Пьесы

Я счастлива, что ты вернулся!

Знаю

И рад свиданью с лучшей из сестер.

Вот подтвержденье этому.

Надеюсь,

С прислугой и моим поместьем скромным

Управилась ты без меня отлично.

Не верить в это значило б тебя

Обидеть.

Я управилась настолько,

Насколько мне мой слабый женский разум

Управиться позволил.

Расскажи,

Как радость сердца моего, Селлида,

Себя вела, пока я был в отлучке.

Не умалилась ли ее любовь?

Ведь я уже в годах. Не повстречался ль

За это время ей другой мужчина

В расцвете сил, как и она сама?

Меня тревожит это.

Не тревожься.

Ты так умело воспитал ее,

Что с детства и доныне всей душою

Она тебе принадлежит (а я

Еще в ней углубила это чувство);

Ты так с ней сжился, так ее лелеял,

Что, хоть любовь и олицетворяет

Бог-мальчуган,[329] чьи стрелы ранят юных,

Ему ты придал новый, лучший облик —

Он стал седым, но полным сил стрелком,

Чей лук натянут туго. Не тревожься:

Ты телом был далеко, но всечасно

Твоя душа высокая стучалась

Через мои уста к Селлиде в сердце,

И место в нем давалось ей охотно.

Поверь, Селлида навсегда твоя.

Покорена она твоей чудесной,

С годами не иссякшей добротой

И предана тебе навеки будет.

Ах, если б сына ты не потерял,

Когда на генуэзской плыл галере,

Ты ныне б наслаждался полным счастьем.

Молчи об этом, милая сестра!

Не береди моей душевной раны!

Угасли с сыном все мои надежды,

И мать его, подательница их,

Угасла также вскоре.

Да, ты прав.

Смолкаю я. Пусть бог их успокоит.

Надеюсь я, что нежная Селлида

Заменит мне покойницу.

Конечно.

Она твоя и телом и душой.

Взамен же моего бедняжки сына

Я друга благородного привез,

С которым свел в чужих краях знакомство.

Коль в нем я не ошибся, наделен

Он разумом столь сильным и высоким,

Какой не часто встретишь.

Кто же он?

Он — дворянин (я в том не сомневаюсь)

И знатен родом, хоть скрывает это.

В Валенсии, где я его нашел,

Он бедствовал, на ум свой невзирая.

С большим трудом я подружился с ним —

Столь честен он и скромен, что боялся

Мне в тягость быть. Пусть он теперь узнает,

Как дорог мне, и пусть нужду забудет.

Приветь его, любезная сестра.

Я всем готов с ним поделиться, кроме...

Все поняла я и с тобой согласна:

Любовь и власть не делим мы ни с кем.

О друге же твоем я позабочусь.

С приездом, сэр, с приездом!

А, мсье Хайлес!

Наш весельчак!.. Рад видеть вас здоровым.

Еще раз поздравляю вас с приездом.

Что за морем есть нового?

Лишь то,

Что ждут людей там новых, вам подобных,

Чтоб новый повод был для восхищенья.

Знакомьтесь. Вот моя сестра.

Я счастлив...

Вы разрешите, леди?

Разрешаю.

Она легко коснулась губ моих,

Что говорит о сильном, гибком теле.

Пускай она немолода — не страшно:

Морщины женщин искупает опыт. —

Коль разрешите, сэр, я рад служить

Прекрасной этой леди.

Как и прежде,

Вы рыцарь дам.

Я верный их поклонник.

Мне женщину в годах как раз и нужно:

Она что иноходец — обуздай

И поезжай потом себе спокойно.

Лет сорок с лишним — неплохое блюдо,

Кобылки ж молодые — слишком резвы.

Вот Мери, брат. Племянница моя

Пришла поздравить дядю с возвращеньем.

Заботливое, нежное дитя,

Приветствую тебя тысячекратно.

Благодарю тысячекратно небо

За ваш приезд благополучный, сэр.

Спасибо, дорогая. Где ж, однако,

Моя благословенная Селлида?

Медлительность ее меня смущает.

Напрасно, милый дядюшка. Сейчас

Благодарит Селлида на коленях

Творца за ваше возвращенье к нам.

Ты вновь покой моей душе даруешь.

Она здесь будет вскоре.

Это ваша

Прелестная племянница?

Да, сэр.

Как на приманку эту вам не клюнуть,

Коль вы себе по-прежнему верны?

Знакомьтесь.

Не семья у вас, а чудо! —

Достойнейшая леди, перед вами

Склоняется ваш преданный слуга.

Вы поцелуя жаждете? Извольте,

И впредь язык на привязи держите.

Теперь понятно мне, что я осел,

Слепой осел! Красавица какая!

Она из тех, чья прелесть покоряет

И дух и тело. Что у ней за лоб!

Что за глаза и губы! Все в ней дивно!

Она не ходит, а плывет как лебедь,

Сверкая белоснежной грудью... Ах!

Вот женщина единственная, коей

Мою любовь не стыдно посвятить,

Она не то что разные старухи,

Мне мерзкие. А цвет лица каков!

Все женщины в сравненье с ней — цыганки!

О жизнь моя, в лобзании твоем

Все горести, опасности, невзгоды,

Которых в дни моих скитаний долгих

Я претерпел так много, растворились.

Ты мне даруешь истинное счастье!

При мысли, что вернулись вы, я плачу

Слезами радости.

О дорогая!..

И друг мой благородный тоже здесь?

Как взыскан я небесным милосердьем,

Как полно все мечты мои сбылись!

Приветствую вас вновь, мой друг, сердечно.

Все, чем владею я, — именье, слуги, —

Все ваше...

Вы чрезмерно щедры, сэр.

Нет слов, чтоб выразить вам благодарность.

Она меня обидела б... Все ваше,

И сам я буду счастлив вам служить,

Все с вами разделив, за исключеньем

Любви вот этой дамы.

Сознаюсь,

Сокровище такое, как она,

Способно в вора превратить любого,

Но не того, кто ваш слуга до гроба

И вероломству чужд.

Вы благородны!

Прошу вас, познакомьтесь с ней. А вот

Моя племянница... моя сестрица...

Добро пожаловать.

Готовы, сэр,

Все сделать мы, что в наших слабых силах,

Чтоб угодить вам, — только прикажите.

Мы рады вас принять.

Я ваш слуга

И до могилы вам останусь предан.

Довольно слов любезных — их так часто

Употребляют, что они приелись.

Еще раз, сэр, прошу вас быть как дома.

Теперь — к столу.

Скажите, Валентин,

Повеса наш вернулся?

Да, со мною.

Как он ведет себя?

Гораздо лучше.

Что ты краснеешь, Мери? Этот плут

Еще исправится.

Отрадно слышать.

А как его отец?

Он все такой же

Чудак и сумасброд.

Я так и думал.

Вы с нами?

Чуть попозже я приду.

Но приходите все ж без отговорок.

Последняя девица — просто чудо!

Но что ж я, черт возьми, по ней страдаю,

Коль у меня и так их штук пятнадцать?

Я должен быть по горло ими сыт,

Но мне пятнадцати их дюжин мало

При пламенном моем воображенье.

Зачем же зренье мне, как не затем,

Чтобы высматривать все новых женщин?

Девица эта так желанна мне,

Что я не пожалел бы сотни фунтов,

Чтоб стать и ей не менее желанным.

Будь я в любви серьезен, как иные,

Кто поглупее, — я с ума б сошел!

Ты брось свои французские ужимки!

Завшивел — так чешись, а не ломайся.

Позвольте, ваша милость...

Где мой отпрыск,

Мой сын, хозяин твой и плоть моя?

Подай его, мсье Ланселот, немедля

И помни: ни единого гроша

Я больше вам не дам, синьор почтенный.

Где сын мой Том, мой сын мсье Томас? Живо

Подай его, иль вон! Du gata whee![331]

Bassa mi eu, любезный! Valetote![332]

Подай мне сына!

Говоря по правде...

Поближе к делу!

Я и приближаюсь,

Но так, чтоб вы могли меня понять.

Сынок ваш, мой хозяин, иль мсье Томас,

Как прозывался он во время странствий,

Соблазнам чужеземным не поддался[333]

И, добродетелью своей храним

(Вы слышите, что я сказал?), вернулся

Просить, как выражаются французы,

Benediction de jour en jour.[334]

Что? Что?

Плевать хочу я на твои бонжуры!

Que dites vous, monsieur?[335]

Che doga vous![336]

Забудь, подлец, язык поганый этот

И отвечай мне попросту, не то

Твою скулу французскую сверну я.

Чем твой хозяин думает заняться?

Два года содержал я вас обоих,

Пока вы там парле-франсе. Довольно!

Я вам со мной парлякать не позволю,

Не дам ни пенни больше!

Ваша милость,

Вы заблуждаетесь. Я повторяю,

Что сын ваш Том, иль Томас, мой хозяин,

Домой приехал, чтобы испросить, —

Как это говорится по-английски? —

У вас отцовского благословенья.

А вот и сам он собственной персоной.

А, Том! Добро пожаловать, сынок!

Сердечно рад я твоему приезду.

Я просто счастлив! Я молился, Томас,

Мой сумасбродный Томас, за тебя.

Спасибо, что приехал.

Мой отец,

Мои вы прегрешенья искупили

Молитвою своей.

Что это значит?

Меня мои безумства погубили б,

Когда б не стал я вновь благоразумен,

В чем вы, надеюсь, скоро убедитесь.

Гм... Гм... Благоразумен? Вот те на!

Испортили мальчишку!

Знай, мошенник:

Ты мнил себя несчастным, уезжая,

Но станешь у меня в сто раз несчастней!

Ты рассказал отцу (не отпирайся!)

О всех моих проказах и проделках,

Чтоб погубить меня.

Сказал я только,

Хоть знаю целых восемь языков,

Что вы домой к отцу вернулись с целью

Просить benediction de jour en jour.

Не дай себе я слово быть учтивым,

Тебя я, как собаку бы избил. —

Отец, вы недоверчивы быть вправе,

О выходках моих бесчинных помня,

Но я переменился.

Черт бы взял

Все эти путешествия!

Вы сами

В том убедитесь, дорогой родитель.

Молчи, несчастный!

Вот твоя сестра.

Погиб он безвозвратно! Прибегает

Он к зубочистке за едой.[337] Он спятил!

Ох, за какие тяжкие грехи

Свалилась на меня напасть такая?

Единственный мой сын не сын мне больше.

Что есть в нем от меня? Он стал ручным.

Проклятье тем, кто подменил мальчишку!

А все поездка! Лучше б я не сына —

Коня отправил за море. Oui, monsieur.[338]

Благочестивые соседи наши

Теперь раструбят, что мой сын-повеса

Исправился, и радоваться будут,

Хоть никогда учтивый этот франт

Не станет мне так мил, как прежний Томас,

Наследника пора искать другого —

Тихоне не оставлю я именье;

Ведь весь наш род уже три сотни лет

Причудами и сумасбродством славен.

Пусть лучше прахом все добро идет!

Сестра, я видеть рад тебя... Куда же

Ушел отец?

Он, кажется, взбешен?

Да, как всегда. Напрасно я старался

Затверженной еще в Париже речью

Смягчить его... Как рад я нашей встрече!

Я вдвое больше рада ей, чем ты, —

Во мне сильнее родственное чувство.

Отец же злится, ибо полагает,

Что к добродетели ты обратился.

В том нет сомненья: он молился богу,

Чтоб ты остался прежним, и в обман

Введен повадкой новою твоею,

Хоть ты, я вижу, не переменился.

Брат, раз уж мы похожи друг на друга

Так, что у нас одно различье — пол,

И раз уж мы родились близнецами,

Со мною не лукавь.

И не намерен.

Знай, изобрел я способ, как казаться

Тем, кем хочу, — тихоней иль повесой.

Ты не шути со мной — я видел свет.

Оставь ты эти плутни.

Ни за что!

Но где моя любимая? Что с нею?

Мне нужно повидать ее немедля.

Я к ней бегу.

Беги, но я ручаюсь,

Она не хочет видеться с тобой.

Не хочет? Как! Да я ее...

Ну вот

Теперь ты прежний Том — отцова гордость.

Но Мери все ж тебя не примет. Знает

Она по слухам (и довольно громким),

Как шкодил за границей ты повсюду,

Как пьянствовал, за каждой юбкой бегал

И ссоры затевал по пустякам,

Хотя она (ты люб ей) ожидала,

Что ты исправишься — для этой цели

Взял дядюшка ее тебя с собой.

Удручена подобным поведеньем,

Она боится в скромности своей,

Что люди, увидав, как ты ей дорог,

Сочтут ее беспутной. Ты утратил

Ее — вот все, что я могу сказать.

Ну что ж, придется, Долл, мне стать тихоней.

Надолго ли?

Не слишком — я не склонен

Терять свои сыновние права:

Старик лишит меня наследства, если

Я окажусь излишне благонравным.

Долл, ангел мой, устрой мне с ней свиданье.

Нет.

Ну прошу тебя! Клянусь я небом...

Грех клясться всуе.

Поцелуй меня

И будь мне другом: близнецы не могут

Чужими стать.

Не я виновна в том.

Нет, ты. Запомни: есть другие страны

И на тебе свет не сошелся клином.

Прощай. Другую я любовь найду.

Ты ж больше обо мне и заблужденьях,

В которые я впал, не беспокойся.

Нет, ты иди сюда и посмотри,

Как облачко вон там плывет по небу.

Ты легок, как оно, и, словно ветер,

Тебя воображение несет.

Исправься наконец. Ты ж мягок сердцем,

Не черств и не жесток. Ты любишь Мери?

Сказав, что нет, — солгу.

С ней жаждешь встречи?

Конечно, если ты поможешь мне.

И хочешь ей предстать таким, какого

Любить не стыдно?

Да.

Так хоть на время

Свой вздорный нрав смири уздой ума

И стань учтивей. Я же постараюсь

Помочь тебе, хоть, повторяю, Мери

Не видеться с тобою поклялась.

Ты побледнел? Крепись — ведь ты мужчина.

Но женщина она, и коль полюбит

Другого — изрублю его в куски!

Изволь забыть о драках. Будь послушен

И в дом ступай — там разговор продолжим.

Я помогу тебе, не сомневайся.

Он изменился.

Нет, остался прежним.

Все слухи подтверждаются.

Допустим.

Но ведь бывает — человек споткнется,

А после выправится. Он же молод

И ласков, на него твоя любовь

Не повлиять не может. Постоянство

К нам с возрастом приходит. Год не минет,

Как сам он будет о былых безумствах

С испугом думать, словно о кошмаре.

Мглу прежних заблуждений мрак рассеет.

Нет, унаследовал он от отца

Нрав сумасбродный и до самой смерти

Себя не обуздает.

Есть, пожалуй,

Резон в твоих сомнениях. Однако

Твою любовь, как ты с ней ни борись,

Его беспутство умалить не властно.

В твоем он сердце так укоренился,

Что и благоразумью не изгнать

Его оттуда.

Что? Укоренился?

Нет, я к нему не столь благоволила,

Хоть он собой весьма пригож, и статен,

И даже может быть красавцем назван,

И хоть порой признания его

О доброте свидетельствуют.

Мери,

Твое сердечко выдало тебя.

Не лги самой себе: не в состоянье,

Как воду — умирающий от жажды,

Его любовь отринуть ты уже.

Быть извергом не может тот, кто так —

Коль не ослепла я — хорош собою.

Красивый смуглый цвет лица...

Где кожа

Дубленой кажется.

Скажи так я,

Ты вырвала бы мне язык!.. А вспомни,

Как он сложен!

Отнюдь не превосходно.

Я видывала ноги попрямее

И постройней.

А стан его...

Бывают

Фигуры поизящней.

Бог свидетель,

Душою ты кривишь. Зачем ты лжешь?

Допустим, строен он.

Вот так-то лучше.

Но если тело, оболочка духа,

Прекрасно, то и дух таков же в нем,

Хоть верно, что не знает меры юность,

А пылкие натуры сверх того

К безумствам склонны.

Тетя, вы хотите

Признанье вырвать у меня? Извольте.

Люблю его, но сделать это чувство

Игрушкою повесы не согласна.

Я этого не требую. Сначала

Ты посмотри, не стал ли лучше он,

Что не было бы чудом. Но боюсь,

Тебе наскучит выжидать так долго.

Нет, тетя.

Что тебе сегодня снилось?

Твердила ты во сне, ко мне прижавшись:

"Мой дорогой, мой добрый, милый Том!"

Как вам не стыдно, тетушка! Клянусь...

А я тебе клянусь, что это правда.

Меня не раз ты ночью целовала,

Вздыхая: "Милый Том!" Ну не красней же!

Он в сердце у тебя.

Нет, и пускай

Меня повесят, если лгу. А впрочем,

Пусть будет все по-вашему.

А также

По-твоему, иначе ты пропала.

Вот дорогая гостья! Как ваш брат?

Слыхала я, на редкость благонравным

Он стал за время странствий.

Дай всевышний,

Чтоб так оно и было.

Как живешь?

Я на тебя сердита: ты исчезла

И позабыла обо мне.

Прости.

Я брата, мной любимого, встречала.

Ну как он? Честно отвечай.

Далек

От совершенства, но к нему стремится.

Едва ли. Я слыхала, он забыл

Меня и пыл свой прежний.

Ты бы выла,

Будь это так!

И этому я рада:

Нашел он за границею подружек

Красивее меня.

Хитра плутовка!

Как дура, злилась я, но, поразмыслив,

Благодарю творца...

Нет, ты ошиблась.

Клянусь, тебя он любит горячо

И жаждет видеть.

Уж не знаю, право,

Пристало ль мне с ним видеться.

Конечно!

Не понесет урона честь твоя:

Он не чудовище, не отщепенец,

Чтоб общества его бежать.

Но стал

Он мне теперь настолько неприятен,

Что лучше смерть, чем встреча с ним.

Однако

Другой была ты до его отъезда.

Я верила, что он за ум возьмется.

Довольно лицемерить! Встреться с ним —

Ведь этого ты хочешь!

Мне пришлось бы

Для этого насиловать себя.

Так ненавистен он тебе?

Не он,

А выходки его, число которых

Все множится, как головы у гидры.[339]

Я ж дорожу своею доброй славой —

Для девушки она всего дороже.

Итак, надежды нет... Но если ты

Еще меня, свою подругу, любишь,

Прочти письмо вот это.

От него?

Да. Ты его прочтешь в одну минуту

И, коль в нем есть плохое, позабудешь,

Как забываем мы изображенье

Нечистого, которое на миг

Нас потрясло.

А ты его читала?

Признаюсь — нет. Но, как предполагаю,

Мой брат тебя настолько чтит, что в нем,

Когда он сочинял свое посланье,

На время смолкли все дурные свойства,

А лучшие его пером водили.

Ну что ж, прочту ради тебя, хоть это

Мне тяжко.

Вот искусная притвора!

Благодарю, подружка.

Влюблена

Она в него.

И не упустит Тома,

Уж разве что он на луну взлетит,

Да и туда она за ним помчится.

У девушек любовь — что лихорадка:

То треплет их, то вновь они здоровы,

Но стоит дунуть ветерку, как приступ

Возобновляется. Коль брат ваш Томас

Не вовсе уж пропащий человек,

Не бойтесь за него.

О боже!

Что

Написано в письме?

Позор!

Создатель,

Что натворил мой сумасшедший брат?

Нет слов, чтобы сказать.

Да что там? Грубость?

Ох, кое-что похуже.

Что с тобой?

Возьми посланье — жжет оно мне пальцы.

Пристало ли влюбленному писать

В таком изящном стиле? Посмотрите:

Письмо — набор ругательств, от которых

Вор покраснел бы.

Ну и сумасброд!

Он лишь в конце чуть-чуть сиропом капнул,

Чтоб скулы не свело ему от желчи,

И написал: "Навеки ваш!"

Прости.

Всегда я рада встретиться с тобою

И услужить тебе, но Тома видеть

И говорить о нем я не желаю,

Пока он не исправится. Прощай

И не сердись.

Наделал дел повеса!

Письмо рычит, как гром, хотя начало

И выспренне: "Любимая моя!"

Бесстыдник! Шалопай!

Одно есть средство

Ее смягчить: похожи вы на брата...

Ох, как я зла! Но вас я понимаю:

Теперь пусть дурень удит рыбу сам.

И удочку пусть выберет покрепче,

А главное, ведет себя потише,

Иначе рыбку не поймать ему.

Ну, до свиданья.

До свиданья, Элис.

Да, чахнет он и тает на глазах,

С лица поблек, стал худ.

Виновен в этом

Наш непривычный и суровый климат,

Но он же — дайте срок! — его излечит

И закалит. Нет, уезжать отсюда

Ему нельзя. А как ты, дорогая?

Все ближе тот благословенный час —

Он в дверь уже стучит, моя Селлида, —

Когда в одно сольются чувства наши,

Как две реки, что долго врозь текли,

Потом сошлись и стали водопадом.

Пройдет два дня, и...

Да, коль так решили

Творец и вы. Я вам во всем покорна.

А я приготовленьями займусь.

Займись. Сыграем свадьбу мы не втайне,

А всем друзьям на радость, я надеюсь. —

Смотрите-ка, да он на ладан дышит!

Он явно болен — лоб в поту холодном,

Пульс медленнее бьется, чем стекают

При оттепели легкой с крыши капли. —

Что с вами, милый мой? Вас, может быть,

Гнетет какое-то былое горе?

Я, сэр, здоров. Вы просто в дружбе вашей

Заботливы чрезмерно.

Не должны

Вы так пренебрегать своим здоровьем.

Вы либо подхватили лихорадку

И пароксизм вот-вот начнется, либо

У вас причина к недовольству есть,

Которую, коль то от нас зависит,

Мы все, и первым добрый наш хозяин,

Готовы устранить.

Болеть — блаженство,

Коль о тебе столь милый врач печется.

За нежную заботу вашу вечно

Я вам обязан буду.

Бросить взгляд

Я на нее не смею. — Но не бойтесь:

Опасность не грозит мне, я хвораю

От перемены климата — и только,

А сердце у меня в порядке.

Если б

Так именно и было!

Я же знал,

В чем дело!

Нет, вовеки не узнаешь.

Вам надо день в постели полежать

И пропотеть, очистив кровь бульоном.

Есть у меня лекарства, да такие,

Что вы, приняв их, быстро исцелитесь.

Я буду вашим доктором и живо

Вас на ноги поставлю.

Как он вспыхнул!

Он весь в поту, и пульс его стучит,

Как барабан... — Пощупай пульс, сестрица,

И ты, Селлида, тоже.

Я насквозь

Пронзен ее руки прикосновеньем.

Халат мой! Живо!

И сироп с окошка!

Постель ему стелите!

Вот досада!..

Но, друг, у вас всего лишь лихорадка.

Она пройдет.

Не повторится приступ.

Нет, повторится, и тысячекратно.

Теперь я знаю, что такое горе.

Слабеет он.

В постель его ведите,

А я схожу за рвотным.

Прежде надо

Слабительное дать и кровь пустить.

Кровопусканье ни к чему — довольно

Клистира будет.

Сэр, не унывайте!

Он говорить не в силах.

Как он стиснул

Мне руку, тетя Элис!

Скверный признак!

Идите в спальню с ним, да осторожней:

Все у него болит, и позаботьтесь

О нем со всем наивозможным тщаньем. —

Ах, если б удалось ему помочь!

Что раскричался? Разве я над нею

Имею власть? А все твое письмо!

Сгори оно в огне, посланье это!

Где приобрел ты столь изящный слог?

Не притворяйся же невинным агнцем!

Пойми, пора уже угомониться

И жить как все порядочные люди,

Или на Малкин — Майской королеве[340]

Жениться должен будешь ты. Уймись!

Ужели мне и впредь твои проклятья

Возлюбленной твоей передавать?

Ужель посла ты не нашел другого?

Ей написал такое ты...

Но разве

Грех, коль в любви мужчина объяснится?

Грех, коль при этом грубостями он

Слух девушки невинный оскорбляет.

Стыдись!

А как я должен был писать?

Не повторять же мне на каждой строчке:

"Моя любовь! Владычица моя!"

Теперь как хочешь поступай. Я вижу,

Что глупо урезонивать тебя —

Порядочности нет в тебе ни капли.

Я умываю руки. До свиданья.

Ты не рехнулась?

Нет. Будь это так,

Компанию составила б тебе я.

Возлюбленную поищи себе

Среди красоток из предместий, братец.

Шесть пенсов, две-три клятвы — и она

К твоим услугам. Ввязывайся в драки

Из-за нее и за ее здоровье

Огарками закусывай вино.[341]

Вот пара для тебя. Твоя ж подруга

Дает тебе отставку и свободу

И вспоминать не хочет о тебе,

Пока ты не исправишься.

Остался

Кругом я в дураках!

Коль пожелаешь,

К отцу схожу я, старика утешу,

Скажу ему, что Том не изменился;

А ты, чтоб это подтвердить наглядно,

С полдюжины отцовских слуг избей

Иль, как бывало, загляни к служанкам:

У нас тут есть две разбитные девки,

Которые не прочь развлечься малость;

Ты ж любишь опекать таких сироток.

Да, вот еще: последний твой ублюдок,

Дон Джон, которого, любезный братец,

Ты с леди Бланш-молочницею сделал,[342]

С цыганами учеными кочует:

Талантов столько усмотрели в нем

Пророки эти, что его украли.

Коль без гроша сидишь ты, знай: найдется

Запас изрядный серебра в столовой.

Итак, исполнив сестринский свой долг,

Я ретируюсь.

Долл, постой!.. Сбежала.

Я опростоволосился с письмом.

Пошли все планы прахом. Доступ к Мери

Мне возбранен, пока я не исправлюсь.

Нет, всем чертям назло, ее добьюсь я!

Она, пока жива, моею будет.

Собой не дам я помыкать девчонке.

Я все обдумал: я учтивым стану

На редкость, поразительно учтивым,

Но, чтоб наследство все ж не потерять,

Порой не откажусь и попроказить.

И с Мери я полажу и с отцом.

Ты своего хозяина испортил,

Ты!.. Стой и не вертись! Я повторяю,

Хозяина испортил ты.

Но чем?

Во-первых, ты, мерзавец закоснелый,

Изволил обучить его читать,

Хоть я предупреждал его, что он

Себя погубит, грамоту усвоив.

А во-вторых, сэр Ланселот мой вшивый,

Ему вы не мешали за границей,

Моей отцовской воле вопреки,

Бывать в компании ломак, которых

Глупцы зовут учтивыми людьми.

Понятно?

Но позвольте, ваша милость...

Во-первых, не позволю; во-вторых,

Мне сделай милость и не спорь со мною;

А в-третьих, если б я судьею был,

Я вздернул бы тебя (а так придется

Тебе лишь ребра посчитать) за то,

Что сын забыл из-за тебя, паршивец,

Как учинять мне милые дебоши.

Да что ж это творится? Руки, ноги

Целы у слуг моих, вино прокисло,

Конь не украден ни один, в суде

Нет дел о нарушении порядка,

Купцы спокойно ездят по дорогам!

Будь проклят я за то, что вместе с сыном

Послал тебя, лентяй! Ты и сейчас,

Растяпа, рохля, стоя засыпаешь,

Качаясь, словно пробка на волнах.

Известно вашей милости отлично,

Что я всегда считался дебоширом.

Припомните, я ежедневно пил

Бесплатно ваши вина, а однажды

И голову буфетчику прошиб.

Врешь, эту драку я отлично помню.

Ты был побит, паскудник, и удрал,

Когда буфетчик взялся за дубинку.

Молчи, прохвост!..

А вот и твой хозяин.

Сколь занимательно!

Сэр, бросьте книгу,

Иль мы пропали.

Том, когда бега?

Не знаю, сэр.

Как! Ты на них не едешь?

Нет, я давно забавы эти бросил.

Пропал мальчишка! — Но ведь это дерби!

Уилл-Лезь в карман и Джек-Дикарь там будут.

Мне жаль их, сэр. Они теряют время,

Хотя могли б заняться чем-то нужным.

Ей-ей, женюсь вторично! — Что, мсье Томас,

Ответил ты соседу-джентльмену,

Которым ты перед твоим отъездом

Был вызван на дуэль, а также парню,

С которым ты повздорил?

Ах, отец,

Не вспоминайте о моих безумствах.

То, в чем я грешен (научился ныне

Я непредвзято о себе судить),

Я искуплю раскаяньем. Послушен

Закону стану я, чтоб наше имя

Не уронить.

Я на любой женюсь —

Лишь бы она наследника дала мне. —

Счастливо оставаться.

Сэр, мне крышка:

Он выгонит меня, я стану нищим.

Как! Зная восемь языков, боишься

Ты старика?

Его я тоже знаю:

Избить меня, а то и сжить со свету

Ему и восемь дюжин языков

Не помешают. Если он сломает

Мне только ногу, я скажу спасибо.

Да помогите ж мне! Ну что вам стоит

Немного побраниться иль пробить

Кому-нибудь башку — хоть мне, к примеру?

Потешьте старика!

Давай пробью.

Боюсь, что поздно. Лучше вы напейтесь

(Пожалуй, меньшим вам не обойтись)

И тем поправьте дело. Но не пейте

Сверх меры — во хмелю вы сущий черт, —

Хоть чем пьяней вы, тем отцу приятней.

Отчаянное положенье наше

Поправит лишь отчаянное средство.

Спасите нас обоих. Учините

Бесчинство, драку — все, что вам угодно.

Поблизости живет старик скрипач.

Ступай за ним — он много песен знает.

Но раньше мне скажи, узнал ли ты,

Где милую найду я.

Проживает

Она теперь во флигеле одна.

Там лишь ее служанки с ней.

Тем лучше.

Ступай за скрипачом и ровно в девять

Со мною встреться.

Via.[343]

Мой родитель,

Бьюсь об заклад, беснуется сейчас.

Задумал он лишить меня наследства,

А я его как следует пришпорю

И позабавлюсь всласть.

Ба! Наш распутник!

О, дон Томасио! Le bienvenu![344]

Я рад тебе. А, Сэм! Как поживаешь?

Как прежде. Я все тот же Сэм, твой друг.

Ну как дела?

Нет, ты остался прежним,

Зря говорят, что стал ты благонравен.

Нет, верен слух. Я очень изменился:

В стране учтивей джентльмена нет.

Не видно разве вам, что я покинул

Стезю греха? А где добыть вина

Получше?

Вот так новообращенный!

Довел ли ты до двадцати свой список?

Нет, довожу. Последняя подружка

Шестнадцатой была по счету в нем.

Страшись! Ромбальдо, спящий великан,[345]

Проснется и с тебя поштучно взыщет.

За что? На женщин Хайлес лишь глазеет.

Так, значит, ты жениться и не думал

На той, кого любил?

Конечно, нет —

Жениться умный человек не склонен.

Иль хочешь ты, чтоб стал я подмастерьем,

Латающим чужие сапоги?

Тогда найди девицу.

Где найдешь?

А если и найдешь, что делать с нею?

Баюкать на коленях, любоваться

Иль пичкать леденцами? Коль к тому же

Она знатна и к щегольству привыкла,

Ей ни одним не угодишь нарядом,

Во Фрайерсе не подберешь ей перьев.[346]

Тогда найди вдову поздоровей

Да посдобней.

И жить учись сначала?

Покойнику надгробье заменяй?

Нет, я останусь лакомкой, как прежде,

И завтрашнего дня не стану ждать,

Коль можно нынче пообедать вволю, —

Чужие повара вкуснее кормят.

Тогда сойдись со старой жирной бабой

И с камбалою этой плосконосой

Целуйся сколько влезет.

Сознаюсь,

Знавал я и таких.

Вот это бабник!

Не он — его глаза. Они грешили

Чуть ли не с половиной королевства.

Что тут стряслось? Куда идут врачи,

Починщики людской дырявой плоти?

У чьей собаки колики?

Я слышал,

Что юный франт, которого из странствий

Привез с собою мистер Валентин,

Внезапно очень сильно расхворался.

Они к нему идут, наверно.

Франсис?

Тот, кто один умен здесь, кто в одном

Лице придворный, воин и ученый?

Не может быть!

Узнаем-ка у Элис.

Мисс Элис, счастлив снова встретить вас.

Добро пожаловать домой, мсье Томас.

Но я спешу — у нас больной.

А как

Здоровье ваше?

Лучше быть не может.

Я рад. Прошу вас выслушать меня.

Я тороплюсь.

Всего минутку, Элис!

Ты зря ей в рот глядишь — ведь он закрыт.

При чем тут рот? Я ножками любуюсь.

Простите, я спешу.

Я умоляю...

Подъем высокий! Страсть люблю таких.

Как я ее не разглядел доселе?

Она не ходит, а скользит как тень —

Так на ногу легка. И цвет чулок

Весьма приятен.

Недосуг мне, сударь.

Идут ей панталоны.

Ради бога...

Она откажет, я ручаюсь в этом,

А потому...

Одно словечко!

Нет.

Я не могу и не хочу. Прощайте.

С тобою мы увидимся еще!

Друзья, зайдемте Франсиса проведать,

Как человеколюбье нам велит.

К тому же, Мери там, и под предлогом

Визита я смогу ее увидеть.

Пойдете?

Непременно.

Не забудьте,

Что стал я благонравен. Позабавлю

Я вас в честь свадебного дня.

Идем.

Сомненья нет — плеврит.

А я считаю,

Что tremor cordis.[347]

Видите осадок?

Опасной лихорадкой болен он.

Кровь у него отравлена. Придется

Кровопусканье сделать.

Нет, нельзя.

Но это нужно.

Риск весьма велик,

Поскольку он исчах и обессилел.

Я за клистир.

Коль мне сказать позволят,

Я предлагаю рвотное. Нам нужно

Первопричину хвори устранить.

А в чем она? Во вздутии желудка —

В горшке не нахожу я флегмы.

Нет,

Нужны помягче средства, ибо сильных

Не вынесет ослабший организм.

Больному хуже. Не зайдете ль снова?

Идем.

Его мы исцелим, мой друг.

Хозяин кланяется вам.

Спасибо.

А мы больного на ноги поставим,

И очень быстро.

Да, диагноз ясен.

Для беспокойства оснований нет.

Сэр, он опасно болен и погибнет,

Коль срочно не помочь. Но медицина

Бессильна возвратить ему здоровье —

На этот счет иллюзий не питайте.

Я мог бы объяснить вам, чем он болен,

Но я боюсь, рассердит это вас

И даже взбесит.

Все свое именье

И жизнь отдам я, чтоб ему помочь, —

Так он мне дорог. Почему — не знаю.

Ну, если так, открыто вам скажу:

Hei mihi, quod nullis amor est medicabilis herbis![348]

Вот то, чего боялся я. Мой милый,

Ступайте. Разговор продолжим после —

Сейчас я слишком потрясен... А вы

Уверены?

Нет у меня сомнений.

Сэр, я прошу вас быть великодушным —

Присущи молодости заблужденья.

Спасибо за совет. Я все стерплю,

Но никому ни звука.

Я не сплетник.

До скорого свиданья.

Неужели

Нет постоянства в существах живых,

Нет на земле незыблемого счастья

И неизменен только гнет судьбы?

Рождаемся мы все себе на горе.

Едва достигнешь полного довольства,

Как жизнь опять несчастье за несчастьем

Тебе приносит.

Милый брат, спеши,

Коль ты его живым увидеть хочешь.

Спешите, сэр, спешите, ради бога, —

Он при смерти.

Сестра, ступай к нему.

Утешь его.

Любимая, два слова.

Потом пойдем к больному. Что, скажи,

Ты думаешь об этом джентльмене?

Сэр, я не думаю, а сострадаю.

Коль он умрет, всех нас постигнет горе.

Но он, Селлида, должен умереть.

И все же не помочь ему — жестоко.

Вы плачете? Но он, быть может, встанет.

Да, но какой ценой?.. Моя Селлида,

Волшебным даром речи ты владеешь...

Я этим даром рада вам служить.

Вот в чем его беда: твою подругу,

Чьим сердцем овладел другой, он любит,

И страсть, таить которую пришлось,

Его свести в могилу угрожает.

Какой неслыханно ужасный жребий!

Ведь он столь благородный человек!

Как эта женщина жестокосердна!

Не тронуться такой великой скорбью!..

Она не замужем?

Покуда нет.

Но вступит в брак?

Как только пожелает.

Его соперник девушки достоин?

Достойна многого его любовь,

Но сам-то он — немногого, и, значит,

Их брак неравен.

Он ваш друг?

Да, друг,

Поскольку близок мне.

И не умрет он,

Коль выживет Франсиско?

Я не знаю.

Ты озадачила меня.

Наверно,

Он близок будет к смерти, если только

Ее он любит, а она его.

Да, оба любят.

Трудная задача!

Но ради вас я с девушкой увижусь

И в ход пущу всю силу красноречья.

Я опишу ей ум его высокий,

И юный облик, и мечты о счастье;

Я приведу печальные примеры,

Живые и до наших дней; напомню,

Как горько быть отвергнутой; сошлюсь

На все, на что сослаться только можно.

Как звать ее? Я к ней иду.

И веришь,

Что ты достигнешь цели?

Вам в угоду

Я сделаю все, что могу, пусть даже

Речь обо мне самой идет.

Неужто

Так жалостлива ты?

Нет, вам покорна.

А если эта дама — ты?

Я вижу,

Что так оно и есть. Теперь мне ясно,

Как любите меня вы.

Дорогая,

Пусть доброта твоя и милосердье

Рассудят нас. Подумай, он несчастен

И он мне друг, а значит, друг тебе.

Как много человечество утратит,

Коль юноша такой души угаснет!

Прими в соображение и мой,

Увы, преклонный и бессильный возраст.

Не расцветет вторично плоть моя —

Зима все соки в ней оледенила.

Я стану в лучшем случае твоим

Больным ребенком; ты при мне — сиделкой.

Не правда ли, неравен брак наш будет?

Меж тем Франсиско юн, хорош собою

И бесконечно добр. Осуществит

Он все чего я дать уже не в силах.

Он вправе стать возлюбленным твоим.

Пойми меня, я высказал все это

Не для того, чтоб сбросить с плеч тебя

Или нарушить слово. Бог свидетель,

Как встарь, мой путь по жизни озаряют

Твои глаза — два светоча мои.

Сказали вы довольно — даже слишком.

Не чаяла услышать я такое.

Но вы мужчина и, как все мужчины,

В любви неверны.

Милая Селлида...

Теперь я покажу вам, сэр, что значит

Страсть в женском сердце разбудить сначала,

А после это чувство обмануть.

Он будет жить, и, коль меня он любит.

Вы оба жертвой станете моей.

Иду к нему. Вы сами отмахнулись

От собственного счастья. Видно, я

Доставшись вам легко, приелась быстро.

Что ж, я забуду имя Валентина

И вашу лесть. Коль скоро так небрежно

Пожертвовали вы своей любовью,

А стало быть, и верностью моей,

Ни клятвы, ни раскаянье, ни просьбы

Меня к вам не вернут. Я учиню

Такое (хоть верну ему здоровье),

Что станет вам от этого обоим

Не легче и отраднее, а горше.

Тогда пусть он умрет.

Нет, так привыкла

Я вам повиноваться, что и ныне,

Кипя обидой, ваш приказ исполню.

Но что ж теперь мне делать?

Умереть,

Не вызвав сожаленья, как банкрот,

Дотла свое богатство расточивший.

Пойду лечить больного.

Я ж — терзаться.

Припарки наложите.

Джентльмены,

Столпы науки...

Через час дадите

Отвар. — Нет, не высовывайте руки:

Вам воздух может повредить сырой.

Прошу вас, джентльмены, удалитесь.

Вторженье ваше — вот что мне вредит.

Клистиры эти, рвотное, припарки

Несите тем, кому в них есть нужда.

Извольте слушаться!

Давайте миску! —

Сейчас побреют вас, и вы уснете

Глубоким сном.

До Страшного суда.

Ах, то ли нужно страждущему сердцу!

Как чувствуете вы себя?

Какие

Мне задают дурацкие вопросы! —

А вы? Я рад вас видеть в добром здравье.

Мутится ум его. Ему все хуже.

Откройте рот.

И по зубам моим

Мой возраст точно вы определите,

А по руке прочтете, сколько раз

Себе ломал я кости за два года? —

Вы, милый доктор; вы, любезный доктор;

Вы, доктор дорогой, и вы, аптекарь,

Прошу вас, дайте мне еще пожить

И удалитесь. Ваши одеянья

Напоминают саван.

Мозг расстроен.

В опасности больной.

Прошу простить,

Мне нужно кое-что сказать больному.

Оставьте нас.

Охотно.

Это может

Его взбодрить. Но будьте кратки, леди:

Ему должны мы через полчаса

Лекарство дать.

Я ждать вас не заставлю.

Ах, чтоб им провалиться! Дай им бог

Лечиться от болячек друг у друга

И жажду утолять лишь жидким пивом,

Чтобы они о девках позабыли

И чтоб навек перевелись больные —

Клад, Индия, сокровище врачей!

Кто просит их соваться в нашу жизнь?

Сэр, как здоровье ваше?

Сколько света

Из этих ангельских очей струится!

Какою страшной, изощренной пыткой

Для человека может честность стать! —

Как! Вы со мною рядом сесть решились?

Я сделаю и больше — вас утешу,

Раз это нужно вам.

Вы честный врач,

Который позолоченной пилюли

Не поднесет больному. Мне не страшен

Ваш взор, хоть в нем таится смерть моя.

Жаль, что мое желанье вам помочь,

Которое мне жалость к вам внушила,

Так странно вы толкуете. Позвольте

Мне дать вам укрепляющее средство.

Оно вас исцелит.

Какое средство?

Ей все известно! — Что ж вы покраснели?

А вы не догадались? Вот какое.

О горе мне! Я потерял ее.

Каким блаженством вы меня дарите!

Не удивляйтесь — это не бесчестность

И не бесстыдство, нет, а лишь любовь

Да искреннее, чистое желанье

Спасти вам жизнь. Она столь драгоценна,

Что сжечь ее нельзя тоске позволить.

Пусть небо вас благословит за это!

О дивная, ужели это сердце,

В котором властвует другой, так щедро?

Ужель из этих глаз струится жалость?

Ужель вы воскресите полутруп,

Хоть отданы ваш разум, мысли, чувства

Тому, кто больше стоит их, чем я?

Пусть совесть вас не мучит. Не презрела

Я свой обет, который с вашим другом

Связал меня так прочно, что, казалось,

Его и время разрешить не в силах.

Но так за вас боялся тот, кому

Я с детских лет привыкла быть покойной,

Так вашей дружбою он дорожит,

Что к вам пришла я по его приказу.

И более того — сам отказался

Он от меня. А я не возражала.

Молчите, бога ради! Неужели

Его несчастье принесет мне счастье

И я изменой дружбу оскверню?

Останьтесь добродетельной и чистой.

Не вправе вы ему повиноваться,

Он — вас мне уступить, я — вас принять.

Нет, лучше я умру.

О, если так,

Ты не умрешь.

Хотя вы мне дороже,

Чем солнца свет и все богатства мира,

Хоть жизнь отдать мне было бы не жаль

За вас, мой рай (нет, вы чудесней рая!),

И все же благодарностью я связан —

Великой благодарностью тому,

Кто, как никто, достоин зваться другом.

Скажите, если б я его не знала,

Вы предложенье приняли б мое?

Еще бы!

Почему ж вы отступили?

Он стар и слаб и вам добра желает,

Раз к вам меня послал по доброй воле.

Себя в мое поставьте положенье,

Поймите Валентина и меня,

Подумайте, какая...

Перестаньте!

Во имя добродетели — молчите!

...Какая жалость — юность погубить,

Лишить себя всего, что столь желанно

И достижимо только в наши годы, —

Любви взаимной полной и счастливой!

Наследников не оставляет старость —

Бесплодна старческая страсть.

Неправда!

Не лгите — вы в душе со мной согласны.

О, я лечить бы поссетом могла вас,

Но для меня не тайна ваш недуг,

И, как бы вас ни сдерживала дружба

(Что делает вам, несомненно, честь),

Не побоюсь я, пациент мой милый,

Сказать и больше, если вам угодно

Понять меня.

Жестокая!

Ведь хворь

Становится сильнее с каждым часом,

А смерть едва ли так уж вам желанна.

Молчите! Ваше обаянье меркнет.

Скажу вам больше: ваша добродетель

Мне кажется теперь лишь зыбкой тенью.

Достойный друг!

Где ваша доброта?

Налгали мне про вас. Вы не Селлида,

Невинная, стыдливая. Но кто ж вы?

Ужели черт обличьем поменялся

С красавицею этой несравненной,

Чтоб обездолить друга моего?

Фантазиям пустым не предавайтесь

И насладитесь мною, сэр. Я ваша.

Клянусь вам, жаль мне вас.

О, двоедушье!

О женщина, какое горе людям

Принес тебя создавший сатана!

Какому аду ты нас обрекаешь!

Коль добродетель в вас еще осталась,

Ответьте мне правдиво, как могли

Вы, женщина, которой поклонялся

Тот, кто, как фимиам, свои желанья

На алтаре служенья вам сжигал;

Чье сердце к вам любовь переполняет;

Чья жизнь (должны вы это вечно помнить!)

Посвящена лишь вам одной...

Ты — чудо!

...Чей взгляд любой был чистою страницей,

Где ваши повеленья вы писали;

Кто вами лишь дышал, — как вы могли,

Отважились, осмелились отринуть

Такого человека (даже если

Он сам того хотел из благородства,

Спасая жизнь мою во имя дружбы)

И честь свою так низко уронить?

Про вас же скажут люди: "Эта леди

Пожертвовала другом и отцом,

Собою и обетами своими,

Чтобы на шею броситься другому".

Тот, кто бесчестен, — пустоцвет в любви.

Бери ее — ты этого достоин!

Как видно, мой удел — несчастным быть.

От всей души ее тебе я отдал.

Я вам лгала до этого мгновенья

И, движимая злобой и презреньем,

Неслыханные вещи говорила,

Чтоб вас взбесить...

Творец, что за созданье!

И только состраданье мне внушал

Опасный ваш недуг. Я вас считала

Ничтожеством. Отныне же, поверьте,

Я всей душою вас люблю и чту.

Вы верный друг и подлинный мужчина,

И радуюсь я вашему недугу,

Который мне вас распознать помог.

К чему вы клоните?

К тому, чтоб были

Вы неизменно честны. Ваша честность

Подобна цитадели на холме —

Она к себе притягивает взоры.

Храните же ее и укрепляйте:

Ей многие враги грозят осадой —

Не только красота, тиран сердец.

Блуждать по сторонам не позволяйте

Глазам — дозорным вашим.

Говорит

Она всерьез или со мной играет?

Следите также, чтобы ваши уши —

Ворота крепости — не пострадали

От легковерья и коварной лести,

Особенно когда парламентер —

Особа пола женского. Храните

Источник вашей силы — ваше сердце.

Да устоит оно перед соблазном,

Личиной добродетели прикрытым;

Подкоп и штурм да не возьмут его.

Она мне до сих пор казалась солнцем,

Которое омрачено затменьем.

Теперь оно вновь вырвалось из мглы

И вновь струит свой ясный свет. — О ангел

(Тебя назвать я не могу иначе),

Цвет пола женского, я на коленях,

Как пилигрим, не страстью преисполнясь,

А преданностью и благоговеньем,

Прошу тебя позволить мне припасть

К твоей руке невинной.

Позволяю,

Затем что верю в ваше благородство,

Хоть вам, боюсь, не дам иных свидетельств

Моей любви. Но в памяти моей

Пребудете вовеки вы по праву

Как мой супруг, мой спутник и мой друг.

Прощайте и собой владейте, чтобы

Я в вас не обманулась.

Благородный,

Достойный юноша, я всей душой

Люблю тебя, но не могу открыться. —

Прощайте, сэр.

Благослови вас бог.

Очнулся я от приступа безумья,

Как от ночного тяжкого кошмара,

Но не вполне еще пришел в себя:

Я весь во власти чар и обаянья

Прелестной этой женщины. Она

Моя судьба. Бороться бесполезно.

Ее советы это подтвердили.

Но я одно из них извлек — я начал

Священной добродетель почитать.

Как заслужить мне право стать ей другом?

Я беден, робок. Мне с ней не сравняться,

Но к этому стремиться — цель моя.

Будь груб с ней, Том, но только будь естествен.

Я не во сне? Мне испытать ее

Разрешено?

Испытывай как хочешь.

Я постараюсь... Где же наш больной?

И где та леди, что за ним ходила?

А, вот он, пациент! Но, надо думать,

Та женщина...

Он ни о чем другом

Не думает.

Друг, подойди к больному,

Утешь его... Сюда!

Мой друг достойный,

Прошу меня простить. Не нахожу

Я слов — настолько я исполнен счастья.

Я буду жить, чтоб вам воздать... Примите

Своих друзей.

Как, старина, живешь?

Держись! Не поддавайся глупой хвори.

Diavolo, morte![349]

Я уж поправляюсь.

Ты что пищишь, как флейта: "Поправляюсь!"

Не так бы парень стоящий ответил,

Он рявкнул бы: "Я, черт возьми, здоров!"

А ты все тот же — не перебродил.

Пускай бродяги бродят. Джентльмену

Пристало колобродить. Лучше встань

Да погляди, что я принес. Тяни-ка

Вбок занавес — сейчас начнется пьеса.

Хороший друг в беде мильона стоит.

Что там? Сироп?

Он болен — помни это.

Оно его убьет.

Осел! Болтун!

Нашелся лекарь мне! Чесал бы лучше

Ногою левой ухо. Цыц, щенок! —

Ну до чего ж ты глуп, дружище Франсис.

Ты присмотрись к бутылке.

Ну, смотрю.

Живительна настолько влага эта,

Что ты живуч, как кошка, станешь.

Что?

Да то, что это доброе винцо,

Которое, как вычитал я где-то,

Тем самым было философским камнем,

Посредством какового и творил

Царь Птолемей все чудеса свои.[350]

Оно не повредит мне, коль я выпью

С умеренностью.

Лучше — с сахарком.

Я прихватил кусок. А вот стаканчик.

Чем мы богаты, тем и рады.

Сэр,

Вы знаете, в каком вы состоянье.

Остерегитесь!

Очень благодарен.

Я буду осторожен. Но не только

Не вредно выпить мне — необходимо.

Ты прав. Брось глупости и наливай.

Но где же дамы?

Пей и поправляйся.

К чертям твои супы из щавеля,

Овсяные отвары да сиропы,

Да поссеты на португальском пойле!

От них лишь зуд. Мне подавай вино.

Где ж все-таки она? — Твое здоровье!

Как! Вы еще не выпили?

Пей, Том.

Я за тобой.

Ты причастись-ка трижды

Да рявкни от души: "Гей!" — как охотник,

И все болезни снимет как рукой.

Ей-богу, лучше средства нет.

Готово?

Цирюльник здесь?

Он здесь уж больше часа.

Касторка где?

Теперь иль никогда!

Спасите, джентльмены!

От кого?

От иродов, толпящихся за дверью,

От лекарей, клистирников, решивших

На мне поупражняться.

Пусть войдут.

Мы выручим тебя, не беспокойся.

Вот, доктор, предположим, заболел

Тропическою лихорадкой дьявол.

Рога его отпилены, башка

Повязкой перевязана тугою —

Он душами протухшими объелся,

В Сен-Данстене у родичей гостя.

Что прописали б вы на первый случай?

Рецепт ваш краткий?

Дурья голова!

Нет, голова врача. Она, во-первых,

Наверняка плешива и проскочит

Сама, без смазки яблочным пюре,

В пасть черта.

Вот уж веская причина!

Еще бы! Во-вторых, она набита

Набором греческой галиматьи,

Обрывки коей в брюхе сатаны

Начнут кататься и — прошу вниманья! —

Воздействовать на принятую пищу,

И этой свистопляскою в кишках

Изгнать удастся проклятые души...

Которые иль с жидкостью стигийской...[351]

Так-так.

...Иль от мучных припарок...

Верно!

...Наружу выйдут в форме испражнений.

А третья,

Наиважнейшая причина в том,

Что в головах врачей — я разумею

Лишь самых опытных из них и цепких,

Торгующих отравой Парацельсов,[352]

Глухих к стенаньям бедных пациентов, —

Гнездится жабий камень.[353] Коль врача,

Как мы у многих авторов читаем,

Мы высушим...

Коллеги, нас поносят!

Еще не то вам будет! — Что нам делать

При резях в животе, причина коих —

Излишнее пристрастие к гороху?

Что тут нужней — портвейн иль портмоне?

Проблема не из легких! А как быть,

Коль угрожает диафрагме грыжа,

А мир стоит под знаком Козерога?[354]

Скажите мне, не будет ли в мозгу

Ипохондрического пациента,

Чья флегма образует камни в почках

И поднимаясь в голову...

Умело

Он тезис сформулировал!

Когда

Очередной у вас начнется приступ,

В Бедлам[355] бегите, мой собрат ученый.

Прощайте, сэр. Мы тщились вам помочь,

Но с юными коллегами тягаться

Не по плечу нам.

Пейте, джентльмены,

Да бегайте по шлюхам, и, ручаюсь,

Другое запоете вы. До встречи!

"Уйдешь ли ты" — говорит один,

"Уйдешь ли ты" — говорит другой.

Раздобудь себе деньжонки

На починку одежонки.

И мы пойдем домой!"

Том, ты мудрец!

Сэр, дамы приказали

Узнать, кто здесь. Они хотят зайти.

Ты поблагодари их и скажи,

Что я от их отсутствия болею.

А кто ко мне пришел — ты видишь.

Дамы?

Крэб, милая моя меж них?

Да, сэр.

Кто с нею?

Миссис Элис.

О!

Запомни:

Насчет меня — молчок. А ей известно,

Что здесь я?

Вряд ли.

На, и ни гугу!

Язык привязан мой.

Сядь, милый Франсис,

И обо мне не вспоминай, покамест

Себя не обнаружу я, а ты

Мне подыграешь. Вы же оба прячьтесь

И делайте, что я вам прикажу.

Что ты затеял?

Тсс, и помогай.

Поговорю я с дамами охотно.

Поговоришь? О чем? О том, кого

Лишили девства на последней маске?[356]

Или о том, как пользоваться клизмой?

Молчи-ка лучше.

Для чего ж пришли мы?

Ты слушай Тома.

Ты за новой юбкой

Уже готов, как видно, увязаться.

Иль повинуйся мне, иль...

Ладно, ладно.

Встань рядом и следи за мной.

Ему

Дурачества все эти не помогут.

Сэр, мы вдохнем в вас бодрость. Как здоровье?

Вы выглядите лучше. Заиграл

Вновь на щеках румянец.

Хворь — ваш враг —

Слабеет. Поправляйтесь поскорее

И бросьте мысли грустные.

О да!

От них один лишь вред.

Я подчиняюсь,

Мои очаровательные гостьи.

Ну, значит, исцелитесь.

Здешний климат,

Привычным став, на пользу вам пойдет.

Надеяться мне не на что, друзья.

Нет! Жизнь я вел беспутную, дурную,

В чем каюсь искренне, хоть слишком поздно:

Я лишь проклятья этим заслужу.

Ни в чем не знал я удержу...

Кто это?

Еще один больной?

Знаком мне голос.

Я сумасбродил...

Право, странный малый!

Друзья, оставьте! Все равно я прыгну.

Да кто там?

Это некий джентльмен,

Который впал в душевное расстройство.

А жаль!

Но помогите же ему!

Явился он ко мне просить прощенья

За совершенные давно проступки,

На вид дурные, но на деле — нет.

Дай бог, чтоб это было правдой.

Полно!

Оставьте! Ни к чему все уговоры.

Когда идет ко дну корабль, над ним

Не сжалится бесчувственное море.

Запятнана, погибла честь моя.

Зачем же длить мне жизнь?

Вот так-то лучше.

Ты слишком малодушен.

У меня

Есть добрая сестра — ее я мучил,

Была любовь — нет женщины, ей равной...

Узнала я его.

Глазам вот этим,

Моим глазам ее не видеть больше!

Всему виной ты, Мери. Берегись

Пренебрегать хорошим человеком.

Жесток мой жребий, но вполне заслужен.

Она права, меня возненавидев.

Отчаянье мужчине не пристало,

Тем более что множество грехов

Единый миг раскаянья смывает.

Плачь, Мери, плачь! Он жалости достоин.

Хитрец! Как ловко он играет роль!

Том, если это правда, мой ты снова!

Она рыдает.

Умереть я должен.

Не дай того господь!

Она твоя!

Пойду проститься с другом, а затем

Приму, что уготовано судьбою.

Неплохо получилось?

Превосходно!

Вы думаете, сэр?

Ну и осел!

Так, значит, вы обманщик!.. Выйдем, Элис.

Нас оскорбляют.

Как все это глупо!

Да где ж она?

Ушла. Том, ты попался

В свой собственный капкан. С чего ты вздумал

Справляться, как идет твоя игра?

Ты был уж близок к цели — нет, все мало:

Давай удачей хвастаться своей!

Все шло на лад, она уже сдавалась,

Уже рыдала нежно над тобой,

И, продолжай ты дальше в том же духе, —

Твоя взяла бы.

Это ты подстроил!

Кто мне шептал без умолку: "Стыдись"?

Башку бы проломить тебе!

Ты сам

Меня спросил.

Молчи, не спорь со мною,

Иль изобью тебя я, как собаку.

Но Мери все равно моя.

Прощай!

Покойной ночи! Я же не намерен

Заснуть, покамест чуда не свершу.

Иди за мной. Тебя за этот промах

Теперь пилить я буду неотвязно,

Покуда не дойму.

На все согласен.

Сэм, ты со мной?

А как же!

Ну, вперед!

Я поведу вас. Если не обманет

Меня мой Ланселот, тебе, гордячка,

Устрою я такой концерт, что ты

Запляшешь!.. Эй, друзья, не отставайте.

Нет-нет, не отговаривай — женюсь.

Не оставлять же мне мое богатство

Булавкам, фижмам, рюшкам, финтифлюшкам,

А попросту тебе?

У вас есть сын.

Какой там сын! Где он? В кого он вышел?

В вас.

Врешь! Ты мне испортила его.

Во всем ты виновата, богомолка.

Не сын он больше мне. Вчера я слышал,

Как он псалмы гнусавил с постной рожей.

Он стал носить в кармане катехизис.[357]

Я вижу, он твой ученик примерный.

Кутил ли он хоть раз после приезда?

Хоть ночь проспал не дома? Что он сделал

Такого, что мужчине подобает?

Где видано, чтоб в доме у меня

Ложились в десять спать или в двенадцать

Из-за отсутствия гостей? Ни песен,

Ни выпивки, ни танцев! И тебя

Такое безобразье не смущает?

Где и когда он шпагу обнажил

За это время?

Я вас умоляю

В отчаянье не приходить, отец.

Ручаюсь вам, что Том остался прежним.

В прах, сплетница, за эту ложь рассыпься!

Ты причинила столько зла...

Не вам.

Я долг дочерний помню. Ради бога,

Подумайте и, прежде чем жениться,

Как следует повыспросите сына.

Коль он переменился, поступайте

Как вам угодно — хоть жену ищите.

Испорчен он и для меня потерян.

Ему не место под моею кровлей.

Тебя ж я в шоры, милочка, возьму,

Чтоб ты еще чего не натворила.

Ступай к себе. —

Эй, кто там!

Сэр, вы звали?

Ступай-ка сына моего сыщи.

Скажи, чтоб утром он ко мне явился.

Приметь, в каком он доме, чем там занят,

И все мне точно доложи.

Исполню.

А не исполнишь, я тебя повешу.

У задней двери встань, чтобы никто

Из здешних слуг не мог войти иль выйти;

А если кто появится из женщин,

Она — ваш приз законный. Преградите

Все подступы.

А кто в ответе будет?

Я, дурень ты трусливый! Я явлюсь,

Когда настанет время штурма.

Можно ль

Вступать в переговоры нам?

С любой

Из женщин, появившихся в окошке.

Пока что повторите ваши роли,

Чтоб угостить отборными стишками

Ее служанок.

Петь нам тоже можно?

Я в пении сильней всего.

Нельзя —

Я этим сам займусь, и если только

Она не камень, я ее пройму.

Мурлыкайте, насвистывайте тихо,

Смотря по обстоятельствам, но пенье

За мной оставьте. Марш, да осторожней!

Послушай, Том, что, если нас побьют?

Заслужите — возможно, и отлупят.

Ну что тебе мерещатся за страхи?

Кто вас побьет?

Там есть мужчины слуги.

А сам ты, Хайлес, разве не мужчина?

Иль мяса мало на твоих костях?

Коль нет в твоей огромной жирной туше

Ни капли мужества, пойди повесься —

Просохнешь и собакам кормом станешь.

Марш, и оберегайте эту дверь,

Как от слуги жену. Болтать довольно.

Идите. — Сэм, ступай.

Как ты прикажешь.

Я скрипача привел. Он плут изрядный.

Эх, учините что-нибудь, хозяин,

Иль с голоду мы сдохнем — я чуть жив.

No point manger, no point de vin, seigneur.[358]

Что мне от знанья языков за польза,

Коль ваш папаша так неумолим?

Grand dieu![359] Я пробавляюсь лишь пинками

Да пирогом холодным. Выручайте!

Пронять тебя лишь голодом и можно. —

Скрипач, какие ты баллады знаешь?

Я, с позволенья вашей чести, мог бы

Спеть "Розу Англии"[360] иль "Герцог Норфолк",[361]

О Дивесе и Лазаре балладу,[362]

Иль "Как на Крите Дедимус впервые...",

Иль "Против Ковентри восстал Иона...".

Прекрасно! Это редкостные вещи.

Иль "Дьявола", иль "Модлин, дочь купца",

Иль "Дамочки вы нежные"...

Отлично.

Иль "Как испанцы высадились в Боу",

Иль про "Кровавый бой в Майл-Энде".[363]

Славно!

Но только вот что — никаких мелодий!

Пиликай как бог на душу положит,

Но без мотива. Чем сыграешь хуже,

Тем лучше для меня. Сдается мне,

Твой голос уши раздерет любому.

Не бойтесь — будет музыка кошачьей.

В таком ключе и пой. Легли там спать?

Не слышно голосов, нет в окнах света,

Ни зги не видно — тьма как по заказу.

Эй, друг скрипач, исполни "Дочь купца" —

Мы стерпим все. Погромче жарь.

Кто тут?

Что за подлец орет, когда так поздно?

"Как ты ведешь себя, дурак?

На что это похоже?

Осел, заткни-ка пасть свою,

Иль дам тебе по роже.

Ого-го-го! Гей-гей!"

А ну-ка новую балладу!

"Сгорели ясным майским днем

Мое имущество и дом".

Кто там?

"Милая, открой,

Или я уйду отсюда".

"Милый рыцарь мой,

Глупою такой

Я, хоть удавись, не буду".

Явился мистер Томас. Вот он.

Странно,

Что не угомонится он никак.

Гони его, запой, как он, фальшиво —

Что хочешь делай, только пусть уйдет.

Вот я его!

"Томас, мой дружок,

Клялся на часок

Заглянуть ко мне сегодня ночью".

"Я сдержал обет.

Дай же мне совет,

Как тебя увидеть мне воочью".

"Лезь ко мне в окно.

На дворе темно,

Так что не следит никто за мною.

Мы с тобой вдвоем

Ночку проведем.

Я тебя от холода укрою".

Ты выдержишь меня?

Не сомневайтесь.

Что ты затеваешь?

Тсс, госпожа! Мы охладим его,

Ручаюсь вам. Готова, Мэдж?

Готова.

"Так вид гречанки его прельстил,

Что вдогонку он припустил".

А ну-ка "Герцога Нортемберленда"![364]

"Он высоко занесся,

Но рухнул с высоты".

Прощайте, сэр.

Ах, что ты натворила!

Сломал он шею.

Нет, он невредим

И на ноги опять вскочил, как кошка.

О женщина! Злокозненная тварь!

Нога, моя нога! Я изувечен.

Обеих ног лишился я.

Беду

Приносят нам твои проказы вечно.

Ох-ох! Нога! Я охромел навеки —

Я в двадцати местах ее сломал.

Ох-ох, скрипач, остерегайся женщин!

Врача, скорей врача! Я умираю.

Ох, люди добрые!.. Иль нет здесь добрых?

Ох-ох, беда какая! Ай, нога!

Терпенье, сэр! Ее перевяжу я.

Не тронь, палач!

Ох, голова моя!

Ухаживай за женщинами впредь

Лишь через дверь... Но не стони! Ты только

Немного оцарапан.

Ох, нога!

Да что с тобой?

Упал и покалечен.

Погиб и Хайлес — мозг его я вижу.

Врача! Несите прочь меня отсюда!

Вот это ночка!

Поскорей врача!

За помощью беги!

Ох!

Все бегите!

Проклятье той, кто вниз его столкнула!

Бегите же — ведь он погибнет!

Ох!

И вы бегите тоже, друг любезный!

А кто же мне за музыку уплатит?

Черт бы побрал ее и вас!

Вот вам

Двенадцать пенсов.

Вот два пенса сдачи.

Мне лишнего не нужно. До свиданья.

Тебе на струны жиру бы горшок!

Мой милый, что с тобою?

Все в порядке.

Спасибо, душенька! Пойдем к тебе —

Теперь никто нас не побеспокоит.

Вот ты какой ловкач! Ну что ж, посмотрим!

Я поняла твой план, и я готова

Служить тебе всем, чем могу, мой милый.

Добро пожаловать, мой ненаглядный

Добро пожаловать, мой лучший друг!

Вот ты теперь такая, как мне нужно!

Терять не будем время.

Все ушли?

Все, милая. Ты поступила мудро.

И ты не хуже.

Славное свиданье!

Входи же с миром в дом... Ах, где мой шарф?

Его во тьме я где-то обронила.

Найди его и впредь носи всегда

Как знак вниманья той, кого ты любишь.

Моя взяла! Удача любит смелых.

Вот он!.. Как! Дверь закрыта? Мери в доме?

Выходит, я обманут?

Милый Томас,

Два слова перед тем, как мы простимся.

Хотя, оберегая вашу честь,

Я заплатила скрипачу, но больше

Ни в чем вам потакать не собираюсь.

Вы — хитрый лис, но вас я раскусила.

Тсс! Вон врачи. Стоните или ногу

Сломайте впрямь, чтоб вас не засмеяли.

Прощайте!

Верно, надо удирать.

И ловко же она меня надула!

Но если буду жив, я с ней сквитаюсь —

И очень скоро. А теперь еще

Одну балладу для поднятья духа.

"В любви, юнцы, себя вести

Должны вы осторожно.

Не лазьте в окна без нужды —

Упасть оттуда можно".

Не мог же он уехать, не простившись!

Найти его! Он иль в оранжерее,

Или в саду.

В саду? В оранжерее?

Туда верхом не ездят.

Что? Верхом?

Он выводил коня?

Еще чуть свет —

Как уверяет конюх.

Он уехал!

Какого друга я утратил, Элис!

Людей верней его я не встречал.

Да, он похвал достоин наивысших.

И наивысших мало! Горностая

Он чище был в своем великодушье

И честности.[365]

Но он еще вернется —

Он не жесток.

Ты ничего не знаешь —

Он не вернется никогда.

Но принят

Он здесь был так радушно...

По заслугам.

Ни в чем не знал нужды...

Ты поразишься,

Когда тебе кой-что я расскажу.

Нет, он не возвратится.

С добрым утром!

Майкл, с добрым утром!

Вы уж на ногах,

Сосед любезный? Видно, на чужбине

Привили вам полезные привычки.

Зато, наверно, нежится в постели

Невеста ваша до сих пор?

Наверно.

Она так рано не встает.

Вы, леди,

С ней в комнате одной обычно спите?

Да, но она последнюю неделю

Одна ночует.

А когда вы с нею

Вчера расстались?

Вечером.

Она

Тогда уже легла?

Еще молилась.

Но что вам до того?

Мне сон приснился —

Тяжелый неотвязный сон. Проснусь —

И засыпаю вновь, и снова вижу

Селлиду у ворот монастыря

Святой Екатерины.[366]

Что?

В волненье

Она молила, плача, аббатису:

"Святая мать, во имя милосердья

К себе примите ту, у коей в мире

Привязанностей больше не осталось".

Затем я увядал Селлиду вашу

В монашеской одежде — и проснулся.

Лишь сон все это.

Добрая мисс Элис,

Мою боязнь, пожалуйста, рассейте.

Взгляните, где Селлида.

Я ручаюсь,

В своей постели. Снам не надо верить.

Не знаете вы снов моих дурных:

Они, увы, сбываются нередко.

Надеюсь лишь...

Я успокою вас.

А как ваш славный друг, сосед?

Не знаю.

Сон о монастыре!..

Ну, прав я был

Насчет его недуга?

А скажите,

Она призналась аббатисе в том,

Что лишь мое безумство вынуждает

Ее монашкой стать? Кляла меня?

Не снился ли и я вам? Отвечайте.

О, как я низко, подло, неразумно,

Своим пресытясь счастьем...

Ах, бедняга! —

Вы ж обещали мне нести свой крест.

Его нести и буду я, покамест

Под ним не рухну.

Коль все взвесить честно...

Сосед мой добрый, лучше помолчите!

В огонь не подливайте масла.

Ну?

Ее нет в спальне, и постель не смята.

Она, наверно, вовсе не ложилась.

Да. Потому я и приехал к вам.

Один слуга мой, посланный по делу

И нынче на заре домой прибывший,

Мне доложил, что ночью видел возле

Монастыря святой Екатерины

Невесту вашу, что она была

Взволнованна, бледна, как мне и снилось,

И что ее впустила аббатиса.

Я изумился и помчался к вам

Узнать, в чем дело.

Говорить мне трудно.

Прощайте.

Всем святым вас заклинаю,

Не оставляйте брата одного.

Нет, не оставлю.

Пал вконец он духом.

Все скоро разъяснится. Ну, не плачьте.

Отдайтесь вновь заботам по хозяйству,

А братом вашим я уж сам займусь.

Все будет хорошо. Не унывайте.

Он безобразил в доме Валентина?

И как еще!

Буянил?

Это видел

Я сам.

И скрипки были? И баллады?

Нет, скрипка-то была одна, но шуму —

На целых двадцать!

Лихо он проказил?

Отчаянней проказ и не придумать!

Вон Ланселот идет, его спросите:

Бесчинствовал он тоже вместе с ними,

Я ж в уголку стоял.

А ну-ка, парень,

Иди сюда. Что скажешь? Есть надежда,

Что твой хозяин станет прежним, а?

Он выше прыгнет — слово джентльмена

И путешественника, ваша милость!

Воскрес ваш прежний Том!

Мой прежний Том?

Да, прежний.

Продолжай.

Вы не забыли,

Каков он раньше был?

Пусть мне напомнят.

Он это сделал сам сегодня ночью,

Всем доказав, какой теперь он скромник.

Послушали бы вы, как мы галдели!

Отлично!

Ставни в доме распахнулись,

Служанки заметались взад-вперед:

С одной сползает юбка, а другая

Штаны лакея на башку надела.

Прекрасно!

Тут прикрикнул из окошка

На нас какой-то парень, но ему

Ваш сын влепил ком грязи прямо в губы.

Он подает надежды.

Сверх того

Башку прошибли одному из наших.

Чудесно!

А хозяин молодой

С подручными своими (это были

Один скрипач и я) то распевал,

То в дверь стучал; то под одним окошком

Болтал и нежничал напропалую,

То под другим бранился. И все это

Сопровождалось звяканьем железок —

Он связку их с собою прихватил.

На!

Ешь, толстей — доволен я.

На этом

Потеха не закончилась. Покинув

Фортецию[367] возлюбленной своей,

Ваш сын по сонным улицам помчался.

Мы сапоги со сторожа ночного

Стянули (дрыхнул он) да как взревем!

За нами он бежать, но неудачно —

Схватил, по лужам шлепая, простуду,

Которая его придушит скоро.

Летели в ад и вывески и стекла!..

Когда же мы в предместье хлев открыли,

Чтоб выпустить свиней, на нас напали

Собаки, так что лай и вопли были

Слышны в Олдгейте[368] даже. Наконец,

Констебль явился, но слугу короны

Чуть с ног не сбила толстая свинья,

Вслед за которой кинулось все стадо.

Попятился блюститель. Тут с размаху

Какой-то боров ткнулся в мой фонарь,

Да так, что свет погас и все смешалось.

Горшечник выскочил узнать, в чем дело,

Глядь, а свинья вломилась в мастерскую,

И псы за ней летят. Мы их дразнить,

И загремели, вопия о мщенье,

Кувшины, крынки, плошки и горшки.

"Коль ты не лжешь, мой юный паж,

И верен твой рассказ,

В ливрею новую тебя

Я наряжу сейчас.

Но если ты, мой юный паж,

Приврал хоть малость мне,

Дубинкой длинною пройдусь

Я по твоей спине".

Идет мой сын?

Да, сэр.

Итак, я вижу,

Что время — лучший лекарь.

Вот он.

Томас,

Я буду краток — обвинял я зря

Тебя в благоразумном поведенье

И мучусь совестью. Утешь отца

И выкини коленце похитрее

Да поотчаянней.

Великий боже!

Что, сэр, на ум взбрело вам и зачем

Велите мне вы совершать поступки,

Которые к лицу лишь негодяям?

Опомнитесь! Пусть ваше благородство

Возобладает над причудой вашей.

Сэр, вы опять хотите все испортить?

Что вы кобенитесь?

Молчи, мерзавец!

Ты совращен компанией дурной

Бездельников, воров и горьких пьяниц,

Чьим темным душам только и услады

Что винный погреб.

Очень неразумно

Довериться такому, сэр...

Что? Что?

Да чтоб куском мне первым подавиться,

Чтоб синей больше не носить ливреи,

Коль этот молодец, ваш милый Томас,

Не самый буйный сумасброд, каким

Его вы видеть и хотели! Если

Ночной дебош... — Друг Робин, расскажи-ка!

Всю правду режь!

Дивлюсь, зачем вы слугам...

Насчет дебоша, сэр, все так же верно,

Как то, что у меня есть десять пальцев,

Что я не слеп, не глух.

Невероятно!

Как терпите вы, сэр, чтобы при вас

Честили сына вашего?

О боже!

Вы отрицать намерены, что ночью

Констебля отдубасили?

Чтоб я

Задел официальную особу!

Закон нарушил!

Добрый мистер Томас...

Да разве вы у сторожа не взяли

Двух девок? Не свезли на Паддинг-Лейн?[369]

Не говоря уже о прочих штуках,

Устроенных у Валентина в доме, —

Как тарарам со скрипачом, к примеру.

Какая поразительная наглость!

Прошу вас, сэр, мерзавцам запретить

Бесславить сына вашего. Должны вы

Внять голосу рассудка и прогнать их —

Ведь мы живем в такой стране, где каждый

Считает долгом уважать закон

И нарушать его отнюдь не смеет.

Ну, Ланселот дю Лак,[370] катись к чертям —

Пойдешь искать ты приключений снова.

Снимай ливрею!

Pour l'amour de dieu...[371]

Цыц! Ни мур-мур! Ступай амурься с дверью,

Покуда цел, дурак восьмиязычный!

Вон!

Мистер Томас, кровь моя на вас!

Гоните-ка их всех.

С тобою вместе.

Как вам угодно.

Кликнуть дочь мою

И всех ее служанок: кто мне больше

Приглянется, на той я и женюсь.

Разумно, сэр.

Эй, принесите деньги.

Садитесь, Томас, и наденьте шляпу:

Вы больше мне не сын.[372]

Как вам угодно.

Даю вам эти деньги потому,

Что прежде вы моим считались сыном.

Я тоже так считал — вы на меня

Изрядно походили. Но поскольку

Вы изменились — вот вам двести фунтов.

Для юноши воспитанного это

Порядочная сумма. А избыток

Земель и денег — лишь соблазн, как видно,

Мешающий вам шествовать стезею,

Столь вам любезной с некоторых пор.

Вы правы, сэр.

Прошу, наденьте шляпу,

Я повинуюсь. Но прошу вас деньги

Взять в рост для моего успокоенья,

Чтоб мог существовать я на проценты,

Как бедный джентльмен.

Ну что ж, возьму,

Но их себе присвою. Вам понятно,

Воспитанный, галантный кавалер?

Ростовщикам я денег не даю,

А трачу их на собственные нужды

И впредь намерен тратить.

Ваша воля.

Теперь о главном, мсье. Извольте слушать.

Оставить я хочу свое богатство

Тому, кто унаследовать сумеет

Не только мой достаток, но и нрав.

Вам это не подходит — значит, больше

Вы мне не сын. А я с натуги лопну,

Но смастерю наследника другого.

Жену вы меж служанок изберете?

Да, сэр, меж них, в кругу своем домашнем.

Я знаю этих девок работящих —

Услужливы они, неприхотливы:

Три фартинга, похлебка пожирнее

Да пиво — вот цена их красоте.

К тому ж мне не краса — здоровье нужно.

В шеренгу стройся! — Милый мистер Томас,

Со мною долго жили вы, а значит,

И баловались кое с кем из них,

За что я вас отнюдь не осуждаю.

Так вот скажите, с кем из них вы спали,

Чтоб нам не перепутать родословных.

Не бойтесь, говорите откровенно —

Вот с этою вы согрешили?

Да.

Стань в сторону. — А с этой как?

Замечу,

Что "как" — вопрос нескромный.

Ну, дела!

Стань в сторону и ты. — Продолжим, Томас.

Не скрою: я всех четырех испортил.

Всех? Многовато.

А ведь сам в восторге,

Хоть хвастаться грешно развратом.

Всех?

Не сомневайтесь.

Вижу я, что все же

Ты кровь моя.

Марш по своим местам.

Что скажешь ты о Льюс, соседской дочке?

Не молода ль?.. Перед твоим отъездом

Ей было лет двенадцать.

А она

Считала, что пятнадцать.

Вот отрезал!..

В дальнейшем, чтобы время зря не тратить —

Ведь я тебя спрошу еще о многих, —

Не отвечай, а палец поднимай,

Коль в цель я попаду. Что ты мне скажешь

Насчет Валерии, чей муж хворает?

Два пальца? И крест-накрест? Почему?

Муж дамы выздоровел.

Вот так штука!

Продолжим. Есть, к примеру, пять сестер

В Сент-Олбени...[373] Как! Всех без исключенья?

Вот это мальчик! Плоть и кровь моя!

Чудовище!

Сэр, вы меня простите?

За что тебя прощать? К чертям прощенье!

На этом я с женитьбою покончил,

Чтоб рогачом не сделал ты меня.

Нет, не совсем еще пропал мальчишка. —

Таким и дальше будь отцу на радость.

Держи, вот двадцать фунтов.

Если только

В нем тлеет искра, можно вздуть огонь. —

Садись со мной за стол, когда захочешь.

Зачем ты лжешь так глупо, так бесстыдно?

Ты ждешь, чтоб я башку тебе пробил?

Молчи, иль я твою собачку вздерну,

Прикончу попугая и пропью

Приданое твое.

Дикарь! Невежа!

Помалкивай!

Дай бог, чтобы мужчины

Тебя разок избили смертным боем

За жен и дочерей своих.

Да разве

Их жен и дочерей обидеть можно?

Дивлюсь тебе!

Молиться на меня

Ты скоро будешь.

Ты поладил с Мери?

Еще полажу — и быстрей, чем стану

На сутки старше, хоть она лукава,

Как черт.

И черт ее не проведет.

Да, если он играть с ней будет честно.

Послушай, Долл, ты мне должна помочь.

Нет.

Я тебе не дам ни спать, ни есть.

Нет-нет, не стану для тебя я сводней.

Клянусь, мои намеренья честны.

Оставь! Тебе ли говорить о чести?

Долл, пусть меня, коль не женюсь на ней,

Коль честно не женюсь, коль не хочу я

По-честному уладить дело... Словом,

Не раздражай меня и помоги,

А я тебя сумею выдать замуж

За статного красавца, о котором

Мечтаешь ты. Ручаюсь, он невинен,

А уж богат!..

Брат, я тебе отвечу,

Когда придешь обедать.

Нет сейчас.

Знай, у него пять сотен фунтов ренты.

Послушайтесь меня, вернитесь, сэр.

Печалью не залечишь ран, а вздохи

Не возвратят упущенное время.

Что ж делать мне?

Вести себя разумно

И возвратиться. Дочка Себастьяна

Ее отговорит — не сомневайтесь.

К тому же аббатиса — тетка ей.

А что с моим любимым другом станет?

Ведь и о нем скорблю я.

Успокойтесь

И положитесь на меня. Найду,

Коль жив он, на краю земли его я

И возвращу.

Допустим, он вернется

И жизнь мою разбитую поддержит,

Но ведь моя невеста заточит

Себя навек в монастыре.

На это

Ей нужно время. Так поторопитесь

Предупредить опасность. Вас Селлида

Сначала почитала как отца,

Потом как друга и заботы ваши

Ценила глубоко. Свершить такое

Ужасное насилье над собою

Ей не дозволят ни закон, ни вы.

Но я же сам толкнул ее на это!

Оставьте колебанья. А уж если

Хотите быть несчастным, не считаясь

Ни с чувством милой, ни с советом друга,

В бездействии и дальше пребывайте.

Майкл, принят ваш совет. Домой я еду.

Я знаю: сердце ваше раздвоилось.

Женитесь спешно, чтобы все поправить

До моего приезда. Устраните

Разброд в душе Селлиды, что навеян

Возможностью привязанности новой,

И пусть лишь честь отныне движет ею.

Ступайте и на лучшее надейтесь.

За дело, милый друг! Довольно слов.

Тут дело не в проломленной башке.

Он до меня давно уж добирался

И с помощью грязнули этой мерзкой

Со мною рассчитался ей на радость.

Ты знай молчи, не то он на тебя

Еще одну напустит.

Я намерен

Призвать его к ответу. Он бесспорно

Мне зла хотел и надо мной смеялся,

Когда кричал, что ногу поломал,

Чего в помине не было. Ей-богу,

Сломай он шею — я не огорчился б.

Петлю б ему на глотку! Ну зачем

Он выбрал именно меня?

Ты рад

Лезть на рожон, коль речь идет о юбке,

А он, хитрец, и пользуется этим.

Ну, буду жив, сыграю шутку с ним!

Не худо бы. Но драться с ним не стоит —

Он на руку тяжел и смел на редкость,

А ты до драки не охоч и вряд ли

С ним справишься.

Нет, драться я не стану.

Да, из-за девки ссориться не стоит:

Неровен час к хирургу угадаешь

И месяц с лишним пролежишь в постели —

В такую-то погоду! Верь, он бьет

Так, что быстрей тебя едва ль починят.

Ты прав. Не буду драться я, а выжду

Удобный случай...

...И ему подгадишь.

Подстерегай его. А эти дамы

Тебе все так же нравятся?

Да, Сэм.

Я их люблю еще сильней, чем прежде.

В лепешку расшибусь, а их увижу.

Ты на любую падок?

На любую —

Любого положения и званья.

И возраста любого?

Да, любого

С четырнадцати лет до сорока.

Люблю всех женщин.

И увечных даже?

Да. Видя их, о покаянье мыслишь.

Та, у которой провалился нос,

Напоминает моему тщеславью

О поучении царя Филиппа:

"Memento mori".[374] Хромоножка сразу

Подсказывает: "Все мы лицемеры

И перед виселицею хромаем".

Беззубая старуха мне твердит:

"Чем блюдо слаще, тем кислей подливка".

Недужливая — "Не кроши свой хлеб,

Покуда не попробовал ты кашу".

И множество других полезных истин

Они внушают мне.

Весьма похвально

Об этом думать. Но quid igitur?[375]

Что мы теперь предпримем?

Пораскинем

Мозгами, как нам Тому отомстить.

Сперва его отыщем — он и сам

Нам предоставит случай с ним сквитаться.

Но помни: я тебя предупреждал —

Что он не промах!

Я — не ты в ответе.

На борт! На борт! Попутный ветер дует.

Скликают пассажиров. Погляжу-ка,

Кого они возьмут с собой.

Корабль!

Скорей, скорей на борт!

Мы отплываем.

Куда вы путь направите?

К проливам.

Ну до чего похож!

Мне можно с вами?

Я заплачу.

Извольте.

Это он.

Тогда плывем.

Ах, друг мой благородный,

Благослови вас небо! Сохрани,

Селлида, в сердце добродетель вечно!

Пролью последнюю слезу о прошлом

И скроюсь, чтобы друга не предать.

Не торопитесь, сэр. Сюда, матросы!

Вот ордер мой. Немедля арестуйте

Мне этого молодчика, не то

Ответите вы все перед законом.

Не бойтесь — кораблем я не ошибся.

Молодчика?

Да.

Сударь, не хватайтесь

За шпагу — все равно мы вас осилим.

Наручники сюда!

Я подчиняюсь,

Но пусть мне скажут, в чем моя вина.

Вы, сударь, обокрали человека,

Который спас вам жизнь и дал приют.

Вы взяли у него коня и деньги

И кое-что еще ценней, а вам,

Как джентльмену...

Что ж, пусть так и будет!

Не лучше ли со всем покончить разом,

Раз дружбы нет на свете? — Сознаюсь

И в этой краже и в других злодействах.

Похитил я еще вот этот перстень

И эту вот жемчужину.

Увы,

В них все мое богатство. Да простится

Мне ложь моя. Да возместят они

Хоть тысячную долю той заботы,

Которой окружал меня мой друг.

Чей хлеб я ел.

Верните их владельцу.

Я в вашей власти.

Вы его, матросы,

Постерегите. Я за ним вернусь

И отведу его к судье.

Ну, сэр,

Готовьте шею — в воздухе вам плавать.

Живее! Не скупитесь на румяна,

Но осторожней — нос мне не покрасьте,

Долл, наряжай меня скорей.

Надеюсь,

Ты не нашкодишь вновь?

И да и нет.

Знай, если ты наш уговор нарушишь —

Ты клялся, что к ней хочешь лишь проникнуть.

Долл, слово джентльмена!.. Нет, не надо

Мне локонов.

Как! На тебе штаны?

Не тронь меня — я страсть боюсь щекотки!..

Да, я в штанах, чтоб зад не простудить.

Хитер ты, но меня не проведешь.

Где шаль?

Ты, братец, стал прелестной леди.

Попробуй реверанс. Так! Зад пониже!

Повыше подбородок!

Черт возьми,

Да я ж обделаюсь от приседаний.

Ну что? Хорош я?

Вы по всем статьям

Моя хозяйка, сэр.

Кого с собою

Возьмешь ты?

Никого, кроме удачи.

Ну, в добрый час!

Опереди его.

Украдкой проберись к кузине Мери

И расскажи, что братец мой придумал.

Я за тобой явлюсь. Беги.

Лечу.

Ага, нарвался на отца! Тем лучше —

Поспею к Мери я, а ты держись!

С чего ты возгордилась так, грязнуха,

Что и отца не узнаешь родного?

Куда это спешишь ты, на ночь глядя?

Какой слепень залез тебе под юбку?

Иль братца ждешь, чтобы ему внушить,

Как может он себя еще унизить?

Марш спать, иль палкой выхожу тебя,

Притворщица, тихоня, замарашка!

Нет, не пойду!

Тогда отведай палки

Да с приговоркой на ночь.

Сэр, постойте...

Слуга приснодевы, Георгий святой,[376]

Ходит весь день за своей госпожой

И где ее ни найдет,

Валит ее и бьет,

Пока богоматерь не даст ему слово,

Что целую ночь близ него быть готова.

Сам получи — и тоже с приговоркой!

От эльфов и чертей,

Грозы молочниц — фей,

Драконов, домовых,

Посланцев ада злых

Храни нас бог!

Ах, господи! Хозяин, кто вас так?

Откройте же глаза!

Заткни-ка глотку —

Ведь я еще не истекаю кровью.

И здорово ж она меня огрела —

Вся голова гудит... Вот так девчонка!

В меня пошла. Приданое ее

На тысячу за это увеличу.

Опомнитесь, хозяин! Неужели

У девушки рука так тяжела,

Что с ног она вас, как телка, свалила?

Да разве дочь отца ударить смеет?

Неужто вы поверили?..

Ты хочешь

Мне втолковать, что это дьявол был?

Нет, человек, хотя довольно часто

Он, словно дьявол, изрыгает пламя

И разные обличья принимает.

Да это ж Томас, сын ваш! Не дивитесь —

Я головой ручаюсь, это он.

Он? Если это так, то и тебя

В своем я не забуду завещанье.

Виднелись у него, как у актера,

Из-под исподней юбки сапоги, —

Я сам видал. Пускай меня повесят,

Коль то не сын ваш в платье Доротеи.

Молчи! Идем и последим за ним.

Эх, кабы знал ты, как я рад!

Желаю

Вам радостей побольше, но иных.

Довольно слов. Идем за ним скорее.

Когда придет он?

Скоро.

Отправляйся

Наверх. Я за тобою.

Все готово?

Все.

Пусть свеча стоит подальше.

Так

Я и поставила ее.

Ты встретишь

И проведешь его. Будь осторожна,

Иначе он сбежит.

Ручаюсь, нет.

Тебе понятно все?

Вполне, хозяйка.

Опять помеха! То злодей родитель,

То старый Валентин! Откуда он?

Вот кстати, Долл, я встретил вас. Должны

Вы оказать мне важную услугу.

Простите, у меня ужасный насморк...

В чем дело, мистер Валентин?

Скажу —

И вы, как я, в отчаянье придете.

Моя благословенная невеста,

Со мной рассорясь из-за пустяка,

В обитель к вашей тетке убежала.

Вернуть ее не стоит мне пытаться:

Туда меня не впустят. Друг мой, Долл,

Вы с ней близки и с вашей теткой тоже.

Вам доступ в монастырь открыт. Голубка,

Прошу вас, заступитесь за меня,

Иль будет поздно.

Что? Ушла в обитель?

Нет, этого не бойтесь. Аббатиса,

Наверное, не поняла, в чем дело.

Вот повезло! Еще одна забава. —

Мы на заре увидимся, и верьте:

Я вызволю ее любой ценой.

Теперь же я спешу.

Но вы придете?

Приду всенепременно. Доброй ночи.

Спокойной ночи, ангел мой.

Отлично!

Я за сестру у всех схожу. Тем легче

В обитель я проникну. Очень кстати

Такая мне возможность подвернулась:

Там милые девчонки, и успею

Я это доказать им до того,

Как выгонят меня оттуда взашей.

Но я у цели. Вот ее служанка.

Кто здесь? Мисс Дороти? Вот не узнала!

Мисс Дороти? Дела идут на лад!

Входите же.

А где твоя хозяйка?

Занемогла, лежит. Как хорошо,

Что вы пришли! Ее вы развлечете.

Конечно, развлеку!

Но не шумите —

Она, наверно, дремлет. Вам известно,

Где спит она. Ложитесь прямо к ней

Под одеяло и ее согрейте.

Согрею, будь спокойна!

Заходил

К нам нынче братец ваш. Какой он странный!

Он негодяй, подлец!

Я провожу

До двери спальни вас и там оставлю.

Входите, сэр, я дам приют вам на ночь,

Как джентльмену, хоть печальный жребий

Вам выпал.

Поступайте как хотите.

Решение я принял и теперь

И к радости и к горю безучастен.

Жалею, что с ним обошелся строго,

Хоть обойтись иначе и не мог.

Не знаю, что и думать. Добровольно

Сознался он в таких поступках странных,

Что, если это правда, я обязан

Был силою вернуть его домой,

Хотя великодушный Валентин

Заранее простил его, наверно.

Вот вам — пропейте, а за арестантом

Я ночью присмотрю.

Сэр, доброй ночи.

И вам такой же, господа честные.

Идемте, сэр. Надеюсь, мне удастся

Рассеять грусть, которой взор ваш полон.

Сэр, ставку сделал я уже свою

И, как бы все ни обернулось, верьте,

Я буду этим огорчен не больше,

Чем проигрышем в карточной игре,

И на лице моем вы не прочтете

Историю того, что вынес я.

Он стойкий человек! Нельзя мне было,

Чума меня срази, с ним быть жестоким! —

Идемте, сэр. Все это пустяки

И разъяснится до ночи, надеюсь.

Уверен я, сестрица Тома это.

Она сейчас одна пойдет домой.

И кстати ж я отделался от Сэма!

Я расплачусь за мой пробитый череп:

Ее подстерегу я на пути,

Освобожу от девства и — vindicta![377]

Движенье в доме... Отойду подальше.

Явился?

Тсс! Сейчас войдет сюда.

Спасибо, дорогая.

Только тише.

Пройду как мышка, Нэн!

Лежишь, плутовка?

Ну-ну, лежи...

В каком он нетерпенье!

А ты б не прочь там и сама лежать,

Меня домой спровадив.

Тсс, срамница!

Ты, дурочка моя, клубком свернулась?

Ну что ж, ты скоро ляжешь попрямее —

Столь редкий случай я не упущу.

Ворочаешься? Потерпи немного —

Сейчас мы поворочаемся вместе.

Как крепко спишь ты, не подозревая,

Что вскоре мы с тобой вкусим блаженства!

Сперва мы нацелуемся... А впрочем,

Тебя не худо и врасплох застать.

Ах, до чего же ты мягка, злодейка!

Как я с тобой натешусь, невзирая

На то, что будешь ты вопить: "Уйдите,

Коль джентльмен вы..."

Перестань хихикать!

"Стыдитесь! Что вы делаете, Томас!

Я подниму весь дом! Нет, вы, конечно,

Так не поступите!.." Нет, не спасет

Тебя ничто.

Ты скоро поостынешь!

Не отступлюсь я от тебя, пусть даже

Меня за это вздернут, колесуют!

Бесстыдник!

Неужели он и впрямь

Так поступить способен?

Сделай опыт.

Нет, до того как лечь, поцеловать

Хочу я Мери...

Что ты все смеешься?

Мне Никлас добрый вспомнился.

...И бросить

Взгляд на ее лицо, где я так часто

Читал укор. Сейчас оно бесстрастно.

Дверь и свеча, позвольте запереть

Мне первую из вас, зажечь — вторую.

Вот так! Теперь взгляну... Ах ты, милашка!

Я даже тронут.

Тронешься, голубчик!

Угодники святые! Здесь нечистый!

Ха-ха! Нечистый! Ха-ха-ха! Нечистый!

Ох, как злодейски провели меня!

Постой же, ведьма... Нет, весь дом разбужен,

И быть здесь в женском платье мне опасно. —

Знай, Мери, от тебя я отрекаюсь

И, мстя тебе, женюсь на этой ведьме.

Не женишься — я за тобой слежу.

Я выдублю ей шкуру так, что станет

Та мягче кож испанских.

Эй, проснись!

Спокойной ночи, ведьма, дьяволица!

Ай!

Вой, чертовка, громче!

Ой-ой-ой!

Откройте гостю двери — пусть уходит.

А вновь придет — еще любезней встретим. —

Кэт, ты жива?

Коль явится он снова,

В постель ложитесь сами с ним, хозяйка.

Что говорил он?

Я в постели мягкой

Пригрелась так, что все и проспала,

Кроме его любезного прощанья.

Меня на фарш разделал ваш дружок —

Хоть начиняй пирог с дичиной мною.

Бедняжка! Юбку подарю тебе я.

А я корсаж.

Постель перестелите

Мисс Долл и мне. — Сейчас мы посмеемся

Часок-другой, а на заре — к Селлиде:

Есть слух, что в монастырь она уходит.

Любовь — что хлеб: как ни провей зерно,

А все же всходам сорняки мешают.

Бывает, Мери, — уж таков наш век...

Но лучше ляжем — спать хочу смертельно.

Идем. А ты не братец твой случайно?

Будь это так, была б ты не в накладе.

Довольно говорить об этом, Долл.

Дверь скрипнула. Красотка, соглашайся,

Иль я... Она!

Прелестнейшая леди,

Я рад вас видеть. Коль не ошибаюсь,

Вы Себастьяна дочь.

Вы не ошиблись.

Ты сделал стойку, Хайлес? Ну держись —

Сейчас узнаешь, где зимуют раки!

Не страшно вам одной ходить так поздно?

Я никому не причинила зла,

И некого бояться мне, но все же

Я очень рада встретить джентльмена —

Случиться может все... Мы незнакомы,

Но мне весьма хвалили вас.

Скажите,

А можно вас поцеловать мужчине?

Не вижу в том дурного.

Только б он

О бороду мою не укололся!

Ужасно жестки губы у нее.

Обветрились, наверно. — Ах, мой ангел,

Скажу вам по секрету: вы такая...

И для меня отныне вы, клянусь...

Гляди-ка, олух! Это ж дочь моя

Целуется в углу с каким-то плутом.

Не может быть!

Ты что, ослеп, бездельник?

У ней же шашни с ним.

Ах нет, нельзя!

В вас уваженья нет ко мне.

Напротив —

Клянусь вам в этом вашей белой ручкой.

Сознаюсь, встречи с вами я ждала.

Сэр, в сапогах она.

Что тут такого?

Девицы скоро и штаны наденут.

Лишиться чести? Ни за что на свете!

Смотри, опять целуются. Я чуял,

Что это дочь моя. Знать, неспроста

Она тихонько кралась черным ходом.

Ох, ум за разум у меня заходит.

Коль честные намеренья у вас...

Она вас раньше никогда не била?

Ты что ко мне, мошенник, привязался?

Ты дважды обманул меня уже

И сына мне испортил. Ты, наверно,

Желаешь, чтобы я тебя повесил?

Что ж, я не прочь, но это ведь не к спеху.

Подумайте-ка лучше — может быть,

Сказались в ней отцовские задатки?

Не редкость — сын, похожий на отца.

Его нетрудно сделать. Но на свет

Произвести мужского склада дочку —

Вершина мастерства, предел искусства!

Сестрица брата за пояс заткнула:

Он вас побить решился б только спьяну.

Не он, а Долл — ваш вылитый портрет.

Ты прав, приятель. Вот тебе за это

Моя рука.

Нет, только после свадьбы.

Ты слышишь?

Речь уже идет о свадьбе.

Пусть женятся, коль он по нраву ей.

Их первенец и будет мой наследник.

И пусть за дело поскорей берутся,

Фи, сэр! Извольте сдержаннее быть.

Ведь вы же джентльмен и обещали

До вечера вступить со мною в брак.

Жениться неохота, но меня

Страх как плутовка эта соблазняет. —

А если мы поженимся сейчас же?

Ступайте и меня в часовне ждите

Неподалеку от монастыря.

Сэр Хью, священник тамошний, сумеет

Нас обвенчать, не раскрывая требник

И даже свеч не зажигая, чтобы

Отец мой ни о чем пока не знал.

А завтра в ночь...

И ничего сегодня?

Нет, ничего. Сейчас я тороплюсь —

Приданое мне надо приготовить.

Прошу вас, милый, не мешайте мне,

Иль мы и обвенчаться не успеем.

Ступайте, если любите меня.

А вы придете?

Да, в теченье часа.

А где же поцелуй?

С петлей целуйся! —

Довольно! Я как на иголках вся.

А все-таки уста у ней — как терка,

Но дамы исправлять умеют это. —

Прощай!

Прощайте!

Не жену, а чудо

Получишь ты.

Идем-ка вслед за ними —

Хочу я знать, что на уме у ней.

Коль это парень стоящий, то fiat,[378]

И я спокоен за свое поместье.

К заутрене пора нам, дочь моя,

Хоть вам покамест раскрывать так рано

Прекрасные свои глаза и трудно.

Достойнейшая мать, коль нужно это

Для моего душевного спасенья,

Они забудут сон, дитя покоя. —

Как страждешь ты, истерзанное сердце!

Как ты, любовь, мою тиранишь душу,

Желанья и будя и подавляя!

Зачем сюда пришла я, коль меня

Они хотят счастливой видеть оба?

Зачем в свой дом красавца молодого

Привел ты, Валентин, и восхвалял

Достоинства его везде и всюду?

Зачем, глупец, меня ты научил

Любить тебя сильнее, чем любила

Отца когда-нибудь родная дочь,

И сам над этим чувством надругался?

Умеете вы петь?

Да, мать святая...

Но лишь о горестях моих.

Тогда

Ступайте и займите место в хоре.

Ты разузнал о нем?

Его нет дома.

Сестра сказала — он в монастыре.

Возможно. Я пойду туда. Будь там

Через часок вот с этим джентльменом.

Пока же обиходь его.

Исполню.

Где был ты?

Нет ли лавки по соседству?

Я подарю тебе перчатки, Сэм.

С какой бы это стати?

Догадайся.

Да ты никак женился?

Безвозвратно!

Стал членом ордена мужей.

На ком?

Когда ты улизнул, я догадался,

Что дело тут нечисто. Кто она?

Красавица — и страстная на редкость,

Да чересчур чиста — чиста, как льдинка.

Поверишь ли, до свадьбы — ничего,

Хоть весь их род известен пылким нравом.

Кто это, Хайлес?

Знать, судьба судила

Нам вновь с тем джентльменом молодым

Друзьями стать.

С мсье Томасом, не так ли?

Забыто все!

Теперь я догадался.

А он-то знает?

Нет. Весь фокус в этом.

Так быстро я обделал все, что он,

Щенок, поймет: со мной шутить опасно.

Не скрыт ли здесь какой-нибудь подвох?

Да что ты, Сэм! Я даже вдовьей части

Не записал ей, — тут мы с ним сочтемся.

Девица хороша.

И станет лучше,

Со мной пожив. А будет непокорной,

Я вымещу на ней все оскорбленья,

Которые нанес мне Томас.

Хайлес,

Будь осторожен.

Поздно рассуждать.

Идем-ка к ней. Я буду муж на славу.

Сэр, с вами я не говорила.

Как!

Забыли вы, что мне клялись помочь

И даже хитрость применить, коль надо,

Чтоб я хоть час мог с ней поговорить?

Я обещаю вам, что не нарушу

Ни правил, ни порядков монастырских.

Я вас два дня не видела.

Неправда!

В одиннадцать часов сегодня ночью,

Когда вы к Мери шли, я встретил вас.

Да, Мери навестила я, но с вами

Не виделась...

Не спорь. Мне все понятно:

То был твой брат.

Простите, сэр, вы правы.

Приказывайте — я служить вам рада.

Рехнулся братец, не иначе! — Сэр,

Вы подождите здесь, пока я с Мери

Похлопочу за вас.

Благодарю.

Что с ними, боже мой? Benedicite![379]

Вас овод, что ли, укусил? Подайте

Кропильницу мою!

Святая мать,

Забрался некто (очевидно — дьявол),

Обличием с мисс Доротеей схожий,

В наш мирный монастырь и непотребства

Стал учинять.

Кропильницу подайте!

Извольте.

Вам повелеваю, духи

Земли и воздуха, огня, воды...

Слыхали, пресвятая мать? Слыхали?

Видим иль невидим ты,

Зол иль полон доброты,

Черный, белый иль иной

Дух, утративший покой...

Идет! Идет!

Кто вы и что вам нужно?

Лишь то, что вы дадите сами.

Вы

Не женщина.

Вы тоже не монашка,

И ею вам не быть.

Зачем вы здесь?

Куда ж монаху деться?

Это дух?

Да, тетя, от меня лишь дух остался.

Вон!

Тсс! Я тоже колдовать умею.

Как ты сюда попал?

Не важно — как,

Но только мне нужна монашка эта:

Она для вас красива чересчур.

Отдай ее — молю тебя я слезно.

Будь умницей, не спорь, иль быть беде!

Но ведь она же послушница!

Пусть!

Запомни — мне препятствовать опасно.

Иль отпусти ее на час, иль вовсе

Она в обитель не вернется.

Томас,

Чисты ль твои намеренья?

Чисты,

Как очи настоятельницы здешней.

Что ж, я согласна.

Убеди ее...

Но не шути со мной, не то...

Одну

Я не пущу ее.

Пойдешь ты с нею,

Но только не копайтесь.

Дочь моя,

Иди за ним и мной.

Я повинуюсь.

Ты, дочь моя, разумница. Идем.

Шальной! В монастыре погром устроил

И аббатису свел с ума.

Верней,

Ее он с места свел. Она исчезла,

И с ней Селлида.

Неужели это

Он сделал мне в отместку?

Видишь, Мери,

Чего ты хитростью своей добилась?

Гляди — она!

Ты прав. Ну до чего же

Мила, плутовка! — Леди, добрый день.

Сэр, добрый день.

Здоровается сухо.

К лицу девице сдержанность на людях.

От нас вам что-то нужно, джентльмены?

Да, черт возьми, мне нужно кое-что

От вашей милости.

Что вы хотите?

Хочу, чтоб ты немедленно собралась,

С собою все, что надо, захватив,

Мой дом уже готов.

Что?

Этой ночью

Со мной ты будешь: к нам придут друзья.

А что до сундуков, вещей и платьев,

И утвари необходимой — их

Перевезу я завтра-послезавтра.

Возьми лишь драгоценности и деньги.

Взять драгоценности?

Да, украшенья.

Нас ждет постель — есть где побаловаться.

Ну, поцелуй меня покрепче.

Кто вы?

И эту даму милости прошу.

Куда?

Вас ублаготворит мой спутник.

Молодчик этот — сумасшедший.

Сэр,

У вас спокойный, трезвый вид. Скажите,

Кто этот человек? Чего он хочет?

Ты вновь попал впросак.

Ты мелешь вздор. —

Долл, продолжай и можешь не стесняться:

Здесь все свои.

А вы не из Бедлама?

Как, сэр, вы допустили, чтоб гулял

Он на свободе? Он себя погубит.

А жаль! Он статный, видный джентльмен.

Вот провалиться мне, тебя надули!

Но я твой муж. Ведь мы с тобой в часовне

Святого Михаила обвенчались.[380]

Я ж говорю, что это сумасшедший!

Но разве вы не Томаса сестрица,

Мисс Дороти?

Вот здравые слова.

Но я клянусь, она вам не супруга.

Когда венчались вы?

Меня и впрямь

С ума сведут! Да разве тот священник,

Которого назвали вы сэр Хью,

Не окрутил нас в полночь? Не клялись вы,

Что любите меня? Не провожал

Я вас, когда вы шли от этой дамы?

Проснитесь, сэр! Мы с нею в этот час

Лежали вместе у меня в постели.

Ну что я говорил?

Ты зря ей веришь.

Она права. Я замуж не пойду,

Покуда человека не узнаю.

Прощайте, сэр.

Пойдем искать Селлиду.

Тебя предупреждал я!

Что за черт?

И все ж идем — теперь всерьез женюсь я,

Его привез я.

Вы себя вели

Как настоящий друг.

Ах, если б так же

Он вел себя!

Он человек достойный.

Боюсь, вы станете другого мненья,

Кой-что узнав.

Пусть джентльмен войдет.

Моя возлюбленная тоже здесь!

Фортуна, помоги мне! Вы, светила,

Рождающие чистые желанья,

Светите ярче!

Дочь моя! Вам дан

Один лишь час. Послушайте, что скажет

Ваш опекун в защиту чувств своих,

А после поступайте как хотите.

Я подчиняюсь вам, но против воли.

Скорей ради него. О, как он грустен,

Как трогательно грустен! Ах, любовь,

Когда б целить умела ты, как ранишь!

Сэр, видите вы сами: глаз не сводит

Она с него. Итак, доверьтесь мне

И в том, что я скажу, не сомневайтесь,

А он мое свидетельство едва ли

Оспаривать дерзнет. — И вы, Селлида,

Доверьтесь мне и умницею будьте, —

Сэр, юношу вы этого любили?

Как собственную душу.

Вы ему

Предоставляли все, что он желал,

И все, что были в силах предоставить?

И впредь намерен так же поступать.

Одно лишь было для него запретно —

Я говорю об этой милой леди,

Но он запретом этим пренебрег,

Чем оскорбил ее и вас. Вдобавок

С прискорбием узнал я, что таилась

Порочность в этом юноше красивом.

Он сам сознался мне, — когда в порту

Я, чтобы помешать его отъезду

И припугнуть матросов, обвинил

Его в обмане, низости и краже, —

Что совершил другое преступленье,

У вас две драгоценности похитив

Немалой стоимости.

Ах, кому

Я верила?

Я ухожу в обитель,

Коль скоро добродетель...

Нет, постойте.

Пусть он при вас сознается.

Виновен.

О злобный рок!

Поверьте мне, его

Я не оговорил. Вот подтвержденье —

Вам эти драгоценности знакомы?

Идем, святая мать.

Да, я их видел.

Ну натворил ты дел!

Коль буду жив,

Еще не то наделаю.

Не пяльтесь

Так на меня! Вы мне теперь чужая.

Смотрите сами — вот мисс Доротея,

А вот возлюбленная Тома.

Смолкни,

Иль лопну я от радости нежданной.

Мне возвращен мой прежний сын, мой Том! —

Эй, Ланселот, беги домой и днище

У новой бочки выбей. Город взят!

Мне эти драгоценности знакомы.

Они! Они, вне всякого сомненья!

О боже, дай чтоб это было так!

Они! Готова жизнью поручиться!

А это он! — Долл, Мери, подойдите

И рассмотрите юношу получше.

Похож ли он на брата моего?

Похож, ей-богу!

Да, похож на редкость.

Черт побери! Разительное сходство

В лице, в осанке... Вразуми нас, небо!

Брат побледнел... Нет, юношу сама

Я допрошу.

Ответьте мне по чести,

Где взяли драгоценности вы эти?

Отвечу — может быть, на этот раз

Фортуна мне слепая улыбнется.

Не знаю я, кто мне их дал, но с детства

Их на руке ношу.

Брат, это Франсис —

Ведь я сама их на него надела. —

Еще два слова, сэр! Два слова только:

Родные есть у вас?

Таких, которых

Я знал бы, — нет. Уж так судьба судила!

От воспитавшего меня купца,

Который умер в нищете, к несчастью,

Когда мне восемнадцать лет минуло,

Я слышал...

Что купец вам говорил?

...Что был я на галере генуэзской

В морском бою одним матросом найден —

Тот подобрал из жалости меня,

Когда лежал я близ убитой няньки,

И что при мне письмо к Каструччо было,

Венецианскому купцу. Поздней,

Когда я вырос и один остался,

Я стал его искать, но оказалось,

Что он давно уж умер и унес

С собой мои последние надежды.

Я сделал ремеслом своим войну,

И случай свел меня во время странствий

Вот с этим джентльменом, — награди

Его господь за доброту и ласку!

Я все сказал.

Все, чем меня взыскать

Создатель мог. Хвала ему вовеки!

Сэр, на колени! Вы нашли отца,

И в плаванья он больше вас не пустит.

Не сомневайтесь, сэр, все это правда.

Мы все ликуем с вами.

Друг мой лучший,

Отныне ставший мне дороже вдвое,

Пусть небеса тебя благословят

И буду я их милости достоин!

Отныне, госпожа моя...

Отныне

Я возвращаюсь к вам.

Но, дочь моя,

А монастырь?

Нет, ни за что на свете! —

Вам, сэр, я дружбу отдаю; ему —

Любовь.

Пошли вам небо счастья! Франсис, —

Затем что ты уж больше не Франсиско, —

Возьми ее и преданно люби,

Как любит твой отец.

Пусть мир презреньем

Меня казнит, коль ей я изменю,

И вот печать, которой эту клятву

Скрепляю я.

Теперь повеселимся!

Нет, я найду его.

Что здесь творится?

Я вижу, Хайлес, муж ты хоть куда,

Да и любовник страстный.

До свиданья.

Обман мне ясен.

Что я говорил?

Стой, иль тебя остановлю я силой!

Иди сюда, сестра.

Что вы, мисс Томас,

Вновь затеваете?

Прошу молчанья!

Хотел бы ты обзавестись женой?

Я? Боже упаси!

Обзаведешься,

Притом плодливой, потому что я

Родить тебе детей не в состоянье.

Не мальчик — чудо! Плоть моя и кровь!

А мне и так не плохо.

Будет лучше.

Доходу у тебя семь сотен в год?

Три за женой как вдовью часть запишешь.

Нет!

Да, запишешь и еще прибавишь

Наличными две сотни на наряды.

Да ты взгляни — отменная девица,

С приданым в тысячу пятьсот. Ну как?

Ударим по рукам? Иль мне сначала

Тебя ударить?

Так я не согласна.

Долл, не дури! Он славный, видный малый.

Решайся, братец Хайлес.

Соглашаюсь,

Коль полюбить она меня сумеет.

А вы сумеете мне угодить?

Проделай поскорее опыт, братец.

Бери ее, люби. Девица — прелесть.

Но и любовниц я хочу иметь.

А я тогда — любовников.

Ну ладно.

Давай уж мы с тобой любить друг друга.

Свой род не посрамила ты.

Прикину

Тебе пять сотен за слова такие.

Без нас не будет этот праздник полным.

Нет-нет! Вы добродетельная дама.

Вот жизнь и посвятите созерцанью.

Довольно, дурень! Заключим-ка мир.

Пусть дурень, а с тобою спать не буду.

Прочь бабьи тряпки!

Снова я мужчина

И снова еду странствовать.

Я первый

Не допущу такого.

Я — вторая.

Зря не старайтесь — странствовать я буду,

Пока себе не подыщу отца,

Которого не знал досель; супругу,

Которую не видел; и поместье,

Которого не ждал. Мое почтенье!

Ты не поедешь! Я люблю тебя,

Чему порукой — поцелуй.

Не выйдет!

Поженимся, и выйдет все.

Мой мальчик,

Держи ключи от всех моих владений:

Ты подлинный мой сын. И закачу же

Я нынче пир!

Итак, мы прямо в храм?

Да. Счастье принесет ваш брак всем нам.

Тогда идем, да поживей. За мною!