Расследование Ночного Кошмара

18. Секретные личности

— Ты пригласила своего парня, чтобы помочь нашему расследованию? — Элай выпрямился на стуле в его комнате общежития.

— Что в этом такого? — сказала я, стараясь не чувствовать себя неловко. Потом я вспомнила, что не было никаких причин бояться Элая Букера. Теперь мы друзья. Вроде как. — Пол — племянник Судьи Кирквуда. Он может достать для нас информацию о том, что сейчас делает Сенат.

Элай забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Не знаю, Дасти. Мне просто не очень нравится этот парень.

Я закатила глаза.

— Почему? Ланс сказал о нем что-то плохое?

— Ну, да, но не поэтому. Не совсем.

— Ой, пожааалуйста. Ты даже не знаешь Пола. Все, что ты знаешь — это то, что Ланс рассказал тебе. И Лансу он не нравится просто из-за того, что Пол — полувид. Или мул, как, я уверена, сказал Ланс.

Элай покачал головой.

— Меня это не волнует. Просто есть в нем что-то, что вызывает во мне недоверие.

Я фыркнула.

— Блин, Элай, я думала, что ты будешь больше симпатизировать ему, учитывая, что у вас одна общая я-не-могу-творить-магию проблема. — Упс, я снова это сделала. Пусть мой рот убежит вместе со мной.

Он рассердился.

— Мне насрать на магию. Это не относится к делу.

Я закрыла глаза, делая глубокий вдох. Открыла глаза.

— Прости. Это просто потому, что Пол мне сильно нравится, и мне не нравится, что ты оскорбляешь его.

— Ты имеешь в виду, как ты оскорбляешь Катарину?

— Это другое.

Это привело его в бешенство, его брови взлетели вверх.

— Да? Тогда как?

Пол не злой, манипулирующий, заносчивый дурак. К счастью, я не сказала это вслух.

— Мы можем не спорить по этому поводу? В любом случае, я уже сказала ему, чем мы занимаемся, так что уже поздно.

На секунду Элай, казалось, готов был продолжить спор, но потом он шумно выдохнул.

— Хорошо, никаких споров. Но не удивляйся, если на нашу следующую встречу я приведу Катарину.

— Ты не сделаешь этого.

Элай скрестил руки на груди, его мышцы вздулись, затем он ухмыльнулся.

— Ладно, ты права. Я не сделаю этого. Но только потому, что она будет отвлекать.

О, это уважительная причина. Неприятный узел закрутился в моем животе.

— Хотя Катарина может быть действительно полезной, — сказал Элай, почесывая щеку.

— С чего ты взял?

— Она очень умная. У нее есть хорошая мысль, почему мистер Анкил был Минотавром во сне.

Я ничего не сказала, пытаясь не обращать внимания на неуместное чувство предательства, которое я испытывала, зная, что он поделился деталями нашей сон-сессии со своей девушкой. В конце концов, это были его сны. К тому же, я же рассказала Полу. Так что мы были наравне.

— Кэт думает, это потому, что он был тельцом. Знаешь, его знак — голова быка.

Я кивнула, подумав, что это имеет смысл.

— Откуда она знает, что Анкил был тельцом?

Элай смущенно провел рукой по своим черным волосам.

— Она действительно хороша в астрологии.

— Совсем не удивительно. Но хоть что-то. — Я плюхнулась на диван, устав стоять, прислонившись задницей к столу. — Так ты нашел что-нибудь полезное в кабинете Фритца?

Элай встал и подошел ко мне.

— К сожалению, нет.

— Там ничего не было? — сказала я, глядя на него и стараясь не испытывать неловкость от внезапной нервозности из-за его непосредственной близости.

Он засунул большие пальцы в петли для ремня на своих джинсах и кивнул.

— И я тщательно его обыскал. Если у него и есть кольца, то он не держит их там.

Я поморщилась, отвернувшись от него. Я не надеялась, что мы добьемся успеха с первого раза, но было немного удручающе знать, что я напала на учителя с помощью моих способностей Ночного Кошмара и получила ужасное наказание — и это оказалось впустую.

— Кстати, спасибо, — сказал Элай. Он протянул руку и погладил меня по голове. — Ты действительно спасла мою шею.

Ну, может быть не совсем впустую. Я взглянула на него, тепло пробежало по моей шее.

Поглаживание меня по голове было не совсем интимным жестом, но чувствовалось так.

— Не за что.

Он ослепительно улыбнулся. Я слабо улыбнулась ему в ответ, пытаясь скрыть свое смущение за дрожь, которая сотрясало мое тело. Я надеялась, что теперь, когда у меня есть парень, с которым я, конечно, любила целоваться и обниматься и смотреть на него, мое влечение к Элаю каким-то образом исчезнет. Но, видимо, нет. Глупые подростковые гормоны.

— Давай, иди уже спать, — сказала я.

Элай зевнул и сел рядом со мной. Затем он лег и положил свои ноги мне на колени, прижав меня.

— Эй. — Я сбросила его ноги и встала.

Посмеиваясь, Элай сказал:

— Не забывай, что мы должны сосредоточить мои сны на расследовании.

Я сердито посмотрела на него, больше смущенная, чем сердитая.

— Не забуду. Поверь мне, я уже устала от подледной рыбалки и футбола. — Я наклонилась и ткнула его в грудь. — У тебя совсем нет воображения.

Он схватил мою руку и крепко сжал ее.

— Его я придерживаю специально для тебя, — сказал он, улыбаясь. Затем его лицо обмякло, и хватка ослабла, когда он уснул.

Мы снова были в туннелях. Я и Элай. Я услышала крик, пахло дымом и этим тошнотворным, отвратительным зловонием, когда горит что-то, чему нельзя гореть. Что-то, что вообще не должно гореть.

Только не это. Только не снова. Было уже плохо, что я не могла сбежать от того, что случилось с Анкилом в моих собственных снах и ночных кошмарах. Я отказываюсь пройти через это снова еще и в чужом сне. Закрыв глаза, я подумала о теплом солнце, мягком песке и газированной воде. Мое представление Гавайев.

Теплый ветерок ласкал мое лицо, и я открыла глаза. Элай и я стояли на пустынном пляже. Он шел ко мне, выглядя разъяренным.

— Тпру, Нэлли, — сказала я, отступая назад.

— Зачем ты сделала это? — Элай остановился на безопасном расстоянии от меня и указал на тропический пейзаж. По какой-то причине он был без рубашки, его тату скорпиона было точно таким же, как я его помнила, и я заставила себя отвести глаза от его груди. — Мы уже были там, где хотели быть.

— Я не могла… в смысле… я не могу… слишком рано. Прости.

Выражение лица Элая смягчилось.

— Я тоже не хочу видеть все это снова. Но, Дасти, мы не можем просто сидеть здесь сложа руки. — Он снова махнул рукой.

— Я знаю. Это была просто автоматическая реакция. Дай мне пару минут, чтобы исправить все, хорошо?

— Конечно.

Я закрыла глаза и сосредоточилась. О возвращении в туннели и речи не было. К этому я не была готова. Но я подумала, что справлюсь с местом убийства Розмари. Ее смерть была менее жестокой и страшной. К тому же, это было давно.

Я представила место убийства таким, каким оно запомнилось мне со сна Элая — полицейские в форме, ночное кладбище. Я представила Розмари, лежащую рядом с надгробием, не такой, какой я видела во сне, а какой я видела ее в настоящей жизни, в тот краткий миг после того, как ее мать сломала щит.

— Ничего себе, — сказал Элай. — Все так, как я помню.

Я открыла глаза и увидела, что он соответствовал лишь отчасти. Каким-то образом мне удалось совместить его сон с реальностью, наложив их друг на друга, как две части витража.

Элай подошел к телу Розмари с осторожностью настоящего копа. Он опустился на колени рядом с ней долго, хорошо ее осматривая. Я оставила ему это, пока собираю улики. Я рассмотрела лицо каждого сотрудника полиции, надеясь узнать кого-нибудь, может быть, это укажет, кто стоит за всем этим.

Через некоторое время Элай встал и подошел ко мне, качая головой.

— У меня ничего.

— У меня тоже.

— Это так расстраивает. — Он посмотрел вокруг. — Я имею в виду, мы здесь, прямо здесь. Только опоздали на два часа. Если бы мы только могли нажать на кнопку перемотки или что-то типа того.

На секунду я задумалась об этом.

— А что, если мы можем?

Он снова повернулся ко мне.

— Ммм?

— Что, если я могу?

— Думаешь, это возможно?

Здесь мы как боги, вспомнила я слова матери. Если так, тогда я могу управлять не только местом, но и временем.

— Не знаю, но я попытаюсь.

— Хорошо.

— Не радуйся раньше времени. Скорее всего, не сработает.

Он усмехнулся.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Дасти? Ты недостаточно веришь в себя.

Я проигнорировала этот комментарий и теплую дрожь в моем животе. Я закрыла глаза снова и сосредоточилась, сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я понятия не имела, что делать, кроме как следовать своему инстинкту. Конечно, если у меня есть хоть какой-то инстинкт.

Некоторое время ничего не происходило, и я была готова сдаться, когда вдруг вспомнила, как леди Элейн мне сказала, что все сны символические. Символические… символы. Какой символ воплощает время?

Часы.

Только подумав об этом, я представила огромные дедовы часы с прозрачным циферблатом, покрытым большими римскими цифрами. Стрелки указывали на цифру два, примерно то время, когда оборотни-копы привезли меня в Колвэлл. Я представила, как секундная стрелка движется назад. Я ожидала, что она легко подчинится команде, но вместо этого я почти сразу почувствовала сопротивление, как мои ноги будто приросли к земле, а руки отказывались двигаться. Стрелка была против меня, хотела идти вперед.

Нет. Назад. Я толкала и толкала, желая сдвинуть ее, чтобы она повиновалась. Раздался громкий пронзительный треск, словно молния поразила крышу. Мои глаза мгновенно открылись, когда Элай вскрикнул.

— Что происходит?

Мир сна вокруг нас превратился во что-то вроде водоворота цветов и размытых изображений, какие я обычно видела, когда только входила в сон. На секунду я подумала, что вылетела из сна, но этого не могло быть, потому что Элай тоже это видел.

— Думаю, меня сейчас стошнит, — сказал он, закрывая глаза. Но водоворот начал замедляться и изображения прояснялись.

— Элай, — прошептала я. — Сработало.

Мы все еще были на кладбище, но полиции не было в поле зрения. Живая Розмари стояла всего в нескольких шагах перед нами.

Она была не одна.

Я затаила дыхание, мой взгляд сосредоточился на человеке с ней. Он был не более чем темным пятном, похожим на человека. Тень человека. Ф. Это должен быть Ф.

Рядом со мной Элай шагнул вперед.

— Нет, — сказала я. Этот сон не был похож на обычный, даже на пророческий. Мир здесь чувствовался слабым, хрупким, как паутина. Одно неверное движение — и все это распадется.

Элай встал на место, и мы оба смотрели и слушали.

— Я не могу сказать тебе этого, — сказала Розмари тени человека. — Пока ты не скажешь мне, почему ты хочешь знать.

Человек-тень шагнул ближе к ней, сначала взяв ее за плечо, затем поднял руки, чтобы обхватить ее лицо.

— Потому что, — сказал он, его голос будто сделан из шелка, — я люблю тебя, Рози. Мне нужно это от тебя. Ты тоже любишь меня. Ты хочешь дать мне это. Дай мне это сейчас.

Я наблюдала, как лицо Розмари медленно переходит от настороженности к оцепенению, как будто кто-то погрузил ее в состояние транса. Здесь происходит какая-то магия. Я была уверена в этом.

— Сейчас, — сказал человек-тень, — скажи мне, кто остальные Хранители.

— Я… — Дрожащий голос Розмари соответствовал ее полубессознательному выражению лица. — Я не знаю никого из них. Только себя. — Она подняла свою руку. Бриллианты на ее кольце Хранителя сверкнули в лунном свете. — Разве оно не прекрасно?

— Да, прекрасно. Так же, как и ты. А сейчас скажи мне, где они хранят меч.

— Здесь, в Арквелле.

— Где именно? — Тень человека, казалось, дрожала.

Розмари помотала головой.

— Где? Скажи мне, любовь моя. — Он снова схватил ее за плечи. — Сейчас.

Слезы наполнили глаза Розмари.

— Я не знаю. Они никогда не говорили мне. Они не хотят, чтобы кто-либо нашел его.

— Скажи мне. — Он начал трясти ее.

— Я не знаю. Я не знаю. Я не знаю.

Человек-тень отпустил ее, издав разочарованный звук. Скуля, Розмари упала на землю. Я уставилась на нее, потрясенная осознанием того, что ее слезы были из-за вины, что она расстроила этого ужасного мужчину. Мужчину, который использовал ее, манипулировал ею с помощью какой-то злой, темной магии.

— Смотри, Дасти, — сказал Элай так мягко, что я почти подумала, что мне показалось.

Я оторвала взгляд от Розмари и увидела, что другая тень мужчины присоединилась к первой. Эта тень казалась меньше, ниже, и еще я могла сразу сказать, что он командовал, а первая тень подчинялась ему.

— Она не знает, — сказал первый. — Я старался изо всех сил.

Второй кивнул.

— Да, я знаю. Все в порядке. Со временем мы узнаем, кто другие. А теперь отойди от нее. Мы должны закончить с этим по-быстрому.

Первый колебался.

— А мы должны? Может, есть какой-то другой способ?

— Нет. Я уже объяснял тебе природу заклинания. Это должно быть сделано. Это единственный способ для тебя получить то, что ты хочешь. И то, что хочу я.

Первый секунду поколебался, затем нагнулся и схватил Розмари за руки, поставив ее на ноги. Он держал ее, пока другой зашел ей за спину. В его руке, блестя радужным оттенком, как рыбья чешуя в солнечном свете была металлическая цепь. Он обвил ее вокруг горла девушки. Розмари начала кричать.

Элай шагнул вперед, желая вмешаться.

— Нет, — сказала я, борясь с тем же желанием. Это был просто сон, ничего кроме тени и фантазии. Но было кое-что, что я могла сделать, что могло бы изменить все — мне нужно увидеть, кто скрывается за этими пустыми лицами.

Как я сделала с часами, я сосредоточилась на тени мужчины, используя все силы своего воображения, своей магии. Я представила носы, рты и глаза. Я желала, чтобы они прояснились.

— Что ты делаешь? — прошипел Элай, прижав руку к виску.

Я смутно осознавала, что мир сна вокруг нас дрожал, словно от землетрясения. Я надавила сильнее. На моей коже выступил пот. Все мое тело начало болеть, но я могла сказать, что это работает. Я могла видеть смутные очертания лица тени. Еще секунда — и я узнаю, кто они.

Оба этих затененных лица повернулись ко мне в жутком унисоне. Их невидимые глаза уперлись в меня, когда они застыли на месте.

Я услышала, как Элай учащенно дышит.

— Это просто сон. Они не могут навредить нам, — сказала я. Но они точно знали, что мы были здесь. И им это не нравилось.

Тень второго мужчины начала менять форму. Смутные очертания лица сменились на что-то массивное. Что-то гладкое и блестящее, такое же черное, как оникс, и с глазами такими же яркими, как луна. Потребовалась секунда, чтобы понять, что это было. Когда я поняла, волна страха прошла через меня, как удар молнии.

Черный феникс вскрикнул, и крик этот был настолько прекрасным и ужасным в одно и то же время. Мне захотелось упасть лицом вниз, прежде чем он прилетит и схватит меня, как свою добычу.

Он устремился вниз, на нас. Хотя я знала, что это сон, а не реальность, я инстинктивно нырнула вправо, в то время как Элай бросился влево. Пора уходить. Я закрыла глаза и отстранилась от сна, желая вернуться в свое тело.

И не смогла. Что-то блокировало путь.

Словно сжатый кулак, мое сердце охватил ужас. Элай был далеко, на другой стороне кладбища.

— Я не могу выйти.

— Что?

— Я в ловушке. Тебе нужно выгнать меня.

Он побежал ко мне, но феникс снова набросился на нас. Я упала на землю, когда услышала громкое хлопанье крыльев в воздухе. Я услышала клацанье острого клюва. Птица снова закричала своим смертоносным музыкальным голосом.

Я сосредоточилась на изменении сна, пытаясь представить стеклянную коробку, которую моя мама использовала на Бетани, но слишком паниковала, чтобы суметь сконцентрироваться.

Что-то затмило лунный свет надо мной, и я закрыла голову руками. Воздух обдал мое тело, а затем последовала жгучая боль, когда когти феникса прошлись по моей правой руке от плеча к запястью.

Я закричала. Боль была такой реальной. Это было невозможно. Это не может быть сном. Не с такой болью, как эта. Кровь пропитала мои волосы. Что случится, если я умру здесь?

— Дасти! — прокричал Элай, подходя ближе. — Возьми мою руку.

Я заставила себя встать и броситься к нему. Мы столкнулись, как соперники в футбольной игре. Мир сна взорвался вокруг меня ливнем света и боли, но я расценила это как знак того, что мое сознание вернулось в тело, которому принадлежало.

Я спрыгнула с Элая, приземлившись на ноги, готовая продолжать убегать, если феникс каким-то образом смог последовать за нами. Я оглядела комнату общежития, уверенная, что он здесь. Но мы были одни, и я вздохнула с облегчением.

Глаза Элая открылись, и он изумленно посмотрел на меня.

— Ну, — сказал он сухим, саркастическим голосом. — Это было весело.

Я не смогла сдержаться; я начала смеяться. Эта реакция была ненамеренной и находящейся на грани истерики.

— Мы должны как-нибудь это повторить, — сказала я между приступами хохота.

Лицо Элая окаменело.

— Я так не думаю, Дасти.

Я смахнула слезу, наконец-то возвратив контроль над собой.

— Почему бы и нет?

Он встал и подошел, взяв мое запястье одной рукой.

— Посмотри на свою руку.

Я взглянула вниз. Рукав на правой руке был порван. Кожа под ним горела красным от трех длинных зловещих царапин.

Они были точной ширины когтей птицы.