Как только слова прозвучали, я пожалел о них.
Я произнес их в паническом гневе, когда понял, что теряю контроль над ситуацией.
Что я могу потерять ее.
Я хотел загнать ее в угол ультиматумом и заставить простить меня, но она не поддалась на мой блеф.
В ответ я смахнул с пола кухни весь ряд декоративных ваз и побежал за ней.
Эта эмоциональная вспышка в итоге дорого мне обошлась, так как я смотрел, как она уезжает, и не успел ее догнать.
Я не стал сразу бежать за ней, нехотя согласившись с рекомендацией Роуга и Феникса дать ей остыть за ночь и поговорить с ней завтра.
Поэтому я сразу иду в свою комнату и ложусь спать, надеясь, что завтрашний день наступит быстрее.
Я не сплю ни минуты.
Каждый раз, когда я закрываю глаза, меня мучают кадры наших отношений, каждый раз, когда я открываю их, я вижу ее в своей комнате, как будто она действительно там.
Моя кровать холодна и пуста, в ней нет тепла и смеха Тайер. Без нее рядом со мной, чтобы я мог обхватить себя руками, я потерян.
Я не знаю, как я спал до нее: где обычно лежали мои руки или как я любил располагать свои ноги.
Я не доживаю до рассвета.
Около трех часов ночи я достигаю точки кипения, откидываю одеяло и вскакиваю с кровати. Накидываю одежду, хватаю ключи и выхожу из комнаты.
Вечеринка все еще продолжается в задней части особняка, поэтому мне удается спуститься вниз, не столкнувшись ни с кем, кто мог бы отвлечь меня или попытаться заставить праздновать вместе с ними.
Я открываю дверь и выхожу на улицу, чтобы застать Феникса сидящим на верхней ступеньке и курящим косяк.
Он поворачивается, услышав звук открываемой двери, и удивленно вскидывает бровь, узнав меня.
― Я думал, ты собирался подождать до завтра. ― Говорит он, повернувшись лицом вперед и зажав косяк между губами.
― Завтра уже наступило, ― говорю я, садясь рядом с ним. Беру косяк и делаю глубокую затяжку, надеясь, что это меня успокоит.
― Ты знаешь, о чем я.
Я выдыхаю дым идеально концентрическими кругами, и несколько секунд мы просто смотрим, как они тихо уплывают вдаль.
Я возвращаю ему косяк и смотрю на дорогу, по которой она уезжала с сердцем, которое она вырвала прямо из моей груди.
Потребовалось увидеть, как она уходит от меня, и провести несколько часов в одиночестве в моей пустой постели, атакуемой мыслями о ней, чтобы понять, что я лгал себе о своих чувствах.
― Я не могу ждать, Феникс.
Я должен найти ее. Я должен все исправить.
Я должен рассказать ей о своих чувствах.
Он слегка поворачивает голову и одаривает меня редкой улыбкой.
― Тогда чего ты сидишь здесь и разговариваешь со мной? Удачи, приятель.
Я хлопаю его по плечу и бегу к машине. Я начинаю выезжать с подъездной дорожки, когда останавливаюсь и опускаю окно. Он встает и идет ко мне.
― Ты можешь сделать для меня кое-что?
Он кивает, с пустым лицом, ожидая, что я продолжу.
Рука, лежащая на руле, белеет, когда я сжимаю ее в смертельной хватке.
― Найди Девлина. ― Требую я сквозь стиснутые зубы.
Садизм сверкает в его глазах, мрачная улыбка искажает его лицо.
― С удовольствием.
Десять минут спустя я бессистемно припарковался на стоянке Тайер и направился по темному коридору ее многоквартирного дома к ее квартире.
Сейчас глубокая ночь, на этаже полно спящих людей, но мне на это наплевать. Я подхожу к ее двери и бью по ней кулаком до тех пор, пока петли не расшатываются.
Загорается свет и светит через щель в двери, но она не отвечает.
― Тайер! ― Я зову ее по имени и снова бью по двери. ― Открой дверь, нам нужно поговорить.
Дверь слева от меня открывается, и из нее высовывается всклокоченная голова. Я узнаю одну из первокурсниц и бросаю на нее ядовитый взгляд, от которого она трусит обратно в дом.
― Я никуда не уйду, Сильвер. ― Кричу я через дверь. ― Мне нужно с тобой поговорить.
Я начинаю вышагивать взад-вперед перед ее квартирой, неосознанное беспокойство в моем теле не позволяет мне оставаться неподвижным.
― Уходи, ― отвечает она, ее голос заглушает толстое дерево.
В моей крови вспыхивает разочарование от того, что она отказывается со мной разговаривать. Если бы я только мог поговорить с ней, если бы я только мог объяснить, я знаю, она бы простила меня.
Я заставлю ее простить меня.
Не знаю, как я выдержал шесть часов разлуки с ней, но я знаю, что не могу вынести больше ни секунды конфликта между нами.
Я снова бью кулаком по двери и продолжаю бить, пока боль в руке не становится невыносимой и я не слышу, как что-то раскалывается. То ли дерево, то ли одна из моих костей, я не уверен.
― Открой дверь, пока я не выломал ее голыми руками.
― Просто уходи, Макли. ― Откликается она
Моя челюсть сжимается, зубы скрежещут от того, что она использует мою фамилию, но я не поддаюсь на уловку. Она пытается причинить мне боль, отомстить мне любым способом, но я не позволю этому отвлечь меня.
Она может причинять мне боль сколько угодно. Я все равно буду ждать ее здесь.
― Я не уйду от тебя, Сильвер. Я никогда не уходил, даже когда ты отталкивала меня раньше, и я не собираюсь начинать сейчас.
Делаю испуганный шаг назад, когда дверь распахивается, заставая меня врасплох. Тайер стоит в дверном проеме в крошечных волейбольных шортах и футболке больших размеров. Мои глаза сужаются на футболке, когда я не узнаю ее. Это не моя футболка, так чья же она?
Монстр собственничества внутри меня пытается высунуть свою уродливую голову, но я подавляю его.
Не время.
Ее глаза покраснели от гнева, и от одной мысли, что она плачет, у меня сводит живот. Она ― один из самых сильных людей, которых я знаю, и доказательства ее слез выводит меня из равновесия и на мгновение заставляет замолчать.
― Причина, по которой ты не ушел, в том, что у тебя было пари, которое ты должен был выиграть. Думаешь, это хорошая идея ― напомнить мне об этом? ― спрашивает она, ее голос полон обиды.
― Нет, пари тут ни при чем! ― говорю я, повышая голос от досады.
― Понизь голос, а то перебудишь весь этаж, ― шипит она, глядя то налево, то направо. ― Что ты вообще здесь делаешь? Разве ты не помнишь ультиматум, который ты мне предъявил прошлой ночью? ― спрашивает она, ее лицо недовольно кривится.
― Я был зол. Понимаешь, любимая? Я был зол. ― Я говорю, делаю шаг к ней и обнимаю ее за щеку. ― Я не хотел этого. ― Шепчу: ― Я отчаянно пытался найти способ, любой способ, чтобы заставить тебя остаться, и я запаниковал. Прости меня.
Каким-то образом я зарылся в еще более глубокую яму, чем вчера, и не представляю, как из нее выбраться.
Сердце замирает в животе, когда она отворачивает голову, избегая моего прикосновения.
― Значит, снова ложь.
― Ты искажаешь мои слова…
― Нет, я исхожу из твоих действий, а не слов! ― Она кричит, поворачивая голову назад ко мне. ― Ты не тот человек, каким ты себя показываешь, вот и все. Между нами все кончено, ясно? Мы больше не вместе. ― Она говорит, делая шаг назад и начиная закрывать дверь: ― Ты убедился в этом.
Я хлопаю ладонью по двери и задвигаю ее обратно, прежде чем она успевает закрыть ее.
― Мы еще не закончили. ― Я рычу, надвигаясь на нее, пока она отступает в гостиную, и пинком закрываю за собой дверь. ― Ты хочешь поговорить о моих действиях? Отлично. ― Я ворчу, подходя к ней вплотную. ― Разве я не доказывал тебе это снова и снова? Разве я не был всегда рядом с тобой, разве я не появлялся всегда, даже когда ты утверждала, что я тебе не нужен? ― Я требую, моя потребность убедить ее сейчас почти безумна: ― Я умоляю тебя не позволять одной ошибке стереть все хорошие воспоминания, которые мы создали. Все те прекрасные воспоминания, которые мы еще можем создать вместе.
― Все это было не по-настоящему! ― кричит она, в ее глазах блестят слезы. ― Твои проявления собственничества, чтобы убедиться, что я никогда не смотрела ни на кого, кроме тебя. Как ты привел меня в дом Девлина и удобно объявил, что трахнул меня, чтобы закрепить свою победу. Все было частью игры, в которую ты играл. ― Она плачет, а затем ее взгляд становится жестким и смертоносным. ― Скажи, а трах со мной без презерватива тоже был частью пари? Должна ли я сдать анализы?
Я провожу рукой по волосам, глядя на нее, пытаясь сдержать гнев и страх, проносящиеся по моему телу.
― Я ни с кем не трахался ― я даже не думал ни о ком другом ― с тех пор, как встретил тебя, Сильвер. ― Я говорю ей, и мой голос переполнен эмоциями: ― Ты неправильно истолковываешь все, что было между нами. Я сказал людям, что мы трахаемся, потому что ты думала, что я держу это в секрете, а не потому, что я пытался выиграть пари. ― Рычу я: ― В одном ты права. Я собственник и не хочу, чтобы ты смотрела на других мужчин, но это только потому, что мне невыносима мысль о том, что ты можешь быть с кем-то еще.
― Ну, тебе следует привыкнуть к этой мысли.
На этот раз я проглотил наживку.
Меньше чем за секунду я оказываюсь перед ней и хватаю ее за горло.
― Ты продолжаешь называть меня лжецом, но я хочу, чтобы ты услышала правду в этих словах, ― шиплю я, почти прижимаясь к ее губам. ― Ты приговариваешь любого мужчину, который прикоснется к тебе, к смертной казни.
― Я больше не твоя, Макли. ― Она отвечает, ее глаза все еще блестят от слез, которые она едва сдерживает.
― Да, ты моя. Ты не можешь дискредитировать все, что было между нами, из-за одной ошибки. Как мне заставить тебя понять, что пари ничего не значило?
― Для меня значило, ― жалобно плачет она, и на этот раз слезы все-таки проливаются. Они льются потоками из ее глаз, и конца им не видно, а душераздирающие и горькие рыдания сотрясают ее тело.
Намеренно или нет, она показывает масштаб разрушений, которые я на нее обрушил, и глубину своей боли, оставляя меня без слов.
Я отпускаю ее горло и наблюдаю, как склоняется ее голова, как физическая нагрузка и эмоциональный стресс берут свое, и она подается вперед.
Ее руки сжимают мою рубашку, и она упирается лбом в мою грудь, давая выход своему горю. Я обхватываю ее одной рукой за талию, другой ― за затылок в утешительном жесте и долгие мгновения просто обнимаю ее.
Она должна чувствовать, как больно бьется мое сердце о грудную клетку.
Горло сжимается, мне трудно дышать. Я чувствую себя отрезанным по самые колени, столкнувшись с ее опустошенностью. Ради нее я готов подняться на самые высокие горы и сразить самых больших драконов, но как это сделать, если в этой ситуации я ― враг? Когда именно я причинил ей такую боль?
Ее боль ― это моя боль, и мое сердце разрывается на две части, пока я без слов обнимаю ее, желая, чтобы все это прошло.
Хотелось бы повернуть время вспять и вместо этого ударить Девлина по лицу.
Она отстраняется и делает шаг назад, и я неохотно отпускаю ее. Ее лицо красное и мокрое, когда она отворачивается от меня. Она вытирает обе щеки ладонями, пытаясь взять себя в руки.
― Тайер…
― Это значило для меня, потому что я люблю тебя. ― Она не останавливается, чтобы дождаться моей реакции: ― Я влюбилась в тебя и доверилась тебе, хотя должна была знать лучше. Это было глупо с моей стороны, ― говорит она с беззлобным смешком. ― Но я ничего не могла с собой поделать. Я пыталась сопротивляться, но ты появился в моей жизни и стал мужчиной моей мечты. Страстный, поддерживающий, умный, красивый, добрый, помешанный на футболе, как и я, ― ты был всем, чего я только могла пожелать. Поэтому я позволила себе ослепнуть от твоего обаяния, остроумия и улыбки и пропустила мимо ушей всю ту ложь, которую ты мне говорил. Я доверилась тебе и позволила тебе повести меня прямо с обрыва, которого я даже не заметила.
Теперь я расплачиваюсь за свою наивность. Я собираю осколки своего сердца там, где ты их выбросил, и пытаюсь найти способ собрать их воедино, чтобы жить дальше и надеяться забыть тебя, ― продолжает она, ее голос густ от эмоций, так как она с трудом пытается вымолвить слова сквозь очередную волну слез. Но в ее глазах светится решимость. ― И я это сделаю. Я полюбила тебя и разлюблю, но не тогда, когда ты будешь появляться у меня посреди ночи. Не в том случае, если ты не дашь мне забыть тебя. Поэтому, пожалуйста, просто… отпусти меня.
Можно ли задохнуться изнутри?
Быть настолько подавленным глубиной и широтой своих эмоций, что они становятся физически ощутимыми в животе, оттесняя все жизненно важные органы и удушая их ребрами, пока не появится ощущение, что ты сейчас умрешь?
Именно это я сейчас и чувствую.
Ее признание заставляет мое сердце биться с новой силой, а затем резко падать вниз, когда она говорит о своей решимости заставить себя разлюбить меня.
Я отчаянно пытаюсь дать ей понять, что все это не односторонне. Что я чувствую то же, что и она.
― Ты не единственная, кто это чувствует. Я…
― Нет! ― Она вскрикивает, встревоженная, и протягивает руку между нами, чтобы остановить меня. ― Ты не имеешь права говорить мне это сейчас. Если ты собирался сказать то, что, как мне кажется, ты собирался сказать, ты никогда не сможешь сказать мне эти слова.
Я съедаю пространство между нами в два шага, пока не возвышаюсь над ней.
― Это не тебе решать. Если я хочу сказать тебе о своих чувствах, я скажу, а ты выслушаешь.
― Тогда скажи мне, ― издевается она. ― Я тебе не поверю. Это будет просто еще одна ложь, которая пополнит список. Ты думаешь, что пари ничего не значило? Твои слова будут значить еще меньше. ― Жестоко заявляет она.
Я хочу бороться с ней. Сказать ей, как она ошибается, а потом заставить ее все равно выслушать.
Желание рвется сквозь меня и кричит, чтобы его выпустили, но я контролирую его.
Я ничего не добьюсь, если буду противостоять ей таким образом, поэтому я расскажу ей всю правду.
Я покажу ей, какие муки я испытываю.
― Не делай этого, Тайер. Пожалуйста. Злись на меня, ругайся, кидай в меня вещи, мне все равно, но только не заканчивай с этим. ― Я умоляю. ― Скажи мне, что тебе нужно, чтобы я сделал. Я сделаю это.
Она молча качает головой, не желая встречаться с моим взглядом.
― Тебе нужно, чтобы я бросил футбол? Мое состояние? Ты хочешь, чтобы меня унизили так же, как тебя? Или, может быть, ты хочешь меня как-нибудь высечь? Я уже медленно истекаю кровью на твоем полу, но я дам тебе нож и позволю закончить работу, если это означает, что ты простишь меня. Просто скажи мне, чего ты хочешь, и я дам тебе это.
― Я не собираюсь тебя прощать, ― отвечает она мне, и в ее голосе звучит вся печаль мира.
Я нежно обнимаю ее лицо и наклоняю голову к ней, опускаю губы в легкий поцелуй на ее щеку.
― Я не собираюсь сдаваться.
На короткий миг она закрывает глаза и прижимается к моим губам. Она ищет утешения, которое, как она подсознательно знает, даю ей только я, даже если ее голова заставляет ее бороться с сердцем.
Но потом она отстраняется, и чары разрушаются.
― Пожалуйста, не усложняй ситуацию.
― Я не собираюсь усложнять, Тайер. Я сделаю так, что ты не сможешь уйти от меня, так же как и я не смогу уйти от тебя.
― Макли… ― говорит она усталым голосом. Она выглядит полностью побежденной и физически истощенной нашим обменом мнениями.
― Можешь больше ничего не говорить, я уйду. ― Я двигаюсь к двери и открываю ее, а затем останавливаюсь в дверном проеме. ― Я докажу тебе, что ты снова можешь мне доверять, обещаю. ― Я говорю, решимость твердит мой голос. ― Во что бы ты ни верила сейчас, ты всегда была мне нужна. Всегда. С того самого момента, как я увидел тебя возле Bella’s, я понял, что ты моя. Так что нет, я тебя не отпущу. ― Я смотрю на нее, стоящую там и смотрящую на меня потерянными глазами, и сопротивляюсь желанию пойти к ней. ― Возвращайся в постель и мечтай обо мне, любимая. Я скоро вернусь за тобой. ― Я говорю, повторяя слова, которые говорил ей все эти недели назад.