Пьесы

Чтоб доказать свое расположенье

Не только обещаньями одними

(Столь зыбкими всегда у королей),

Мы пригласили вас, наш принц любезный, —

Вы с дочерью моею изъяснитесь.

Заслуги ваши всем у нас известны,

Вас любит и дивится вам народ!

Добавлю, что мы жаждем видеть вас

И зятем и наследником престола

Двух королевств. А эта вот особа

(Которая для вас дороже жизни,

По вашим же словам, — а я вам верю)

Еще весьма юна, и так скромна,

И боязлива, и краснеет нежно,

И кровь еще не вспыхивает в ней,

Она еще живет в своем мирке

Нетронутом, ничем не возмущенном...

Все дни ее безоблачно проходят,

И ей тревожные не, снятся сны.

Не думайте, мой милый, что все эти

Невинности присущие черты

Подчеркиваю я, чтоб доказать

При помощи орнаментов словесных,

Принц, к вам ее любовь иль приписать

Искусственность естественности милой.

О нет, мой друг!

Я смело говорю: она невинна.

Завоевать ее любовь спешите!

Ведь разве не милее скромность девы,

Чем бойкий разговор придворных дам

Любого ранга, в чьих глазах таятся

И ободренье и привет влюбленным?

А в заключенье, сын мой благородный

(Теперь я вас могу так называть),

Все то, что здесь свершается публично,

Отрадно всем, не только вам и мне.

Я привести хочу дворян и знать

К присяге вам, а это состоится,

Бесспорно, в этом месяце.

Едва ли!

А если состоится — будет жаль!

Что б ни было, ужасно неприятно,

Что юноша, исполненный достоинств,

Унижен и от трона отстранен.

Боюсь я бед.

Нас всех тревожит это.

Не за себя, но опасаюсь тоже.

А впрочем, поживем — увидим. Тише!

Сударыня, целую вашу ручку

И вашего отца благодарю.

Теперь позвольте высказаться мне.

Хочу, чтобы вы поняли, король,

И весь народ, что будет мне подвластен

(Так, государь, вы обо мне сказали,

Так смею о себе сказать и я),

Какому благородному лицу,

Судьбою одаренному столь щедро

И добродетелью и тонким вкусом,

Вручаете вы оба королевства.

Со мною ваши сбудутся желанья.

Я вижу здесь счастливую страну:

Народ хранит священные легенды

О мудрых и великих королях,

И ныне благоденствует он с вами...

А про себя скажу, что счастлив я.

(Как в хронике былых времен, хотел бы

Я ваше имя сохранить навек,

Преодолев прожорливое время.)

Даю вам слово принца, господа,

Все — для того чтоб сделать королевство

Могучим, процветающим и мирным,

С соседями живущим в тесной дружбе, —

Я, не щадя трудов, повсюду буду

Искать для блага общего. Клянусь,

Мое правленье будет всем отрадой,

Любой в своих желаньях будет волен,

И каждый станет сам себе законом. —

А вам скажу, прелестнейшая дама,

Что вы — избранница того, кто может

Ваш блеск заставить вспыхнуть лучезарней,

Скажу, что вас судьба благословила:

У ваших ног — достойный человек.

Да, в вашей власти вскоре будет тот,

О ком вздыхают втайне королевы.

Прелестно!

После этой речи ясно,

Что истинный испанец Фарамонд.

Вся речь его — лишь самовосхваленье.

А какова его цена на деле?

Он продает себя, уж слишком хвалит...

Но вот другой, кому гораздо больше

Пристали эти гордые слова,

Чем этому нахалу, болтуну.

Пусть подо мной разверзнется земля,

Когда смогу я в принце усмотреть

Среди достоинств и высоких качеств

Хоть жилочку, где бьется что-нибудь,

Дарующее нам хоть луч надежды.

Нет, пристав он — и все! А королем

Клянусь, ему вовеки не бывать...

Вот разве в шутку, так я понимаю.

О государь, я ваш слуга смиренный!

И, верный сердцем, преклонив колена,

Я милости прошу у вас сейчас.

Встань. Эту милость я тебе дарую.

Смотрите, как король от страха бледен!

О, как проклятая нас мучит совесть!

Так что же ты желаешь нам поведать?

Могу я мысли высказать свободно?

Но вы уж не сердитесь на меня.

Как подданному мы тебе даруем

Соизволенье наше.

Ждите бури!

Ну что ж, тогда позвольте с краткой речью

К вам обратиться, иноземный принц!

Вы на меня глядите изумленно,

Но вам придется все же примириться

С моим существованьем в этом мире.

Ведь та земля, что нам опорой служит

(Для вас она приданое к принцессе),

Не вам была оставлена в наследство

Моим отцом, чью память свято чту!

Нет, я дышу, нет, я еще живу!

Со мной мой разум, и при мне мой меч,

Честь имени и свет воспоминаний...

Со мной оружие, со мной друзья —

Их мало, но ведь есть еще и боги!

Я не отдам все это так спокойно,

Безвольно, безучастно бормоча:

"Я мог бы быть..." Так слушай, Фарамонд!

Став королем, получше позаботься

О том, чтоб умер я и прахом стал

Без имени — ты слышишь, Фарамонд?

Смотри, вот эта самая земля,

Где всюду предо мной друзья отца,

Скорее, чем позорный день настанет,

Разверзнется и вмиг поглотит в недрах,

Как в алчной и таинственной могиле,

Тебя и всю Испанию с тобой!

Так будет, Немезидой[154] я клянусь!

Да он сошел с ума — и безнадежно!

Вот пламенная, чистая душа!

А принц заморский — просто шарлатан.

Послушай, ты, испанский попугай,

Тебе дается полная возможность

Усвоить, что отнюдь я не безумен.

Я недоволен: вы уж слишком дерзки.

Нет, государь, скорей я слишком робок

И голубю бесстрастному подобен

Иль тени сумрачной, что облаками

Мгновенно обращается в ничто.

Не знаю! Позовите докторов!

Мне кажется, с ним все-таки неладно.

Не думаю, чтоб это подтвердилось.

Его лишил всех прав король, а нынче

Замыслил он и кровь его пролить.

Друзья мои, верны мы будем долгу!

Клянусь эфесом шпаги, я готов

С Филастром разделить его невзгоды, —

И пусть меня изменником объявят!

Мы все едины в пламенном порыве!

Да чем же вас я, собственно, обидел?

В толк не возьму. Вот разве что девица,

Которую сейчас в свои объятья

По праву я готовлюсь заключить...

И хоть у вас в крови бушует ярость,

Но я от своего не отступлюсь.

К чему тут спор о вашей родословной?

Мне все равно, кто вы и чей вы сын!

Король правленье мне передает,

И я в свои права вступить желаю.

Ну, что вы мне ответите на это?

Когда бы стать тебе судьба велела

Единственным наследником того,

Кто властвует над миром; если б солнце

Лишь одному тебе сияло с неба;

Будь Фарамонд так доблестен душою,

Как я сейчас его считаю низким,

Когда б как образец достоинств высших

Он славился среди своих друзей

(Которым стыдно было б так болтать

И так превозносить свою особу),

Я все же, несмотря на все преграды,

Тебя бы резким словом заклеймил.

Вы принца оскорбляете! Но права

Я не дал вам чернить своих друзей!

Я порицаю ваше поведенье,

Вам следует вести себя пристойней.

Но и со мной пусть будут благородны.

О дамы, вот достойный был бы принц,

Когда б так дурно с ним не поступили.

Клянусь, что это лучший из мужчин,

Из всех мужчин, известных мне на свете.

Не знаю, что известно вам на свете,

А вот другой — в моем, пожалуй, вкусе...

О, как изящен он!

Он мерзкий пес!

Филастр, какие страшные угрозы

Таятся в ваших сумрачных речах?

О, если б, государь, вы так страдали,

Как я, чья жизнь — лишь цепь жестоких бедствий.

Кому в удел взамен стремлений пылких

Достались лишь надежды и тревоги,

То думаю, что от загадок этих

Вам было бы, пожалуй, не до смеху.

Но вы король, так будьте ж справедливы!

Поведайте мне о своих обидах,

Давайте отойдем.

Снимите с плеч

Груз, от которого бы пал Атлант.[155]

Беседуют, отойдя в сторону.

Он не в силах оправиться от этого удара.

Я вам советую прийти в себя,

Иначе я разгневаюсь. И знайте,

Что будете всегда вы в нашей власти

И наши все исполните желанья.

Не хмурьтесь, а не то, клянусь богами...

Молчу, король. Вы все — судьба, закон!

Беру назад свои слова о бедах.

На жалкую я участь обречен,

Под жалкими созвездьями блуждаю.

И кто сейчас дерзнул бы утверждать,

Не забывая, что простой он смертный,

Что принца Фарамонда не люблю я,

Что добродетелей его не чту?

Он одержим безумьем, это ясно!

Да, призраком отца я одержим!

Он здесь, король, опасный, грозный призрак,

И он сейчас внушает мне незримо,

Что я наследник трона, умоляет

Быть королем и на ухо мне шепчет,

Что все кругом подвластны только мне.

Он по ночам уснуть мне не дает,

Прокрадываясь в мутное сознанье,

В видениях рисует мне людей

Коленопреклоненных и склоненных...

Все хором восклицают: "Ты — король!"

Но я расстанусь с этим злобным духом,

Он гибель принесет мне. Государь,

Вот вам моя рука, я ваш слуга!

Довольно! Мне не нравится все это!

Я укрощу тебя иль, одержимый,

Ты голову не сдержишь на плечах,

А душу в теле. Впрочем, я прощаю

На этот раз тебе шальные речи:

Покуда обойдемся без темницы.

Спасибо, сударь! А народ — забыт?

Сударыня, что вы думаете теперь об этом храбром юноше?

Каков полет его воображенья!

Он говорил и прямо и отважно.

Но тут — с огнем опасная игра!

Король, по-видимому, потрясен,

На сердце у него захолонуло,

А в жилах кровь застыла и свернулась,

И выступил холодный пот на лбу!

Что, господа, вы с просьбами ко мне?

Но я же не любимец королевский...

Вы что, в придворные попасть хотите

И подкупить меня, но так умело,

Чтобы своих детей не разорить?..

О нет, я вижу — честные вы люди!

Идите ж по домам, и пусть страна

В храм добродетели преобразится,

Куда великие мужи под старость

К спокойной жизни удалиться смогут.

Как, сударь, поживаете?

Прекрасно!

И, если будет королю угодно,

Еще могу прожить я много лет.

Что б ни было там королю угодно,

Но нам известно, кто стоит пред нами, —

Мы знаем ваши доблести и беды.

Не уклоняйтесь же от долга чести,

А дух отца на помощь призовите.

Мы именем его богов разбудим,

Народ несчастный к мести призывая, —

И он восстанет, словно бич разящий,

И расплеснется яростным потоком,

Кольцом обступит логово дракона,

И, как бы тот в норе ни окопался,

Молить ему придется о пощаде

Пред острой сталью вашего клинка.

Друзья, молчанье! Нас подслушать могут!

В наш век нельзя желаньям волю дать.

Любовь ко мне есть в вашем сердце?

Разве

Мы не горим любовью к небесам

И чести?

Но поведай мне, Дион,

Где дочь твоя, достойная похвал?

Она жива?

Да, благородный принц!

Но увлекли туманные мечты

Ее от нас в далекие скитанья

К святым местам — замаливать грехи.

Вы ко мне

Или к кому-то из придворных этих?

К вам, сударь, с порученьем от принцессы,

Она желает спешно видеть вас.

Принцесса шлет за мной? Вы не ошиблись?

Ведь вы — Филастр? Так, значит, шлют за вами.

Скажите, что я ей целую руку

И тотчас же явлюсь.

Вы знаете, что вы хотите сделать?

Да, на свиданье с женщиной пойти.

Но вы не представляете себе,

Какие вам опасности грозят.

Опасность — в милом личике? Клянусь

Юпитером![156] Ужель бояться женщин?

А вдруг ее послала не принцесса?

Быть может, замышляют вас убить.

Не думаю. Принцесса благородна.

Ее глаза убить меня способны

Иль розы и лилеи на щеках

Исторгнуть душу могут навсегда.

Других опасностей я здесь не вижу.

Но будь что будет! Имя Аретузы

Порукой мне.

Ну что ж, идите, принц!

Пусть счастье вам сопутствует повсюду,

Как и отвага. — Вот что, господа,

Пойдемте-ка и все друзьям расскажем,

Чтоб нас король не мог перехитрить.

Когда-нибудь придет он наконец?

Простите, госпожа?

Придет Филастр?

Вы раньше мне обычно доверяли.

Но разве ты сказала мне об этом?

Я быстро забываю все теперь.

Мой женский ум отягощен обильем

Опасностей, таящихся вокруг

Грозящей свадьбы. Мелкие суда

Так поглощает бурный океан...

Как выглядел он, говоря с тобой?

Как? Хорошо.

А страх в глазах мелькал?

Нет, он не знает, что такое страх!

Вы все там за него теперь. Весь двор

Расхваливает без конца Филастра.

А я в своем забыта благородстве:

Так золото глупцы швыряют в море —

И все же тонут... Знаю, в страхе он.

Я думаю, в его глазах таится

Не страх, скорей любовь.

К кому? К тебе?

Неужто ты ему мои слова

Передала с ужимками кокетства

И... увлекла?

О нет, он любит вас!

Любовь ко мне! Увы, не знаешь ты,

Какие нас преграды разделяют!

Природа страшно гневается, если

В ее проникнут тайны, к нужным целям

Она ведет все мудро. И она

Спокон веков еще не порождала

Созданий двух столь разных и несхожих,

Как он и я. И если сгусток крови

Из этой вот руки тебя отравит,

То капля крови, взятой у него,

Вновь исцелит тебя. Любовь ко мне!

Я слышу, он идет.

Впусти его.

Вы, боги, что не терпите упрямства,

Сейчас лишь ваша мудрость направляет

Слепую страсть неопытной девчонки...

Предначертаньям вашим повинуюсь!

Пришел к вам принц Филастр.

Я очень рада.

Тебе я разрешаю удалиться.

Мне ваша вестница дала понять,

Что говорить желали вы со мною.

Да, это так, Филастр. Но те слова,

Которые должна сказать, так мало

Приличествуют женщины устам,

Что вымолвить и хочется и страшно.

Когда-нибудь на вас я клеветала?

Иль унижала вас? Иль вашу честь

Предать позору низменно пыталась

В чужих глазах?

Клянусь вам, никогда!

Зачем же вы теперь при всех, публично

Так оскорбляете меня, злословя

О том, что мне принадлежит, и даже

Приданое сомненью подвергая?

Вам правда показалась бы безумством!

Но ради вашей красоты бесценной,

Ума и добродетели готов я

От прав своих законных отказаться

На то, чем вы желаете владеть.

Так слушайте, Филастр!

Что б ни было, мне эти королевства

Должны принадлежать.

Ужели оба?

Да, оба, оба... или я умру,

Филастр, поверьте, я умру без них.

Я все бы сделал, чтобы вас спасти!

Но будет странно, ежели потомство

Прочтет в легенде древней, что Филастр

От права на корону отказался,

Чтоб девушке капризной угодить.

Еще не все. Послушайте меня:

Я оба получу. А сверх того...

Так что ж еще?

...иль с жизнью я расстанусь,

Которой предназначено богами

Испытывать лишь муки на земле.

Так что ж еще?

Послушай... отвернись!

Зачем же мне...

Ну я тебя прошу.

Зачем же отворачиваться мне?

Еще я в жизни не встречал врага

С таким зловещим взглядом василиска,[157]

Которого бы сам не одолел,

С таким гремящим голосом, что сам я

Не смог бы так же грозно прогреметь.

Я не встречал чудовищ, от которых

Я поспешил бы в страхе отвернуться.

Ужели мне бояться сладких звуков —

Слов женщины, которую люблю?

Вы требуете жизнь мою? Ну что же,

Я вам ее отдам: ведь мне она

Так немила, что жертвую для вас

Я чем-то незначительным и жалким...

Нет, я не двинусь, сколько ни просите!

Ну для меня хоть опусти глаза!

Изволь.

Так знай, что оба королевства

Хочу иметь, но с ними... и тебя!

Меня?

Твою любовь! Мне без нее

Все земли в этом мире ни к чему...

Вот разве что зарыть меня в могилу!

Возможно ль это?

А с твоей любовью

Все земли в мире я тебе отдам.

Теперь убей меня своим дыханьем!

Ты в этом властен! Я тебе открылась.

О госпожа, вы слишком благородны,

Чтоб так меня заманивать в ловушку,

Меня, кто жизнь за вас отдать готов...

Подозревать вас в чем-то — просто низость!

Но вас любить... О да, я вас люблю

Сильней, чем жизнь, клянусь лучом надежды!

Но как такая пламенная страсть

Проснулась в вас — вот это просто чудо!

Нет, даже и душа вторая в теле

Исполнить не сумела бы меня

Таким могуществом и вдохновеньем,

Как веянье дыханья твоего.

Но времени тебе терять не надо,

Чтоб выяснить, как это началось.

Все это боги — боги все решают!

Клянусь, что расцветет любви блаженство

И благородней и благословенней

В таинственных решениях богов!

Расстаться надо. Поцелуй меня!

А то вдруг гость нежданный помешает

И мы поцеловаться не успеем.

Нехорошо мне долго медлить здесь.

Да, но, что хуже, — будешь здесь бывать

Ты очень часто. Что же нам придумать,

Чтоб вести слать друг другу, чтоб любовь

При каждой встрече радость нам дарила?

Какой нам путь избрать?

А вот что — мальчик

Есть у меня. Наверное, богами

Он послан нам как раз для этой цели.

Его не знают при дворе. Однажды,

Охотясь за оленем, я нашел

Его сидящим у ручья, в котором

Он жажду утолял струей прохладной

И нимфе отдавал свой долг слезами.

Венок был брошен рядом. Сплел его

Он из цветов, блистающих в долине...

Он так изящно их расположил,

Что я залюбовался их узором.

Но, глядя на цветы, так плакал он,

Как будто бы жалел, что их сорвал.

Беспомощной невинностью плененный,

Я стал его расспрашивать с участьем —

И вот узнал, что сирота он круглый,

Живет в полях, кореньями питаясь,

И у ручьев прозрачных, неумолчных,

Под благодетельным сияньем солнца.

Затем он взял венок и объяснил

В согласии с поверьями народа

Значенье каждого цветка и как

Они все вместе и в порядке должном

Его печали служат выраженьем.

Он тайны мне такие приоткрыл

О тонкостях суждений у народа,

Что лучше и нельзя. Как будто это

Я сам все изучал! И вот тогда

Я взял его к себе, и он охотно

Пошел ко мне на службу. У меня

Приятный, преданный и нежный мальчик,

Каких никто доселе не знавал.

Так вот его-то и пошлю я к вам:

Он будет нам посредником в любви!

Ну хорошо. Молчи.

К вам, госпожа, явился принц с визитом.

Филастр, вы что хотите делать дальше?

Да то, что боги мне повелевают.

Мой милый, спрячьтесь! — Принца пригласите!

От Фарамонда прятаться? Да что вы!

От грома, голоса богов, не прячусь,

Хоть отношусь к Юпитеру с почтеньем...

Ужели будет иноземец принц

Там у себя на родине хвалиться,

Что он заставил спрятаться меня?

Да он и знать-то этого не будет!

Пусть мир об этом вечно не узнает...

Но спрятаться? Да это просто грех!

Мне этого не позволяет совесть!

Тогда, Филастр, молчи и дай ему

Возможность изъясниться без помехи...

Хоть он имеет склонность говорить

То, что тебе противно, ты... молчи!

Как ты велишь!

Позвольте мне, принцесса,

Как подобает всем влюбленным в мире,

Целуя руки, выразить во внешнем

Обряде то, что в сердце тайно скрыто.

Пусть даст он наконец ответ прямой, —

И я уйду.

Какой ответ? На что?

Здесь речь идет о судьбах королевства.

Эй вы, я сдержан был при короле...

Ну что ж, и продолжайте в том же духе,

Я с вами не хочу вступать в беседу.

А здесь удобней. Только заикнуться

Посмейте о правах на королевство,

Хоть скромное...

Позвольте мне пройти.

Клянусь мечом...

Потише, Фарамонд!

Филастр, оставьте нас.

Я ухожу.

Удрал? Ах, черт! Но я тебя верну!

Не надо, не старайся!

Что такое?

Послушай, Фарамонд!

Не к чести мне с тобою пререкаться;

Ты храбр лишь на словах. Но берегись!

Не искушай терпенья моего,

Не то придется людям о тебе

Лишь вспоминать, притом без сожаленья.

Вы унижаете мое величье!

И где же, где? В покоях королевских!

Да, здесь благоговенья я исполнен!

Но даже в церкви, даже в алтаре

За оскорбленье я б тебя прикончил!

А что до твоего величья, знай,

Что я могу тебя стереть во прах

В единый миг со всем твоим величьем!

Не возражай! Ни слова! И прощай!

Чудак какой-то! Глотку мы должны

Ему заткнуть немедля после свадьбы.

Возьмите в управители его.

Что ж, думаю, он оправится прекрасно.

Но, госпожа, надеюсь, что сердца

Слились у нас. Вот только жаль одно:

Так медленны все эти ритуалы.

Когда еще соединятся руки?

Но если вам угодно согласиться,

Я вот что вам хотел бы предложить:

Не стоит ожидать мечты волшебной, —

Не лучше ли украдкой нам предаться

Заранее пленительным усладам?

Принц, если вы дерзаете со мною

Так изъясняться, я покину вас.

Мой мальчик, ты увидишь, что она

Исполнена достоинств высочайших...

Ты будешь окружен ее вниманьем!

Но скромен будь. Она прекрасно знает,

Что ты посланец мой, и будет щедрой —

Щедрее, чем заслуживаешь ты.

О сударь, вы меня на службу взяли,

Когда я был ничем, лишь рядом с вами

Я чем-то стал. Меня совсем не зная,

Вы облекли меня своим доверьем...

Ведь то, что вы невинностью сочли,

Могло бы и притворством оказаться

Иль озорной проделкою мальчишки,

Который вырос там, где все кругом

И лгали и бесстыдно воровали.

Но все-таки вы взять меня решились...

Не думаю, чтоб я достоин был

Служить той благороднейшей особе.

Но, милый мой, тебе на пользу это!

Ты, глупенький, по-детски любишь тех,

Кто по щеке тебя потреплет нежно

И назовет хорошеньким ребенком.

Но зрелый ум отвергнет этот вздор,

И ты добром впоследствии помянешь

Внимательных, заботливых друзей,

Тебя поднявших к жизни благородной...

Ведь я тебя к принцессе посылаю!

Не так уж много знаю я о жизни,

Но раньше никогда я не встречал

Того, кто б согласился так поспешно

Расстаться с верным, преданным слугой.

Я помню, мой отец предпочитал

Вельможам общество простых мальчишек,

Пока они потом не начинали

Дерзить и выходить из послушанья.

Мой милый, что касается тебя,

Ты в этом отношенье безупречен.

О, если я невежествен и глуп,

Тогда указывайте и учите!

Охотно буду я стремиться к знаньям,

Насколько мне способности позволят,

А с возрастом и опытом мой ум

Украсится сокровищами знанья...

Но если допустил я шалость, вольность,

Меня неисправимым не считайте,

Не будьте строги с ветреным мальчишкой

И не карайте без предупрежденья,

А дайте мне возможность грех загладить;

Упрямство своевольное сломите,

Но не гоните — и исправлюсь я!

Так жалостно меня ты умоляешь,

Что, веришь ли, я чуть не прослезился!

О нет, тебя я не гоню. И знай,

Ты важное свершаешь порученье.

Когда ты с ней, ты все-таки со мной!

Поверь, что это так. А срок пройдет —

И, долг тяжелый выполнив успешно,

Возложенный на хрупкое дитя,

Ты вновь ко мне, мой милый, возвратишься.

Клянусь, я радостно приму тебя!

Ну а теперь не плачь. Уже давно

Быть у нее ты должен.

Ухожу.

Но, раз нам суждено теперь расстаться

И, может быть, в последний раз (кто знает?)

Я верно вам служу, — то я молю:

Да ниспошлет благословенье небо

Любви, борьбе и всем стремленьям вашим!

Пусть слабый рядом с вами крепнет духом,

Пусть ваших всех врагов карает небо...

И даже если я — один из них!

Поистине привязанность юнцов

К хозяевам порой необъяснима.

Мне приходилось иногда читать

Об этом удивительные вещи!

Но этот мальчик за меня готов

(Как видно по речам его и взорам)

В огонь и в воду, даже в бездну ада!

Да, мне подумать следует, как он

За верность должен быть вознагражден.

А, вот одна! Не обратиться ль к ней? —

Сударыня!

Что, сударь, вам угодно?

Я вам не помешаю?

Мне? Ничуть.

Куда так быстро? Маленькая ручка.

Ошиблись. Это старая перчатка!

Пожалуйста, держитесь в отдаленье!

И вот что, принц: приличье соблюдайте,

И хвастаться совсем не стоит вам:

Я это безусловно запрещаю,

И лишь тогда я буду в состоянье

Ответить на мудреные тирады,

Какими ваше царское величье

Меня столь милостиво удостоит.

Вы горькая, опасная пилюля!

Я чистить вам кишки не собираюсь,

Хотя не прочь прочистить вам мозги.

Ужели дамы в здешнем государстве

К таким, как я, почтенья не питают?

Для них ничто мой сан, и вид, и род?

Пусть утро доброе вам принесет

Такой же добрый, светлый, ясный день.

Пока я слышу ласковый привет!

Она, видать, свободна от постоя!

Что ж, если дел серьезных нет у вас,

Позвольте познакомиться. Мы можем

Часок-другой премило поболтать.

О чем — спросить позвольте вашу милость.

Есть тема увлекательная — вы!

Не углубляясь дальше глаз и губ,

И то бесед нам хватит на столетье.

О, сударь, у меня глаза на месте!

А губы ровны и пока что гладки,

И в меру свежи, и довольно алы —

Иль зеркало мое мне нагло лжет.

Они как бы две вишенки на ветке!

Над ними же струят лучи два солнца

И, отражаясь в них, дают созреть...

Красавица, склоните эти ветки,

Чтоб жаждущий, желанием томимый,

Мог обрести себе благословенье:

Вкусить и жить!

Какой любезный принц!

Та, у кого довольно льда на сердце,

Чтоб охладить весну подобных строк, —

Монахиня, не знавшая соблазна!

Вы поцелуй в таких стихах сорвали,

Что если относились бы ко мне

Хоть пять подобных строк, то я немедля

Вас чмокнула бы в щеку или лоб!

Вы можете все это сделать в прозе.

И сделаю.

Не сможете, клянусь.

Я вас опережу.

А вы теперь?

Что ж, мне легко, вы путь мне показали.

Я двинусь вдаль.

Шагайте хоть до завтра.

Я ваш навек. Но мы теряем время...

Согласны вы любить меня, красотка?

Любить вас, принц! Но как должна любить я?

Но как же, принц? У вас другая дама...

Наука эта требуется ей.

Да, признаюсь, обидный недостаток!

Но с вашей помощью неоценимой

Со временем исправится она.

Шепните мне — хотите быть моею?

Вот это вам — со мной в придачу. Скоро

Я навещу вас потихоньку.

Принц,

Опасно у меня, но нынче ночью

Я к вам сумею тайно проскользнуть.

Ну а пока...

Пока — вот это вам,

И сердце вы мое с собой возьмите!

Где этот мальчик?

Здесь он, во дворце.

Дала ему ты денег на одежду?

Да.

И оделся он прилично?

Да.

Прелестный мальчик, но немного грустный.

А как его зовут, не знаешь?

Нет.

Где пропадала? Новости какие?

Да что же, лучше трудно и придумать;

Все вышло с нею так, как вы желали.

Ты это видела сама?

Пришлось

Мне ради вас и покраснеть немножко.

Ну расскажи.

Наслушалась всего я.

Ведь в тихом омуте чертей полно,

И скромница всегда найдет лазейку

И время, чтоб потешиться развратом.

А принц-то, Фарамонд ваш, распалился!

С кем это он?

Кого подозревала,

Она и есть. Теперь мне время, место —

Известно все.

Да где же и когда?

Сегодня вечером, в покоях принца.

Пока что отправляйся к прочим дамам;

Дальнейшее беру я на себя.

О, ежели судьба, которой мы

Не смеем дерзко задавать вопросы;

Что, дескать, как же так ты поступила? —

Свой приговор еще не изрекла,

То в заключительных страницах дела

Помолвке этой все же не бывать.

Где этот мальчик?

Здесь он, госпожа.

Ты переменой службы недоволен?

Сударыня, я службы не меняю.

Я здесь при вас, чтобы служить ему.

Ах так? Вот это мило. За любезность

Благодарю. А как тебя зовут?

Белларио.

И ты умеешь петь?

Играть на лютне тоже?

Да, умею —

В часы, когда печаль меня не гложет.

Возможна ли печаль в такие годы?

Учитель, что ли, строгий в школе мучил?

А больше-то ведь не о чем грустить.

Твой лоб и щеки глаже, чем поверхность

Морской волны в безветренные дни...

В морщинах лоб и впалые глаза —

Вот где печаль всегда таиться любит!

Скажи-ка, милый, лучше откровенно:

Хозяин твой меня... меня он любит?

Любовь? Я ничего о ней не знаю.

Любви не знаешь? А изведал грусть!

Да нет, ты заблуждаешься. А как он,

В речах благожелателен ко мне?

Ну если вот что, например, любовь:

Забыть любых друзей бесповоротно,

Мечтая лишь о вашей красоте...

Иль, если вот что, например, любовь:

Вздыхая, со скрещенными руками

Сидеть весь день и вдруг сорваться с места,

Выкрикивая громко ваше имя,

Как о пожаре в городе кричат...

Иль, если вот что, например, любовь:

Слезами заливаться беспрестанно,

Узнав о смерти или же убийстве

Какой-то дамы, только потому,

Что, может быть, в виду имелись вы...

Иль, если, прекратив потоки жалоб

(Что я считаю маловероятным),

Он робко произносит ваше имя,

Как бы роняя бусинку от четок, —

Вот если это все и есть любовь,

Тогда, клянусь вам, что он любит вас!

Хитер ты, мальчик! И умеешь лгать

Ты господину своему на пользу!

Тебе известно, что любая ложь,

Где говорится о любви Филастра,

Милей, дороже мне в сто раз, чем правда

О том, что он меня совсем не любит.

Ну что ж, пойдем. Служи теперь и мне.

Я очень тороплюсь. Пора заняться

Делами господина твоего!

Сударыня, давайте поболтаем!

Мужчины после ужина обычно

Не прочь пройтись одну-другую милю,

А женщины часочек поболтать —

Им это заменяет все прогулки.

Да поздно уж.

Мои глаза сейчас

Мне освещают только путь к постели.

Боюсь, они слипаются настолько,

Что вряд ли попадете вы домой!

А вот и принц!

Еще вы не легли?

Сударыни, как поздно вы не спите!

А что вы скажете о снах приятных

До самого утра?

Я предпочту,

Чтоб кто-то нас будил перед зарею.

Прекрасно, принц! Вы среди дам опять...

Любезности и шутки... А не поздно ль?

Да, да.

Не уходите, будьте здесь.

Нет, черт меня возьми, она ревнует!

Взгляните, принц, на спутника принцессы:

Он или Гилас,[161] иль Адонис[162] он!

Да, он вполне за ангела сойдет.

Он должен будет вскоре после свадьбы,

У изголовья вашего склоняясь,

Как юный Аполлон,[163] вам песни петь

Под звуки лютни, навевая сон.

Он вам обоим может пригодиться.

В мальчишках этих я не нахожу

Особой музыкальности.

Я тоже.

От них не много толку, но ума

У них у всех еще, пожалуй, меньше.

Он в услуженье у принцессы?

Да.

Мальчишка славный и одет изящно!

Сударыни, спокойной ночи. Утром,

Покуда спите вы, успею я

В лесах зеленых затравить оленя.

Успеха вам от всей души желаю!

Прощайте, господа. Нам спать пора.

Да, доброй ночи всем.

Пускай все ваши сбудутся мечты!

Они серьезны. И надеюсь я,

Что вы в мужья не будете мне прочить

Того, кто, распаленный сладострастьем,

Меня бросает и бежит к другой.

Что это значит?

Если это верно,

То пусть неизлечимая болезнь

Падет на эту даму. Отдыхайте!

Мы разберемся сами.

Господа!

Прошу сюда ко мне. Вы мне нужны.

Что, Фарамонд ушел в свои покои?

Я видел, как поднялся он к себе.

Эй, кто там! Быстро разузнайте мне,

Где эта Мегра!

Государь, она

Ушла с другими дамами недавно.

Но если у себя она, то нам

Приходится отбросить подозренья.

О боги, вижу я теперь, что тот,

Кто незаконно отнял у другого

Богатство или государство, — проклят!

И проклят в том, чем тот благословлен!

Уж он от брака не дождется сына,

Наследника короны, и навек

С лица земли его сотрется имя...

А если дочка будет у него,

То, выйдя замуж, счастья не узнает,

И сами боги будут беспрестанно

Меж мужем и женою сеять ссоры.

О, сжальтесь, боги, мне простите грех!

Пусть не падет он на мое дитя!

Она невинна и законов ваших

Не преступала. Но зачем прошу

Богов, в руках держащих справедливость,

Когда моленья возношу с земли,

Которой сам владею незаконно?

Тогда нельзя терять нам ни минуты!

Поставьте стражу там, у задней двери.

Ни выйти, ни войти никто не должен,

Иль головой ответите за это.

Стучите к принцу, господа! Погромче!

Да что они — оглохли от блаженства?

Вы у меня очухаетесь! Громче!

Молчит? Не думаю, чтоб там он спал

При этом шуме. Ну, еще сильнее! —

Эй вы, проснитесь, принц! Эй, Фарамонд!

Какой наглец меня тревожит ночью?

Охрана где? Клянусь душой, я в гневе!

За эту дерзость жизнью он ответит!

Принц, ошибаетесь, мы вам друзья.

Сойдите вниз, пожалуйста.

Король!

Он самый. Ну-с, живей спускайтесь, сударь!

Сейчас мы кой о чем поговорим.

Я нужен вашей светлости? Позвольте

Мне вас сопровождать в покои ваши.

Нет, слишком поздно, принц. Пойдемте к вам.

Но у меня есть важные причины

Вам отказать, учтивость нарушая.

Не напирайте, господа! Ко мне

Вы только через труп мой попадете.

Эй, сударь, мой совет вам — образумьтесь!

Я должен к вам войти, и я войду!

Себя я не позволю опозорить!

Тот, кто войдет, тот встретит смерть свою!

О государь, неужто вам не стыдно

Ко мне, который вам теперь так близок,

Вторгаться с этой непотребной сворой

И в столь неподобающее время?

Зачем вы так волнуетесь? Ничем

Особенным мы вам не угрожаем.

Я лишь хочу у вас устроить обыск,

А почему — уж это дело наше.

Входите, говорю вам.

Ни за что!

Пускай заходят, принц, пускай заходят!

Я встала и одета. Знаю я,

Что нужно им. Им лишь бы опорочить

Невинность женскую. За этим алчно

Охотятся они. Ну что ж, пускай!

Вы правы, господа. Я с ним спала!

О государь, ужели благородно

Позорить наши слабости публично?

Сойдите вниз!

Ну что ж, не побоюсь!

Все эти ваши крики, визги, вопли,

И шепот сплетен, и насмешек залпы

Меня смутить ни капельки не могут.

Но я приберегла на всякий случай

Орудье мести. Вы полны презренья,

А я ликую.

Вы сойдете вниз?

Да, но над вами посмеюсь я славно

И, если мне удастся, в грязь втопчу.

Вас, сударь, за разврат я покараю!

Вы губите достойнейшую даму.

Но к этому вернемся мы потом. —

Пока отсюда уведите принца

И уложите спать в моих покоях.

Как странно, что нельзя ступить ни шагу,

Вздохнуть нельзя без разрешенья свыше!

Уж если так врываются в дома,

Дай бог любому спать с женой спокойно,

В дела страны при этом не вторгаясь.

Ну, дама чести, где же ваша честь? —

Ей, видите ли, принцы лишь по вкусу! —

Ты, мерзостная тварь, произведенье

Трудов аптекаря и маляра,

Ты, похоти шумящий океан,

Ты, мыслей диких голая пустыня,

Ты, облако зловонное заразы,

Ты, скопище бесчисленных болезней,

Ты, в ком весь грех, весь ад, все злые духи, —

Скажи, неужто не нашла другого

На свете, кроме принца моего,

Чтоб обольщать уловками и лестью

И честь порочить дочери моей?

Клянусь богами, свита, и пажи,

И все придворные мои отныне,

Тебя встречая, будут улюлюкать,

Швырять в тебя гнилые апельсины,

Петь о тебе зазорные стишки...

На всех заборах будет имя Мегры!

А, вы смеетесь, госпожа Венера?[164]

О государь, прошу меня простить!

Не в силах я от смеха удержаться,

Когда я вижу вас таким веселым.

Но если вы осмелитесь, король,

Так поступить, тогда клянусь богами,

Которыми и вы уже клялись,

Да и моими личными вдобавок,

Тогда я тоже кой-кого найду,

Кто здорово потешится над вами!

Принцесса, ваша дочь, со мною вместе

В стишках зазорных будет воспеваться

И рядом красоваться на заборах,

Не искушайте более судьбу:

Я знаю вашу дочь и все ее

Уловки, плутни, хитрости и шашни...

Все разглашу, разврат ее раскрою!

Я знаю и любовника ее:

Лет восемнадцати, красивый мальчик.

Я знаю все их тайны и секреты,

Где и когда встречаются они...

Довольно, сударь, я разъярена!

Вы в фурию тихоню превратили,

И, если я теперь не доведу...

Какой там мальчик? Что она, взбесилась?

Увы, король, вам это неизвестно?

Мне стыдно ворошить всю эту грязь,

И вы храните лучше это в тайне,

Как вы себя храните от безумств

Бунтовщиков, — иль небом я клянусь,

Что в эту бездну рухну не одна.

Все, что я знаю, станет всем известно,

Как на углах расклеенный указ.

Все языки болтать об этом станут

По всей стране и вольно и свободно...

Я в небо запущу звезду волхвам:

Пусть так она пылает и сверкает,

Чтоб даже в самых дальних королевствах

Ей все дивились, шли за ней вперед

До склона дней, до светопреставленья!

Любуйтесь же падением принцессы!

Так, стало быть, у дочери — любовник?

Простите, ваша милость, у нее

Я видел мальчика-пажа красавца.

К себе без промедленья отправляйтесь!

На время постараюсь все забыть.

Попробуйте, а я отвечу тем же.

Да нет уж, мы пойдем с вами.

Сомнений нет.

Да, это сами боги

Карают ныне короля сурово

Его же детищем. Но нам не стыдно ль,

Вельможам и дворянам благородным,

Приверженцам свободы, наблюдать,

Как принц Филастр — зерцало, доблесть века

Отторгнут от своих законных прав

Надменным королем и должен молча

Глядеть, как перейдет его корона

Теперь во власть девчонки похотливой,

Разврату предающейся с мальчишкой!..

Она вдобавок в брак вступить готова

С заморским принцем, чуждым нам во всем.

Там, может быть, его считают принцем,

А я считаю, что он скуден тем,

Что в нас есть высший признак благородства —

Умом он скуден!

Тот, кто с нами вместе

Филастру не придет с мечом на помощь,

Да будет проклят навсегда богами!

Филастр и сам колеблется пока...

Все ждут его — дворяне и народ;

Народ и тот на стороне Филастра!

Все за него, все с принцем заодно

И, как под ветром зрелые колосья,

В порыве общем тянутся к нему.

Причина, почему Филастр так медлит,

Заключена в его любви к принцессе.

Он Аретузу любит беспредельно,

А мы ее низвергнуть в бездну можем.

Он не поверит нам.

Да, господа,

Но это очевидно.

Это ясно.

Она позор страны. Но как же нам

Все это втолковать ему удастся?

Мы в этом сами все убеждены.

Ему всю правду для его же блага

Я изложу как собственное мненье:

Скажу, что это мне известно точно...

Нет, поклянусь, что видел это сам!

Так будет лучше.

Тут уже ему

Придется сдаться.

Вот он сам идет.

Принц, добрый день. А мы уже давно

Разыскиваем вас.

Друзья мои!

Вы друга не оставили в беде,

Вы не чураетесь тех, кто в опале

Страдает, хоть за ним и нет вины,

Да будут светлы ваши дни всегда!

Чем я могу достойно вам служить?

О принц, мы оживить стремимся доблесть,

Которая у вас в груди таится.

Воспряньте и возглавьте возмущенье!

Дворянам и народу опротивел

Король — тиран и деспот. Нынче каждый,

Кто знал иль слышал слово "добродетель",

Без колебания поддержит вас.

Великой чести удостоен я,

Но вашей я любви не заслужил.

Мои друзья, мне стыдно перед вами!

Я благодарен вам от всей души,

Но знайте, что для замыслов моих

Еще покуда время не приспело.

Поверьте, очень скоро ваша дружба,

Любовь друзей понадобится мне...

Но рано начинать. Еще не время!

Оно грозней, чем думаете вы!

И то, чего мы после не добьемся,

Быть может, нынче завоюем силой.

А что до короля, то весь народ

Его давно смертельно ненавидит

И общую любимицу, принцессу...

Что, что такое?

Тоже презирает.

Вот странно! Почему?

Худая слава

О ней пошла.

Ты лжешь!

Но, принц...

Ты лжешь!

И ты за ложь ответишь мне. Я думал,

Что честен ты... Но так оклеветать

Невинную — ведь это ж мерзкий грех!

Простить нельзя такую клевету,

Потом бороться трудно будет с нею,

Когда она везде распространится...

Ведь клевета растет, как снежный ком.

Я должен с корнем вырвать эту ложь!

Нагромоздите горы до небес

Меж мной и тем, кто клевету измыслил, —

И я взберусь на пики и хребты,

Чтоб с их высот обрушиться, как гром,

На подлого злодея.

Очень странно!

Он впрямь влюблен.

Я истину люблю!

Она — моя властительница! Месть

Тому, кто оскорбит ее! Пустите!

Постойте! Да имейте же терпенье!

Не забывайте — перед вами друг.

Он выполняет долг, и доводы свои

Вам объяснит.

Тогда прошу прощенья!

Я был невежлив, защищая правду.

Но, если б вас за вашею спиной

Чернили предо мной, оклеветали, —

Я в ярость бы такую же пришел.

Но это правда.

Нет, не повторяйте!

Остерегитесь! Да ведь это значит,

Что женщины все лживы до одной!

Нет, это невозможно! Почему

Вы склонны полагать ее виновной?

Помилуйте, да ведь ее застигли...

Ложь! Я клянусь, что это ложь! Не может

Она... Скажите, я молю, скажите...

Возможно ль, что все женщины так подлы?

О нет, не все.

Нет, это невозможно.

Ее застали с юношей пажом.

С каким пажом?

Который ей же служит.

О боги! Этот мальчик у нее...

А разве этот мальчик вам знаком?

В аду с ним будут дьяволы знакомы! —

Вы ошибаетесь, мой добрый друг!

Давайте все обсудим хладнокровно.

Ну, будь она развратницей, зачем

Ей льнуть тогда к незрелому юнцу?

Она б такого выбрала, который

Ее поймет с полслова и в разврате

Ни удержу не знает, ни границ.

Ведь в этом для порока наслажденье!

Нет, вы оскорблены, она и я!

Как это — вы?

Да оскорблен весь мир,

Когда несправедливость торжествует!

Принц благородный, ваша добродетель

Не в силах уловить коварства женщин.

Короче говоря, я сам застал их...

О дьяволы! Не искушай меня!

Пусть заразился б ты в тот миг чумою,

Когда застал их! С глаз моих долой!

Пусть громом в грудь ты был бы поражен,

Когда застал их! Пусть бы онемел

Навеки, чтоб разврат предать забвенью!

Видали вы его таким безумным?

Нет, никогда.

Все вихри, что летят

По небу с четырех концов земли

И властвуют над морем и над сушей,

Не смогут чистой женщины найти.

Кто друг мне? В руки меч — и в грудь вонзите!

Неужто вас все это так волнует?

Когда я вижу гибель чистоты,

Я вне себя. А здесь — особый случай!

В себя придите, принц, и успокойтесь.

Подумайте, как действовать теперь.

Благодарю! Я так и поступлю.

Уйдите все, мне надо все обдумать,

А завтра снова встретимся мы с вами.

Я дам ответ.

Пусть наведут вас боги

На ясный путь!

Он вышел из себя.

А все из доблести и благородства.

Забыл спросить, где там он их застал...

Догнать иль нет? О, если б океан

Мне хлынул в грудь и погасил бы пламя!

Оно все больше будет разгораться.

Больней всего узнать мне было, с кем

Она сошлась, чем то, что изменила.

А тот, кто мне поведал это, честен;

От лжи далек он, как она — от правды.

О, если б мы, как звери, не страдали

Ото всего того, что мы не видим!

Бык и баран вступают в бой жестокий

За самку, привлекающую взоры,

Но прочь ее возьмите — и они

Утихомирятся и вновь начнут

Пастись в лугах, жирея и тучнея,

И наслаждаться ключевой водой,

И ночью спать спокойно, безмятежно.

Но жалкий человек...

О боги, боги!

Вот он подходит, и его лицо

Ничуть не изменилось, и порок

Его не исказил! Где справедливость?

Ужель поймать хотите мир в ловушку,

Изменникам придав подобный облик?

Нет, я не верю, что виновен он!

Принц, добрый день! Я послан к вам принцессой:

Она вам шлет любовь, привет и это.

Белларио, ее любовь ко мне

Я вижу в том, что и в тебе она

Души не чает. Ты одет прекрасно!

Но это против моего желанья,

Я милостей таких не заслужил.

Такой наряд служителю приличен,

Но он совсем не подобает мне.

Ты стал хитер, мальчишка, при дворе.

Все женщины-преступницы могли бы

Притворству превосходно поучиться

Из этого письма. Она мне пишет,

Что сердце в ней ко всем алмаза тверже,

Но тает, словно снег, от глаз Филастра.

Как обращается с тобой принцесса?

Скажи — и о ее любви ко мне

Тогда смогу иметь я представленье.

Не как с прислужником, а так, как будто

Я чем-то близок ей иль жизнь спасал

Уже не раз ей верностью своею.

Она ко мне относится, как мать,

Нежней, чем мать к единственному сыну.

Вот так обычно тщательно следят

За тем, кто отдан им на попеченье

И за кого они в ответе жизнью.

Вот так ко мне относится принцесса.

Что ж, это удивительно приятно.

А говорит она с тобою нежно?

О да, она обычно говорит,

Что тайны все любовные свои

Доверит мне, и часто называет

Меня своим помощником прелестным,

И просит не грустить в разлуке с вами.

Награду мне за службу обещает —

И так все это ласково и нежно,

Что я послушаю — и чуть не плачу.

Гм, ничего себе!

Вы не больны?

Я? Нет, Белларио.

Мне показалось,

Что голос ваш как будто бы дрожит,

Что взгляд у вас не так спокойно ясен,

Как видеть я привык.

Нет, ты ошибся.

Тебя принцесса гладит по головке?

Да.

А иной раз и по щечке треплет?

Белларио.

Случается.

Она тебя целует?

Что, господин?

Тебя она целует?

Нет, что вы!

Брось! Я знаю... Не скрывай!

Да нет же, принц, я жизнью вам клянусь.

Ну, стало быть, она меня не любит.

Не спорь, она целует. Я просил,

Сам заклинал ее любовью нашей

Тебе отдать всю радость наслажденья

И наготы. Я клятву взял с нее,

Что насладишься ею ты. Скажи:

На свете с кем она сравниться может?

Дыхание ее не слаще разве

Ветров Аравии, что ароматом

Плодов созревших осенью полны?

А разве ты не видел у нее

Два влажных шара из слоновой кости?

Да разве вся как есть — она не прелесть?

Ну, значит, я недаром был встревожен.

Когда впервые я ее увидел,

Недоброе мне сердце предвещало.

Вас с толку сбил какой-то негодяй,

На что вы намекаете — мне ясно.

Пусть на того обрушатся утесы,

Кто эту хитрость адскую измыслил,

И ваш высокий разум стер во прах.

Ты думаешь, я на тебя сержусь?

Сейчас свой замысел тебе открою.

Я Аретузу страстно ненавижу,

И я тебя подкинул как приманку.

Так вот теперь я и хочу узнать —

Она предалась страсти или нет,

Как я хотел? Ответь же, не томи!

Принц, я отвечу: вы во мне ошиблись!

Будь даже Аретуза похотливей,

Нескромней, чем козлы и воробьи,

Греши она тайком от всех бесстыдно, —

Я в этом не пошел бы ей навстречу.

Но то, что знаю как ее слуга,

Я не скажу до смерти никому.

Ах сердце, сердце!

Бальзам такой страшней самой болезни!

Скажи, что знаешь.

Все равно исторгну

Я из тебя признанье до конца,

Иль в сердце этот меч тебе вонзится...

Я все узнаю, словно на духу!

Прочту все мысли.

Вы уже прочли их!

Клянусь вам, принц, она чиста, как снег!

Но, будь она гнуснее преисподней

(И это сделалось бы мне известно!),

Ни сталь меча, ни королей приказ,

Ни пыток боль, ни медные быки,[167]

Ничто б не вырвало из уст признанья!

Ну так зачем же мне с тобой возиться!

Ты обречен. Тебя я ненавижу!

Тебя проклятью я готов предать!

Что мне страшнее ненависти вашей?

Сильнее кары нет и у богов.

Стыдись! Так юн и так уже коварен!

Ты с нею наслаждался? Говори,

Когда и где, не то пусть я погибну,

Коль в порошок мерзавца не сотру!

Нет, никогда, в том небом я клянусь!

А если лгу, чтоб жизнь спасти трусливо,

То пусть живу сто лет, отвержен всеми!

Колите, режьте, на куски кромсайте —

Я буду лишь судьбу благословлять!

А умирать-то, вероятно, страшно?

Не может мальчик смерть принять спокойно!

Какой же смысл стать взрослым и узнать,

Что в том, кто лучше, выше всех на свете,

Безумство страсти разум одолело.

Но что такое смерть — ты понимаешь?

Да, знаю; это хуже, чем родиться.

Последний сон и отдых от тревог.

А этого мы тайно все так жаждем!

Смерть — это значит проиграть игру,

Проигранную с самого начала.

Но знай, предатель, существуют муки

Для грешных душ. Когда о них помыслишь,

Струхнув, ты все мне выложишь сполна.

Пусть все они обрушатся при жизни!

Раз я предатель иль помыслил даже

О том, в чем обвиняете меня,

Раз я изменник, — строго покарайте!

Убейте же!

Забыл спросить, где там он их застал.

Как этому мальчишке не поверить?

Клянется он так искренне, что боги,

Будь это ложь, его бы покарали.

Белларио, вставай!

Так убедительна твоя защита,

Так искренне звучат твои слова,

Что я, хоть и считаю их обманом,

Но далее настаивать не в силах.

Ты был лукав со мной — и это худо,

Но я люблю твой ясный, честный взгляд.

Я мстить не стану, юность пощажу...

Что б ты ни совершил, моя любовь

К тебе не гаснет, но меня тревожит,

Что я тебя заставил побледнеть...

Так шел к тебе румянец! Милый мальчик,

Давай расстанемся. Случилось нечто,

Что в ярость дикую меня приводит,

Когда тебя я вижу. Если ты

Мне друг — то с глаз долой!

Да, я уйду,

Чтоб вас не раздражать, уйду с рассветом.

Но вижу я сквозь горечь слез разлуки,

Что глыбой клевета легла на вас,

И на нее, и на меня. Прощайте!

Прощайте навсегда! Но если слух

До вас дойдет о гибели моей

От горя и тоски, а после вы

Узнаете, что не был я виновен,

То хоть одну слезу мне посвятите —

И в мире успокоюсь я навек.

Что б ты ни заслужил, благословенье

Ты от меня прими.

О, где же, где,

В каком источнике мне исцелиться?

Природа зла. Мутится ум от бед,

И мучит бред, но нет спасенья, нет!

Ума не приложу — где мой мальчишка?

Я думаю, любимый мой все время

Расспрашивает своего посланца:

Как я спала, проснулась, что сказала,

Как часто вспоминала о Филастре,

Как я вздыхала, плакала и пела,

И все такое... Если бы не это,

Я злилась бы, что он запропастился.

Опять задумалась? А где же слуги?

Я здесь одна. Не нужен мне никто.

Душа чиста, чего же мне бояться?

Скажи, здесь мальчик есть какой-то?

Да.

Что это за мальчишка?

Просто — паж.

И он красив?

Да, не урод, пожалуй.

Он очень исполнителен, умен...

Держу его не ради красоты.

И песни он поет под лютню?

Да.

Лет восемнадцати?

Не знаю точно.

Готов на все услуги он?

Простите,

Что за допрос, позвольте мне узнать?

Его прогнать должна ты.

Государь?!

Его прогнать должна ты! Стыдно мне

Здесь об его услугах толковать.

Но, государь, я вас не понимаю.

Дочерний долг — отцу повиноваться!

Исполни долг и прогони мальчишку.

Но разрешите лишь узнать причину...

Я вашей воле тотчас покорюсь.

Подумать только! Даже не краснеет!

Прочь вышвырни его, или тебя

Я выгоню из дому. Стыд, позор —

Здесь во дворце, и на моих глазах...

Клянусь богами, даже молвить вслух

Я не решусь, что ты тут натворила.

А что же я такого натворила?

Здесь речь идет о новом языке.

Все рады изучать его. А чернь

Уж говорит на нем довольно бегло.

Грамматика проста. Пойми же ты,

Что слухи поползли везде и сплетни.

Прочь вышвырни его без промедленья!

Изволь приказ мой выполнить! Прощай!

Где девушка спокойно может жить

Без клеветы? Увы, не там, где люди.

Им все годится: мненья, сны, ошибки —

Все правдою становится. И пищей

Здесь служат и позор и клевета.

А видя добродетели твердыню

Незыблемой пред канонадой лжи,

Они чернить берутся добродетель.

От неудач они, шипя, как змеи,

В гробницы мечут яростные ядра,

Тревожа мирный сон имен высоких,

И расплавляют мрамор ледяной.

Мир вам, моя прелестная принцесса!

О милый мой, во мне смятенье чувств!

Ужели слезы вызвать смертный мог

Из этих глаз? Кто виноват, скажите?

И я, ваш верный раб и ваш слуга,

Вновь вами созданный и вдохновленный,

Я вашу честь сумею защитить.

О, милый этот мальчик...

Этот мальчик?

Твой дар, прелестный мальчик...

Что же с ним?

Отныне быть моим не может он.

Но почему же?

Нас подозревают.

Подозревает? Кто?

Король.

О боги!

Да, значит, не напрасно я ревную... —

Так что ж, расстаньтесь с ним!

Жестокий! И в тебе из камня сердце?

А кто ж поведает тебе, как сильно

Тебя люблю? Кто будет в страстных клятвах

Лить волны слез моих перед тобой?

Кто будет письма, кольца и браслеты

Передавать? Кто, о себе забыв,

Тебя хвалить мне будет днем и ночью?

Кто будет петь элегии твои

И грустно душу погружать в забвенье?

Кто, лютню взяв, навеет на ресницы

Мне тихий сон, и я засну, шепча:

"О милый, милый мой Филастр!"

О сердце!

Пусть лучше б тот разбил тебя в куски,

Кто нашептал мне об ее измене. —

Забудьте о мальчишке, госпожа...

Я вам другого, лучшего добуду.

Такого, как Белларио, нигде

На свете нет!

Да просто вы привыкли.

С тобой, мой мальчик, навсегда уходит

Уменье тайны сохранить в любви!

А верность, бескорыстное стремленье

Как можно лучше выполнить приказ?

Пусть слуги, что придут тебе на смену,

Лишь продают и предают любовь!

Весь этот страстный вопль из-за мальчишки?

То был твой паж, ты мне его прислал!

Ну как не тосковать, его теряя?

О ты, неверная!

Что, что, мой милый?

Ты лжива и лукава, Аретуза!

Владеешь ты лекарством исцелить

Мой мозг безумный? Нет? Так брось болтать!

Ищи его!

Лекарство? Чтоб заснуть?

Навеки, Аретуза. Вы, о боги,

Пошлите мне терпенья высший дар!

Да разве не стоял я, беззащитный,

Один перед ударами судьбы?

Да разве сонмы бедствий бесконечных

Не хлынули на жизнь мою, как море?

Да разве я смертельную опасность

Не встретил грудью и, смирив насмешкой,

С веселым смехом дерзко отшвырнул?

Да разве я под гнетом не живу,

Как будто слыша погребальный звон

И видя пред собою мрак могилы?

Ужели я все это перенес,

Чтобы в конце концов погибнуть глупо

От женского обмана? Ах, мальчишка,

Будь проклят он! Ужели только он

Твою способен похоть утолить?

Я вижу, что опутана кругом.

Здесь заговор задуман кем-то подлый,

Чтоб погубить меня! Как я несчастна!

Остаток прав моих на королевство

Возьми себе, любимчику отдай!

Мне радости они не доставляют...

Пойду искать такое место в мире,

Где женщин нет, где их и не бывало,

Где свой они не изливают яд.

Там буду жить и проклинать тебя!

Пещеру вырыв, птицам и животным

Я буду проповедовать о том,

Что все вы представляете собою,

Чтобы помочь от женщин им спастись, —

Что ваши взоры — небо, сердце — ад,

Что ваши языки, как скорпионы,

Целят и жалят ядом, ваши мысли

Все сплетены из тысячи обманов

В узор неясный тонкой паутины,

Что тот безумец, кто до самой смерти

Всем женским взорам верит безрассудно,

Что тот навеки человек пропащий!

Что все добро в вас — только призрак, тень,

Оно бывает с вами на заре,

А на закате исчезает где-то,

И ты покинут и забыт! Что ваши

Все клятвы нежные подобны льдам:

Лишь ночью стойки, а с восходом — тают!

И, наконец, что, взятые все вместе,

Вы — путаница, беспредельный хаос,

В котором слепо мечется любовь!

Печальны эти истины! Но буду

До самой смерти я о них твердить.

Прощай, моя тоска, мое блаженство!

О боги, сжальтесь, громом поразите!

Ужель я эту кару заслужила?

Пусть станет грудь прозрачной, как хрусталь,

Чтоб видел мир, объятый подозреньем,

Малейший отблеск гнусной мысли в сердце...

Где, женщины, найти нам постоянство?

О боги, смилуйтесь, каким он черным.

Каким виновным кажется теперь... —

Ах ты, притворщик, ты, кто в колыбели

Уже был лжив, еще не зная речи,

Ты послан в мир обманывать невинность...

Вы можете с хозяином своим

Торжествовать над прахом бедной девы,

Погубленной безумным вихрем страсти...

Не столь победа эта триумфальна,

Как отвратительна... Ступай же прочь!

Раз нет стыда, то слушайся приказа!

О, если бы ты только понимал,

Какую роль позорную сыграл ты,

Ты бы зарылся под отроги гор

Так глубоко, что не отрыть вовеки.

Какой же бог неумолимый в гневе

Наслал на благородные умы

Такое помраченье? Госпожа,

Тоска, что вы вселяете мне в душу,

Лишь капля по сравненью с океаном,

Бушующим во мне уже давно.

Хозяин мой пронзил мне сердце гневом

И все надежды светлые убил.

Уйти от вас — просить меня не нужно,

Я сам пришел проститься навсегда!

Я никогда бы не дерзнул уйти

От госпожи такой, как вы, подобно

Проворовавшемуся мальчугану

Иль грешному в каком-то озорстве...

Пусть боги вас хранят во мгле страданий!

Пусть время быстролетное откроет

Всю правду оскорбленному Филастру

И подлинный ваш облик. Ну а я

Уйду навек в далекие края!

Да будет мир с тобой! Уж ты однажды

Меня до грани гибели довел...

Но, если вновь терять придется Трою,[168]

Ты иль другой щенок с таким обличьем

Меня сумеет выманить речами

Да и пустить — лохматую, нагую —

По улицам пылающим метаться.

Принцесса, собирается король

Охотиться, и вас он приглашает

Настойчиво.

Удачней быть не может!

Диана, если ты карать способна

И девушек, как юношей, — позволь

Тебя застигнуть в гроте в час купанья

И преврати в затравленную лань...

Пусть стану жертвой стаи злобных псов,[169]

Став новою легендой для веков!

Готово ль все — охотники, собаки,

И лошади, и луки?

Все, король.

Вы хмуритесь. Ну полно, мы забыли

Проступок ваш. Пусть он не омрачает

Вам настроенье. Не дерзнет никто

Хоть словом вам об этом намекнуть.

Ты с мальчиком рассталась?

Ваш приказ

Был мною тотчас принят к исполненью.

Ну хорошо. Вперед остерегайся!

Нас кони ждут! Пора, проходит утро!

О, жить бы мне в лесах, питаясь скудно

Лишь козьим молоком и желудями!

Забыть бы мне о тронах и коронах,

О пагубных бы женщинах забыть!

Я выкопал бы сам себе пещеру,

И пусть бы козы весело теснились

У очага, у ложа моего...

Я девушку бы с гор к себе привел

С обветренным лицом, с душою чистой

И дикую, как груды скал гранитных...

Она бы стлала мне постель из листьев,

Из камышей или из шкур звериных,

И грубый отпрыск мой, младенец пухлый,

Прижался бы к груди ее набухшей...

Вот в этой жизни я не знал бы горя!

О люди злобные! Нам лишь в лесах,

Среди зверей ничто не угрожает,

Лишь здесь невинным дышится свободно.

Но что это? Здесь принц — в таком унынье,

Как будто прочь душа из тела рвется!

Простите, что нарушу ваш приказ!

Я не могу молчать. Тем, кто печален,

Доступна жалость. Выслушайте, принц!

Ужель на свете есть еще созданье,

Которое я мог бы пожалеть?

Мой добрый принц, примите во вниманье

Мою необычайную судьбу

И от щедрот своих мне уделите,

Раз службу вы не цените мою,

Хоть малость, чтобы дальше не пришлось мне

От голода и холода страдать!

Опять ты здесь? Что надо? Уходи!

Продай свое павлинье оперенье

И будешь сыт.

Увы, ни в грош не ценится оно:

Наивные крестьяне полагают,

Что и притронуться к нему опасно!

Ну, знаешь ли, клянусь, — в конце концов,

Пределы есть всему — ты надоел мне!

Опять за штуки старые ты взялся?

Опять вкруг пальца хочешь обвести?

Вот навязалась мне еще забота!

Опять ты плачешь, молишь, улещаешь,

Точь-в-точь как в день, когда мы повстречались!

Будь проклят этот день! Иди, слезами

В других сердцах сочувствие буди!

Я не вмешаюсь. Кстати, ты куда?

Запомни: нам не по пути с тобою!

Твои глаза, твой взгляд — мне яд смертельный,

И я боюсь — вдруг выйду из границ!

Сюда или туда?

Да все равно, куда ни повернуть:

Меня к могиле приведет мой путь!

Ну где она?

Не знаю.

Что такое?

А ну-ка, повторите!

Я не лгу.

Нет, лжете. Вы сказать мне не хотите!

Я спрашиваю, где она? Не мямлить!

Да отвечайте ж, где она?

Не знаю.

Еще раз я услышу — и, клянусь,

Твой пробил час. Друзья мои, скажите,

Да где ж она? Глядите! Я король...

Я дочь хочу увидеть. Помогите.

Приказываю подданным моим

Найти ее... Я разве не король?

Вы разве не должны повиноваться?

Когда возможно это и разумно.

Возможно и разумно? Что за тон?

Изменник, ты дерзаешь ограничить

Возможным и разумным короля!

Найти ее, иль пусть погибну, если

Сицилию в крови не потоплю!

Я не смогу найти, пока вы сами

Не объясните мне, где ваша дочь.

Предатели! Я из-за вас утратил

То, что дороже мне зеницы ока.

Ступайте, отыщите, приведите...

Ведь это повеленье короля!

Король дохнет — и вихри умолкают,

Вновь блещет солнце, облака прорвав,

Стихают бури, как по волшебству,

И ливни прекращаются... Не так ли?

Нет.

Как? Дыханье королей бессильно?

Да, да, и запах мерзкий издает,

Когда зараза в легкие проникла.

Так ты считаешь? Берегись тогда!

Вы сами берегитесь, дерзко вызов

Бросая Справедливости законам!

Увы! Вот что такое короли!

Зачем вы так возносите нас, боги?

Нам служат, льстят, нас чтут, нас обожают,

Мы мыслим громовержцами себя...

Когда же мы приказываем властно,

И лист не шелохнется от угроз.

Преступник я, и вот мне наказанье!

Но этой кары я хочу избегнуть...

Я сам решу, сам выберу свой путь!

Нашли ее?

Нет, но нашелся конь

Без всадника. Здесь явно преступленье!

Вы, Галатея, въехали с ней в лес

И бросили... Зачем?

Она велела.

Ее приказ для вас ведь не закон.

Прилично ль мне по рангу и рожденью

Ослушаться наследницы престола?

Послушны вы — хоть часто нам во вред!

Но дочь я отыщу.

А нет — клянусь:

Сицилия с лица земли исчезнет.

Как это так — хап ее в карман и марш в Испанию?

В живых оставлю только короля

Да повара и разве что портного.

Да, мне грозят за преступленье кары.

Мы, сударь, так принцессу не найдем.

Бегите все и обыщите лес!

А кто найдет ее или злодея

(Ведь, может быть, она уже убита),

Тот будет мной по-царски награжден:

Вельможей знатным будет сделан он.

Пойдем на поиски.

Все — тотчас в путь!

Я в эту сторону.

А мы — сюда.

Пойти искать не худо бы и вам.

Я предпочла бы, чтоб меня искали.

Я заблудилась... Ноги, дальше сами

Ищите путь.... В тумане голова...

Вперед ведите через дикий лес,

Сквозь дебри, реки, горы и овраги...

О боги, сжальтесь! Я изнемогаю...

Принцесса! Видит небо, ничего

Не надо мне, и жизнь мне не мила.

Но все же обращусь к ней. — Госпожа!

От своего богатства, изобилья

Хоть крохи уделите... — Как? Румянец

От щек отхлынул к сердцу, в глубину.

Она не чувств лишилась ли? — Принцесса!

Взгляните... — Нет, не дышит. — Приоткройте

Кораллы уст и принцу свой привет

Пошлите... — Тсс... как будто шевельнулась... —

Ну как теперь? Ответьте, успокойте!

Не стоит к жалкой жизни возвращать

Насильственно... Пусти, я ухожу.

Мне лучше без тебя... Мне хорошо.

Я в ярость впал, и это очень скверно.

Скажу ей хладнокровно — где, когда

Я истину разящую услышал.

Я буду сдержан, слушая и споря...

Чудовищно! Не искушайте, боги!

Мы слабы... Разорваться может сердце...

На помощь, принц! Смотрите, здесь принцесса!

Мне лучше... Я здорова... Мне не надо...

Пусть молнии друзьями станут мне,

Пускай меня целуют скорпионы,

Пусть я пленюсь глазами василиска —

Все лучше, чем довериться словам

Ужасных женщин! Умоляю, боги,

Оледените, в камень превратите,

Чтоб я в веках застыл воспоминаньем

Измены этой! — Слушайте, злодеи!

В моей груди вы разожгли пожар,

Слезами не залить его! И в этом

Повинны вы... Пусть беды настигают

Повсюду вас — в постели, за столом...

Не стыдно ли? И здесь, передо мной...

Пусть пеной с ваших губ стекает яд,

Пусть вас одолевают все болезни,

Пусть покарает вас сама природа!

Филастр, ты успокойся и послушай!..

Все кончено. Прости меня за ярость.

Я тише моря в дни, когда Эол[174]

Толпу ветров в пещеру замыкает.

Сейчас сама увидишь, Аретуза,

Какое сердце кроткое во мне:

Прошу тебя принять вот этот меч!

А ты потом с юнцом предаться можешь

Блаженству безграничному. — Так вот,

Белларио, прошу, убей меня!

Ты беден, и в душе таишь мечты...

Когда умру я, ты вздохнешь свободней!

О нет, я не безумствую ничуть!

Будь я безумен, я бы жаждал жизни!

Пощупайте мне пульс и убедитесь,

Что не рехнулся перед смертью я!

Увы, безумно все — не только сердце,

Но и язык.

Так ты убить не хочешь?

Убить тебя?

Нет, ни за что на свете!

Белларио, тебя я не браню...

И боги соблазнились бы, как ты,

Сойдя на землю. Уходи немедля!

Молчи! Мы видимся в последний раз!

Убей меня, иль дело будет хуже!

Один из нас покинуть землю должен,

Решись, иль на себя пеняй потом!

Раз мне погибнуть от руки твоей

Назначено судьбой, умру спокойно...

Но вот что объясни мне: там, на небе,

Не встречу ль снова клевету и ревность?

Там злу конец?

Да, да!

Тогда убей!

Молю, о боги, силы мне придайте!

Свершить я должен справедливый суд!

А ты послушай: если в чем грешна,

Молись скорей и с небом примирись!

Я смерть принять готова!

Ты примирилась?

С небом и землей.

Пусть делят душу с телом меж собой!

Уйди, мой друг, уйди, прошу тебя!

Ты что замыслил, неуч и невежа?

Забавам нашим хочешь помешать?

Не суйся не в свои дела. Не то

Кровь и твоя прольется — будет худо!

Не доводи до этого меня!

Так, подлый раб, прими, что заслужил!

Молю, о небо, помоги Филастру!

Как, ты еще дышишь?

Сюда идут... я слышу. Ранен я...

Ко мне сейчас недружественны боги,

Иначе мог ли б этот раб взять верх?

Противно, гнусно... но мне скрыться надо,

Жизнь сохранить, хоть жизнь я ненавижу.

Стать жалкой жертвой, чести вопреки?

Нет, я умру от собственной руки!

Но, господа, ведь это же принцесса!

Вы ранены? Опасно?

Нет, ничуть.

Священная струя невинной крови!

Неслыханно! Но кто же мог дерзнуть?

Я даже не почувствовала боли.

Синьора, кто это?

Бродяга жалкий...

Не знаю кто... Простите вы его!

Скажите, как убить мне негодяя?

Не надо; он, пожалуй, невменяем.

Клянусь вот этой дланью:

Разделаю его я под орех

И принесу вам в шляпе все остатки.

Нет, если вы захватите его,

Сюда живым безумца приведите,

И я сама назначу наказанье,

Достойное вины его.

Пусть так.

Клянитесь мне!

Клянусь моей любовью! —

Охотники, принцессу к королю

Препроводите! Этому барану

Перевязать бы следовало рану... —

А мы вперед, за зверем, господа!

Как бы свинцом налита голова...

Уснуть бы мне... О милая земля,

Прими меня как хочешь, хоть навеки...

Мне вас, цветы, приходится примять!

Пусть был бы я в гробу усыпан вами,

Чем мне, живому, телом мять бутоны.

Глаза слипаются... Вокруг туман...

О, если бы в таком забыться сне,

Чтоб никогда не просыпаться мне!

Злодейство я свершил, и совесть мучит.

Изранить ту, что так меня щадила!

Когда шел бой, я слышал, за меня

Она богам молитвы возносила.

О, я злодей, я оскорбил ее,

Хотя она молчать об этом будет!

Тот ранен, и ему не до погони,

Да и не знает он, кто я такой. —

А это кто? Белларио! Он спит...

Ну, если ты виновен, справедливо ль,

Чтоб спал ты мирно и невозмутимо,

А я, истерзанный, не мог уснуть!

Ага! За мной погоня! Вот удача!

Воспользуюсь я этим, чтоб спастись.

Ведь если Аретуза мне верна,

Меня найдут лишь по кровавым ранам...

Но ежели она меня предаст,

Так пусть на мир обрушатся все беды!

Пускай лежит в крови и спящий мальчик!

Но эта рана будет не смертельна.

Вот смерть! Благословенна та рука,

Что благо мне несет! Еще удар!

Я сам себя в ловушку заманил!

Кровь так и хлещет... Я бежать не в силах.

Тебя я ранил, отомсти же мне

И отплати мне тем же, полной мерой!

Я мести научу тебя. — Взгляни:

Вот этот мерзкий меч принцессу ранил!

Скажи им, что сражался ты со мной

И ранен был, принцессу защищая.

Я подтвержу... Ты будешь награжден!

Бегите, принц, и жизнь свою спасайте!

Как! Разве ты спасти мне хочешь жизнь?

Иначе жить мне незачем на свете!

Пустяк все эти раны... Дайте руку!

Я скрыться помогу вам от врагов.

Так, значит, ты остался верен мне?

До самой смерти. Принц, прошу, немедля

Укройтесь здесь, среди густых кустов...

Быть может, боги сжалятся над вами!

Я все равно умру — от огорченья,

Что ранил я тебя. Что ж делать нам?

Сюда, за мною... Тише! Вот они...

Я кровью собственной мой меч окрашу.

Мне незачем пред небом лицемерить...

Меня не держат ноги... Я шатаюсь...

Сюда ведут кровавые следы.

А вот, смотрите, кто-то удирает.

Постой, ты кто?

Несчастный, пострадавший от зверей...

Во имя человечности, спасите,

Иль я погибну.

Это он, синьор.

Тот, кто принцессу ранил, это мальчик,

Злодей мальчишка — тот, кто ей служил.

Эй, выродок проклятый, отвечай,

За что ты руку поднял на принцессу?

Я предан, значит!

Нет, ты обличен!

Я сам готов сознаться откровенно,

Что умысел зловещий затаил

Убить принцессу. Об одном молю:

Любой предайте казни, но скорее

И пытками не мучайте меня!

Чей ты наймит бесстыдный, я узнаю!

Меня толкала месть.

Ты мстил? За что?

Я был пажом и для нее забавой...

Когда судьба была ко мне сурова,

Когда меня никто не замечал,

Она излила на меня потоки

Неслыханных своих благоволений —

И вышла жизнь моя из берегов

И разлилась... Я многим стал угрозой!

Вдруг так же быстро, как в просторах моря

Вскипает ураган, она опять

Взор отвратила от меня внезапно...

И мощные потоки изобилья

Мгновенно превратились в ручейки,

И я с вершин величья рухнул в бездну!

Тогда я понял, не к чему мне жить,

Но перед смертью я стремился к мести!

Какие только есть на свете пытки,

Ты все их приготовься испытать!

Вы, палачи невинности, постойте!

Ведь вы цены не знаете тому,

Кого на казнь так яростно влечете!

Кто там еще?

Да это принц Филастр!

Богатства всех властителей земных,

Сокровища под зыбкой влагой Тахо,[175]

Сад жемчугов перед дворцом Нептуна[176] —

Все на одну вы чашу вместе бросьте,

И перевесит эта добродетель!

Так знайте — это я принцессу ранил!

О, если б некий благодатный бог

Меня вознес на гребень пирамиды

Превыше высочайших гор земных

И дал бы голос мне, подобный грому,

Я прогремел бы так, чтоб услыхали

Меня и в глубине подземных недр:

Я славил бы достоинства его!

Что он за чушь несет? Не понимаю.

Синьор, несчастный это и безумный!

Устав от жизни, он лишь смерти жаждет.

Белларио, любезности свои

Оставь, дружок, они здесь неуместны.

Безумен он. Ведите же меня!

Священнейшими клятвами клянусь,

За нарушенье коих ждут нас кары, —

Невинен он. Белларио, смотри

Своих достоинств ты не умаляй

Обманами и клятвопреступленьем!

Клянусь вам всем святым, что это я!

Она преградой мне служила к трону.

Пусть твой язык тебе судьею станет!

Так вот что было некогда Филастром!

А мальчик, значит, и не виноват?

Вот видите, как можно ошибаться!

Здесь есть еще друзья мои?

Да, есть.

Так докажите это, дайте руку

И подведите к юноше меня.

Хотели б вы, чтоб после вашей смерти

Все горестно оплакивали вас?

О, дайте мне прильнуть к его груди,

Чтоб в океанах слез покинуть землю!

За все богатства грозного Плутона

И золото, сокрытое в земле,

Я не отдам вот этого объятья!

Сам император Август[177] будь в плену,

Оно бы стало выкупом достойным.

Вы, в коих глыба каменного сердца,

Ужели вы взираете спокойно

На этой светлой крови чистоту?

Вы мясо рвать с себя должны кусками,

Чтоб только эту кровь остановить!

Увидя эти раны, королевы

Их бинтовали бы волной волос

И теплыми слезами омывали...

Прости меня, ты, кто отныне стал

Одним богатством бедного Филастра!

Итак, вы изловили негодяя?

Здесь двое в преступлении сознались,

Но я уверен, что злодей — Филастр.

Король, не сомневайтесь, это я.

Так пусть тот парень, что сражался с ним,

Нам все расскажет.

Вот еще беда!

Но разве ты Филастра не узнала?

Возможно, что он был переодет.

Да, так и было! О мои созвездья,

Ужель теперь вы жизнь мне не продлите?

Да, ты безумен, принц честолюбивый!

Ты сам себе изрек здесь приговор.

Довольно слов, пора заняться делом, —

В темницу их обоих отведите!

Король, но здесь злоумышляли двое

На жизнь мою. И если их злодейство

Останется потом неотомщенным,

Я вскоре в гроб сойду от горьких слез.

Даруйте мне как знак любви отцовской

Права самой хранить ключи темницы,

Самой назначить пытки им и казнь.

Согласен я! Вот страж — распорядись! —

Пойдемте, Фарамонд, все это в прошлом.

Теперь заняться можем мы спокойно

Приготовлениями к пышной свадьбе!

Филастр, не беспокойтесь... Мы здоровы.

Да, принц, мы чувствуем себя прекрасно.

О Аретуза! О Белларио!

Нет, я не стою этой доброты!

Ведь с нею буду вышвырнут я с неба,

Как нынче прочь с земли. Я оказался

Неверным двум вернейшим на земле...

Нам всем на ней отныне места нет!

Простите и покиньте вы меня.

За мной пришли. Меня ведут на казнь!

Вы после смерти обо мне забудьте!

Но о тебе, мой мальчик, перед казнью

Такие я слова произнесу

О том, как ты невинен и безгрешен,

Что дрогнут даже хищников сердца!

Ах, вам не стоит утруждать себя

Заботой о моей ничтожной жизни —

Отброшенном в туман обрывке детства.

Ведь если вас мне пережить придется,

Всю честь, всю доблесть я переживу,

И больше в жизни сна я знать не буду!

А если все ж сомкну невольно веки,

Пусть я живу отверженный, презренный,

Пусть в злых недугах сгину весь дотла!

А я... несчастней нет меня на свете!

Любимого на смерть сама влеку!

Но я своей невинностью клянусь,

Что без тебя ни часу жить не буду!

Одно прошу — меня не проклинай!

Отсюда выйдя, встретим смерть без страха!

Народ меня на части разорвет,

Когда о нашей близости узнает!

Я всеми презираемый умру...

Нет, ты над королевством мирно властвуй,

А я, забытый грешник, буду спать...

Но если будешь помнить обо мне —

В любой влюбленной иль в слуге вернейшем

Ты как бы обретешь мою частицу.

Не говори об этом, дорогой.

Как? На частицы вас разъять? Возможно ль?

Кто посягнет на это, тот, бесспорно,

Не женщиной рожден на этот свет.

Вдвоем оплачьте, надвое ведь сердце

Разбито будет горем и стыдом.

Согласна я.

Не надо больше жалоб!

А как бы сами поступили вы,

Меня сначала клеветой унизив,

А после неожиданно открыв,

Что ваша жизнь — ничто перед моей?

Скажу опять: любовь мне тяжко мстит!

Здесь роковое недоразуменье!

А если б все же это было так?

Мы попросили бы у вас прощенья.

И в этом утешенье бы нашли?

Да, утешенье.

Нет, скажите прямо.

Да, это нам служило б утешеньем.

Простите же меня!

Да, мы прощаем!

Давно бы так!

Теперь на казнь ведите!

Где Фарамонд — кто может мне сказать?

Осмелюсь доложить вам, государь,

Что он, в сопровожденье свиты, в город

Отправился взглянуть на эшафот.

Готова ли принцесса Аретуза

Сюда доставить пленников своих?

Она от вас приказа ожидает.

Скажите ей, что можно начинать.

Король, не обмануться бы тебе!

Ту голову, что ты срубить замыслил,

Не так легко на плаху положить!

В ней для тебя скрываются угрозы:

Она слетит — и горе всем тогда!

Как яростный разлив реки весною,

Подмывший острогрудую скалу,

Ее на волнах мчит, снося мосты,

В лесах с корнями вырывая сосны,

Видавшие и гром и ураганы,

И, став еще страшней, на гребнях пены

Несет, бушуя, целые деревни,

Бросая вызов и дворцам и башням

И даже угрожая городам —

Повсюду страх, везде опустошенье! —

Вот так и эта голова Филастра:

Десятки тысяч лягут с ней в могилу,

И ты в кровавой этой гекатомбе

Погибнешь сам!

Что это там еще за маскарад?

О государь, об этих двух влюбленных

Я вам хотел бы спеть эпиталаму!

Но, бедами от музыки отторгнут

И не владея арфой серафима,

Скажу об этом в образах простых.

Пред вами здесь два благородных кедра,

Меж всеми самых стройных и высоких,

Под чьею тенью радостно ютилось

Все лучшее, что есть среди зверей,

Спасаясь от неистового зноя,

Когда в зените Сириус горит,

От грома, и от молнии спасаясь,

От ливней, низвергающихся с неба.

Какая там царила тишина!

Но вдруг неумолимая Судьба

Вокруг взрастила мерзкие кусты,

Колючие, в шипах чертополохи,

Чтоб эти кедры как-то разлучить.

Ей это ненадолго удалось:

Она красу на время заглушила

Косматыми корнями, и шипами,

И папоротниками, и листвой...

Но эту нечисть солнце озарило.

Сожгло их и спалило до корней.

Опять повеял влажный ветерок,

И эти кедры вновь соединились,

Сплелись, слились — навеки, навсегда!

И благосклонный бог, своею песней

Благословляющий от века браки,

Сердца соединил — и вот они

Стоят, король, пред вами, ваши дети...

Я кончил.

Что за вздор? Не понимаю.

Отец, когда хотите знать всю правду,

То маски сбросить нам уже пора!

Вот этот пленник, вами мне врученный,

Отныне стал хранителем моим...

Сквозь грозные превратности и беды,

Вздымаемые мстительностью вашей,

Он шел и против яростной судьбы

Боролся благородно и достойно

И стал мне ныне дорогим супругом!

Ах вот как! Нашим дорогим супругом? —

Эй, коменданта крепости ко мне! —

Вы там свою отпразднуете свадьбу!

Я вам такой устрою маскарад,

Что, сбросив золотое облаченье,

Вспорхнет одетый в траур Гименей[178]

И вам исполнит похоронный гимн!

Угаснут факелы в потоках крови

И вместо расцветающих гирлянд

Топор, как метеор, сверкнет над вами!

В свидетели богов я призываю:

Отныне отрекаюсь навсегда

От низкой твари — дочери преступной...

Как лев затравленный, я разъярен,

Еще страшней, свирепей мстить я буду,

Чем тигр, своих детенышей лишенный!

Клянусь мгновеньями, что мне остались,

Я с избранных путей не отступлю!

В своих поступках я ничуть не каюсь,

Готова даже встретить смерть бесстрашно,

Лишь Фарамонд бы не был палачом!

Покойся с миром, милая девица,

Когда б и где бы ты ни умерла!

Я все теперь, я все тебе прощаю

И вечно буду прославлять тебя.

Позвольте же теперь сказать и мне:

Быть может, умирающего речи

Могущественней, чем живых дела!

Раз вы хотите посягнуть на жизнь

Вот этого невинного созданья,

Вы — дикое чудовище, тиран,

Сосущий кровь из собственных детей...

Вас будут вспоминать, как сон ужасный!

Все ваши благородные поступки —

Лишь на воде вскипающая пена,

А этот — в память врезан навсегда!

История покроет вас позором

И монумент размером с Пелион,[179]

Будь он из бронзы, золота и яшмы,

Орнаментом изящней пирамид,

Не скроет это мерзкое убийство.

Пусть надпись возвещает на могиле,

Что к лику вы причислены богов,

Но скромный мрамор на моей гробнице

Неизмеримо ярче воссияет.

Не думайте, что мудрая Судьба

Дарует вам еще детей, чтоб вы

Их так же истребили исступленно...

Вы породить сумеете лишь змея

Иль чудище, похожее на вас,

Которое, родившись, вас задушит.

Король, не забывайте: мой отец —

Ваш худший грех, и я его прощаю!

Но, помня это, хоть свою-то дочь

Любите как отец и не губите!

И если есть в вас искорка души,

Спасите дочь — тогда спасетесь сами!

Что до меня, то я устал настолько,

Так долго часа радостного ждал,

Что, видит небо, смерть — мне лишь отрада,

Желанный отдых, благостный покой!

Скорей скажите, где король?

Я здесь.

Немедля сбор трубите всем войскам!

Принц Фарамонд в опасности! Спасайте!

Он горожанами захвачен в плен:

Они в волненье за судьбу Филастра.

О земляки любезные мои!

К восстанью призываю вас, к восстанью!

Немедленно оружье обнажите

В честь вами избранных прекрасных дам!

К оружию, к оружию, скорее!

Чтоб десять тысяч дьяволов их взяли!

Шлю десять тысяч им благословений!

Король, к оружию! Восстал весь город!

Бунтовщиков ведет седой разбойник,

Они спешат освободить Филастра.

Скорее в крепость! Там сумею я

Расправиться с зарвавшеюся чернью.

Эй, стража и придворные, — за мной!

Восстал весь город! Лучше быть не может!

А эта свадьба? Жизнью поклянусь,

Ведь девушка-то всех нас обманула.

Да поразит меня сейчас чума

За то, что я о ней так плохо думал!

Расколотить бы мне себе башку

Иль вам — мы думали одно и то же!

Нет, времени терять не стоит нам!

Достойный друг, прошу меня простить!

Мои провинности и ваши беды,

Соединившись, станут всем угрозой!

И в бурях сохраняйте ясный ум!

Я причинил вам много бед и горя...

Теперь я это признаю смиренно,

И я хочу, чтоб вы об этом знали.

Прошу вас, успокойте же народ

И вновь себе права свои верните!

Вас любят все. Раскаиваюсь я,

И вам отныне блага я желаю,

Клянусь, я откровенно говорю!

И если я хоть в малости солгал,

Пусть молния сразит меня на месте!

Я, государь, не смею вам не верить!

Освободите дочь и мальчугана,

И я тогда пойду наперекор

Безумному народному волненью...

Иль я его сумею усмирить,

Иль сам погибну в буйном урагане.

Вы сами пленников освободите.

Итак, король, сейчас я ухожу,

Во всем на ваше слово полагаясь.

Мужайтесь, и пусть дух ваш будет тверд!

Я или с миром вскоре возвращусь,

Иль не вернусь!

Да сохранят вас боги!

Вперед, мои соратники, в атаку!

На улицы толпой из лавок хлыньте,

И пусть забудут ваши языки

Привычные узоры зазываний!

Раскройте глотки шире, храбрецы,

Как будто саднит их от соли с перцем,

И бросьте клич: "Да здравствует Филастр!"

Пусть требует Филастр свои права!

Владельцы лавок и ученики,

Властители увесистых дубинок,

Его вы тормошите, торопите,

Забыв свои кафтаны и камзолы.

Пусть ваши ткани — бархаты, шелка,

Кондитерские штучки — торты, кремы —

Не держат вас во мраке тесных лавок.

Нет, хватит, раболепные льстецы,

Воспряньте духом, бархатники, гряньте,

И пусть король почувствует ваш гнев

И вашу мощь! Да здравствует Филастр!

Кричите, драгоценные, кричите!

Филастр! Филастр! Да здравствует Филастр!

Ну как вам это нравится, мой принц?

Я говорил вам — дикие ребята!

Они свой парус взвили не на шлюпке

И не позволят кораблю-гиганту

Пред ними красоваться и кичиться.

Ты понял, что ты делаешь, холоп?

Ах, куколка, прелестный принц, мы знаем!

Но мы предупреждаем вашу светлость,

Чтоб вы бы тут не хвастались без нужды,

Иначе вашу медную корону

Наш ястреб сразу когтем соскребет.[182]

Мой друг, прелестный принц, Пипин Короткий,[183]

Довольно хвастаться величьем царским,

Иль я вас вмиг укутаю в пеленки. —

А ну, ребята, малость расступитесь,

Составьте круг из пик и алебард:

Посмотрим, что красавчик будет делать! —

Ну, сударь, защищайтесь! Начинаем!

Ударом мощным — видите, мой принц? —

Подрежу вашей милости поджилки,

На полотенце за ноги подвешу,

Как зайца в лавке у торговца дичью.

Злодеи, вы убить меня хотите?

Да, мы хотим. Давно уж не видали

Мы мертвых принцев.

Меч он хочет взять?

Нет, лучше в зад ему поддайте пикой

И кожу всю узором разрисуйте,

Чтоб на атлас в цветах была похожа,

А меж цветами — по смертельной ране.

Мы раздерем по ниточке, по швам

Все ваше королевское величье! —

Пустите-ка его гулять в лохмотьях!

Сейчас ему я брюхо распорю...

Иль дайте хлыст! Сейчас его мы плетью

На кружева тончайшие расхлещем!

Прошу вас, пощадите, господа!

Смотрите-ка, наш принц приходит в чувство:

От страха понял наконец, кто он!

Скорей глаза ему зашьем, как птице,

И прямо в нос воткнем перо петушье:

Пусть смотрит в небеса, куда ему

Давно уже пора бы отправляться!

Мы вас сейчас, заморский принц любезный,

Объявим королем и коронуем!

Ты — неженка, прокисшее вино,

Ты — жалкий принц, шелками весь шуршащий,

Ты — яркий разноцветный хвост павлиний,

Достойный лишь на курах развеваться, —

И пусть тебя любой мальчишка ловко

Сшибает коркой хлеба из рогатки!

От этих адских псов спасите, боги!

Давайте оскопим его, друзья!

Нет-нет, ребятки, уважайте дам

И прелести ему не отрезайте!

Пусть будет все целехонько под пузом!

Проклятия неутоленных женщин

Скорей нас в гроб загонят, чем чума!

Я все равно ему отрежу ногу.

А я на память руку оторву!

А мне бы нос! Хочу построить школу

На свой я счет, а нос над входом вздерну!

А мне кишки на струны для гитары:

Они, поди, звенят, как серебро.

Будь мой кишечник в брюхе у тебя,

Я пыток никаких бы не страшился.

Начальник, мне пожертвуйте печенку,

Я ею накормлю своих хорьков.

Еще кому что нужно — говорите!

О боги, сжальтесь! Пытки ждут меня!

Я, капитан, для вашего меча

Из кожи принца ножны изготовлю.

А есть ли, братцы, у него рога?

Нет, дорогой мой, он — олень безрогий.

А для чего тебе его рога?

Эх, кабы так, из них бы я наделал

Свистков и рукояток для ножей.

Ну ладно, обойдусь берцовой костью.

Да здравствует Филастр, наш принц Филастр!

Спасибо, господа. Но почему

Вы извлекли столь грозное оружье?

Подходит ли оно для ваших рук?

Ответьте мне.

Мой славный повелитель!

Мы все твои соратники и слуги,

Мы все орем и воем за тебя...

И ежели грозит тебе опасность,

Стальные шлемы мигом нахлобучим.

И — марш! — на город ужас наводить!

Ты — бог, ты — Марс,[184] но мир царит ли в сферах?

Король с тобой обходится ль учтиво

И здравствовать желает много лет?

И ты своих врагов, как Феб,[185] повергнул?

Ответь немедленно. А если нет,

То эту бочку королевской крови

Откупорим мы мигом и на воздух

Ее взнесем на пиках и мечах.

И выплеснем на землю — всю до капли!

Прошу вас успокоиться. Я жив,

Здоров и на свободе, видят боги!

Но ты теперь у короля в любимцах?

Для Геркулеса Гиласом ты стал?

Тебе вельможи кланяются низко?

Тебе угодливые кардиналы

Целуют руку, хором восклицая:

"Мы ваши слуги верные навек"?

И двор теперь для плаванья открыт

И ветер развевает флаги дружбы?

А если нет, то мы — твоя твердыня!

А этого щенка мы усыпим.

Я тот, кем быть желаю, я ваш друг!

Я тот, кем я родился, я ваш принц!

Синьор, я знаю, чувство состраданья

Не чуждо вам и благородны вы!

Над человеком, не над Фарамондом

Прошу вас сжалиться. Нельзя ли вырвать

Меня из лап свирепых каннибалов?

И я навек покину этот край.

Сейчас согласен я на что угодно:

Пожизненное заключенье, голод,

И холод, и различные болезни,

И все опасности, и, наконец,

Пусть это даже взятое все вместе...

Сообщество преступников, безумье,

И старость, и хамелеонство женщин,

Их злое обращенье, наконец,

Отчаянья последние пределы —

Пусть мне все это станет новой жизнью:

Все лучше, чем хоть час еще пробыть

Средь этих псов и яростных шакалов.

Мне жаль вас, принц. — Друзья, оставьте страхи!

Отдайте мне его. Поверьте мне:

Я не ребенок и вполне могу

Сам за себя неплохо постоять.

Советую вам, принц мой, поберечься!

Змея свирепа и ужалить может.

Тогда вам, принц, перед уходом все же

Мы крылышки, как соколу, подрежем.

Оставь, он больше не опасен нам.

Ему поспать бы, чтоб стряхнуть с себя

Весь этот страх, все это наважденье!

Смотрите, как теперь он кроток стал;

Совсем ручной, следить за ним не надо.

Итак, друзья, ступайте по домам!

Я вам любовь дарую и прощенье,

И все, что только от меня зависит,

Лишь заикнитесь, — будет вам дано!

Но, чтоб не перейти за грани лести,

Не стану больше вас благодарить.

Прошу любить и жаловать. А это —

Возьмите, пейте за мое здоровье!

Да здравствует наш принц, наш принц, наш принц!

Счастливый путь тебе, наш принц любезный! —

Все кончено, ребята, расходитесь!

Идите по домам, берите кружки

И, не теряя времени, — в таверну!

Да вот что, жен с собою прихватите!

Все там весельем, музыкой полно,

И там плясать заставит нас вино!

Утихло ли волненье?

Повсюду воцарилась тишина,

Как сон во мгле ночной. А принц Филастр

Сюда сейчас доставит Фарамонда.

Достойный юноша!

Я все свои исполню обещанья...

Тьму горестей ему я причинил,

Но их рассеять быстро я надеюсь.

Вот принц Филастр.

Приди ко мне, мой сын!

Благословляю нашей дружбы день!

Сейчас, тебя в объятья заключая,

Я словно бы таю в груди бальзам,

Все язвы исцеляющий мгновенно.

Потоки слез текут из глаз моих:

Воспоминания о злых поступках

И радостный раскаянья порыв.

Да умиротворят тебя они!

Вступи в свои права и дочь возьми,

Она — твоя! О прошлом навсегда

Забудь. Не береди в моей душе

Так трудно заживающие раны.

Я это все из памяти изгнал,

Все минуло, забылось. — Фарамонд,

Я спас тебя от ярости народа,

Теперь отплыть в Испанию ты можешь.

А если скучно ехать одному,

Вот дама для тебя... Она, пожалуй,

Поможет время скоротать в пути.

Как нравится тебе особа эта?

Особа эта нравится ему...

Исследовал ее он и нашел

Достойной королевских вожделений.

Я признаю: на ложе нас застигли,

И вижу ясно, принц, куда вы гнете!

Но знайте: я не первая на свете,

Которую природа властно учит

Среди мужчин искать и находить.

Но разве только мой удел — бесчестье?

А как другие? Разве лишь к принцессам

Не пристают позорнейшие клички,

А нам их от себя не отодрать?

Не понимаю.

Я вас научу:

Еще один кораблик снарядите,

И пусть принцесса отплывет с пажом!

Смотрите-ка!

Меня застигли, но и я застигла

Их так, как женщин застают порою...

Всех четверых грузите на корабль!

Мы в штиль и в шторм подругами с ней будем!

Одно из двух: иль тотчас оправдайся,

Иль я тебе отныне не отец!

О, сколько лжи и злобы на земле!

Ну как, скажите, как мне оправдаться?

Один есть выход — надо верить мне,

И если вы поверите, то пусть,

Пусть целый мир клеймит меня позором!

Внемлите мне, великий государь!

Я все сейчас открою без утайки:

Вот эту даму подлой я считаю,

И так же подлы все ее дела.

Скорее доверяйте дикой страсти,

Бушующей в крови, чем этой Мегре.

Вот так сюрприз! Хорошенькое дело!

О, эта Мегра! Я скорее ветру

Перо доверю или жемчуг — морю,

Чем ей поверю. Нет, не верьте ей!

Вы думаете, если б я ей верил,

Я здесь живой стоял бы перед вами?

Мстить вам и в мысль прийти мне не могло,

Так что ж бы оставалось, кроме смерти?

Оставьте вы ее, ведь все меж нами

Улажено. Но я хотел бы вас

Об одолженье попросить одном...

Мне будет больно получить отказ,

Я все исполню, только прикажите!

Обещанное выполнить клянитесь!

Клянусь могучей властью всех богов!

Все, кроме смерти этих двух созданий,

Просите — я дарую это вам!

Велите мальчика подвергнуть пытке:

Иль дочь невинна, иль она умрет!

О, разрешите слово взять обратно!

Просите все, но это — не могу!

Заройте жизнь мою, мой трон в могилу,

Но с жизнью доброй славы не лишайте!

Мальчишку взять! Приказ не отменю!

Вы все кругом — взгляните на меня:

Пред вами самый низкий и неверный

Из всех людей, живущих на земле.

Кто честен здесь? Пусть меч мне в грудь вонзит!

Я жил, пока меня не пожалели,

Я совершил ужасные дела,

Но это дело жалости достойно:

Ведь я наперекор своим желаньям

Того, кто спас меня, мученьям предал!

Нет, это выше сил! Так жить нельзя!

Постой! Остановите же его!

Эй, кто там? Заберите прочь мальчишку!

Ну что ж, дружок, пойдем... Ты правду нам

Всю скажешь нежным телом.

Здесь убейте!

Стой, не спеши! — Эй, стража, помогите!

Меня неужто будете пытать?

Поторопитесь! Что ж вы там застряли?

О боги, я ведь не нарушу клятвы,

Когда сейчас откроюсь им во всем.

Так что ж, теперь последует признанье?

Да, видно, так.

Ну говори тогда.

Король, позвольте этому вельможе

Со мной поговорить наедине.

Все тайны юности ему открою...

Клянусь, вы будете удивлены!

Что ж, можно. Побеседуйте в сторонке.

Что ж ты молчишь?

Лицо мое знакомо вам, синьор?

Нет.

Никогда не видели его?

Да что-то видел раньше в этом роде,

Но, право, не могу припомнить где.

Мне о Евфразии тут говорили

Довольно часто — это ваша дочь...

Меж нами — поразительное сходство!

И кое-кто, польстить желая, клялся:

Когда мы одинаково одеты,

Нас порознь невозможно различить.

Клянусь богами, так оно и есть.

Так вот молю — хотя бы ради дочки,

Которая в Святой земле сейчас, —

Поговорите, сударь, с королем,

Чтоб он освободил меня от пыток.

Но ты и речью на нее похож!

Откуда знаешь о ее скитаньях?

Не знаю, но мне часто говорили...

Хоть этому поверить очень трудно.

Возможно ли? Поближе подойди!

Попристальней хотел бы я вглядеться!

Ты ль это иль она сама? Иль ты

Ее убийца? Где же ты родился?

Я? В Сиракузах.

Как тебя зовут?

Евфразия!

Да это дочь моя!

Теперь я узнаю. Позор, позор мне!

Уж лучше бы ты раньше умерла!

Как мне тебя признать? И как теперь

Мне дочерью назвать тебя пред всеми?

Уж лучше бы и вправду умереть!

Я этого сама хочу. Я клятву

Дала хранить вовеки эту тайну...

Но таково стеченье обстоятельств,

Что долее скрываться мне нельзя.

Но рада я — оправдана принцесса!

Закончили вы там свои беседы?

Раскрылось все.

Пустите же меня!

Раскрылось все. Уйдите, не мешайте!

Меч отнимите!

Что же там раскрылось?

Открылся перед всеми мой позор!

Он — девушка! Пусть все сама расскажет.

Как? Верить ли?

Он — девушка! Понятно?

В веках благословенны будьте, боги!

Всегда вы для невинности — оплот!

В темницу эту даму заключить!

Он — девушка? Вы слышите, синьоры?

Он — девушка! Скорее, Аретуза,

Сокрой в своей груди вот это сердце,

Или оно от счастья разорвется.

Он — девушка! Прекрасна и невинна

Ты на века, наветам вопреки!

Не понимаю, в чем позор Диона!

Я — дочь его.

Как справедливы боги!

Не смею никого здесь обвинять.

Вы оба — образец всех совершенств!

Пред вами я обоими склоняю

Колени и о милости прошу.

Она тебе дарована. Я знаю,

В тебе не злобный умысел таился...

Ты блага нам всегда хотел.

А я

Способна тоже даровать прощенье

Всем тем, кто зло хотел мне причинить.

Как это благородно и достойно!

Белларио, постой!

(Так называть тебя пока что буду.)

Скажи, зачем ты это все скрывал?

Белларио, ошибкой это было,

Хоть остальные все твои поступки

Все это могут искупить с лихвой.

Вся ревность превратилась бы в ничто,

Когда бы раньше ты о том поведал,

Что, к счастью, нам теперь известно всем.

Рассказывал отец мне очень часто

О ваших добродетелях... И я,

Пока росла и старше становилась,

Все жаждала увидеть человека

Столь славного. Но это были только

Девические тайные мечты!

И вот однажды, сидя у окошка

И шелком на батисте вышивая,

Я вдруг увидела, как некий бог

Вошел в калитку.

Это были вы!

Вся кровь мгновенно вспыхнула во мне,

Дыхание в груди остановилось...

Но тут меня позвали встретить вас.

Представьте, что кого-то вознесли бы

Внезапно из овчарни в тронный зал, —

Вот так все это мне в тот миг казалось!

И вы тогда меня поцеловали...

О, как я жаждала, о, как желала,

Чтоб вечность длился этот поцелуй!

И ваша речь мне музыкой звучала...

Так это было... Вскоре вы ушли.

И я узнала, что во мне есть сердце

И что оно трепещет от любви!

Да, то была любовь, не вожделенье!

И лишь вблизи от вас иль рядом с вами

Жить и дышать — вот все, что нужно мне!

Я от отца тогда все это скрыла,

В паломничество будто бы ушла,

В мужской наряд переоделась тайно.

Я знала, что по разнице в рожденье

Не суждено мне вашей стать женой,

Мои мечты — вы были безнадежны!

Прекрасно зная, что раскрытье тайны

Меня от вас навеки оторвет,

Священнейшую клятву я дала,

Что никогда никто не будет знать

О том, кто я, — чтоб мне всегда быть с вами!

И вот тогда мы повстречались снова:

Меня вы у источника нашли...

Найди себе супруга в королевстве

Любого ранга — где, когда захочешь,

И я даю приданое тебе!

Ты будешь украшением любому!

Король, я никогда не выйду замуж,

Я в этом клятву твердую дала!

Но если будет мне разрешено

Служить принцессе и ее супругу,

То в этом лучезарном озаренье

Еще могу надеяться я жить!

А я, Филастр, не вправе ревновать,

Хоть девушка, одетая мужчиной,

Служила верно вам как юный паж.

Пусть здесь живет — я возражать не буду.

Останься с нами и живи свободно...

Проклятье той, кто ненавидит деву,

Влюбленную в Филастра моего!

Мне жаль, что столь святая добродетель

Наследником не осчастливит мужа.

Король, отец мой, с просьбой обращаюсь:

Нам радостные дни не омрачай,

Не мсти жестоко этой жалкой Мегре,

Ее коварство не опасно нам...

Дай ей свободу, от стыда избавь!

Освободить, но от двора отставить!

Таким здесь делать нечего. — А вы,

Принц Фарамонд, вольны домой уехать

Со свитой, как и подобает вам.

И помните, в утрате Аретузы

Вы сами, вы один лишь виноваты,

А я, любезный принц, здесь ни при чем!

Король, я с этим должен согласиться!

А вы теперь соедините руки!

Филастр, ты повелитель королевства,

Тебе принадлежащего по праву,

Ты будешь и наследником моим.

Я на престол тебя благословляю!

Пусть радости вас в браке ожидают,

Пускай, свои границы расширяя,

Потомки ваши властвуют везде,

Где светит солнце! Пусть монархи помнят.

Что усмирять все страсти должно нам,

Безропотно покорствуя богам!