Расплата за ложь

24

Когда мы встретились на открытии, Картер был в стельку пьян.

По правде говоря, я даже не была уверена, как он еще в сознании. Он ковылял вместе с остальными и выставил себя в неприглядном свете, громко и назойливо приветствуя меня.

Желая потанцевать со мной, он потащил меня на танцпол, где мы попытались кружиться по комнате. Он споткнулся о свои ноги, потом о мое платье, и на этом танцы закончились.

Теперь он опирается на мое плечо, борясь с бессознательным состоянием, и мне нужно только найти, куда его положить.

― Вон там, дальше по коридору, есть профессорская гостиная. Почему бы нам не отнести его туда? ― спрашивает Нера.

― Да, хорошая идея, давай так и сделаем.

Я закидываю одну его руку себе на плечи, а Нера берет другую. Через несколько минут мы вносим его в комнату, и он теряет сознание на одном из диванов, его конечности бессистемно болтаются.

― Ну, они, конечно, постарались. ― Говорит Нера, выпрямляясь и глядя на него сверху вниз, положив руки на бедра.

― Он сам с собой так поступает. ― Я поправляю, разочарование подкрашивает мои слова: ― Он не умеет держать себя в руках.

Мы с Картером уже не первый раз оказываемся в одной и той же ситуации.

Она успокаивающе кладет руку мне на плечо.

― Что ты собираешься делать? ― Она спрашивает: ― Ты собираешься остаться с ним?

Я колеблюсь, но недолго.

Я не просила его приходить. Не просила его напиваться до потери сознания в первую же ночь пребывания здесь и разрушать все шансы на то, что мы будем проводить время вместе.

По правде говоря, я не переставала думать о своем разговоре с Беллами.

Когда я вышла из комнаты Риса и обнаружила, что она стоит в недоумении в коридоре.

― Что ты здесь делаешь? Ты была там с Рисом? ― спросила она, вскинув брови.

― Да, это долгая история. Как ты узнала, что я здесь?

― Я увидела машину Сикс, припаркованную снаружи, когда шла в туалет. У меня было предчувствие, что это ты, и я пришла проверить.

Я не притворяюсь, что удивлена тем, что она подумала, что это я. Я не могу отрицать, что на ее месте я подумал бы то же самое. К тому же, она, очевидно, была права.

― Что ты здесь делаешь? ― снова спросила она, не желая отвлекаться.

― Макли не пришел на тренировку, и я пришла убедиться, что с ним все в порядке.

Ладно, может быть, это не такая уж и длинная история.

― Так что, естественно, ты пробралась сюда, минуя своего парня? ― спрашивает она, в ее голосе звучит сарказм.

Я бы хотела, чтобы люди перестали так говорить.

Я пожимаю плечами.

― Я не пробиралась, я просто… избегала. Я не хотела отвечать на вопросы.

Она смотрит на меня с нежностью в глазах.

― Тайер…, ― произносит она, и ее голос затягивается.

― Что? ― спрашиваю я, мой голос повышается на октаву.

― Что ты делаешь? И не надо, ― быстро добавляет она, прежде чем я успею снова изобразить неведение. ― Притворяться, что ты не понимаешь, о чем я говорю.

― Мы не можем говорить об этом здесь. ― Шепчу я.

Я не хочу, чтобы кто-нибудь случайно подслушал наш разговор. Я открываю дверь в соседнюю комнату и приглашаю ее присоединиться ко мне.

По правде говоря, я надеялась, что, когда увижу Картера, это сократит расстояние между нами. Все те чувства, которые я испытывала, когда мы только начали встречаться, те, которые усилились, когда мы сказали друг другу «Я люблю тебя», вернутся.

Вместо этого, то короткое время, что он был здесь, только подчеркнуло, насколько большим стало расстояние между нами.

― Что-нибудь случилось с Рисом? ― спросила она.

― Нет! ― Я говорю: ― Нет. Но я… Би, я понятия не имею, что делать. Картер с ним комфортно, он… он… он знаком…

Она вклинивается.

― Просто скажи это. Он безопасный.

― Он не безопасный. ― Я не соглашаюсь, хмуря брови. — Это странно говорить о человеке, который мне изменил. ― Я говорю, скрежеща зубами при слове, которое я не произносила вслух с тех пор, как он меня предал.

― Да, он изменил. ― Она соглашается, кивая: ― И с тех пор ты использовала факт его измены как причину, чтобы отдалиться от него и от ваших отношений. Я не говорю, что ты не должна защищать себя, ты должна, но сейчас ты остаешься с ним в этой оболочке отношений, в которую ты завернула свое сердце, и это безопасный выбор.

― Что плохого в том, чтобы выбрать безопасный вариант?

― Ничего. ― Она берет мои руки в свои и сжимает их. — Вот только ты не безопасна. Ты ― девушка, которая отправила нас в кругосветное путешествие в выпускном классе, потому что прочитала брошюру, ты ― бесстрашный капитан, который пойдет наперекор любому, кто будет с тобой шутить. В твой список желаний входят полеты на параплане и поход на действующий вулкан. Я видела, как ты с готовностью раскусываешь «призрачный» перец, и как ты обманываешь кучку богатых парней в подпольной игре в покер. Ты не безопасна и не хочешь безопасности, так что я не знаю, почему ты соглашаешься на это. Я не думаю, что тебе стоит это делать.

Доверьтесь своей лучшей подруге, которая скажет вам жестокую правду так, как она ее видит, когда вам это нужно.

― То есть ты говоришь мне бежать навстречу опасности? ― спрашиваю я, вспоминая лицо Риса.

― Я говорю тебе, что не думаю, что ты счастлива с Картером. Ты не была счастлива, когда отношения были на расстоянии, и ты еще меньше счастлива сейчас, когда он приехал к тебе, я это вижу. Ты не из тех, кто избегает риска, так зачем начинать сейчас? ― спрашивает она, прежде чем добавить: ― Не сдерживай себя только потому, что страшно сделать прыжок, это не про тебя.

― А что, если я не буду знать, кто я без Картера? ― говорю я, наконец-то озвучив одну из тревог, которая меня сдерживала.

Картер был рядом со мной последние два года моей жизни, и страшно подумать, что у меня больше не будет этой защитной сетки, особенно когда я нахожусь далеко от дома.

― Извини за жесткую любовь, но я считаю это чушью. ― Говорит она мне, цокая. ― Ты привела нас сюда только благодаря силе воли, ты знаешь, кто ты, как никто другой. И технически ты была без него несколько недель, и посмотри, как хорошо ты себя чувствовала. Ты процветаешь.

Она права. У меня так много сил и веры в себя во всех остальных сферах моей жизни, что я не знаю, почему мне так трудно отпустить то, что, кажется, уже наполовину увяло.

― Не то чтобы ты меня спрашивала, но я все равно скажу тебе, ― продолжает она, заставляя меня фыркнуть. ― Мои два цента заключаются в том, что тебе дорог Картер, но ты больше не влюблена в него. Тебе трудно понять, что все кончено, потому что ты смешиваешь эти два понятия.

― Макли…

― Дело не в нем, ― отрезала она. ― Дело в тебе. И как бы ты ни пыталась спасти отношения с Картером, а ты пыталась, ты больше не любишь его. И в этом нет ничего плохого. ― Она добавляет последнюю фразу тихо, успокаивающе, еще раз сжимая мои руки.

Я смотрю на нее, и мне хочется не согласиться. Я хочу сказать ей, что она ошибается, что я люблю Картера и вижу свое будущее с ним, но я не могу.

И меня охватывает глубокая печаль от этой потери, от осознания того, что я собираюсь принять решение, которое означает оставить позади очень значительную часть моей короткой жизни и двигаться дальше.

― Я знаю. ― Шепчу я.

Наконец-то слова вырвались наружу.

Наконец-то я больше не лгу себе.

― Тогда почему ты ничего с этим не делаешь? ― спрашивает она, прищурив бровь.

― Я боюсь.

Она слышит в моих словах недосказанность, и на ее лице появляется заговорщическая улыбка.

― Теперь мы говорим о нем, верно? ― спрашивает она.

Я киваю.

― Послушай, сейчас тебе нужно решить, что ты хочешь делать с Картером. Рис — это… ты перейдешь этот мост, когда доберешься до него.

― Этот мост гораздо ближе, чем ты думаешь. ― Признаюсь я, а затем рассказываю ей о том, что произошло за последнюю неделю.

В последнее время у нас не было возможности поговорить по-настоящему, поскольку она была вся поглощена Роугом.

― Ни хрена себе! ― говорит она, когда я заканчиваю рассказывать ей обо всем.

― Ага.

― Вау. ― Она продолжает, но останавливается, не находя слов.

― Ага.

― Я не знаю, как ты еще не сложила руки. Я бы разлетелась, как дешевое кресло на лужайке, если бы он сказал мне хотя бы половину этих вещей.

― Эй. ― Я говорю, мой тон наполовину шутливый, наполовину предупреждающий. Я не хочу думать о том, что он может сказать то же самое ей или кому-то еще.

Правда в том, что я сделала больше, чем она знает. Я так часто прикасалась к нему, что его лицо начало оставлять неизгладимый отпечаток на моих веках.

Но я не хочу слышать о том, чтобы кто-то еще складывал за него.

Она смеется.

— Значит, ты так же собственнически относишься к нему, как и он к тебе. Это будет фейерверк, когда вы, ребята, в конце концов, переспите.

― Я не знаю, смогу ли я заниматься случайными связями. ― Честно призналась я ей.

— Это сложно. Я имею в виду, что я, очевидно, задействовала свои чувства в своей собственной ситуации, так что я не могу дать тебе нелицемерный совет. Наверное, я бы сказала так: относись к этому как к отвлечению. Это способ немного развлечься и вернуться к жизни. Ты ведь не хочешь сразу же вступать в новые отношения? ― Она спрашивает, почти повторяя слова Риса.

Она не ошибается, но, невольно, Рис уже занимает часть моих бодрствующих мыслей.

Если я с ним свяжусь, то не уверена, что смогу сделать это без вовлечения своих чувств.

― Нет, ты права. ― Говорю я, а потом добавляю. ― Знаешь, я вообще-то не хочу больше говорить об этом, пока не поговорю с Картером.

Как-то неправильно говорить о ком-то другом, когда я еще официально не закончила свои нынешние отношения, а он только что спустился вниз.

― Извини, но ты не можешь остановиться, когда мы переходим к самому интересному. ― Говорит она, но уже слишком поздно.

― Нет, давай поговорим об этом позже, после того, как я с ним поговорю. Странно говорить об этом сейчас.

Она надувается и говорит:

― Грустно. Но я все понимаю. Ты собираешься поговорить с ним сегодня, как ты думаешь?

Я не могу представить, как можно откладывать это, притворяться и просто вести себя с ним, когда он даже не догадывается о моих чувствах.

Я просто не могу этого сделать.

― Да, думаю. ― Я говорю, направляясь к двери с ней на буксире. Я оборачиваюсь к ней, когда иду открывать дверь. ― Кстати, я так и не поблагодарила тебя за то, что ты послала Макли помочь мне перед игрой. Это был спасительный ход.

Она замирает на месте и наклоняет голову в сторону, недоуменно глядя на меня.

― Я не посылала его к тебе.

― Что ты имеешь в виду? ― спрашиваю я.

― Да, я пересеклась с ним в то утро, но это он сказал мне, что собирается встретиться с тобой. Он подумал, что тебе может понадобиться кто-то рядом с тобой утром. ― Она говорит: ― Он сказал тебе, что я его послала?

― Да.

― Интересно, почему он так сказал? Это была его идея. ― Она говорит мне, поднимая плечи: ― Я не знаю.

Мы спустились вниз и встретились с Роугом, Фениксом и Картером, после чего появился Рис.

Я задерживала дыхание все время, пока они находились вместе в одной комнате, и чуть не задохнулась, когда Картер согласился остаться и готовиться вместе с ними.

Я отчаянно хотела, чтобы он поехал со мной домой, чтобы мы могли поговорить, чтобы я могла рассказать ему о своих чувствах.

Чтобы я наконец-то смогла вымолвить эти слова, которые, как мне казалось, не давали покоя.

Но, что неудивительно, он предпочел мне новых друзей и вел себя при этом как показушный мудак.

Рис был единственным, кто защитил меня.

В этой комнате можно было услышать, как падает булавка, но все, что я чувствовала, ― это гнев, волнами исходивший от Риса.

Я думала, что дело дойдет до драки, но, к счастью, Картер извинился.

Так что, в контексте всего этого, нет, я не хочу оставаться в этой комнате, нянчась с отключившимся Картером.

― Нет. Он может просто проспать здесь один, пока я не буду готова уйти. Я не позволю ему мешать мне хорошо провести время сегодня вечером.

― Да, девочка. ― Она говорит ободряюще, ее акцент вьется вокруг каждой буквы.

Я смотрю на него, раскинувшегося на диване, конечности разъезжаются в разные стороны. Он проснется от боли, если я позволю ему так спать.

Вздохнув, я наклоняюсь над ним и начинаю его перекладывать.

― Я просто попытаюсь устроить его поудобнее. Попробуй найти бутылку с водой. Я уверена, что она ему понадобится, когда он проснется.

― Конечно. ― Говорит она и уходит.

Я беру Картера за плечи и тяну изо всех сил, чтобы он оказался на диване всем телом. Я подтягиваю его левую руку под себя, когда слышу, как за спиной открывается и закрывается дверь с тихим щелчком.

― Нашла? ― спрашиваю я, не оборачиваясь.

Вместо ответа большая рука хватает меня сзади за бедро. Я открываю рот, чтобы закричать, но другая рука закрывает мои губы и полностью заглушает звук.

Меня отталкивают от Картер и прижимают к твердому телу. Рука, зажавшая мне рот, поворачивает мое лицо вправо, на щеку падает горячее дыхание, а в ухе раздается рык.

― Что ты делаешь здесь с ним?

Я внутренне вздохнула с облегчением, узнав голос Риса. Внешне я отталкиваюсь от его руки, пытаясь дать ему понять, что не могу говорить, когда его ладонь так прижимается к моему рту.

Он отпускает меня, но его рука скользит вниз по моему рту и по шее, чтобы схватить меня за горло. Я уверена, что он чувствует, как бешено бьется мое сердце, ударяясь о кожу.

― Зачем ты его так напоил? ― спрашиваю я шепотом, потому что Картер спит рядом.

Он поворачивает меня к себе и зарывается лицом в мои волосы, глубоко вдыхая.

― Ты знаешь, почему.

― Ты не хочешь, чтобы он прикасался ко мне?

― Никогда. Больше. ― Он сердито ворчит мне в ухо.

Его правая рука скользит по моему животу и прижимает меня к себе, а левая захватывает в кулак мои волосы и с их помощью полностью откидывает мое лицо назад, так что у меня не остается другого выбора, кроме как смотреть на него.

От этого движения мои волосы падают на плечи и обнажают шею.

Кислород словно высасывается из комнаты, когда взгляд Риса останавливается на моей шее, и я вижу, как весь цвет его глаз поглощается черными лужами ярости, в которые они превращаются.

― Он что, поставил тебе гребаный засос? ― Он рычит.

Его голос яростен, а слова настолько сильны, что кажется, будто его грудная клетка бьется о мою спину.

― Нет.

― Ты позволила ему прикоснуться к себе? ― Он хрипит, ярость искажает его голос. Он снова дергает меня за волосы, посылая острую боль в основание черепа, но это только еще больше возбуждает меня.

― Нет, это ожог, а не засос. Это от моего выпрямителя для волос. ― Быстро добавляю я.

Он ненадолго отпускает мое бедро, чтобы провести большим пальцем по красному ожогу на моей шее, его глаза ласкают мое лицо, когда я вздрагиваю от прикосновения и отворачиваюсь.

Он снова хватает меня за бедро и, удерживая мои волосы, обращает мое внимание на себя. Его глаза прикрыты от желания, и они прикованы к моему рту.

― А что на счет твоего рта? ― Он мрачно спрашивает: ― Он целовал тебя? Ты позволила ему прикоснуться к «моим губам»?

Он называет их «его губами», и это не должно вызывать укол удовольствия в моей киске, но это так.

Я отрицательно качаю головой, и он удовлетворенно стонет в горле. От одного этого звука моя киска пульсирует, а в низу живота разливается жидкое тепло.

Он наклоняет шею и лижет середину моих губ, поднимаясь вверх, и я почти кончаю на месте.

Это едва заметное прикосновение, но я умираю от желания.

― Мне не терпится овладеть этими губами. Сосать и кусать их, как я себе представлял. Чтобы они плотно обхватывали мой член, когда ты будешь отсасывать мне. ― Он говорит, и блеск в его глазах почти садистский, когда он смотрит на меня. ― Знаешь что, я не уверен, что смогу ждать.

Он разворачивает меня так, что я оказываюсь лицом к лицу с Картером, который все еще лежит в отключке на диване.

О, черт.

Я совсем забыла, что он здесь.

Я бьюсь о грудь Риса, но он удерживает меня без особых усилий.

― Отпусти меня, ― шиплю я, ― Мы не можем делать это здесь. ― Я говорю в отчаянии, но потом исправляюсь. ― Мы вообще не можем этого делать.

― Я думаю, что должен трахнуть тебя прямо здесь, пока он в этой же комнате. ― Он ядовито угрожает мне в ухо. ― Показать ему, какой он идиот, что оставил тебя без охраны рядом со мной, когда все видят, как сильно я тебя хочу.

То, как он сейчас со мной разговаривает, позволяет ему делать со мной все, что он захочет, и без особых уговоров я соглашусь.

Сейчас мне опасно находиться рядом с ним, тем более в его объятиях.

― Н-нет. ― Говорю я и вскрикиваю, когда чувствую, как рот Риса смыкается на моей шее, чуть ниже ожога.

Он втягивает плоть в рот, и из моего горла вырывается прерывистый стон, когда я чувствую, как его теплый язык ласкает нежную кожу.

― Нет? Ты уверена? ― Он спрашивает, отпустив мою шею с хлопком: ― Судя по тому, как ты стонешь, ты говоришь так, будто можешь умереть, если я не трахну тебя прямо сейчас.

Я качаю головой.

― Не надо.

― Я не думаю, что смогу остановиться. ― Он стонет мне в ухо и покусывает мочку. ― Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя трахнуть.

― Скажи мне, ― говорю я, мой голос звучит умоляюще. ― Просто скажи мне, чего ты хочешь.

― Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, как я собираюсь тебя трахнуть? ― Его рука возвращается к моему горлу, а другая проводит по моей плоской нижней части живота, его пальцы касаются верхней части моей киски.

― Д-да.

В его груди раздается довольное рычание, и он прижимается к моему животу так, что моя задница упирается в его бедра позади меня.

Я чувствую гладкую ткань его брюк, грубый металл молнии и твердый отпечаток его члена. Он двигает бедрами вверх-вниз и медленно трется о мою задницу.

― Я начну с того, что возьмусь за твои бедра, как сейчас. От моей хватки наверняка появятся синяки и она будет слишком грубой, но это будет твоя вина. Ты дразнила и мучила меня, но не позволяла прикасаться к себе. Когда ты, наконец, порвешь с этим придурком, ты выпустишь на волю зверя, от которого не сможешь спрятаться. Ты примешь это как хорошая девочка, которой, я знаю, ты можешь быть, и тебе это понравится.

Мои ноги начинают дрожать, и я нахожу себя в его руках.

― Далее я проведу рукой по твоей талии до самых сисек. Я почувствую, как сильно бьется для меня твое сердце. Как оно бешено бьется для меня, хотя я еще почти не прикасался к тебе. Я буду гладить твою грудь, щипать соски и кусать их так сильно, что прорву кожу, чтобы наказать тебя за тот ад, в который ты меня втянула.

― Я буду продолжать до тех пор, пока не обхвачу кулаком это нежное горло, как сейчас. ― Он постукивает пальцами по верхней части моей киски. ― Другая моя рука проберется к подолу твоих шорт или джинсов, поиграет с пуговицей, чтобы расстегнуть их, а затем одним рывком стянет их вниз.

Он продолжает тереться своим массивным членом о мою задницу, между впадинкой моих ягодиц, отчаянно прижимая меня к себе. Я дышу короткими глотками, борясь с ослепляющей похотью, которая приходит вместе с его толчками.

Отвожу взгляд, стараясь не смотреть на Картера, но Рис хватает меня за челюсть и снова поворачивает к себе.

― Не отворачивайся, когда я рассказываю тебе, как я собираюсь забрать тебя у него. ― Он прижимается к моему уху, набирая ритм своих толчков. ― Я просто знаю, что твоя маленькая сладкая киска убьет меня. Я упаду перед ней на колени, все еще прикрытой твоими трусиками. Я сорву их и почувствую твой запах, мой первый запах после всего этого времени. Затем я закину твою ногу себе на плечо, сожму твое горло и буду лизать твою киску, пока ты не кончишь мне на лицо. Но не раньше, чем я немного поиграю с тобой, заставив тебя страдать, как ты заставляла меня неделями.

Я снова пройдусь языком по всем контурам твоей капающей киски и, когда ты будешь готова кончить во второй раз, прикушу твой набухший клитор и засуну два пальца в тебя. Ты будешь мычать, визжать и пытаться отбиться от меня, чтобы избежать такого сильного, почти болезненного удовольствия, но я буду держать тебя прижатой к месту своей хваткой на твоем горле. Блять, я сейчас кончу от одной мысли об этом. ― Говорит он, делая паузу и углубляя хватку своих пальцев на моей плоти, чтобы помочь себе сдержаться.

Я неуверенно откидываю задницу назад, и он злобно ругается за моей спиной.

Его рука покидает мой живот и спускается вниз, чтобы шлепнуть меня по заднице. Я с испуганным криком подскакиваю вперед, но рука Риса удерживает меня на месте.

― Плохая девочка. ― Говорит он, снова шлепая меня.

Черт, как же эти слова действуют на меня.

Картер стонет и поворачивает голову в нашу сторону, и я замираю на месте. Не могу представить, как он отреагирует, если сейчас проснется и увидит, что его девушку всухую трахает другой мужчина, сжимая ей горло и шлепая по заднице.

Обида жжет, но не идет ни в какое сравнение с неистовой похотью, которая заглушает ее.

Я не могу остановиться.

К моему счастью и к ужасу Риса, он не просыпается.

― Похоже, он все еще спит. Жаль, ― мурлычет он мне в ухо. ― Если бы это зависело от меня, он бы открыл глаза и увидел тебя с мужчиной, которому ты на самом деле принадлежишь.

Его рука пробирается вниз и шлепает по моему клитору, задевая вечернее платье, отчего я резко вскрикиваю. Он такой набухший и чувствительный, что еще одно прикосновение ― и я сломаюсь.

Рис зарывается лицом в мои волосы и говорит сквозь стиснутые зубы.

― Как только ты кончишь мне на лицо и на пальцы, я поставлю тебя на колени и засуну свой член так глубоко в твое горло, что ты будешь чувствовать меня несколько дней. Я буду трахать этот рот и эту киску до тех пор, пока у тебя не останется выбора, кроме как выкрикнуть мое имя.

Его темп бешено ускоряется, когда он повторяет слова «мое имя» в мои волосы, почти как скандирование.

Я чувствую, что он вот-вот кончит, и хочу быть той, кто заставит его потерять контроль.

Я протягиваю руку назад и хватаю его за задницу, впиваясь наманикюренными ногтями в его плоть и прижимая его бедра к себе все сильнее, пока его член не надавливает на мои ягодицы.

Он замирает с шипящим «блять», и каждый его мускул напрягается, когда наступает кульминация, и он кончает. Его бедра продолжают двигаться в такт с оргазмом, он справляется с волной наслаждения и наклоняет мое лицо к себе.

― Сейчас ты смотришь на меня. Ты смотришь только на меня, когда я кончаю для тебя.

Я делаю то, что он говорит, и смотрю в его глаза, которые хищно пожирают меня. Я чувствую его дыхание на своих губах, и мне кажется, что он собирается поцеловать меня, но он этого не делает.

Когда он заканчивает, то прижимается ко мне, его грудь вздымается, а рот приникает к тому же месту на моей шее, что и раньше.

Я вздрагиваю, когда он долго и сильно всасывает мою кожу, оставляя на ней след, как животное, клеймящее свою пару.

Я стою в шоке, пытаясь перевести дыхание. Это он кончил, но я чувствую себя так, словно только что пробежала полумарафон.

Он опускается на колени позади меня. Его руки тянутся вверх и сжимают мои бедра, заставляя меня повернуться к нему лицом.

Его взгляд останавливается на моей ноге на каблуке, поднимается по тонкой лодыжке и сильной ноге, обрамленной разрезом длинного черного вечернего платья, поднимается по талии и груди, по шее и рту, к глазам.

Он смотрит на меня так, как жаждущий человек смотрит на оазис, появившийся в пустыне, ― восхищенно, оценивающе, собственнически, с готовностью впиться в меня.

― Потребность осквернить тебя была так сильна, что я забыл сказать тебе, как прекрасно ты выглядишь сегодня, любимая. ― Он говорит извиняющимся тоном, голодно глядя на меня. ― Не думаю, что я видел настоящую красоту, пока не встретил тебя. ― Он шепчет, нежно целуя меня в лодыжку.

Его похвала воспламеняет меня изнутри. Эти слова ― определенно лучший комплимент, который я когда-либо получала, и мне отчаянно хочется его поцеловать. Особенно когда он смотрит на меня сверху, стоя на коленях, и это положение ничуть не ослабляет его превосходства надо мной.

― Не могу поверить, что ты заставила меня кончить в смокинге, как девственника, любимая. ― Он говорит: ― Если ты собираешься испачкать мои вещи, то я должен испачкать твои. ― И тут рука, держащая мою лодыжку, движется вверх по задней поверхности моей икры, через колено и к бедру.

Его пальцы останавливаются на изгибе моей задницы, и я, затаив дыхание, смотрю на него сквозь зрачки, разгоревшиеся от вожделения.

Его рука поднимается вверх и проводит по голой плоти моей задницы, прежде чем в его груди раздается ужасающий рык.

― Тебе лучше быть в нижнем белье, Тайер, или я клянусь… ― Он предупреждает, прежде чем его пальцы соединяются с верхней частью моих стрингов. ― Слава богу!

Он высокомерно улыбается мне, когда подцепляет резинку и начинает стягивать трусики по бедру.

― Что ты делаешь? ― спрашиваю я, мой голос звучит со скрипом от непривычки.

Он перекидывает мои стринги через одну ногу, затем через другую, потом сжимает их в руке и подносит к носу.

Его взгляд превращается в животное желание, когда он вдыхает мой запах.

― Сладкая, как я и думал, ― заявляет он горлом.

― О, Боже, ― бормочу я, сжимая бедра, чтобы они не дрожали.

Он засовывает мои трусы в карман и встает во весь рост, обхватывая рукой мое лицо, чтобы заставить меня посмотреть на него.

― Мне нужно домой, чтобы убрать беспорядок, который ты устроила в моих брюках. Давай я тебя подвезу. ― Говорит он.

Он хватает меня за руку и тянет к двери, но я вырываюсь из его рук.

― Нет, я должна забрать его с собой домой, когда буду уходить. Я не могу просто оставить его здесь на ночь. ― Я говорю, наклоняя голову в сторону Картера.

Он был моим парнем два года и моим другом еще дольше, я не могу просто оставить его без сознания в незнакомом месте.

― Можешь и оставишь. ― Говорит Рис, снова пытаясь схватить меня за руку. Я уклоняюсь от его руки и делаю шаг назад к Картеру.

Его ноздри раздуваются, а челюсть сжимается, когда он смотрит, как я это делаю.

― Это незнакомое место, которое он не знает, я не могу просто оставить его здесь. Я заберу его с собой в загон.

Он отворачивает голову, и мышца на его щеке так сильно дергается, когда он двигает челюстью вперед-назад, что я боюсь, что она сломается.

― Это твой выбор? ― спрашивает он сквозь стиснутые зубы.

― Нет, я не выбираю. ― Я говорю, поднимая руки к нему. ― Это… Дело не в этом. Я забочусь о нем, как о любом другом человеке.

―Но ведь он для тебя не просто кто-то другой, не так ли?

Я не могу говорить с ним об этом прямо сейчас, не сейчас, когда я еще не поговорила с Картером, не сейчас, когда человек, о котором идет речь, лежит в отключке в комнате с нами, сейчас просто не время.

― Дело не в этом. ― Я говорю ему, а потом добавляю: ― У тебя ведь завтра вечеринка? Тогда и поговорим.

Рис стоит, засунув руки в карманы, и пристально смотрит на меня. На его лице появляется разочарованное выражение, и он качает головой.

― Я же говорил тебе, что не буду смотреть, как ты остаешься с ним.

Он поворачивается на каблуках и уходит, тихо закрыв за собой дверь, оставив меня гадать, означают ли эти слова то, что я думаю.