону панели погонщика. Теперь те воины, которые не могли освоить простой поворот без того, чтобы не перевернуть экипаж, знали, что первый ряд узоров — это разворот на четверть корпуса влево, второй ряд — разворачивал Сокола на девяносто градусов. Если протащить пальцы по гладкой панели до третьего узора, то Сокол совершал что-то вроде воздушного дрифта и разворачивался примерно на сто восемьдесят градусов. На верхней и нижней части панели вылеплены узоры-ограничители: если за них не заходить, то Молниеносный Сокол удержится в горизонтальном положении при любой скорости и любом угле атаки.

Опытные погонщики работали как раз за пределами ограничительных узоров панели, выписывая в воздухе сложнейшие петли.

Как это делал я сейчас.

Несколько стрел просвистели мимо моей головы. Одна воткнулась в переднюю часть Сокола, обрызгав мои руки ядом — низкие не скупились на смазку.

Вылетев из воздушной ямы, мой Сокол, гудя разогретыми гнёздами, как истребитель времён Второй Мировой пропеллерами, взмыл над плоской крышей каменной башни. Я крутанул экипаж, давая Пендеку возможность выбросить Цветок Деррида.

Вышло идеально — бутон грохочущих наконечников накрыл башню, как ладонь лицо. Белые облачка и огненные росчерки взрывов окутали верхнюю часть башни. В стороны брызнули обломки коломётов, тела низких и камни.

Башня накренилась и понеслась вниз, скрывшись из вида.

Я сделал резкий разворот и пригнулся к панели. Победоносно гогоча, Пендек встал на своей скамейке, привычно стукнув меня коленками в спину, и выбросил стаю призрачных орлов. Куда он их направил, я не видел, надеюсь, куда надо.

Подняв голову, я оценил обстановку.

Башен оказалось не три, а шесть. Точнее уже пять — атакованная нами башня неслась навстречу к земле.

Ещё одна башня незнакомой мне пирамидальной разновидности медленно рушилась прямо в полёте — атака чьим-то дерридом снесла ей стену. Из пролома вываливались корзины, камни и низкие воины, почему-то объятые огнём. Толстые брусья небесного дерева, служившие остовом башни, не падали, а расплывались по воздуху, как пенопласт по воде.

Из пролома вывалился небольшой молодой гракк в толстом деревянном ошейнике. Отчаянно ревя и размахивая короткими передними лапами, он пытался ухватиться то за край башни, то за плавающие вокруг неё бруски небесного дерева. Не помогло — предсмертный вой творения грязи стих внизу.

В проломе появился один из моих бойцов-новичков, вокруг него полыхнули и разошлись кольца «Огненного Смерча». Ага, вот почему низкие в огне.

Словно американский солдат, выжигающий огнемётом вьетнамскую деревню, боец скрылся в коридорах падающей башни. Надеюсь, парень успеет улететь с неё до падения на землю?