Путь падшего

29. Успех и самонаграждение

Оставшиеся четыре башни продолжали свою странную погоню, обрекавшую их на уничтожение. Впрочем, таковы низкие фанатики — они готовы умирать в любом месте и в любое время, надеясь забрать с собой хотя бы одного высшего и переродиться в Дивии.

Молниеносные Соколы вились вокруг башен. Лучники осыпали их стрелами. В ответ на стрелы то из одного, то из другого Сокола вылетали «Ледяные Копья», сгустки огня.

Пендек уже несколько раз стукнул меня по плечу и макушке, призывая атаковать.

— Хватит меня бить.

— Прости, старший, мне не терпится бить врага.

Я вышел из битвы и кружил, наблюдая со стороны. Необходимо найти изъяны воздушной кавалерии, если такие есть.

Пока что я с трудом верил, но… изъянов не было. Замешательство и неразбериха от внезапного нападения прошли. Все мои бойцы аккуратно и точно выполняли задачи: постоянно двигались, атаковали башни короткими ударами и молниеносно отлетали. Стрелы врагов сыпались в пустоту, уцелевшие коломёты бесполезно вращались и ещё бесполезнее плевались тяжёлыми железными кольями.

Лучники не успевали вести под прицелом акраб, постоянно мечущийся по непредсказуемой траектории, а их стрелы летели медленнее, чем разогнавшийся Молниеносный Сокол.

Вот одному лучнику повезло — успел прицелиться в спину стоявшего на скамейке Нахава. Но Молниеносный Сокол летел так быстро, что стрела не догнала его и упала.

Моя тактика работала лучше, чем я ожидал! Летучая кавалерия всё-таки стала вундервафлей.

Молниеносные Соколы сделали ядовитое оружие низких бесполезным. По крайней мере, в этом сражении. Коломёты всё ещё опасны, но только для больших небесных домов.

Да, ядовитые стрелы способны сваншотить высшего. Но при условии, что у лучника будет время прицелиться, а сам высший будет стоять на месте, как Инар, закручивавший колесо ворот. Не считая того, что для поражения высшего стрела должна лететь с такой силой, чтобы пробить броню и озарённую обмотку. А потом наткнуться на «Телесную Крепость».

Небольшая накладка вышла с дерридами: удачно выстрелили только Пендек и ещё пара других стрельцов. Остальные промазали. Но не из-за того, что были косыми, просто низкие неправдоподобно ловко управляли каменными башнями, выводя их из-под основного удара взрывных наконечников. Только некоторые задели стены, выбив куски камня.

Разрушенная ранее пирамидальная башня развалилась на две половины, обе стремительно полетели вниз. Боец, выжигавший внутренности башни «Огненным Смерчем», выпорхнул из обломков на «Крыльях Ветра». Но его экипаж далеко. Воин заметался от тучи выпущенных в него ядовитых стрел. Низкие тоже учились: они догадались сосредоточить все выстрелы на одной цели, для чего каменные башни прекратили преследование нашего небесного дома и выстроились в ряд, а лучники на крышах, сбились в плотную двойную шеренгу. Первый ряд встал на колени. Благодаря этому поток стрел достиг такой плотности, что уворачиваться попросту некуда, особенно на «Крылья Ветра». За пару секунд боец ощетинился стрелами. Крылья его отключились и он камнем полетел вниз.

Низким понадобилось секунд десять на построение и увеличение плотности огня. На одиннадцатой секунде их атаковали все Молниеносные Соколы. И скученность лучников на крышах сыграла против них. На башни посыпались молнии и призрачные орлы, именно эти звери оказались особенно эффективными в воздушных битвах. В довесок кто-то метнул деррид.

После этой атаки на крышах башен не осталось ни одного живого лучника. Заодно не осталось и самих крыш — их проломили боевые озарения. Перекосившись, башни разлетелись в стороны.

Тем временем Молниеносный Сокол, управляемый Эхной, ринулся за падавшим бойцом. Резкий Коготь перевесился через борт и схватил потерявшего сознание товарища за ногу. Так как места в Соколе недостаточно, то он держал его на весу. Эхна лихо провела Сокола мимо нашего небесного дома, слегка задержавшись у раскрытых ворот. Применив «Тяжёлый Удар», Резкий Коготь забросил тело бойца внутрь небесного дома. Надеюсь, целители успели его подхватить.

У низких не осталось шансов на победу. Тем не менее, они и не думали улетать. Через дырки в стенах и крышах видно, что низкие воины готовились к рукопашной.

Я снял с борта синий фонарь и просигналил всем Сколам: «Не спешить».

✦ ✦ ✦

Я не видел ничего зазорного, чтобы плюнуть на выжившие башни и улететь. Нам приказано прибыть в подчинение Экре Патунга, а не заниматься свободной охотой. К тому же мы повредили башни настолько, что они едва держались в воздухе.

Но велик соблазн добить врага и взять пленных. Иначе наша победа какая-то недостаточно сокрушительная.

Против рукопашной я привёл бы довод об усталости бойцов. Мы неслабо потратились линиями на атаку башен.

Как вариант, можно продолжить разрушение самих башен. Их остовы и силовые жилы развалятся и башни упадут. Я склонялся к этому решению, как наиболее безопасному.

Большинство товарищей жаждали рукопашной схватки. Иначе зачем мы столько времени упражнялись в проникновении в башни и оттачивали приёмы боя в ограниченном пространстве? В конце концов, летучая кавалерия это не только дистанционные удары из Молниеносных Соколов, но и десантирование и схватка лицом к лицу с врагом.

Надо идти до конца: применить и оценить весь комплекс наших умений.

Я просигналил команду к построению для высадки. Ответом мне был радостный рёв воинов.

Каменные башни улепётывали от нас, буквально прихрамывая в воздухе. Две раскачивались как поплавки, вероятно, погонщикам стоило больших усилий держать их вертикально. Третья летела ровно, эта башня почти не пострадала, не считая пробитой крыши.

Мы выстроились в круг, носами Соколов к центру. Сохраняя такое положение, начали перемещаться, нагоняя башни. Потом так же слаженно набрали высоту и опустились на башни, взяв их в кольцо. Нам не стоило большого труда выровнять скорость со скоростью башен.

Низкие могли бы помешать нашему манёвру простым разлётом врассыпную. Но для этого им надо видеть, что мы делаем. А с этим у них проблемы — места навигаторов располагались на разрушенных крышах. Низкие летели вслепую. Если и подглядывали, то через узкие щели и дыры, не дающие им полного обзора.

Наш небесный дом держался в большом отдалении. Между ним и нами висел акраб скорой помощи, готовый подхватывать раненых на лету.

Сняв с бортов Соколов оружие, небесные воины встали во весь рост на скамейках и отвязали страхующие верёвки. Никто не включил «Крылья Ветра» заранее, так как они помешали бы движению Молниеносного Сокола.

Я не знал, как руководить каждым Соколом во время абордажа башен, поэтому просигналил фонарём разрешение самостоятельно выбирать цели.

Пендек тоже встал, ударив меня коленями в шею, и махнул своей мочи-кой в опасной близости от моей макушки. Всякий раз, когда Пендек стучал мне коленями в затылок, я вспоминал Светоносных Орлов рода Гаруджа. У них такой проблемы не было.

Соколы ринулись на врага. Своей целью я выбрал левую башню, в её стене дымился пролом, образованный после взрыва наконечника деррида.

Развернувшись бортами к целям, Соколы остановились. Стрельцы прыжками десантировались с задних скамеек.

Прыжок Пендека отбросил мой Сокол назад, я быстро провёл пальцами по панели в противоположном толчку направлении, Сокол вернулся обратно.

Расправив крылья, Пендек и остальные бойцы преодолели расстояние до башен и закрепились. Кто-то уцепился за бойницу, уже закрытую ставнями из толстых брёвен. Кто поставил ногу на порог закрытых ворот. «Ударами Грома» или мочи-ками, усиленными «Тяжёлым Ударом», они проломили ворота и ввалились внутрь. Остальные не выпендривались, а проникли в башни через пробитые крыши.

Пауза. Свистел ветер, гулко стучали камни в стенах башен. Под моими ногами гудели энергетические жилы Сокола. Потом со всех башен понеслись звуки: звон мочи-к, предсмертные крики низких, радостные возгласы: «Во славу Дивии!» Их перекрыли раскаты «Ударов Грома», от которых каменная кладка башен буквально растянулась и сложилась обратно. Узконаправленные «Порывы Ветра» выбили в стенах башен аккуратные дыры.

Во время тренировок мы раскрыли тактическое преимущество защитников башни: если заманить высшего поглубже в коридоры башни, можно навалиться на него толпой и победить. Чтобы не допустить этого, я ограничил время нашей атаки тремя минутами. После этого, каким бы выигрышным ни было положение небесного воина, он должен отступить.

Молодые небесные воины не жаловали слово «отступить», для них оно значило бегство от врага. А я мало того, что сделал отступление обязательным, так ещё заставил бегать от низких! В такие моменты я жалел, что под моим началом были юнцы, а не взрослые воины, которые понимали ценность отступления.

Но на этот раз молодёжь чётко выполнила приказ. Через пару минут десантники показались примерно в тех точках башен, на которые приземлились. Пендек выбежал из разбитых ворот башни и, не глядя, прыгнул в бездонное небо. Я направил Сокола точно под него. Пендек обрушился на скамейку и ухватился за верёвку, чтобы не выпасть.

От него несло жаром разгорячённого тела.

— Ух, как мы их, старший! Я сразу тридцать низких убил… — Пендек запнулся, видимо, выслушал поправку от Внутреннего Голоса. — Короче, я не менее десяти низких убил. И всех мочи-кой! Ух, даже не думал, что так можно было. Правильно говорят, что настоящий бой стоит двенадцати учебных поединков.

— Колдуны среди них были? — спросил я.

— Были, — как-то неуверенно ответил Пендек. — Или не были. Я не знаю. Как отличить их?

Тем временем десантники вернулись на свои места в Соколах. Мы отлетели на безопасное расстояние, хотя в башнях не осталось лучников. Так же, как я понял, не осталось грязных колдунов, способных атаковать нас дистанционными озарениями.

На всех Соколах замигали синие фонари: мне сигнализировали о результатах атаки. Каждый воин доложил о десятках убитых низких. Все выполнили главную задачу — уничтожили погонщиков и их сменщиков. Неуправляемые башни резко потеряли скорость и раскачивались на ветру всё сильнее и сильнее.

Были и трофеи — Нахав Сешт держал за ногу одного колдуна. Я просигналил, чтобы доставил пленного на небесный дом. Для них приделана специальная клетка на внешней стороне акраба. Ибо хранить низких внутри небесного дома — отвратительное деяние.

Одна из башен, не выдержав неконтролируемых колебаний, начала рушиться и вдруг перевернулась вверх дном. Поболтавшись пару секунд в таком положении, устремилась к земле. Полёт её был недолог — с треском и грохотом башня обрушилась на вершины деревьев и, продолжая разваливаться, пронеслась по лесу, оставив просеку из сломанных деревьев, усыпанных камнями.

Вслед за нею потеряли управление и оставшиеся башни. Точно так же перевернувшись вверх дном, ухнули вниз.

Наверняка какие-то низкие выживут. Но добивать их — трата времени. Да и ресурса тоже. Молниеносные Соколы были быстрыми и маневренными, но поглощали кристаллы, как гоночные машины топливо.

Я просигналил фонарём: «Домой».

✦ ✦ ✦

Остаток Пути до расположения наших войск прошёл весело. Мы обедали и устроили разбор нашей первой настоящей воздушной битвы. Воины по очереди делились рассказами.

— Первых трёх низких я разнесла «Ударом Грома» сразу, как спрыгнула через крышу, — захлёбываясь ароматной водой сказала Алитча Тиро. — Я поправила перчатки громобойца и спрыгнула ниже, ну, туда, где на верёвках висят погонщики. Их защищали десять выучек с копьями и высокими щитами. Окружили погонщиков, как забором, будто я не смогу его пробить, ха-ха!

— Ты рассказывай суть, а не то, как ты смеялась, — поправил её Миро Каитапахи.

— Но в этом и суть. От моего смеха погонщики испуганно задёргались на верёвках. Башня наклонилась и все низкие, гремя щитами и задевая друг друга копьями, укатились к стене.

— И где тут суть?

— А там, что мой смех подействовал на них, как «Смятение Духа». Ну, я подлетела к выучкам и замесила их всех вместе с щитами и копьями. У меня аж оторвалась держащая скоба на перчатке. Надо мастеру отнести.

— А потом? — спросил я.

— Я подошла к погонщикам и избила их до смерти. Они пытались от меня убежать. И смешно дёргались на своих верёвочках. Совсем как подвешенные на цепи каменные глыбы, на которых мы отрабатывали «Удар Грома» в Доме Опыта.

Алитча снова засмеялась, немного похрюкивая. Видать, и впрямь смешно было.

— Кстати, старший, — спросила Алитча. — А как мы будем чинить поломанное снаряжение? В Дивию, что ли, возвращаться, чтобы исправить всякую мелочь?

— Всё предусмотрено, Алитча, — ответил я. — Наше воинство сопровождают небесные дома мастеров и ремесленников. Они будут чинить одежду, оружие и доспехи. А Гаруджа, Зелдан и остальные будут исправлять повреждения Соколов и менять кристаллы.

— Ну, хорошо, коли так. Мне бы починить скобу эту, а то перчатка падает…

— Покажи, — предложил Миро Каитапахи. — Вдруг я смогу приделать скобу?

Они отошли.

Очередь на пересказ битвы перешла к девушке по имени Нанхия. Она происходила из семьи, подчинённой роду Кохуру. После расформирования отряда Вишала Кохуру, в котором служила Нанхия, она упросила Инара взять её в мой отряд, а её семья начала искать возможности стать вассалами Патунга.

— А я вот что-то странное заметила, — сказала Нанхия. — Ни один низкий не поддался моему «Смятению Духа».

— Потому что ты не умеешь им пользоваться, — отозвалась Софейя. Ей Нанхия не нравилась, как бывшая подчинённая враждебного рода.

В другое время Нанхия ответила бы Софейе что-нибудь обидное, девушки неравны по происхождению, но равны по силам. Но теперь Нанхия, сжав зубы, льстила Софейе и пыталась с нею подружиться.

— Вероятно, ты права, светлая госпожа, — покорно согласилась она. — Яркое озарение, которое я изучала под руководством старших Кохуру, известных наивысшим мастерством в «Смятении Духа», недостаточно сильное для грязи, да?

Если в её ответе и была ирония, то незаметная даже мне. Зато все заметили, что упомянув Кохуру, она не добавила «славные».

— Вот именно, — важно кивнула Софейя. — Озарять надо лучше.

— Нет, Нанхия, — ответил я. — Многие низкие и впрямь обладают сопротивляемостью «Смятению Духа». Ни один высший на такое не способен.

Моё утверждение подняло бурю негодования, мол, ты чего несёшь, старший? Совсем с ума сошёл, такое говорить?

Нанхия склонила голову:

— При всём уважении, самый старший, но я не вижу смысла в твоих словах. Как низкие могут быть сильнее высших в чём-либо?

— Гонцы, которые приносили в Портовый Город вести о ходе окружения городов, рассказали мне и послам, что среди низких, особенно тех, кто летал на башнях, появилось множество таких, кто противостоял «Смятению Духа». Это открытие поразило наших военных начальников.

— Неудивительно, — сказала Нанхия. — Всё-таки это озарение может свести с ума даже сильного небесного воина.

Софейя Патунга тут же ответила самоуверенно:

— На меня смятение никогда не подействует.

Нанхия поклонилась:

— Безусловно, светлая госпожа.

Я продолжил:

— Экре Патунга и другие старшие решили, что грязные колдуны приобрели каким-то образом озарение, защищающее от смятения.

— Какой позор, если это так, — вырвалось у Нанхии.

— Но дальнейшее противостояние показало, что всё гораздо проще, — успокоил я. — Наши бойцы заметили, что лучше всего «Смятение Духа» действовало на низких, оторванных от товарищей и командиров. Но почти бесполезно, если рядом были шаманы, которые постоянно повторяли хулу на высших и на летающую твердь.

Пендек подал голос:

— Но у нас так же, да? Когда рядом товарищи, то «Смятение Духа» не наносит ущерба.

Его поправила Нанхия:

— При условии, если товарищ, менее подверженный его действию, успеет тебя ободрить.

— Ну да, — согласился Пендек. — Так ты, старший, помог мне во время битвы с наёмниками.

— Примерно всё так, уважаемые. Вера в слова шаманов помогает низким устоять против «Смятения Духа».

— Поэтому, — заключила Нанхия, — шаманов нужно убивать первее погонщиков?

— Убивать нужно всех, — раздался голос Инара.

Он восстановился после отравленной стрелы. Только сильная бледность выдавала, какой огромной силы был яд, раз всего одна стрела сразила небесного воина.

— А ещё, друзья, нам пора перестать быть беспечными, — продолжил Инар. — Мы на войне. Если жарко — терпите. Если душно — терпите ещё сильнее.

— Если хотите помочиться — терпите, — ввернул Пендек.

Я выслушал ещё несколько рассказов о битвах в башнях. Все они примерно были об одном и том же. Низкие воины защищали погонщиков, окружив их щитами. Небесные воины убивали их всех, потом убивали погонщиков и сбегали с башни.

— Вообще, старший, я думал, что низких будет больше, — сказал Нахав.

— Как-то у них пусто там, — добавил Пендек. — Мне пришлось побегать по башне, чтобы найти, кого бы ещё убить в оставшееся время.

— Я отметила, — сказала Нанхия, — что дрессированный гракк был только на одной из пяти башен. Да и тот мелкий, неподготовленный.

Мои опасения оказались напрасными. Низкие не выследили нас каким-то хитрым способом, а просто натолкнулись на нас, летя по своим делам. Быть может, как раз для того, чтобы взять на борт гракков и побольше воинов?

Разбор битвы я завершил раздачей записей в знаки воинской принадлежности.

Инар Сарит получил грубый промах за неготовность к нападению врага. За то, что его подстрелили, когда он открыто бродил в трусах, можно влепить и непростительный промах, но Инар, кажется, всё осознал. Не стоило портить ему послужной список. Тем более, что даже с промахом он оставался вторым старшим.

Нахав Сешт заработал решающую заслугу. Он единственный, кто взял в плен колдуна. Из донесений гонцов я помнил, что пленные колдуны отлично болтали под «Правдивой Беседой», выдавая расположение своих крепостей.

Наградил всех, кроме Амака Саран и себя.

Я имел полное право выписать себе заслугу. Под моим руководством отряд одержал сокрушительную победу. Но я оставил награждение на усмотрение Экре Патунга. Заслуга от него значила больше, чем самонаграждение.

Да и формулировка самонаграждения звучала издевательски:

✦

САМЫЙ СТАРШИЙ ОТРЯДА, САМИРАН ИЗ РОДА САРАН, ПРИЗНАЛ СЛЕДУЮЩИЕ ЗАСЛУГИ САМИРАНА ИЗ РОДА САРАН, САМОГО СТАРШЕГО СВОЕГО ОТРЯДА…

Я уже встречал людей, чьи знаки воинской принадлежности усеяны заслугами от самих себя. Никто их всерьёз не принимал, хотя заслуги не были выдумкой.