Пылающая сталь

Глава 18 У Свободы есть батальон

Несмотря на то, что все 7 марта прошло для Тарановки относительно спокойно, если не считать коротких злых артиллерийских налетов и постоянного огня из стрелкового оружия, поводов для беспокойства было достаточно. Танковые и моторизованные колонны немцев обходили Тарановку, с огромным трудом пробираясь по бездорожью, поэтому немцы о ней, конечно, не забывали. Медленно но верно они обкладывали Тарановку со всех сторон, окружая противотанковыми батареями, зарываясь в землю пехотными батальонами. Беря в осаду, словно крепость.

То, что сосед справа — 11‑я гвардейская кавалерийская дивизия — оставила в 6‑00 село Рябухино, делало и без того крайне тяжелую ситуацию, почти катастрофической. Теперь единственным соседом советских частей в Тарановке был 1‑й отдельный чехословацкий батальон, одна усиленная рота которого занимала село Соколово.

Соседом… Соколово было далеко за спиной обороняющихся в Тарановке, девять километров на север. Девять километров! Фактически, это было окружение. Тем не менее, в своих мемуарах комдив 25-й гвардейской дивизии мягко обходит это стороной. Правда, уделяет много времени своему участию в подготовке обороны в Соколово.

Похоже, тут мы имеем типичный пример советской цензуры и самоцензуры. Не смея и не имея возможности говорить как есть, Шафаренко Павел Менделеевич вынужден мягко обтекать острые углы, нивелировать провалы и ретушировать ошибки. Как свои, так и вышестоящих командиров. Он очень осторожно упоминает, что в 78-м полку на 1 марта было 200 человек, (впрочем для отдельной танковой бригады Рудкина он называет завышенную цифру в 24 танка) но потом никогда не возвращается к численности полка. Он нигде не обмолвился и словом, что полк попал фактически в окружение в Тарановке — но мемуары заполнены его просьбами к командованию о поддержке Билютина артиллерией и авиацией.

Вся глава мемуаров, которая посвящена тем боям, выглядит несколько сумбурной — с одной стороны пропадают целые дни, с другой стороны, некоторые моменты, например бой взвода лейтенанта Широнина, на удивление детальны. Похоже, что эта глава наполнена иносказаниями и оправданиями, и весь этот эзопов язык до конца понятен только для тех, кто полностью владеет контекстом. Как пример, вот как Павел Менделеевич пишет о чехословацком батальоне под командованием Людвика Свободы:

«Прибытие чехословацкого подразделения было обнадеживающим. Отныне мы уже не одиноки в борьбе с гитлеровскими захватчиками на нашей территории. И хорошо, что нам первым довелось завязать боевую дружбу с чехословацкими воинами. Пригласив своих заместителей, я рассказал им о содержании полученных распоряжений (Одно о вхождении чехословацкого батальона в состав войск обороняющихся на данном направлении, второе о назначении чехословацкому батальону полосу обороны рядом с 25-й гвардейской дивизии — примечание моё), и мы вместе порадовались такому развитию событий.»

А перед этим Павел Менделеевич подробно описывает силы и средства с которыми чехословаки прибыли, и силы которыми держали Соколово (причем Павел Менделеевич опять же оговаривает, что Людовик Свобода предложил удерживать Соколово сам), отдельно упоминая что он, то есть Павел Менделеевич, лично инспектировал позиции чехословаков и они выглядели «внушительно». Подробно перечисляет Павел Менделеевич и артиллерию, которую он якобы выбил под лозунгом «братская помощь нашим союзникам» из резерва фронта. И это свежие, полнокровные дивизионы. Теперь, немного видя контекст, можно сказать — рота, а вернее боевая группа чехословацкого батальона в 350 человек окопавшаяся в Соколово, была силой превосходящей любой из полков обескровленной 25-й гвардейской дивизии. Причем, превосходящей кратно. Отличный повод для радости.

Походя Павел Менделеевич аккуратно снимает с себя ответственность за нахождение 78-го гвардейского в фактическом окружении в Тарановке: «В этих боях истинное мужество и умение проявил командир полка К. В. Билютин, Спокойно и, казалось, буднично руководил он этим многосуточным боем. Его хладнокровие передавалось и воинам. Все знали — без приказа на отступление Тарановка будет держаться до последнего человека…».

Приказ он так и не отдал, но вроде как Билютин и не просил. А в мемуарах командира дивизии нет упоминания, что он на выводе группы Билютина настаивал.

Кстати 179-я отдельная танковая бригада под командованием Рудкина такой приказ получила, причем еще в 10:30 утра 7 марта. На выход из окружения Рудкину потребовался весь день. За оборонительным рубежом, проходящим по реке Мжа, в хуторе Миргороды, 179-я танковая бригада сосредоточилась только к 23:00. Дело в том, что кольцо было уже достаточно плотным — 179-я бригада наткнулась на боевую группу немцев из 11-й танковой. Бригада заявила что «уничтожено 8 танков, 3 самоходных орудия, 17 автомашин, до 200 солдат и офицеров врага». Как я уже говорил, потери в живой силе у немцев удается узнать редко, но все же единовременную потерю двух сотен человек они должны бы были упомянуть. К тому же, в немецкой боевой группе не было столько танков. Правда, было больше самоходок. И все они к вечеру были «повреждены» — это в немецком отчете есть. К несчастью, неясно насколько сильно. Тем не менее единовременная потеря такого количества живой силы и техники, привела бы к разгрому немецкой боевой группы, а она участвовала в боях в последующие дни. Впрочем, не самостоятельно, а вместе с другими боевыми группами. Вполне возможно от полного разгрома эту немецкую боевую группу спасло то, что Рудкин имел задачу именно что выйти из окружения, и скорее всего имел серьезные проблемы с горючим и боеприпасами. Поэтому 179-я провела нечто вроде арьергардного боя. Но немцам хватило. Вообще, связываться с 179-й отдельной танковой при хоть сколько нибудь равных силах — несомненно храбрый, но довольно глупый поступок.

Этот локальный успех, как луч света в темном царстве, не столько разгонял тьму, сколько сгущал тени. Стало ясно — Тарановка уже плотно обложена со всех сторон.

Хоть немного утешало то, что саму Тарановку противник не атаковал. Не атаковал он её и на следующий день, 8 марта 1943 г.

Зато на Соколово обрушился удар практически всех, еще оставшихся, сил 48-го (6 и 11 танковые дивизии) танкового корпуса немцев.

Надо сказать, что читая донесения, и из контекста ситуации, мне показалось, что советские солдаты не верили в то, что чехословацкий батальон устоит. Дело не в том, что они проводили параллели с менее устойчивыми союзниками немцев, вроде румын и итальянцев. Дело в другом. Даже в самой Красной Армии шла четкая грань между частями с «хорошим» боевым опытом, которые участвовали в успешных наступательных и оборонительных боях, и частями неопытными, или просто неустойчивыми. У той же немецкой 6-й танковой есть сочный полуторастраничный отчет о захвате населённого пункта в феврале, еще в начале немецкого контрнаступления. Немцы после короткого боя — действительно короткого, несколько минут — ворвались в село сходу, и обороняющий это село полнокровный советский батальон примерно в четыреста человек, побежал. Побежал по степи. А немцы устроили «сафари», которое и расписали подробно на полтора листа.

К несчастью, бои в Тарановке, они описывают куда короче. Я бы даже сказал, скупо и скомкано.

Возможно, в данном конкретном случае 6-й танковой повезло налететь на советские тылы (в списке немецких трофеев например, маловато пушек и минометов, что странно для опорного пункта на внешнем кольце окружения) но сама по себе такая ситуация вполне возможна. Иногда советские части бежали перед немецкими танками, буквально едва их завидев. Чаще бежали, если у солдат складывалось впечатление, что их окружили. Такое случалось в 1941, и немногим реже в 1942. Но в 1943-м это уже была редкость. В 1943-м уже было скорее нормой когда, даже понимая, что их окружили, советские командиры и солдаты действовали спокойно и хладнокровно. Уверенные, что все еще далеко не кончено.

Как ни странно, но я вполне понимаю людей, которые столкнулись с неприятной эффективностью военной машиной Рейха, дрогнули и побежали. Я уже говорил про панику, угнетение высших функций и так далее. И если вы вдруг оказались в чудовищной мясорубке, потерять себя и поддаться панике, дело хоть и неприятное, но вполне ожидаемое.

Меня куда больше удивляет, когда люди не бежали. Но вот, в 1943-м люди не бежали. Это объяснялось самими солдатами, в первую очередь, опытом. Вспомните советские фильмы — почти обязательная характеристика бойца, личный опыт боев. Даже командиры, для подчеркивания боевых качеств подразделений говорят фразы вроде «В роте половина состава обстрелянные, бывалые, из госпиталей пришли, удержим!». Так вот, опыта у чехославаков не было. Но чехословацкий батальон не побежал. Он дал бой. И не просто дал бой — он смог держать удар, теперь уже двух, пусть и прореженных, танковых дивизий. В воспоминаниях чехословацких ветеранов есть упоминание очередной немецкой тактической хитрости. Немцы продемонстрировали атаку на Соколово, и почти сразу, после того как по ним был открыт огонь, отошли. Но, оставив перед позициями батальона три, якобы подбитых, танка. На самом деле, как минимум в одном из танков оставался экипаж и видимо была работающая рация. Возможно, это был командирский танк. Суть в том, что экипаж танка несколько часов вел наблюдение за Соколово и вскрыл почти все позиции противотанковых пушек и даже пулеметов. Так утверждают сами чехословаки, я не вижу повода им не верить — им виднее. Вторая атака немцев на Соколово оказалась сокрушительной. Была быстро потеряна большая часть пушек, немцы подавили пулеметы и подойдя ближе, массово использовали огнеметы. Стремительная гибель противотанковых пушек находящихся прямо в порядках обороняющейся пехоты, подтверждается, в частности, воспоминаниями одного из пулемётчиков чехословацкого батальона: «За нашими пулемётами были огневые позиции двух русских пушек, но их уничтожили в самом начале боя». Чехословаки откатились к центру села, где стояла… Церковь. В мемуарах Шафаренко Павла Менделеевича, кстати, она упоминается — и говориться, что она превращена в узел обороны, с окопами и заграждениями вокруг:

'…Позиции (чехословацкого батальона) выглядели внушительно. Они прикрывались минными полями, которые установили наши саперы, все станковые пулеметы стояли в дзотах, орудия находились в укрытиях вблизи площадок для ведения огня прямой наводкой. Хотя земля была еще мерзлой, позиции были связаны между собой траншеями. Особенно солидно оборудовался рубеж в районе церкви. Он возвышался над селом и позволял вести круговую оборону.'

Мне кажется символичным, что против жестокости и бесчеловечности, последним оплотом сопротивления под Харьковом зачастую становились церкви. Я намеренно не заостряю внимание на зверствах немцев вообще, и эсесовцев в частности. Это очень тяжело. Любой может набрать в поисковике «Зверства фашистов в Харькове», и увидеть фотографии огромных рвов, которые заполнены трупами убитых в «душегубках» мирных людей. И против этого концентрированного зла, последним рубежом вставали белостенные православные церкви.

К 1943-му, с вооруженными советскими гражданами у немцев получалось справляться все хуже и хуже.

Из отчета 131-го гвардейского артиллерийского полка, в котором бой в Соколово описан следующим образом: «09.03.1943 в 10:00 противник вторично после артналёта пустил 60 танков с юго-западного направления и батальон пехоты, подброшенный на машинах с западного направления, отвлекая этим самым огневую систему на танки, а этим батальоном при поддержке самоходных орудий и бронетранспортёров ворвался в село Соколовка».

Написанная дата, "9 Марта', разумеется, ошибка. Дальше в отчете описывается, что 5-я батарея артполка дважды отбивала атаки немцев, и только во время третьей была раздавлена немецкими танками, после того как кончились бронебойные снаряды.

Я не великий историк, но из той небольшой выборки отчетов, что я видел, мне бросается в глаза этот рефреном повторяющийся «кончилось», «не хватило» в отчетах 1943–1944 годов. Даже после неудач люди чувствовали, что победа была рядом, в их руках. Это резко контрастирует с отчетами 1941–1942, где мрачные слова варьируется от простой сути «пришли немцы и всех убили», до обвинения сослуживцев и, в первую очередь, себя в непрофессионализме — «отнеслись формально», «не наладили взаимодействия», «действовали разрозненно».

Впрочем, я могу и ошибаться.

У церкви чехословакам удается остановить продвижение немцев. Дело доходит до гранат и бутылок с горючей смесью. Несмотря на то, что немцы кидают в Соколово танки как уголь в топку, усиленная рота чехословацкого батальона с приданными частями Красной Армии упорно обороняется весь день. Все восьмое марта. «Упорно обороняется». Теперь я понимаю, какая же бездна мужества за этим канцеляритом…

Чехословацкая пехота и наши артиллеристы действуют не только мужественно, но и профессионально. Вечером в контратаку пытается перейти подоспевшая 179-я танковая бригада. На тот момент в ней 14 танков Т-34 и сто пятьдесят мотострелков. Не спрашивайте меня, откуда Рудкин взял сотню мотострелков — единственное правдоподобное объяснение, что у него под командованием не танковая бригада, а волшебный железный феникс из страшной сказки. Конечно, в голых числах людей, толщине брони и весу артиллерийского залпа, 179-я отдельная танковая бригада безнадежно проигрывает группировке немцев, но то что 179-я делала с немцами раньше, заставляет меня думать, что Рудкин смог бы исправить положение, и отбить Соколово. К несчастью, немцам повезло — под передним танком 179-й бригады ломается лед на реке Мжа. Соколово стоит прямо на берегу этой речки, оно вынесено вперед как плацдарм, и потому важно его удержать — это возможность для отхода окруженных частей. Переправа танков оказывается невозможной, подкрепление не приходит, но окончательно Соколово было захвачено только в ночь с 8 на 9 марта.

Сам командир чехословацкого отдельного батальона Людовик Свобода, описывая бой, несмотря на тяжелые потери, вовсе не чувствует проигрыша. Он сокрушается о нехватке артиллерии и уверенно заявляет «нам бы 10 танков, и мы бы удержали Соколово!»

И то, что это не бравада, а именно самоощущение командира батальона, свидетельствует тот факт, что 2-я и 3-я роты отдельного чехословацкого батальона атаковали Соколово 9 марта 1943 года. Но у них не было ни малейшего шанса противостоять превосходящим их в несколько раз силам противника и им пришлось отойти за реку Мжа.

Как всегда, с немецкими потерями все очень мутно. На самом деле не до конца ясно даже, кто атаковал чехословаков — принимать на себя вину после войны было не рукопожатно, поскольку немцы расстреляли после боя пленных. Конечно, сейчас во всем обвиняют эсэсовцев — и действительно, у нас есть десятки доказанных фактов, что дивизии СС конкретно в контрнаступлении под Харьковом, мстя за свои неожиданно высокие потери, убивали наших пленных, убивали раненых если им удавалось захватить госпиталь, и убивали мирных жителей. Последних — поголовно, и детей тоже.

Но тут выяснилось, что практически весь танковый корпус СС был в нескольких километрах дальше к западу. Там немцам удалось захватить переправы через реку Мжа и 14 марта 1943 года войти в Харьков.

Тогда появилась новая бодрая версия — чехословаков расстреляли как дезертиров, поскольку формально Чехословакия входила в Рейх. В общем, не будем рыться в гнусной лжи, нам важно определить силы и средства которыми немцы смогли продавить оборону не имевшей боевого опыта части, примерной численностью в две роты. Для разнообразия обратимся к рукопожатому (кстати, уже не совсем) американскому историку Джорджу Найпу. Далее цитата из его книги «Последняя победа в России»:

«Одна боевая группа из 6-й танковой дивизии вышла в район южнее Соколово, в нескольких километрах от южного берега реки Мжа. Соколово защищали 900 человек 1-го чехословацкого пехотного батальона, входившего в 3-ю танковую армию Рыбалко… В 15:00 немцы захватили Соколово, где чехи оставили 30 пушек и более 300 убитых. Вторая боевая группа дивизии оставалась связанной битвой под Тарановкой, где всё ещё держался советский полк при поддержке нескольких бронетранспортёров. В то время в 6-й танковой дивизии было всего полдюжины боеспособных танков, хотя она получила ещё шесть огнемётных танков Pz.Kpfw.III. Некоторые роты дивизионных полков танковых гренадёров насчитывали всего по 10–15 человек».

Джордж Найп врет про советские войска, как Геродот про персов. Но все равно, он большой молодец, что ввел в оборот документы 6-й танковой. И действительно, по ним выходит, что на 7 марта в 6-й тд имелось всего только шесть боеготовых танков Pz.Kpfw.III. Правда, есть еще девять штурмовых орудий Stug III. Ещё 42 танка числились в ремонте, из них 22 — в краткосрочном (это до 14 дней). Хотя, через несколько дней произошло некоторое загадочное переосмысление ценностей, и в краткосрочном ремонте осталось только 2 танка, но роты панцергренадеров «по 10–15 человек» — это уж точно несомненная заслуга 6-го кавкорпуса, 78-го гвардейского полка и 179-й отдельной бригады.

Также, мы точно знаем что в районе Соколова 8 марта находилось четыре «боевых группы», три 11-й танковой, и одна 6-й танковой, которая в силу очевидной малочисленности действовала совместно с другими. Мы даже знаем имена их командиров — все есть в документах, открытых «архивной революцией». И да, действительно, если собрать их вместе, с поправкой на то, что группа повстречавшись с 179-й танковой бригадой не участвовала в бою, а зализывала раны — то выходит примерно 40 танков и около двадцати самоходок. С пехотой у немцев была совсем беда, что впрочем подтверждается сообщениями как наших артиллеристов, так и чехословацких пехотинцев, оценивших количество панцергренадеров в батальон. Впрочем, если Джорд Найп прав, то это преувеличение. Если считать по 10–15 человек на роту, не то что «до батальона пехоты» не наскребается, а если хоть две роты выйдет, и то уже хорошо. Все же, если даже части с такой отвагой сражавшиеся на рубеже по реке Мжа окажутся столь же хладнокровно правдивы как Рудкин и Билютин, это кстати все равно не умаляет данных господина Найпа — немцы наверняка бросили в бой тыловые подразделения, и уже давно. Показателен тут такой факт с Курской битвы — после одной из первых атак наши пехотинцы собрали солдатские книжки у мертвых эсэсовцев, и не без удивления обнаружили, что в первой же атаке на Курской Дуге в бой пошла… Отдельная хлебопекарная рота.

Однако исход сражения при Соколово был уже предрешен. Из-за угрозы попасть в окружение 1-й чехословацкий пехотный батальон 13 марта 1943 года был вынужден отступить в тыл, за реку Северский Донец в село Веселое, где разместился на отдых, который был им так необходим.

А вот Билютина надо было выручать уже сейчас, 9 марта — Соколово было фактически единственным выходом для частей 78-го, оставались еще рубежи других полков 25-й по рубеже Мжа, но там все дороги уже перекрыли немцы, еще с 4-го марта начавшие возводить долговременную оборону. По крайней мере, в немецких приказах упор делается на надежности укреплений, начиная с «окопов полного профиля».

Кроме того, немцы наконец смогли высвободить силы и приступить к планомерной ликвидации «гарнизона» в Тарановке. Без всяких преувеличений, 78-й гвардейский полк Билютина, 9 марта стоял на краю гибели.