Пылающая сталь

Глава 16 Преждевременная атака

В десять часов вечера, 3 марта 1943 года, осаждаемый в Тарановке 78-й гвардейский полк размером с усиленную роту и восемь танков 179-й отдельной танковой бригады с танковым десантом из четырех десятков оставшихся в живых советских мотострелков, перешли в контратаку на силы шестой танковой дивизии. И отбросили танковую дивизию примерно на километр от района церкви. Я не преувеличиваю. Если смотреть на факты, эта горстка людей отбросила главную ударную бронегруппу 6-й танковой.

Немцы за этот день потеряли «всего» 3 танка и 4 самоходных орудия — очевидно, что действовали они куда осторожней, и больше не пытались «задавить русских броней». Но за Тарановку немецкая пехота и панцергренадеры дрались, и дрались упорно. Бой шел всю ночь, немецкую пехоту выбивали медленно, дом за домом. Сводки по потерям немцев и 78-го полка в живой силе, конкретно за этот день у меня нет. Но есть сводка по потерям от танкистов — 179-я танковая бригада, за 3 марта, потерь в танках не имела. Но были у бригады тяжелые потери в мотострелковом батальоне — вместе с гвардейцами 78-го полка, советским мотострелкам пришлось всю ночь выдавливать немцев из села, умудряясь при этом еще и отбивать немецкие контратаки. Бой был очень тяжелым, немцы дрались за каждую улицу, за каждую хату. Похоже, что этот трудный ночной бой, в определенный момент потерял всякое подобие упорядоченности. Среди постоянных взрывов от снарядов нашей и немецкой артиллерии, среди горящих хат и танков, люди стреляли, резали, взрывали друг друга с ожесточением, которое могло бы потрясти даже самых суровых воинов древности. Никто не хотел уступать. Степень ожесточенности может показать хотя бы тот факт, что только среди командного состава мотострелкового батальона 179-й танковой бригады пропали без вести сразу три командира взводов: старший лейтенант Владимир Сергеевич Извалов, лейтенанты Семён Дмитриевич Ровенский и Степан Васильевич Яковлев…

Эта была трудная, тяжелая, бессонная ночь.

Утреннее донесение комбрига Рудкина, в 9:30 от 4 марта 1943-го, кратко обрисовывает положение наших войск в Тарановке, и заканчивается уже привычной фразой: «…противник подтянул свежие силы и атакует».

Этот сухой и лаконичный доклад давит мне на сердце стылым страхом за тех русских солдат, что все еще были живы. Кажется, Рудкин готов встретить неизбежность. Спустя восемьдесят лет, имея на руках выписки историков из документов, владея подробностями, о которых Рудкин не мог знать, зная о том, кто им противостоит — я не нахожу выхода иного, как оставить Тарановку. Читая донесения дивизионной разведки о скоплении бронетехники врага у села Охочее в 100–120 бронемашин, которое читал и комдив 25-й — я больше не вижу возможностей к сопротивлению. Зная о том, что к передовым немецким частям начала подходить отставшая артиллерия — я не вижу иного пути, кроме немедленного отхода.

Комдив 25-й приказ на отход не дает. Но обещает помочь огнем дивизионной артиллерии.

Для меня это было бы слабым утешением. Дивизионные пушки советской стрелковой дивизии со своими 76,2 миллиметрами уступают во всем артиллерийскому парку танковой дивизии, калибр которого начинается со 105 миллиметров и имеет на вооружении тяжелые гаубицы в 150 миллиметров. Уступает во всем, и очень сильно, начиная от дальности стрельбы, и заканчивая количеством стволов.

Хюнерсдорфф снова проявляет себя как энергичный командир — он разведывает подходы к Тарановке с севера, и ему удается провести большую группу мотострелков на БТРах «Ганомаг» (Немецкий бронетранспортер Sd Kfz 251/20 Hanomag) с танками и самоходками и атаковать село с севера. Хорошо, что уже в июле Хюнерсдорффу вышибут мозги под Харьковом (по иронии, немецкая же артиллерия), иначе он бы нам еще немало крови попил. Этот новый, неожиданный удар, был смертельно опасен для скудных сил советской обороны. Но стремительный рывок немцев останавливают выдвинутые из резерва противотанкисты 179-й. Они удерживаются до перегруппировки сил 78-го полка и подхода танков, но теряют все орудия и своего командира. Немцы снова вязнут в обороне Тарановки, их утюжит дивизионная артиллерия.

Но и у советских войск на исходе силы, средства, люди…

Прошло восемьдесят лет и сидя в уютной квартире, не чувствуя опасности за себя, за своих близких, я вдруг ловлю себя на том, что готов сдаться.

Как говорили немцы в старых советских фильмах «Сдавайтесь, сопротивление бесполезно!».

В детстве эта фраза казалась мне нелепой. Ну как, же, ха-ха, думалось мне — русские ведь не сдаются! Но видя скупые донесения советских войск 4-го марта 1943-го года, я вижу за ними истекающих кровью горстку людей в полуразрушенной, частично занятой врагом Тарановке. И я просто не могу найти в себе сил это повторить, даже про себя, в мыслях…

К счастью для нас всех, в Тарановке дрался не я.

Вечером 4 марта штаб Билютина представил в дивизию сводку потерь. Гвардейский 78-й стрелковый полк за 1– 4 марта 1943 года потерял 193 человека убитыми и ранеными. Но ведь это же практически весь списочный состав 78-го полка⁈ В нем должны были остаться только сам Билютин и его начальник штаба. Пояснений тут нет, но судя по тону приказов комдива 25-й, он по прежнему рассчитывает на полк, насколько можно назвать боевую группу Билютина полком.

Надо сказать, что комдив 25-й не просто видит вещи иначе, он лучше видит реальную обстановку. Я думаю, что этот опытный военачальник чувствует бой лучше меня. И, в конце концов, Рудкин тоже так до сих пор и не ввел в бой свой последний резерв, в котором у него было два танка и посаженный на броню «эскадрон» из 6-го кавкорпуса (около десяти человек).

Объяснение, возможно, тут кроется в том, что упорная оборона сел Тарановки и Охочее, которые удерживались для выхода из окружения группы Зиньковича, все же принесла плоды. Эти села послужили удобными точками выхода для частей Воронежского фронта, отрезанных 12 дней назад еще в самом начале немецкого контрудара. Это, конечно, совсем не 1941-й. Немцам удалось отсечь формально целую армию, но вместе с тылами в ней насчитывается менее 30 000 человек. Многим тылам удалось уйти, обгоняя вбитые вдоль шоссейных дорог стальные клинья немецких танковых дивизий, и оказались в тяжелом положении в основном передовые боевые части. Но эти части состоят из людей гнавших немцев под Москвой, громивших их на Дону. Испытавших, что такое наступать, крася заснеженную степь в красное кровью румынских и итальянских дивизий. Последних — только что, в конце февраля. И эти люди не паникуют, видя что их отрезают. Они упорно сражаются, нападают на тылы немецких танковых дивизий, умудряются дозаправлять машины трофейным бензином. Да, теперь это зачастую уже не беспомощные пехотные колонны сорок первого. С итальянских и румынских дивизий взято много трофеев, парк грузовых автомобилей всего Воронежского фронта к концу февраля резко увеличился на 40%, и это только по официальным отчетам. Русские уже не обречены бросать все — командиры действуют дерзко, не бросают артиллерию, некоторым мехкорпусам удается захватить немецкие бензовозы и заправиться трофейным топливом. Люди самоорганизуются в ключевых точках — таких как Лозовая — и дают настоящие сражения. И хоть организованные группы сокращаются до сотен человек, от первоначальных тысяч, эти части вырываются к своим с пушками, обозом, танками. К несчастью, ни одной из таких крупных групп в районе Тарановки не вышло — их отпугивала канонада. Но мелкие группы в десятки человек и даже просто одинокие машины и пехотинцы, выходили в районе Охочее-Тарановка-Змиев, пользуясь тем, что немцы не успели построить сплошной фронт. А моторизированные соединения вермахта, упершись в Тарановку — не могли идти дальше, как в 1941-м. Не могли нестись вперед, оставляя гарнизоны в ключевых логистических точках, обрекая наших окруженцев на отставание, выработку горючего и гибель в неравном бою для танковых бригад, или от голода и холода в степи для пехотинцев. Окруженцы выходили по ночам, тихонько просачивались мимо 6-й танковой, и радость их при встречи своих войск была, возможно, одной из опор на которых держалась решимость гвардейцев удержать рубеж. Окруженцы были сильно измотаны — комдив 25-й гвардейской в своих мемуарах упоминает, что в передовом санитарном пункте расположенном в церкви, на 3 марта находилось 180 раненых. Но среди выходящих из окружения наверняка были и люди, сумевшие сохранить себя и оружие, и готовые к новому бою. Билютин непостижимым мне образом, реорганизует этих людей. Частично вливает в поредевшие боевые группы 78-го, частично формирует новые.

Немного забегая вперед, скажу, что через неделю численность 78-го полка в советских донесениях уже оценивают как «до батальона пехоты».

Что еще удивительней, 179-я отдельная танковая тоже наращивала свою танковую мощь! Но не за счет захваченных немецких машин, как подумалось мне в начале. На утро 4 марта, в бригаде было 12 танков Т-34 и 2 танка Т-60. Это ремонтная рота бригады день и ночь восстанавливала машины, поврежденные в предыдущих боях. Именно тогда я уделил внимание 179-й отдельной танковой бригаде, и помимо яркого боевого пути, обнаружил, что эта бригада была известна среди историков тем, что её командир Филипп Никитович Рудкин, таскал с собой пусть маленький, зато подвижный, танковый завод.

Вот он, фото сделано летом 1944 года, (ЦАМО РФ). Не завод, а комбриг, разумеется.

Парадоксальным образом советские части, в почти окруженной Тарановке становились сильнее. А окружающие их немцы все сильнее слабели.

Мало того, начальнику снабжения 78-го полка удавалось за все время боев добиваться регулярного подвоза боеприпасов и продовольствия. И я совершенно не имею ни малейшего представления и никаких догадок, как ему это удавалось. За эти бои он получил орден Красного Знамени.

Тем не менее положение наших солдат в Тарановке трудно назвать хоть относительно хорошим. Как и соседи, 78-й и 179-я удерживали только часть села. Немецкая группировка атакующая с юга, пользуясь возможностью, во время атаки второй группы с севера, смогла продвинуться вперед, и захватить центр села, полностью отрезав церковь, которую все еще держали бойцы Сиротенко. Остальные части не могли восстановить положения, постоянно подвергаясь атакам все новых и новых свежих немецких сил. Со стратегической точки зрения, падение Тарановки было неизбежно. Несмотря на поддержку «катюш» и дивизионной артиллерии. О тяжести боев 4 марта свидетельствует хотя бы тот факт, что в 179‑й отдельной танковой бригаде в этот день был убит начальник штаба бригады капитан Анатолий Иванович Васенев. Именно его рукой была отрисована карта с планом обороны села, которую я приводил в одной из предыдущих глав.

Тем не менее, даже в такой сложной, если не сказать катастрофической, ситуации, командир полка К. В. Билютин и командир 179-й отдельной танковой бригады Ф. Н. Рудкин про группу Сиротенко не забыли. Дождавшись темноты, они провели буквально спецоперацию. Три танка Т-34 из 390-го танкового батальона прорвались к церкви. На броне они везли пополнение и боеприпасы для окруженной группы. Помимо свежих бойцов для Сиротенко, в качестве десанта на танки был посажен взвод разведчиков роты управления 179-й отдельной танковой бригады во главе с командиром взвода старшим сержантом К. В. Кольцовым. После короткого, но кровопролитного ночного боя, группа прорвала кольцо окружения, и под прикрытием танкового десанта выгрузила в церковь несколько ящиков автоматных и винтовочных патронов, ручные и противотанковые гранаты, медикаменты и продовольствие.

Немцы среагировали быстро — им удалось подбить один из танков.

Это был именной танк, «Боженко». Экипаж отказался бросить машину и остался с ней в районе церкви. Но не сидел там без дела. Как написано в наградном листе: «Участвовал в отражении атак совместно с группой гвардии лейтенанта Сиротенко……за это время экипаж танка подбил танк и штурмовое орудие противника, уничтожил около 20 вражеских солдат…».

И это опять же очень темный момент. Немцев трудно заподозрить в неуклюжести. Они не прощают ошибок, а зачастую не помогает, даже если все делать правильно. Добить уже подбитый танк — уж точно не представляло для них сложности.

Видимо Сиротенко сумел включить танк в систему обороны церкви. Возможно, удалось загнать боевую машину под прикрытие толстых стен — остается только догадываться как «Боженко» воевал за церковь обездвиженный и не погиб.

Кстати, я не зря упомянул разведчиков во главе с сержантом Кольцовым. Эти люди сами по себе были и крепостью, и танками, и артиллерией. В предыдущую ночь, с 3 на 4 марта, они осуществили вылазку, далее цитирую по наградному «в результате которой было уничтожено свыше двух десятков гитлеровцев. Саперы А. Н. Румянцев, И. Д. Ульянов и Д. Е. Сухарев вместе с разведчиками Н. М. Клочко и А. Б. Солдатовым подорвали танк и штурмовое орудие, а командир взвода Кольцов из отбитой у гитлеровцев противотанковой пушки подбил еще один танк. Взвод без потерь возвратился в район церкви».

У «соседей» 78-го г. п. и 179-й т. б., которые держали Охочее и Рябухино, дела обстояли еще хуже. В соседнем с Тарановкой селе, Рябухино, «11 кавалерийская дивизия», удерживала буквально несколько домов.

Что не удивительно — Охочее и Рябухино штурмовали танково-гренадерские полки «Дойчланд» и «Дер Фюрер» из свежей полнокровной дивизии СС «Дас Райх».

Немцы рвались к Харькову с яростью бешеного зверя. Измотанные части 6-го кавалерийского корпуса удержать их не могли — в ночь на 4-е марта, неожиданной атакой в полпятого утра, немецкий свежий батальон с танками смогли сломить сопротивление кавалеристов, и заставить их отступить. Спустя трое суток упорных боев, «райховцы» наконец захватили Охочее. Охочее так и не удалось отбить контратаками ни ночью, ни во время поддержанной «катюшами» атаки вечером 4-го марта.

Захватившая Охочее дивизия СС «Дас Райх» в своем утреннем донесении от 5 марта, хвастаясь успехом, между делом также упоминает 6‑ю танковую дивизию, которая «по-прежнему ведет бой за Тарановку». Как я уже говорил, по мнению командира «Райха», Тарановку атаковали преждевременно. Так же он говорит, что к 21‑00 число танков, поддерживающих атаки на Тарановку с юга, уменьшилось всего до нескольких единиц. Теперь основная тяжесть боев сместилась на северную часть Тарановки, которую отчаянно пытались удержать 179‑я танковая бригада и 78‑й гвардейский стрелковый полк. 366‑й гвардейский минометный дивизион поддерживал гвардейцев огнем как мог, после каждого залпа перетягивая на себя самолеты и ответные удары артиллерии врага. Но по меньшей мере один залп «Катюш» попал удачно — как написано в сводке, удар пришелся «по скоплению противника, уничтожив до взвода пехоты и 1 танк».

В виду «полного обескровливания» 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, советским командованием армии было принято решении «более контратак на Охочее не предпринимать, а продолжать удерживать Рябухино, занимая в случае необходимости, круговую оборону».

Надо сказать пару слов о 6-м кавалерийском гвардейском. В этих мартовских боях, особенно на фоне 179-й и 78-го он не выглядит так хорошо, как должен бы. Но это объясняется просто — он не был предназначен для таких тяжелых оборонительных сражений, да еще и против заточенных на прорыв, бронированных монстров вроде дивизий СС и «Дас Райх». В одной «Дас Райх» личного состава было не намного меньше, чем во всей окруженной армии Воронежского Фронта. Что куда хуже — артиллерия у 6-го корпуса была выбита почти вся еще 1 марта.

Шестой гвардейский кавалерийский корпус, совместно с приданной танковой бригадой, просто стал жертвой непреодолимых обстоятельств. Кавалерия Великой Отечественной это не пережиток прошлого, это вполне себе актуальный и эффективный инструмент войны. В условиях подвижной войны, именно такие группы из кавкорпуса и приданных танковых бригад «срезали» отступающие части врага. Благодаря высокой мобильности, кавалеристы успевали занять села, сбрасывая врага с дорог, нападая на него на марше, давя танками и артиллерией любые попытки отбиваться.

Заслуги 6-го гвардейского кавкорпуса в тотальном разгроме итальянской армии во время февральского наступления 1943-го трудно переоценить. Именно он, с приданными танковыми частями, не дал итальянцам, румынам и немцам удержаться, и гнал их по степи. Справедливости ради надо сказать, что к моменту начала наступательных Острогожско — Россошанской и Воронежско-Касторненской операций, о которых идет речь, от 150 000-го контингента итальянцев в СССР осталось только около 50 000 человек. Но эти пятьдесят тысяч были в трех лучших дивизиях «альпийских стрелков». Командиров всех трех этих дивизий 6-й кавкорпус аккуратно собрал в плен, вместе с тысячами других итальянцев. И надо сказать, это будут не последние командиры дивизий в коллекции корпуса.

Кавалерийские части действовали как высокомобильная мотопехота на мотоциклах, но заметно выигрывая в проходимости и не нуждаясь в толстых линиях снабжения для постоянной подпитки горючим. В сочетании с танковыми бригадами это была страшная сила, особенно для преследования отступающего врага и зачистки котлов. Историки иногда этот операционный прием называют «Коса Василевского». Внушающий ужас комбайн пожинания отступающих, я бы сказал. Я говорю это потому, что еще сам помню статьи, где проталкивался миф о том, что советская красная конница якобы атаковала немецкие танки в конном строю. Правда, люди быстро стали умнеть, чтобы там не говорили, но википедия и интернет — весьма благотворно сказывается на обществе в целом, а отдельные «правдорубы», хоть часто и более заметные, со временем сдвигаются на информационную периферию, к фрикам и сумасшедшим. Где им и место.

Но против танковой дивизии СС требовалась не мобильность и самообеспечение, а артиллерия. Противотанковые пушки, дивизионные пушки 76-мм, гаубицы, да все что только можно, и как можно больше. Ничего этого у кавкорпуса не было. И тем не менее, в этих тяжелейших условиях, 6-й кавкорпус проявил не только героизм, но и невероятный профессионализм.

Да, с точки зрения военной науки, поражение кавкорпуса в боях с танковой дивизией СС неизбежно… Но вопреки всему, они держались, и держались как никто.

Я не знаю как рассказать в двух словах те героические будни, что пережил 6-й кавкорпус. Да, он не смог удержать Охочее, как удерживал 78-й полк Тарановку. Но на то были объективные причины. Да и вообще, тут смотря с чем сравнивать. Вот например Дания. Это маленькая страна, и поэтому нацистам удалось захватить её всего за шесть часов. А Охочее, это большое село, поэтому русским удалось удерживать его три дня. И они бы удерживали его дальше, если бы у них было еще хоть две полнокровных противотанковых батарей. А вот в случае с Данией, дело, наверно, все же не в пушках. А в людях.

Утро 5-марта застало наших солдат в Тарановке в еще более тяжелом положении чем вчера. Однако, так как теперь основная тяжесть боев сместилась в полосу дивизии СС «Дас Райх», атаки на Тарановку ограничились продолжительными обстрелами и бомбардировками, и попытками просочиться мелкими боевыми группами панцергренадеров между редких боевых порядков 78-го гвардейского.

Немцы сменили тактику. Это могло принести свои плоды — советские солдаты были крайне измотаны и их бы взяли измором. Но в час дня танкистам 179-й видимо стало скучно. Выбравшись из Тарановки, они раздавили на проселочной дороге противотанковую батарею, которую Хюнерсдорфф выпросил у своего соседа, 11-й танковой. Это заставляет меня заподозрить, что рейд был тщательно спланирован. Но по донесениям это не прослеживается. Возможно, просто удача любит смелых.

Вылазка сама по себе не кажется мне хорошей идеей. В немецких донесениях стоит постоянный плач — проселочные дороги стиснутые глубоким снегом и даже вполне пригодные для телег и лошадей, превращаются в болото после того как по ним проедет хотя бы десять танков. А за ночь снова замерзают, превращаясь в непреодолимые противотанковые надолбы. Вне дорог все еще лежал глубокий снег и казалось бы внешне ровные заснеженные поля, неожиданно оказывались даже для гусеничной техники достаточно трудным испытанием. Грузовики застревали и выходили из строя массово. Но немцы превозмогали «генерала Мороза» — они тогда еще не знали, что он их уже победил. Причем, еще в 1941-м. Превозмогли и танкисты 179-й.

Колонны немецких грузовиков, сопровождаемые тягачами, упорно выполняли свою работу, везя к фронту снаряды, пушки и солдат. Погода и бездорожье, это не враг, а трудности. Если, конечно, тебе есть с чем сравнивать. Тыловики 6-й танковой вермахта почувствовали разницу, когда из снежной поземки вынырнули советские Т-34.

Судя по всему танкисты 179-й удачно подгадали момент — немцы заявляют о 150 только убитых. Наши отмечают, что им удалось захватить 20 исправных автомашин. Танкисты 179-й бригады напали на ту группу, которая удерживала южную часть села — за время боев 5 марта немцы смогли продвинуться, и группа бойцов лейтенанта Сиротенко в церкви, снова вела бой в окружении. К счастью, не долго. Немцы побежали из села, но командование 6-й танковой держало руку на пульсе — довольно быстро были переброшены свежие силы, и организована контратака. И еще одна. И снова.

Все — безрезультатны. К вечеру 5-марта 179-я танковая и 78-й гвардейский практически очистили Тарановку.

По немецким данным, их 6‑я танковая дивизия стояла основными силами к западу от северо-восточной окраины Тарановки без продвижения. Предполагалось, что с утра 6‑я и 11‑я танковые дивизии будут атаковать Тарановку с севера. Вечером этого же дня, к 21:00 немцам ничего не оставалось, кроме как «закрепиться на южной окраине Тарановки». Это эвфемизм, немцев выдавили в степь.

Всего в этот день 179‑й танковой бригадой в Тарановке было уничтожено 4 танка и 2 самоходных орудия. А совместно с 78‑м гвардейским стрелковым полком — до батальона немецкой пехоты.

Увы, эти бои так скупо описаны, что мне остается только скрежетать зубами во тьме невежества — как и прежде, я не могу выдать хотя бы правдоподобных догадок, способных объяснить этот факт.

Горстка измученных бойцов выдавила в степь ударную боевую группу ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ немцев, попутно её частично перебив.

В июне 1944-го, во время высадки в Нормандии, несколько частей немецких танковых дивизий, почти непринужденно, удерживали город Кан от постоянно сменяющихся корпусов союзников. Без авиации, без артиллерии. Неделями. И немецкие ветераны восточного фронта не считали эти бои особенно тяжелыми.

Конечно, ведь вот, например, в начале марта 1943-го, под Харьковом, немецкие танковые дивизии ведут по настоящему эпические битвы… Против десятков измученных, израненных советских бойцов. И проигрывают…

6 марта 1943 года в Тарановке началось почти привычно — боем. Ночью немцы смогли просочиться в нескольких местах в село, и теперь «зачищались» силами 78-го полка.

У немцев еще оставалось 27 танков и до двух батальонов пехоты, но массированных контратак они избегали. В 10:30 враг наконец признал свое поражение и отошел с южной окраины Тарановки на Охочее и Рябухино. К середине дня 6 марта 1943-го года, Тарановка была полностью очищена от немцев.

К несчастью, теперь немцы могли спокойно бомбить село, не боясь поразить своих. Чем немедленно воспользовалась — но это был не 1941-й. Командование сумело наконец перебросить к фронту истребительные и бомбардировочные авиаполки, и теперь немцы уже не могли совершать безнаказанные авианалеты в 20–30 самолетов, как 2 марта. Эскадрильи пикировщиков перехватывались нашими истребителями, и, как минимум, рассеивались. Но вороны Геринга все равно прорывались к Тарасовке мелкими группами, и бомбили её, акцентируясь на церкви.

Ответ дала 152-мм пушками-гаубицами 3‑я батарея 129‑го пушечного артиллерийского полка РГК. Она открыла огонь из хутора Кононенков, за 11 километров от Тарановки, почти на пределе дальности стрельбы. Артудар был нанесен по скоплению пехоты и автомашин противника с южной стороны Тарановки.

Дело в том, что отбив центр Тарановки, наши получили доступ к церкви, в часовню которой немедленно устремился командир батареи старший лейтенант Н. И. Воронцов. Наведя и корректируя огонь своей батареи по телефону, он успел положить в немецкую пехоту сорок снарядов. Фактически немцы побежали. Были «рассеяны», как докладывает Билютин.

Возможно, это один из переломных моментов — если бы Воронцов продолжил, вполне возможно враг бы дрогнул. А с хорошим наводчиком и такой силой, не удивлюсь, если бы Рудкин и Билютин отбили и Охочее. К несчастью, лейтенант Воронцов погиб от пули снайпера.

Враг был опасен и умен.

В этот же день, 6 марта 1943, 6-я танковая дивизия вермахта еще участвует в наступлении. Остатками танков и мотопехоты, вместе с такой же потрепанной боевой группой из 11-й танковой, они атакуют Рябухино. А позже и отдельные хутора. Фактически, с 6–7 марта, роль 48-го танкового корпуса в целом, и 6-й танковой дивизии вермахта в частности, сводится к обеспечению фланга наступающего на Харьков танкового корпуса СС.

Можно сказать, что 6-я танковая израсходовала свои наступательные возможности. Или, как говорили на фронте, «выдохлась».

За неполных четыре дня, непобедимый стальной дракон вермахта обломал о Тарановку свои клыки. Вернее, ему их выбили. И это сделали всего несколько сотен людей. Несчастных, израненных, тоскующих о семьях и доме, усталых людей.

Людей, от чьей ненависти пылала даже сталь.