Расследование Ночного Кошмара

11. Нераскрытое дело

К тому времени, как я вышла из офиса мистера Марроу, я поняла, что думала не головой. Как я могла быть настолько тупой? Если Калпеппер участвовал бы во всем этом, то убийца бы уже знал, что могла я сделать. Или узнал об этом в скором времени. Вот и все. Я больше не могла подражать Нэнси Дрю слежкой. Селена была права. Я должна была придерживаться сонного материала. Это было безопасно. Это довольно просто.

Трусиха.

Но я была всего лишь подростком. Я не могла голосовать или созвать армию. У меня даже не было своей собственной машины. Мне не было дела до поимки убийцы. Кроме того, все магические создания считали меня злой. Даже вампиры не находились на стадии вымирания, а большинство из них были злыми. Лучше поддерживать низкий профиль.

К тому времени, как я дошла до общежития, я успешно переключила мои мысли на более приятную тему моего предстоящего свидания с Полом. По правде говоря, я много думала о нем с прошлого воскресенья.

Я подумала о пропущенных звонках и достала телефон из переднего кармана джинсов, чтобы увидеть, что он был выключен. Гррррр. Тупая вещь была подвержена влиянию эффекта анимации, что означало его выключение в любое время. Обычно когда я ждала важных звонков.

Я включила его и немедленно была вознаграждена двадцатью сообщениями, и все они были от Селены. Не удивительно, что она так волновалась. У меня не было никаких голосовых сообщений, хотя разочарование, что Пол до сих пор не позвонил мне, поразило меня, как внезапная судорога. Он резал меня без ножа — мы должны были встретиться завтра вечером, но я не знала где и когда.

Естественно, Селена все еще была там, когда я вошла. Она прочитала мне десятиминутную лекцию о том, что я никогда не должна делать такую глупость снова. Я не стала спорить с ней. Она была полностью права.

Я не могла избавиться от уверенности внутри себя, что Пол не собирается звонить, и к тому времени, как я отправилась к моей сонной сессии с Элаем, я была готова закончить этот день. Но дела шли все хуже и хуже, когда я увидела Элая, стоящего перед залом Флинта с Катариной.

Они целовались.

Я нырнула за дерево, покраснев с ног до головы. Может ли эта ночь стать еще хуже? Было достаточно плохо, что Элаю уже снилась Катарина в откровенном наряде чирлидерши. Сейчас, когда они уже дошли до создания этапа в реальной жизни, я могла только представить, какие сны получатся в результате. Голая Катарина, без сомнения.

Горячие злые слезы жгли глаза. Это было слишком много после дня, где у меня было унижение на псионике, выяснением, что я монстр, который может убить людей в своих снах, вероятность того, что первый мальчик в Арквелле проявил интерес ко мне, и теперь это.

Я глубоко вздохнула и сказала себе, что меня не волнует, с кем Элай целуется. Тем не менее, у меня была сессия сонной кормежки, которая была достаточно веской причиной, чтобы прервать их. Но потом я посмотрела на часы и поняла, что пришла на пять минут раньше. Какая удача.

По крайней мере, Элай попрощался несколько минут спустя, после того, как один из патрульных оборотней полиции сказал ему прерваться и дал им предупреждение за нахождение после комендантского часа. Я ждала, пока Катарина не скроется из вида, и потом пошла.

— Эй, — сказал Элай, как только я появилась у двери. — Что случилось с тобой сегодня?

Он посмотрел на меня сверху вниз.

Я скрестила руки на груди, жалея, что не переоделась в мой обычный наряд для сонного кормления. Я чувствовала себя странно уязвимой в джемпере с V-образным вырезом и джинсах с низкой посадкой.

— Что ты имеешь в виду?

Боже, я надеюсь, что он не пахнет ей.

Элай сократил пространство между нами, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Он был таким высоким, что я должна была задирать голову, чтобы смотреть на него с такого расстояния.

— Ты исчезла перед тренажерным залом. Все искали тебя.

Я сделала шаг назад.

— Я слышала.

Он нахмурился.

— Ты в порядке?

— Лучше не бывает.

Я свободной рукой показала на стул.

— Может, начнем с этого?

Он нахмурился.

— Что-то случилось?

— Нет.

Он положил руки на бедра.

— Ты лжешь.

Я сердито посмотрела на него.

— Как ты можешь знать меня настолько хорошо, чтобы знать, когда я лгу.

Выражение его лица стало снова угрожающим.

— И что это должно означать?

— Ничего. Просто не говори, что беспокоишься, ведя себя так, будто тебе все равно. Это действительно не нужно.

Он ничего не сказал, продолжая смотреть на меня с тем же выражением лица, как у пантеры. Через некоторое время он повернулся и сел на свое обычное кресло, раскрыв рот в огромном зевке.

Я села напротив него, скрестив руки на груди, и снова смотрела на плакаты на стене. Было легко угадать, какие принадлежат Лансу и какие Элаю. Более десятка воплощений Джокера ухмыльнулись мне в ответ. Вклад Элая к декору состоял из нескольких плакатов рок-групп, включая Черный шум, вместе с пропусками Цинциннати Бенгалс и объявлением о наборе в ФБР. Я думаю, он не шутил о своих жизненных целях.

— Итак, где ты была? — спросил Элай тоном намного мягче, чем раньше. — Я боялся, что ты исчезла.

Я вздохнула, не в силах удержать свою маску суки на лице, глядя на его озабоченность.

— Я делала кое-что глупое.

Края его губ поднялись в усмешку.

— Например?

Я сосредоточила свой взгляд на его ухе, чтобы не смотреть ему в глаза.

— Я думала, что напала на след убийцы, но ничего не вышло.

Он снова зевнул.

— Да, мне не везет в обоих случаях. Но просто продолжаю использовать таблицу, которую дал тебе.

Он откинулся в кресле, и его глаза уже мягко закрылись.

Я поменяла позицию, как только его дыхание стало глубже. Его сон был как и тот другой, о ледовой рыбалке, холодной и скудной. Когда я заметила Катарину, на меня нашло иррациональное желание причинить ей вред. Словно все эмоции, с которыми я боролась в реальности, последовали за мной в сон и усилились в десять раз.

Я нахмурилась, и обида за каждый раз, когда она высмеивала меня, за тот поцелуй с Элаем, начала гореть внутри меня подобно лесному пожару. Катарина во сне начала кричать. Плоть на лице начала пузыриться, как тающий воск. Ее волосы почернели, как будто были сожжены, а затем выпали. Внезапный страх внутри меня ослабил жесткий контроль над гневом в голове. Что происходит?

Элай бросился к ней с выражением полного ужаса на лице.

— Что происходит? — закричал он.

Он взял ее за руки, но кожа начала гноиться и осыпаться, обнажая кости под ней. Ее лицо было похоже на мумию.

Что ты делаешь, Дасти?

Испугавшись, я поняла, что ответственна за это. Мои мысли, мои действия, моя магия. Хуже того, я знала, что страх Элая был искренним. В первый раз он не знал, что этот сон — кошмар.

Я закрыла глаза, отвращение к себе вымыло остатки моего гнева. Я представила себе, что мы где-нибудь в другом месте. Без Катарины, без ледовой рыбалки. Я представила себе мягкий и теплый ветер, а не острый, как лезвие бритвы на моей коже. Солнце, горячее и низкое в небе, как на Гавайях.

Я открыла глаза и задохнулась от изменений, которые я сделала. Элай и я были одни, стоя на палубе яхты.

Он посмотрел на меня, ошеломленный.

— Что случилось? Я видел Катарину… — Он сглотнул. — Это ты сделала с ней?

Я не ответила. Не смогла. Что-то огромное и темное летело над бесконечной поверхностью сине-зеленой воды. Черный феникс. Что-то мертвое свисало с его когтей.

Я пыталась не думать о том, что сделала во сне Элая, пока ждала звонка от Пола на следующий день. Но я думала об этом. Много.

И Пол не позвонил. Я полагала, что так и будет, но это не уменьшило боль. Около шести часов я сдалась.

— Может, что-то случилось, — сказала Селена. — Он, должно быть, потерял твой номер.

— Он мог бы посмотреть его в каталоге.

— Может быть, его семья заболела.

Я плюхнулась на диван в нашей комнате в общежитии.

— Он Кирквуд. Мы бы услышали об этом в новостях.

Селена вздохнула.

— Ну, если у него нет никакого объяснения, пошли его. Он не заслуживает тебя в любом случае. Он просто, ммм, — Селена заколебалась, — лузер.

Я смотрела на нее, шокированная тем, что она собиралась сказать.

— Он мул?

Селена нахмурилась.

— Это противное слово, Дасти.

— И это ты его сказала.

— Почти сказала.

— Какая разница.

Мул — унизительное слово для тех, кто не может творить магию. Термин обычно относился к полукровкам, чья магическая стерильность была результатом их родителей, относящихся к различным видам, подобно тому, как настоящие мулы не могли воспроизвести из-за целой хромосомы коня-осла.

— Подожди, Пол — полукровка?

Селена неловко заерзала в кресле напротив меня.

— Его мать, Элиза Кирквуд, младшая сестра магистра Кирквуда. Никто не знает, кто его отец, но он определенно не был колдовским созданием. Моя мама говорит, что был большой скандал, когда это случилось. Люди все еще говорят об этом время от времени.

— Почему ты не сказала мне?

Селена перекинула хвост через плечо и начала пальцами расчесывать волосы.

— Я не думала, что это имеет значение для тебя.

Он ошибалась. Это имело значение, только потому, что я поняла, что у нас с ним было гораздо больше общего, чем я думала. Не то, чтобы слишком многое. Он бы все равно отшил меня.

После того, что я сделала во сне Элая прошлой ночью, я не была уверена, что я обвинила его. Зло, зло, зло, шептал противный голос у меня в голове.

— Ты в порядке? — спросила Селена.

Я кивнула, но слезы жгли глаза.

Селена подошла и селя рядом со мной на диван. Она положила руку мне на плечо, обнимая меня.

— Серьезно, он не стоит того, чтобы расстраиваться. Никакой парень этого не стоит.

Я обняла ее, а потом встала. Я не рассказывала ей о тех ужасных вещах, которые узнала от мистера Марроу, или то, что я сделала во сне Элая. Она была моим единственным настоящим другом, и я не хотела рисковать тем, что ее мнение обо мне может измениться.

— Я на пробежку, — сказала я, исчезая в спальне. Я переоделась в свою одежду для пробежки, а затем направилась к двери.

— Будь осторожна, — сказала Селена с волнением в голосе.

Я не ответила и закрыла за собой дверь. Я медленно прошла по коридору и бросилась бежать, как только оказалась снаружи. Я бежала так быстро и сильно, как только позволяло мне мое тело, позволяя физической усталости забрать все плохие чувства внутри. Когда мои слезы скатились по щекам, то я сказала себе, что это от ветра.

Я не обращала внимания, куда бежала, один тротуар, другой, бегая по кругу вокруг кампуса, я чувствовала, как тикают минуты. Через некоторое время я почувствовала, будто мои ноги сделаны из свинца, а не из мышц. Мои легкие болели от напряжения, и я знала, что как только остановлюсь, то у меня начнется приступ кашля.

Но я не остановилась. Я поднажала и побежала дальше. В те редкие минуты, когда я позволяла себе думать, я действительно хотела пойти домой, к папе. Убежать назад, к прежней жизни. Чтобы снова стать нормальной, обычной. Не каким-то чудовищем, которое может убить тебя во сне.

Это было невозможно. Даже если бы я проснулась завтра магически стерильной, как и большинство других полукровок, я бы не смогла вернуться к моей прошлой жизни так же легко, как вытащить пару удобной обуви. Это больше не возможно. Слишком много дырок, слишком много повреждений.

Некоторое время спустя, после того, как солнце село, я перешла на шаг и направилась обратно к залу Райкера. Я приняла долгий, горячий душ, благодарная сообществу, если бы оно разрешило принять ванну хотя бы один раз. К тому времени, как я вернулась в комнату в общежитии, Селена спала. Я не стала проверять телефон на наличие пропущенных вызовов. Я знала, что их не было.

Я легла спать, заснув через минуту, будучи физически и эмоционально истощенной. И я, ночной кошмар, спала без сновидений.