Расследование Ночного Кошмара

20. Гробница

К пятнице я поняла, что моя мама имела в виду, когда говорила никогда не говорить с ней. Она даже не смотрела на меня во время моих уроков псионики. Я сказала себе, что это не волнует меня, хотя было трудно не задавать вопросов. Особенно когда я поняла, что она была довольно хорошей учительницей. Хотя не было особого смысла поднимать руку на уроке. Не тогда, когда учитель притворялся, что я не существую. Я превратилась из ошибки в пустое место.

Хуже всего то, что я все еще не знала, была она невиновна или нет. Она ни разу точно не сказала, что не была в туннелях. Может быть, она и взорвалась в ответ на мои обвинения, но я не могу сказать, был ли это праведный гнев, вина или просто хорошая актерская игра.

Потом был обмен с Калпеппером. Я дважды приходила на урок пораньше, надеясь снова порыться в ее сумочке, но она прекратила оставлять свои вещи без присмотра. Следующим шагом будет обыск ее дома, но я не знала, переехала ли она в один из преподавательских домов теперь, когда стала учителем, или все еще живет в своей квартире в Прибрежном Переулке. Довольно печально не знать, где живет моя мать, но, учитывая нынешнее состояние наших отношений, это не удивительно.

Я хотела спросить Пола, что он думает о поведении моей матери, но каждый раз, когда я видела его или говорила с ним по телефону, все заканчивалось тем, что разговаривали мы о других вещах — вещах, которые заставляли меня чувствовать покалывание внутри и еще больше желать нашего следующего свидания.

Я хотела рассказать Селене, но боялась ее реакции. А если она скажет мне идти к шерифу? Я определенно не была готова рассказать полиции о моих подозрениях насчет матери, которые, к тому же, были без веских доказательств.

Я думала о матери, когда вышла из комнаты общежития в полночь пятницы, направляясь к Элаю. Я открыла дверь, вышла в коридор и столкнулась с кем-то, кто не должен был быть здесь. Я вскрикнула и отпрыгнула назад.

— Ты опоздала, — сказал кто-то знакомым голосом.

Я испустила большой вздох облегчения, когда узнала Бетани Грэй.

— Гм, ладно. И Вас это волнует, потому что?..

Она поморщилась.

— Помоги мне, Господи. Ты так похожа на свою мать. Сегодня мы, наконец, собираемся начать наши тренировки сон-сессий. Я бы хотела сделать это гораздо раньше, но видя, как ты пропускаешь последние несколько сессий…

— Это не моя вина, я болела. — По правде говоря, я соврала, во-первых, потому, что это казалось пустой тратой времени после всего, что я узнала от своей матери. А вторая причина заключалась в том, что пару дней назад я узнала правду о Ночных Кошмарах от мистера Марроу и не думала, что смогу выдержать изучение еще больше неприятных фактов. — И я совсем не похожа на маму, спасибо Вам большое.

Бетани фыркнула, затем развернулась на одном из тонких, громоздких каблуков ее ботинок Доктор Мартенс и направилась вниз по коридору, к выходу. Я последовала за ней. Она была во всем черном, как и я, и ее волосы собраны сзади в тугой пучок. В этом наряде ее сходство с гориллой было просто поразительным.

— Как так получилось, что я не знала, что мы собираемся делать сегодня? — спросила, когда мы спускались по лестнице в туннели.

— Решили в последнюю минуту. Леди Элейн немного беспокоилась, что в твоем журнале снов нет прогресса.

— Как будто это ее дело — жаловаться на отсутствие прогресса, — пробормотала я, хотя подозревала, что правда была в том, что леди Элейн появилась из-за меня, так что я не могла угробить все снова.

Бетани шла вперед, игнорируя меня.

Как обычно, Элай все еще бодрствовал, когда мы пришли. К моему ужасу, Ланс тоже не спал.

— А вот и она, — сказал Ланс, когда я вошла. — Быстрее, Элай, лучше убежать и спрятаться прежде, чем она проклянет нас.

— Оставь ее, — сказал Элай.

— Я совершенно с ним согласна, — добавила Бетани, входя вслед за мной.

Оба парня испугались внезапного появления незнакомой женщины в их комнате общежития.

— Что Вы здесь делаете? — сказал Ланс с открытым ртом, как у пойманной на крючок рыбы. Его пальцы, которые прежде вертели в руках карту Джокера, замерли.

Бетани остановила на нем свой взгляд.

— Не Ваша забота, мистер Рэтбоун.

— Но… Вы Бетани Грэй, да?

Она отвесила ему насмешливый поклон.

— Рада знать, что Вы слышали обо мне.

Ланс сглотнул.

— Да, Вы работаете на Консула Ванхолта. Вроде его личного… или что-нибудь другое.

— Да, верно, но нет времени останавливаться на конкретных личностях. Живо в кровать. — Бетани обращалась с Лансом как с собакой, и, к моему удивлению, он повиновался, исчезнув в спальной комнате, не сказав ни слова.

Сейчас я выглядела как рыба, пойманная на крючок. Я никогда не видела, чтобы Ланс слушался кого-нибудь. Я уставилась на Бетани, чувствуя еще больший интерес к ней, чем раньше.

— Что именно ты делаешь для Консула?

Она не ответила на вопрос и повернулась к Элаю.

— Прошу на диван, молодой человек, и поторопитесь. — Она щелкнула пальцами. — У нас в распоряжении не вся ночь.

Он прищурился.

— Почему Вы здесь?

Я подавила стон из-за враждебного отношения Элая и прыгнула между ним и Бетани.

— Все в порядке, — сказала я, ударив его в плечо. — Она тоже Ночной Кошмар. Она собирается научить меня кое-чему, так что мы обе собираемся войти в твои сны.

Элай нахмурился, разглядывая женщину, которая была примерно такого же роста, как он сам, что что-то говорило.

— Вы же не станете на самом деле сидеть на мне?

Я подавила смешок, хотя и сочувствовала ему. Бетани его просто раздавит.

Она нахмурилась.

— Не будь смешным. Ночным Кошмарам не нужно сидеть на твоей груди, чтобы войти в твои сны. Это просто наиболее эффективная позиция, чтобы создать тесную связь между спящим и Кошмаром. Но лишь одно прикосновение необходимо для проникновения. Есть даже достаточно сильный Ночные Кошмары, которые могут войти в твои сны, находясь на расстоянии.

— Да? — спросила я.

Бетани взглянула на меня, нахмурившись.

— А ты не знала?

Я помотала головой.

— Неудивительно. Я уверена, что Мойра не научила тебя ничему полезному.

— Скорее всего, ты права. — В конце концов, кажется, есть некоторые вещи, которым меня может научить Бетани.

— Угу, — сказала Бетани, хотя она звучала успокоенной.

Элай сел на диван, и мы ждали, когда он заснет. Затем Бетани и я заняли позиции по обе стороны от него и вошли в сон.

Я снова была в туннелях и должна была побороть панику. Я смогла сделать это, но только потому, что здесь не было никаких признаков горящей плоти. Вообще-то, здесь не было признаков присутствия никого, даже Элая.

Я тут же побежала, пытаясь найти его. Туннель поворачивал, затем заканчивался входом в огромную подземную пещеру. Зажженные факелы висели по всей окружности комнаты. Фиолетовый дым от пламени подсказал мне, что это Вечный Огонь, созданный благодаря сложному заклинанию, которое могли выполнить несколько магических созданий.

В центре пещеры стоял Элай с чем-то, что было похоже на возведенный ящик с длинным, прямоугольным сундуком, установленным на нем, сделанным из какого-то тусклого кристалла. Его грани блистали в свете фиолетовых огней.

Элай заметил меня и прокричал через комнату.

— Что это за место?

— Без понятия, — прокричала я в ответ.

Бетани вышла из туннеля рядом со мной, и мы вместе направились в пещеру.

— Ты никогда не был здесь прежде? — спросила я Элая, когда дошла до возведенного алтаря.

— Не-а. — Он пристально смотрел на ящик, который действительно был сделан из какого-то кристалла.

Я тоже посмотрела, разглядывая надписи на каждой стороне, примерно такие вы можете найти на могиле. Затем он открылся. Это и была могила. Я могла разглядеть очертания тела внутри него.

Я положила руку на одну из сторон, удивленная, что поверхность была теплой. Мой взгляд сосредоточился на гравюрах, на которых были изображены древние битвы магических созданий. Люди носили палочки и посохи наряду с мечами, щитами и луками. Я видела такие картинки прежде в моем учебнике, но ни один рисунок не был выполнен так детально, как этот.

Хотя фигуры были нарисованы в разных боевых позах, все они были наклонены к середине, как будто две армии сходятся на поле боя. Три фигуры в центре были более крупные и сложные, чем остальные, два мужчины и женщина. Один из мужчин лежал на земле, схватившись за меч, торчащий из его груди. Другой стоял спиной к женщине, которая закрыла ему глаза своими руками. Мужчина выглядел так, будто был в процессе падения вниз. Выражение лица женщины невозможно было хорошо разглядеть на поверхности кристалла, но я подумала, что было что-то печальное и победное в ее позе.

Мой взгляд скользнул вверх от лица женщины к небу, где огромная птица кружила над головами людей, расправив крылья. Как будто услышав первые ноты знакомой песни, узнавание загудело во мне, при взгляде на нее.

— Элай, — сказала я, указывая на птицу. — Ты видишь то же, что и я?

— О да. Это черный феникс.

— Как вы узнали его? — спросила Бетани, приближаясь к могиле, чтобы получше рассмотреть.

— Потому что мы уже видели его. — Невеселая улыбка тронула уголок губы Элая. — Много раз.

Я всмотрелась в лицо Бетани, пытаясь прочесть ее выражение.

— Вы знаете, что это? Или кто это?

Бетани встретилась со мной взглядом.

— Никто не рассказал вам?

Я перекинула волосы за плечо.

— Ну, нет, но мы и не спрашивали.

— Хмм, я думаю, если бы Сенат хотел бы, чтобы вы знали, кто-нибудь сказал бы вам.

— О, замечательно. — Элай взмахнул руками. — Потому что не рассказывать ничего людям, которые могут остановить эти убийства, имеет так много смысла.

— Я не должна об этом говорить, — сказала Бетани. — Эта тема ограничена в распространении.

Я указала на огромную пещеру.

— Я уверена, что никто не может услышать нас внутри сна.

— Ты ошибаешься.

Мои глаза расширились от удивления.

— Серьезно? Кто-то может шпионить за нами здесь?

— Только Ночной Кошмар, но да. Они даже могут повлиять на сон, если они достаточно сильные. Но не беспокойся, твоя мама не из таких.

Я нахмурилась, не зная, говорила ли она искренне или язвительно.

— Если моя мама не может подслушать нас, то я не вижу проблемы, если ты нам скажешь правду. Я имею в виду, нет риска быть услышанными, потому что в округе только ты и я единственные Ночные Кошмары, кроме мамы.

— И тому же, — добавил Элай, — Мы уже знаем, за чем охотится убийца, так почему же мы не можем узнать правду о фениксе?

Самодовольное выражение появилось на лице Бетани.

— Вы просто не можете знать, за чем охотится убийца.

— Хотите поспорить? — сказал Элай, с таким же самодовольным лицом. — Это источник энергии для Веления. Экскалибур.

Бетани выглядела так, будто только что проглотила что-то кислое.

— Кто сказал вам? Мойра? — Она взглянула на меня.

— Гм, да, — сказала я, рискуя правдой.

— Так она рассказала вам о мече и не рассказала о личности черного феникса? Типично.

— Я уверена, у нее были свои причины, но я также уверена, что они в ее интересах, а не Сената.

Бетани энергично кивнула. Я подавила улыбку, радуясь, что плохая репутация моей мамы на этот раз сработает в мою пользу.

Бетани шагнула ближе к могиле и провела пальцем по контуру феникса. Я задрожала, вспомнив жуткий, гипнотический звук птичьего крика.

— Только один черный феникс когда-либо существовал, — сказала Бетани. — Хорошо знакомый всем самый величайший и самый опасный из магических существ, когда-либо существовавших. Волшебник, у которого много разных имен. Его последнее имя — Красный Маг. Но в фольклоре обыкновенных он известен как Мерлин.

Элай усмехнулся.

— Мерлин? Вы шутите что ли?

— Что тут смешного? — спросила Бетани.

— Просто трудно принять эту мысль серьезно, когда ты вырос, представляя Мерлина, как того сумасшедшего старого волшебника, который всегда спотыкается о бороду в мультфильмах. Трудно представить этого чувака в роли известного как такого же сильного, как черный феникс, которого мы видели.

Я была согласно с точкой зрения Элая, но это не отличалось от версии фей о Тинкербелл. Если Мерлин был таким великим и опасным, тогда Сенат исковеркали бы его облик, чтобы люди забыли, каким опасным был настоящий волшебник.

Только «был» — неправильное слово, если я поняла, что подразумевала Бетани. Я спросила:

— Но если Красный Маг был известен как феникс, это значит, что он бессмертен?

— Да, — сказала Бетани. — Благодаря его связи с этой птицей, он умирал и возрождался много раз. Некоторые поговаривают, что он существовал еще до древних египтян.

— Окееей. — Я сделала паузу, пытаясь переварить информацию. — Итак, другими словами, Красный Маг, Мерлин, все еще может быть жив, хотя легенде об Артуре около тысячи лет.

Бетани погрозила мне пальцем.

— Не может быть жив. Никогда не было сомнений, что он жив. Было под сомнением, спит ли он еще или блуждает по Арквеллу.

Я моргнула.

— Что Вы имеете в виду под «спит»?

Бетани нахмурилась.

— Ты не знаешь истории, которую обыкновенные рассказывают о том, что случилось с Мерлином?

— Эм, нет.

— Я знаю, — сказал Элай. — Есть много разных версий, но большинство говорят, что он был заключен в какую-то магическую могилу ведьмой по имени Нивэйн или что-то типа того.

Я уставилась на него, удивленная глубиной его познаний в этой теме.

— Что? — сказал он, пожав плечами. — У меня своего рода пристрастие к мифологии и фольклору.

Да, это даже милее, чем информация о полицейских.

Бетани обернулась и взглянула на меня.

— Ее настоящее имя Намиу. И она была не ведьмой, а Ночным Кошмаром.

Я покачнулась на ногах. Намиу — девичья фамилия моей матери. Здесь было слишком много совпадений, слишком много нитей, которые, казалось, сплетались в какой-то продуманный узор.

Бетани сказала:

— Намиу заточила Красного Мага в тюрьму во сне. Это изображено здесь. — Она указала на гробницу и женщину, стоящую позади мужчины. — И еще две недели назад, когда ты впервые увидела черного феникса во сне Элая, мы верили, что он все еще находится в заточении.

— Ну, это он или не он? — Элай наклонился к гравировке еще раз.

Бетани вздохнула.

— Никто не может сказать наверняка. Могила Красного Мага находится не в Америке, а где-то в Британии. Сенат попросил Магический Парламент там, чтобы они подтвердили, там ли его тело, но они либо не знают, либо по каким-то причинам не хотят рассказать нам.

— Отлично, — сказал Элай. Он ткнул пальцем во второго мужчину на гробнице, из груди которого торчал меч. — Тогда кто этот парень?

— Король Артур, — сказала Бетани.

Элай открыл было рот, чтобы сказать что-то, но я перебила его.

— Сенат думает, что за убийствами стоит Красный Маг, не так ли?

— Скорее всего, учитывая регулярное появление черного феникса в снах Элая. — Бетани сделала паузу. — Или, может быть, кто-то пытается освободить его из могилы с помощью меча. Невозможно знать наверняка. С ним нет фотографий. Некоторые говорят, давным-давно он проклял свое собственное отражение, чтобы его нельзя было записать на камеру. Он может быть кем угодно. Молодым или старым, никто не знает. Но будьте уверены, если Красный Маг сбежал, он будет охотиться за Экскалибуром.

— Почему? — спросил Элай, выпрямляясь.

— Потому что он принадлежит ему. Всегда принадлежал.

— Но подождите, — сказал Элай. — Если Мерлин был похоронен в Великобритании, почему же его меч находится в Америке?

Бетани переступила с одной ноги на другую.

— Давным-давно Магическое правительство решило, что лучше сохранить как можно больше расстояния между мечом и волшебником, насколько это возможно. Так что его перевезли в Штаты и спрятали где-то здесь, в том случае, если Красный Маг когда-нибудь сбежит.

— Вы имеете в виду, как он смог сделать сейчас, — сказал Элай.

— Именно.

Мне бы хотелось узнать побольше о правдивой истории меча, но кое-что более важное пришло мне в голову.

— Вы думаете, это гробница Мерлина? — Я нагнулась поближе к поверхности кристалла, накрыв бока своего лица руками, пытаясь разглядеть что внутри.

— Я не знаю, — сказала Бетани.

— Давайте выясним. — Элай положил руки на крышку могилы и надавил. Он напрягся так сильно, что даже застонал, но крышка и с места не сдвинулась.

— Думаю, вам нужен какой-то ключ, чтобы открыть ее. — Бетани указала на круглое отверстие прямо над головой феникса. Скорее всего, она была права, за исключением того, что здесь было две одинаковые дырки на каждом конце, и они не выглядели как обычные замочные скважины.

— Нет, нам не нужен, — сказал Элай. — Это сон. Давай же Дасти, заставь ее открыться.

Я помотала головой. Если Мерлин был там, я не хотела рисковать, освобождая черного феникса. Я узнала, что не все во сне было нереальным.

— Ты правда думаешь, что она достаточно сильна, чтобы открыть ее, когда ты не смог? — спросила Бетани саркастично.

— Она может открыть это во сне, — сказал Элай, — или изменить здесь вещи. Ей это не впервой.

Бетани свирепо взглянула на меня.

— Ты манипулировала его снами?

Я занервничала под ее взглядом.

— Гм, да, немного. Я думала, это нормально для ночных кошмаров.

Элай фыркнул, выражая свое несогласие с моим «немного», но, к счастью, не сказал ничего вслух.

— Это плохо? — спросила я, уже догадавшись об ответе, когда вспомнила, каким измученным появился Элай утром после того, как я заставила его сон показать нам смерть Розмари. Не говоря уже о том, как свирепо отреагировала Бетани, когда мама сделала то же с ней. В то время я думала, что это была просто враждебность Бетани по отношению ко всему, что делает моя мама.

— Очень, — сказала Бетани, раздувая ноздри. — Опасно управлять снами. Чем больше так делаешь, тем больше фиктуса высасываешь из жертвы. Конечно, если бы ты пришла на свою тренировку сон-сессии со мной, ты бы знала это. — Она указала пальцем на Элая. — Она может запереть тебя в твоем собственном сне навсегда, если не будет осторожной.

Моя грудь сжалась от этой новости, из-за чего стало трудно дышать. Я вспомнила, что мистер Марроу рассказывал мне о том, как Ночные Кошмары заработали себе плохую репутацию, высасывая души людей из снов, обрекая их на худшую участь, чем смерть. Теперь получалось, что я почти сделала то же для Элая, даже не подозревая об этом.

— Ну, она не заперла меня в прошлый раз, и мы сделали больше, чем просто открыть могилу, — сказал Элай. — Давай, Дасти. Все в порядке… я в порядке.

Бетани покачала головой, а затем посмотрела на меня.

— Я не могу поверить, что твоя мать не предупредила тебя о возможных опасностях. Она знает лучше, несмотря на то, сколько она манипулирует снами сама.

Я не ответила, мое сердце замерло. Не только от страха от того, что я могла сделать с Элаем, но и от знания, что моя мать специально лгала мне. Она призывала меня манипулировать его снами.

Она хотела, чтобы я причинила ему боль? Была только одна причина, о которой я могла думать, почему она сделала это — она работает на убийцу. Убийца, стоящий за этими убийствами, многое потерял бы от того, что Элай и я можем предсказывать во сне. Но если бы Элая не было поблизости, чтобы спать…

Да, ее участие имеет смысл. Может быть, ее попытка заставить меня убежать с ней в тот день была просто уловкой, чтобы держать меня подальше от раскрытия личности убийцы. За исключением того, что было два убийцы во сне, один из них Ф, а другой… кто? Красный Маг? Человек, превращающийся в черного феникса. Значит ли это, что моя мать невиновна, или тот сон просто был не таким точным, как я думала. Может быть, там было три убийцы.

Я закрыла глаза и приказала своему сердцу перестать бешено колотиться. Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов. Слишком много информации.

— Что-то не так, Дасти? — сказал Элай мягким голосом.

Я открыла глаза и задрожала.

— Просто думаю.

— Все в порядке. — Бетани похлопала меня по руке. Я подняла свой взгляд на нее. Она улыбалась мне с чем-то вроде сочувствия на лице, но я также заметила самодовольствие. — Ты не первая, кого твоя мать обманом заставила делать что-то опасное. Именно она научила меня манипулировать снами. Только мне не так повезло, как, кажется, тебе.

— Что Вы имеете в виду? — прошептала я.

Бетани ответила через несколько секунд.

— Мой сновидец не спасся. И все это было виной Мойры.