Расплата за ложь

34

Тайер и Беллами смотрят на все, что происходит на рождественском рынке, огромными округлившимися глазами. По-видимому, рынки у них дома не такие обширные и не такие большие, как этот.

Мы здесь уже час, и мы с Роугом в основном следили за девочками, которые перебегали от прилавка к прилавку, впитывая все вокруг.

Тайер подошла к другому прилавку, а Беллами повернулась к нам и, в частности, к Роуг.

― Тебе нравятся эти серьги? Думаю, я их куплю. ― Спрашивает его девушка, доставая кошелек, чтобы заплатить за них.

― Убери свой кошелек, пока я его не сжег, ― слышу я в ответ, проходя мимо них к Тайер, которая рассматривает рождественские украшения.

Я подхожу к ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как владелец магазина вручает ей пакет.

― Спасибо, ― говорит ему Тайер, оборачиваясь и замечая меня: ― О, привет! Я тебе кое-что купила.

― Уже покупаешь мне рождественские подарки? ― спрашиваю я, мои губы кривятся от удовольствия.

― Нет, это кое-что на Рождество, ― говорит она, роясь в сумке в поисках подарков, ― Если мы все еще будем вместе на самом празднике, я куплю тебе что-нибудь еще.

― На Рождество мы все равно будем вместе, ― однозначно подтверждаю я.

Очевидно, она не понимает, что в ближайшее время ей не выбраться из этой ситуации. Возможно, мне потребовалось время, чтобы признаться в этом самому себе, но теперь я в этом уверен.

Пора бы уже и ей дать это понять.

― Пойдем, ― говорю я, хватаю ее за руку и веду к стойке с напитками, — я должен тебе глинтвейн.

― Подожди, разве ты не хочешь открыть свой подарок? ― спрашивает она, мило нахмурившись.

Я игнорирую ее и поворачиваюсь к парню, стоящему у кассы.

― Bonsoir. Vous parlez anglais? ― Добрый вечер. Вы говорите по-английски? ― спрашиваю я его. Когда он кивает, я добавляю: ― Отлично. Я буду горячий сидр с виски, ― и смотрю на Тайер, которая стоит рядом со мной. Она встречает мой взгляд и улыбается, пытаясь скрыть обиду на своем лице. ― И глинтвейн для моей девушки, пожалуйста.

Я протягиваю ему свою карточку, и в этот момент ее глаза расширяются, а губы слегка подрагивают от удивления.

― А теперь я бы хотел открыть свой подарок. ― Говорю ей с ухмылкой.

― Я не понимаю. Я думала…

― Я знаю, что ты подумала, и ты не ошиблась, ― вклиниваюсь я. ― Часть меня все еще отвергает идею влюбленности. Я действительно не хочу снова открывать себя для такой боли, поэтому я не могу сказать, что знаю, что меня ждет в будущем. ― Я говорю ей, зацепив указательным пальцем карман ее куртки и притягивая ее ближе к себе: ― Но я знаю, что мое настоящее сосредоточено вокруг тебя. Вокруг того, чтобы проводить с тобой время. Находить способы удивить тебя и заставить смеяться. И я хочу посмотреть, что мы будем делать дальше, потому что если кто-то и может заставить меня снова открыться, так это ты. Это была ты с самого начала. Я хочу, чтобы мы были официальными, ― добавляю я. ― Так что нет, я не хочу встречаться с другими людьми, и да, мы будем вместе на Рождество.

― А как насчет Нового года? ― спрашивает она в шутку, ее глаза сияют от едва скрываемой радости.

Я убираю прядь волос с ее лица и за ухо, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

― Скажи всем, что тебя пригласили на полуночный поцелуй.

Я чувствую, как ее губы растягиваются в улыбку, как она прижимается ко мне и возвращает поцелуй. Резкий кашель владельца магазина разрывает нас. Он предлагает нам взять наши напитки и уйти, чтобы он мог перейти к другим покупателям.

― Так ты просишь меня стать твоей девушкой? ― спрашивает она, делая глоток вина.

― Нет, Сильвер. Я бы спросил, если бы был готов принять любой другой ответ, кроме «да», но это не так. Я говорю тебе, что теперь я твой парень.

― И ты не хочешь знать, каков будет мой ответ? ― Она дразнится, делая шаг назад и снова поднося вино к губам.

― Дай мне тридцать секунд, и я заставлю тебя скандировать это слово всю следующую неделю. Я знаю, каков будет твой ответ.

― Думаю, ты никогда не узнаешь наверняка. ― Она пожимает плечами и делает еще один шаг назад. ― Я думала, что ты захочешь услышать, как я произнесу эти слова, но, очевидно, я ошибалась.

Она встала спиной в пространство между примыкающими друг к другу спинами двух рядов маленьких деревянных шале. Прямого освещения нет, лампы направлены в сторону трибун, поэтому среди тысяч огней здесь относительно темно.

Я следую за ней шаг за шагом, морщась от ее шутливых слов. Конечно, я знаю, что она ответит «да», я знаю это. Но теперь, когда она сделала это вызовом, сделала это чем-то, что она скрывает от меня, что ж, я хочу этого.

Нет, даже хуже.

― Мне нужно услышать это от тебя сейчас. ― Я рычу.

Она останавливается, ударяясь спиной о заднюю стенку одного из шале, и я подхожу к ней, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Она поднимает на меня глаза и еще раз дразняще улыбается, когда мои ладони опускаются по обе стороны от ее головы.

― О нет, уже слишком поздно… ― начала Тайер, но слова замерли у нее на языке, когда я обхватил ее шею правой рукой.

― Не играй со мной. ― Предупреждаю я.

Она высовывает язык и облизывает мои губы, и, блять, если она не будет осторожна, ее снова будут трахать на публике.

― Скажи мне. ― Я требую, мой голос звучит хрипло.

Ее глаза поднимаются и встречаются с моими, и она отвечает.

― Спроси меня.

― Сходи со мной на свидание. ― Я говорю ей, касаясь ее носа своим, а затем целую уголки ее рта.

― Нет, ― отвечает она, и все мое тело замирает, включая мои губы на ее лице, прежде чем она продолжает: ― Это не вопрос.

Мне кажется, что мое тело заметно прогибается от облегчения, когда я продолжаю осыпать ее губы мелкими поцелуями.

― Пожалуйста? ― шепчу я, прижимаясь к ее уху. Дрожь пробегает по ее телу, и она наклоняет свое лицо к моему, ища большего контакта.

― Хм…, ― хмыкает она, делая вид, что обдумывает свой ответ.

― Осторожно, ― предупреждаю я. ― Я не терпеливый человек.

― Но ты был терпелив, пока ждал меня, ― замечает она.

Я целую впадинку за ее ухом, двигаясь вниз по линии ее шеи.

― Я бы ждал тебя тысячу жизней, если бы мне пришлось. ― Отвечаю я, прежде чем укусить ее за ухо. ― Но я буду ненавидеть каждую секунду, пока ты не будешь в моих объятиях.

― Ты обрекаешь мир, будучи противником любви, ― шепчет она в ответ. ― Ты такой романтик в душе. Мой ответ ― да.

Я отстраняюсь и закрываю ее лицо ладонями.

― Ты будешь моей девушкой?

Она ярко улыбается в ответ.

― Да, я буду твоей девушкой.

В моей груди раздается довольное урчание, когда я слышу ее слова.

― Хорошая девочка.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, и она роняет сумку и кружку с глинтвейном, а вместо этого обхватывает меня руками. Девушка выгибается, ища дополнительного контакта, когда я заставляю ее подпрыгнуть и обхватить меня ногами за талию.

Я прижимаю ее к стене шале, и мы продолжаем целоваться в череде ртов, языков и рук, тянущихся друг к другу.

Я бы хотел, чтобы на ней не было джинсов, чтобы я мог заставить ее оседлать мои пальцы, как она оседлала мой член до этого.

― Из-за твоей подруги нас выгонят с рождественского рынка, Белл, ― услышал я за спиной веселый голос Роуг.

― Моей подруги? ― защищающийся голос Беллами присоединяется к его голосу, когда мы расходимся. ― Если что, это твой друг нарывается на то, чтобы нас выгнали. Я имею в виду, посмотри на него, он на фут выше ее, она, по сути, заложница в этой ситуации.

Мы смотрим на них, когда Роуг поворачивается к Беллами с приподнятой бровью.

― Ты смотрела на него?

Я видел, как взрослые мужчины трусятся от его ледяного тона, но Беллами просто закатывает глаза.

― Мы не будем начинать этот разговор, ― говорит она ему, а затем оглядывается на нас: ― Давайте, ребята, пойдемте на карусель.

Она хватает руку Роуга и засовывает ее в карман вместе со своей, когда они уходят.

Я позволяю Тайер медленно скользить по моему телу, пользуясь возможностью потереться о мой член по пути вниз. Она наклоняется и берет сумку, а затем протягивает мне два небольших предмета, завернутых в бумагу.

Я беру их у нее и разворачиваю, обнаруживая два елочных украшения ручной работы. Одно из них ― футбольный мяч размером с ладонь, вырезанный на дубе, а второе ― два очертания ангелов, держащихся за руки.

― Я увидела их и подумала о тебе. В них нет ничего необычного, но я подумала, что они могли бы хорошо смотреться на твоей елке. ― Она говорит, наблюдая за моей реакцией.

― Мне они нравятся. ― Отвечаю ей, и в моем голосе звучит искренность. Этот заботливый жест снова делает что-то с моей левой частью грудной клетки. ― Спасибо.

― Не за что, ― говорит она с довольной улыбкой на лице. Очевидно, она увидела в моей реакции что-то, что ей понравилось. ― Пойдем на карусель.

Она хватает меня за руку и тянет за собой.

Места не одной лошади недостаточно, поэтому мы садимся каждый на свою. Мы усаживаемся на параллельных лошадей и держимся за руки, двигаясь вверх-вниз противоположными движениями.

После карусели мы выпиваем еще по одной порции, поскольку я так и не забрал свой сидр, а она выбросила вино, и она, заметив, что у нас нет совместных фотографий, ведет меня в фотобудку.

Тайер сидит у меня на коленях и обнимает меня, пока мы делаем серию из четырех фотографий. Глупая, целующаяся, совершенно непригодная, где она размыта, потому что я ее сильно щекочу, а она смеется, и улыбается.

Это идеально.

Я достаю две копии, отдаю ей одну, а вторую кладу в бумажник рядом с фотографией родителей.