Разлуки и радости Роуз

Глава 15

Тем не менее на следующее утро мое негодование разгорелось с новой силой, еще пуще, чем вчера.

— Как ты могла? — накинулась я на Беллу, позвонив ей в десять часов.

— Извини, Роуз, — захныкала она. — Я была так счастлива и не соображала, что делаю. Мне хотелось, чтобы все пришли на вечеринку — весь мир, вся планета. Понимаешь, я случайно наткнулась на имя Эда в записной книжке и, повинуясь импульсу, пригласила и его тоже. Но я же ее не приглашала, — честно призналась она.

— Ты настоящий друг, Белла, спасибо большое!

— Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину, Роуз?

— Позвони ему и скажи, что приглашение отменяется.

— Боже, как неудобно, — ахнула она.

— Плевать я хотела. Или ты это сделаешь, или не жди меня на вечеринке.

— О'кей, — вздохнула она. — Господи, что же все так на меня обозлились? Кроме Эндрю, конечно, — блаженно проговорила она. — Ладно, я сделаю, как ты хочешь, Роуз, не переживай. Прости меня. Увидимся в среду вечером.

В среду вечером я закончила работать в полшестого, успев крупно поругаться с помощниками редактора, которые самым нахальным образом урезали мою колонку, чтобы поместить какую-то дурацкую рекламу.

— Единственное, по чему я скучать не буду, — призналась я Беверли, когда мы пошли в дамский туалет переодеться перед вечеринкой, — бесконечные ссоры с помощниками редактора. Мне уже надоело, что они кромсают письма. Тебе помочь? — спросила я, постучав в соседнюю кабинку.

— Нет. Сама справлюсь. — Бев появилась из кабинки в невероятной красоты кардигане с бархатной отделкой и черной шелковой юбке до щиколоток. Слегка подкрасившись, она несколько раз придирчиво оглядела себя в зеркале. Потом надела висячие жемчужные серьги и убрала волосы в узел, — такой же, как на балу.

— Как я рада, что уговорила тебя пойти. — У выхода нас ждало такси. — Будет весело.

— Может быть. — Она пожала плечами.

— Ты решила вопрос с Эдом? — спросила она, когда мы сели в машину и двинулись в западном направлении.

— Да, Белла ему позвонила.

Мы проезжали мимо Пимлико, и Беверли опять посмотрелась в зеркало.

— Мне идет эта помада? — обеспокоенно спросила она.

Я кивнула.

— А ресницы не слишком накрашены?

— Нет.

— Точно? Не хочу выглядеть вульгарно.

— Точно. Ты выглядишь великолепно, Бев. И Трев тоже.

Она убрала косметичку.

— Забавно, — заметила она, достав маленькую щеточку из кармана комбинезона Тревора и принявшись расчесывать его шерсть. — Когда ты впервые увидела Тревора, ты очень нервничала. Мне показалось, ты не любишь собак.

— В детстве у меня не было собаки, наверное, поэтому. Мама гордилась порядком в доме и говорила, что не вынесет шерсти и грязи повсюду, поэтому у нас не было домашних животных. — Я выглянула в окно.

— Ты была близка с родителями, Роуз?

Я притворилась, будто ее не слышала.

— Но Трев мне нравится.

Проезжая мимо вокзала Виктория, мы услышали бой Биг Бена. Я прикидывала, сколько народу будет на вечеринке.

— Мы выслали триста приглашений, — сказала Бев, еще раз посмотрев в зеркальце. — В том числе нескольким знаменитостям и журналистам. По подсчетам двойняшек, придет примерно половина приглашенных. Надеюсь, не больше, потому что офис маленький. Хорошо, что мы пораньше поехали, — она припудрила нос, — займем лучшие места.

Мы проехали мимо Альберт-холла, повернули налево, к Гайд-парк-гейт, потом по извилистым переулочкам выехали на Сент-Албанс-гроув. Это была чудесная узкая улица словно с почтовой открытки.

— Какие милые магазинчики, — произнесла я, когда мы ехали вниз по улице. — Как в сказочном городе. Какой номер дома?

— Номер два.

Разумеется. Для двойняшек номер два символизирует успех. Им нужно было назвать свою фирму «Двойная игра» или «Двойной успех». Мы проехали мимо шикарного бутика женской обуви — в витрине были выставлены разноцветные туфли — и индийского магазина, торгующего платками. И вот на углу, украшенное серебристыми шариками и развевающимися лентами, показалось дизайн-бюро «Двойняшка»! Вывеска светилась огоньками, и весь фасад, казалось, искрился и сиял в сгущающихся сумерках. Мы заглянули в витрины, наполненные разными прелестными вещицами — бархатными подушками, розовыми кожаными коробочками и блестящими рамочками для фотографий. Когда мы толкнули дверь, над головой зазвонил медный колокольчик. В нос ударил резкий запах свежей краски, смешанный со сладким ароматом шампанского. Кроме нас, здесь было еще человек двенадцать: все болтали, собравшись маленькими группками. Мы с Беверли взяли предложенные нам бокалы шампанского и поздоровались с Беа, у которой был возбужденный и жизнерадостный вид.

— Поздравляем! — проговорили мы. И тут нам навстречу вышла Белла — очень загорелая, с белыми следами от солнечных очков. Несносный Эндрю держал ее под руку. Я вспомнила Серену и все неприятности, которое мне пришлось пережить из-за того, что он уволил Роба. И задалась вопросом, как он сумел убедить Беллу поехать кататься на лыжах, когда Беа больше всего нуждалась в ее помощи?

— Привет, Роуз, — сказал он, протягивая руку. — Я рад, что ты смогла прийти. — Рад, что я смогла прийти! Придурок! — Мне очень жаль, что так получилось… хмм… с твоей работой, — бестактно добавил он. — Мы читали газеты, пока были в отпуске. Между прочим, я очень хорошо знаком с мужем Электры, Джезом. — Ну разумеется. — Вряд ли он был в восторге, когда она закрутила роман с женщиной.

Я одарила его ледяной улыбкой и представила его Бев.

— Беверли недавно помогала Беа, — многозначительно проговорила я. — Когда Беа была очень занята и не могла обойтись без помощницы.

— Правда? — без интереса бросил он.

Белла виновато обняла меня.

— Ты уладила нашу маленькую проблемку? — вполголоса спросила я ее.

— Да. Позвонила Эду на автоответчик домой и на работу, чтобы перестраховаться. Его секретарша сказала, что он вышел на минуту, поэтому он должен был прослушать сообщение.

Я вздохнула с облегчением.

Эндрю и Белла отошли чуть в сторону, чтобы поговорить с другими гостями. Беа болтала с Бев, так что я решила быстренько оглядеться. На первом этаже офиса-магазина были представлены изысканные предметы интерьера, которые близняшки намеревались продать — чайный сервиз в сеточку, стеклянные вазы ручной выдувки, перламутровые блюда, — красота неописуемая. В подвале хранились альбомы с образцами тканей для мебельной обивки, палитра красок с различными эффектами и образчики обоев. Все было отделано безупречно элегантно и с хорошим вкусом. Беа проделала огромную работу. Я поднялась наверх. Гости все прибывали и прибывали, гул голосов становился громче, и колокольчик над дверью весело позвякивал.

— Божественно, не правда ли?

— О, только посмотри на этот чудесный стул со стеганым сиденьем.

— У них огромный выбор Джейн Черчил.

— Современная классика.

— Клостерз? Роскошное местечко.

— Мы только что вернулись из «Валь Дизер».

Я поняла, почему Беверли не хотела приходить: клиенты близнецов были сплошь сливки общества. Ну и что… Я сделала еще глоток шампанского. Какая разница, что они за люди, раз у них денег полным-полно? Я видела, что Беа пару раз нервно покосилась на дверь, болтая с клиентами, и поняла почему. Тут дверь опять открылась с радостной трелью колокольчика, и на пороге появился Тео. Бев засияла.

— Привет, — сказала она. — Наконец-то.

— Почему? Я что, опоздал? — Он посмотрел на часы. — Нет, я точно вовремя.

Но Генри до сих пор не было, и я видела, что Беа начинает волноваться. Она приветствовала вновь прибывших, обсуждала преимущество глазированной плитки перед эффектом губки, но при этом явно отсутствовала.

В шумной толпе я заметила пару смутно знакомых лиц с телевидения. С ними разговаривал Эндрю, с чрезмерным оживлением, — а ведь с Бев он даже двумя словами не перекинулся. Он не удосужился поговорить с ней, потому что для него она была всего лишь женщиной в инвалидной коляске. Она его не интересовала. Какое дерьмо… Беверли восторженно рассказывала что-то Тео, а я поближе присмотрелась к Эндрю. Каждый раз, когда в поле его зрения оказывалась симпатичная девушка, он тайком оглядывал ее с головы до ног и с ног до головы. Он явно отточил свое искусство: интерес выдавало лишь легкое трепетание века. До меня дошло, что у имени Эндрю есть еще одна анаграмма — «Блуждающий»[47]…

— Это же та девушка из утреннего шоу, — прошептала я Бев, глядя, как Эндрю целует в щечку красивую брюнетку.

— Да, — ответила она. — Это Эмили Майнард, новая ведущая на Джи-эм-джи-би.

Даже сквозь гам толпы я могла различить нахальный голосок Эндрю: «Очаровательно выглядишь… да, только что вернулся… Клостерз… да, разумеется, я видел принца Чарлза… о, Уиллс — отличный парень… Да, конечно, я с ним знаком. И с Гарри». Меня чуть не вырвало.

— Тут полно журналистов из глянцевых журналов, — сказала Беверли.

— Где?

— Видишь ту высокую женщину, которая похожа на Наоми Кэмпбелл?

— Да.

— Это Лили Джейго, редактор журнала «Я сама».

— О.

— А рядом с ней — Фейт Смит, ведущая прогноза погоды в «Утренних новостях»!

— Точно. Надо же, какая у тебя память на лица, — заметила я.

— Что мне еще делать в инвалидном кресле, — с горечью ответила она. — Только пялиться на экран.

Беа все еще поглядывала на дверь, и тут вдруг ее лицо озарилось. Как будто она была Марией Магдалиной, а Генри — воскресшим Иисусом. Я практически слышала, как хор ангелов пропел «Аллилуйя», когда она сделала шаг вперед, сияя счастливой улыбкой. У Генри же на лице застыло знакомое выражение — подавленного беспокойства, как будто он изо всех сил пытался казаться спокойным и безмятежным. Беа подбежала к нему, поцеловала и, взяв его под руку, повела в зал. Он вспыхнул, и я в который раз удивилась. Почему она ему не нравилась? Ведь она очень привлекательна, хотя, несомненно, любит покомандовать, но у нее такое доброе сердце… С другой стороны, она сама испугается, когда он начнет примерять ее бальные платья. Нет, подумала я, у них никогда ничего не получится. Рано или поздно Генри придется сказать ей правду, какой бы обидной она ни была. Может, ему попросту нужно было явиться на вечеринку в платье?

— Привет, Роуз! — Генри с извиняющимся видом помахал мне рукой, потом тайком закатил глаза. Он никак не мог вырваться из железных тисков Беа, а она знакомила его со всеми своими друзьями. Она держала его крепко, как Черри Блэр-Тони, как будто боялась, что бедняга убежит.

— Бедный Генри, — прошептала я. Но он сам виноват. — Дурачок ты.

— Хмм, — послышался голос Бев. Я взглянула на них с Тео и вдруг поняла, что уже давно стою с ними рядом и пора пообщаться с гостями. Так что я разговорилась с журналистами из «Санди семафор»: они высказали соболезнования по поводу моего недавнего позора в прессе. Потом познакомилась с дамой из журнала «Загородный дом» — она готовила статью о близняшках. После чего ко мне подошла светловолосая журналистка по имени Клаудия, которая работала в журнале «Хит» и специализировалась на поп-музыке.

— Я первая клиентка близняшек, — объяснила она. — Вчера я купила у них лампу — даже до официального открытия магазина, поэтому Беа меня и пригласила. У вас очень знакомое лицо, — добавила она. — О… вспомнила. Вы ведете колонку экстренной помощи. Вам досталось из-за истории с Электрой на прошлой неделе.

— О да, мне досталось по полной, — невесело кивнула я. — Но ей тоже нелегко пришлось.

— Что-то я сомневаюсь, — с усмешкой проговорила Клаудия. — М-да, — она глотнула шампанского, — я очень сомневаюсь.

— Почему? Пресса смешала ее с грязью.

— Ну…

Внезапно кто-то захлопал в ладоши, и шум разговоров стих.

— Дамы и господа, добро пожаловать в дизайнбюро «Двойняшка!» — объявил Эндрю. Чья это вечеринка, возмущенно подумала я. — Слово Белле и Беа.

Близняшки покраснели от удовольствия, оглядев присутствующих. Я же смотрела на Клаудию. Что она имела в виду? Но я не могла спросить ее, потому что Беа собралась произнести речь. Она сложила ладони, словно причастница перед алтарем, откашлялась и улыбнулась.

— Мы с Беллой хотели от души поблагодарить всех, кто пришел к нам сегодня, — начала она, — это для нас очень много значит. Долгие годы мы мечтали о собственном бизнесе, и вот наконец этот день настал. Дизайн-бюро «Двойняшка» — в каком-то смысле наш общий ребенок, и сегодня вечером мы хотим попросить вас всех стать его крестными. Но прежде мы бы хотели сказать спасибо нашему банковскому менеджеру Джону, который предоставил нам щедрый бизнес-кредит, которым, я надеюсь, мы никогда не воспользуемся. Огромное спасибо нашей подруге Роуз Костелло, нашему персональному психологу, которая всегда нас поддерживала. — Я залилась краской. — Спасибо Беверли и Тревору Макдональдам, которые оказали нам неоценимую помощь на прошлой неделе. — Я взглянула на Беверли — она улыбалась. — Но больше всего, — добавила Беа, — я бы хотела поблагодарить своего бойфренда Генри… — О НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!! — … который помог нам найти это помещение. Мы очень долго искали подходящее место, — весело продолжала она, — но нам ничего не нравилось. Но когда мы увидели этот магазин, — она кокетливо улыбнулась Генри, — это была любовь с первого взгляда. Давайте поднимем бокалы за дизайн-бюро «Двойняшка», и, пожалуйста, расскажите о нас всем своим друзьям.

Мы подняли тост, а я посмотрела на Генри. Он стал цвета сицилийского помидора, к лицу была намертво приклеена вежливая улыбка. Как может Беа быть такой беспечной? Неужели она ничего не замечает? Категорически отказываясь заглянуть в лицо фактам, она сама разобьет себе сердце. Ведь правда в том, что Генри никогда не ухаживал за ней. Она проявляла инициативу. Ее стратегия заключалась в том, чтобы действовать «прямо и наверняка». Но мужчины — особенно мачо, как Генри, — не любят, когда за ними охотятся. Я подозревала, что это и есть настоящая причина, почему она его не интересовала. Наконец, вырвавшись от Беа, он подошел ко мне — лоб его блестел от пота, на лице застыла неестественная улыбка.

— Господи! — прошептал он, вытирая шею носовым платком. — Теперь я официально ее бойфренд.

— Я же тебе говорила, — шепотом напомнила я.

— Да, говорила. Но теперь у всех сложится обо мне совершенно превратное представление. — Он оглядел толпу собравшихся.

— Ну да. — Я пожала плечами и потянулась к подносу с канапе. — Какая разница, Генри? Тебя здесь никто не знает. Ей-то намного хуже.

— Вообще-то есть разница, — прошипел он, тревожно оглядываясь по сторонам. — Большая разница.

— Генри-и-и-и! — Его звала Беа. Он снова приклеил к лицу радостную улыбку и пошел ей навстречу. Если бы Беа знала, что под вельветовыми брюками у него черные кружевные трусики, она бы сразу поостыла. Я повернулась к Клаудии, репортеру из журнала «Хит», с которой болтала до этого.

— Извините, — сказала я, встревая в беседу, — мы говорили об Электре. Так что вы имели в виду?

— Ничего, но вы же сказали, что ее смешали с грязью.

— Разве не так?

— Но она уже получила свою компенсацию.

О чем это она говорит?

— Извините, я не понимаю. От нее ушел муж, и газеты выставили ее полной идиоткой.

— Да уж, — ответила Клаудия. — Какая жалость. Зато в воскресенье ее новый сингл поднимется в чартах до первого места, так что это ее утешит.

— Правда? Откуда вы знаете?

— Чарт составляется в среду днем — я видела его три часа назад. Хит-парад основан на результатах продаж из крупных магазинов. Если верить чартам этой недели. «Shame On You»[48] взлетит к первым строчкам.

— О. Я совсем не разбираюсь в поп-музыке, — сказала я. — Но надеюсь, ей повезет.

Прищурившись, Клаудия посмотрела на меня.

— Вам это не кажется странным?

— Что?

— Что эта песня вырвалась на первое место, хотя ее прошлый сингл провалился.

— Странным? — Я непонимающе уставилась на нее. — Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Я объясню, что я имею в виду. За две недели до выхода нового сингла Электра попадает на первые страницы всех газет, причем не только таблоидов, но и серьезных изданий.

— И?..

— Вам не кажется, что это подозрительно? С какой стати Электра будет писать вам о своих проблемах?

— Ну, — я ощетинилась, — она считает, что я даю читателям превосходные советы, вот почему.

— Но неужели вас не удивило, что она доверилась вам?

— Ну-у-у… наверное, удивило. Но, с другой стороны, она же была в отчаянии.

— О да, в отчаянии, — кивнула Клаудия. — Но не из-за проблем в личной жизни. У нее целая армия личных психологов, зачем ей вы?

И тут до меня медленно, постепенно начало доходить.

— Моя подруга сейчас пишет биографию Электры, — продолжала Клаудия, потягивая шампанское, — так что я много о ней знаю. Мне кажется, это подстава, — заключила она. — Да… я уверена.

Ага. Тут я рассказала о том, что Серена упомянула в письме: ей давно предлагали продать эту историю. Выщипанные в безупречную линию брови Клаудии понимающе взлетели вверх.

— Но чьих это рук дело? — спросила я, глядя на нее и пытаясь угадать ответ. — Может, бойфренд Кики Кокаин все подстроил — обиделся, что она его бросила.

— Сомневаюсь, — сказала Клаудия и вынула из сумочки пачку «Мальборо Лайтс». — Мне кажется, сама Электра все устроила.

Я вытаращилась на нее.

— Но если Электре нужна реклама, — изумленно проговорила я, — зачем вмешивать в это меня? Все, что нужно, — дать интервью и признаться в связи с Кики, и готово! Репортеры клюнут на наживку.

— По-моему, все не так просто, — задумчиво произнесла Клаудия, выпустив из тонких ноздрей двойную струйку дыма и встряхнув головой. — Поскольку вы тоже знаменитость и вовлечены в эту историю, скандал раздувается до невероятных размеров. И всю неделю пресса распинается о том, стоит ли открывать душу перед журналистами-психологами, и ответственна ли журналистка перед читателями или перед редактором, и должна ли ведущая рубрики быть дипломированным психологом, и дает ли она мудрые советы. Проблема обрастает огромным количеством углов, но все они так или иначе сходятся на Электре, и она остается в центре всеобщего внимания.

— Но откуда им знать, что я не взяла бы и тут же передала письмо редактору — как наверняка сделали бы другие журналистки?

— А какая им разница — в таком случае они получили бы эксклюзив в «Дейли пост». Но вышло намного лучше — ведь репортеры «Дейли ньюс» смогли облить грязью ведущую колонки из конкурирующего издания, и сенсация раздулась до предела. Вы сыграли большую роль в этой истории, Роуз.

— Да, — с горечью проговорила я, — теперь я понимаю.

— Наверное, они каким-то образом догадались, что вы не расскажете редактору о письме Электры.

— Это правда. Я нарушаю конфиденциальность, лишь когда уверена, что читатель представляет угрозу для других или для себя самого. И я много раз публично говорила об этом в интервью.

— Поэтому они и нацелились на вашу ассистентку. Ей было нечего терять. У нее не было ни достойного заработка, ни престижной работы, ей сделали заманчивое предложение — и она поддалась.

Я сжала губы, как делала моя мать, собрав их, словно мешочек на завязках.

— Так оно и было.

— Налицо все признаки заговора, — с умным видом продолжала Клаудия, — и, по-моему, я знаю, кто стоит за этой историей. Разумеется, я не могу доказать, но вы можете попробовать, поскольку из-за скандала потеряли работу. — Зазвонил дверной колокольчик: было уже поздно, гости начали расходиться.

— Кто же это? — прошептала я.

— Мне кажется, это…

Внезапно кто-то слегка сжал меня за локоть, и я повернулась налево. На секунду мне показалось, будто я провалилась в шахту. Передо мной стоял Эд, и пульс мой мгновенно взлетел от размеренных, идеально ровных семидесяти ударов в минуту до ста тридцати, как у «феррари» на полной скорости.

— Роуз, — нежно проговорил он.

Я повернулась к Клаудии: она смотрела на Эда, не в силах скрыть восхищения, впрочем, как и все женщины.

— Клаудия, — мое сердце билось так громко, что я была уверена, она его слышит, — можно, я вам позвоню?

— Конечно. Мне уже пора, но вот, возьмите… — Она открыла сумочку и достала визитку. — Обязательно позвоните.

— Роуз, — повторил Эд. — Я… — Он поежился от смущения, потом улыбнулся. — Ты выглядишь очень… хорошо. Очень мило, — добавил он.

Я уставилась на него — ноги подкашивались. Черт, черт. Эд своей строгой красотой затмил всех остальных мужчин в комнате.

— Эд, — убийственно вежливо проговорила я. — Какой приятный сюрприз. — Я воздвигла вокруг себя защитную стену изо льда, словно шатер-иглу, и он вздрогнул при звуках моего голоса. — Я думала, ты не придешь, — многозначительно добавила я, глотнув шампанского.

— Да. — Он виновато улыбнулся. — Явился без приглашения. Знаю, меня не звали. — Я оглянулась в поисках Мари-Клер, но ее нигде не было; зато я просверлила глазами Беллу, которая остолбенела от ужаса. — Я пришел один, — добавил он, прочитав мои мысли.

— О, понятно. Почему?

— Ну… — Он снова поежился. — Один, и все.

Как странно. Почему же он не прихватил свою карлицу? Может, снимают ремейк «Волшебника из страны Оз» и она занята в роли веселого гнома? Или в Патни разыгралась эпидемия свинки, и она захворала?

— И зачем ты пришел? — спросила я.

— Я просто хотел… — он откашлялся, — … вообще-то, я хотел тебя увидеть.

— О, — безразлично бросила я. — Как мило. — Я так холодно с ним обходилась, что боялась, у меня начнется обморожение. Но, по правде, я была заинтригована. — И с какой же целью ты хотел меня видеть, Эд? — любезно проговорила я.

— Потому что у тебя в последнее время… много проблем. Я не мог спокойно наблюдать, как на тебя нападают в прессе. Кому, как не мне, знать, насколько ты предана своей работе, — с мрачной усмешкой произнес он. — Так что я просто хотел поддержать тебя.

— О. — Теплота его слов растопила мой шатер-иглу, и у ног появились большие лужи. — Ну… спасибо. Но почему ты просто не позвонил?

— Потому что не знаю номера твоего телефона.

— Но ты же знаешь, где я работаю.

— Действительно. Но я подумал, что ты, возможно, не захочешь со мной разговаривать. Когда я получил приглашение на сегодняшнюю вечеринку, я был так удивлен и подумал, что это ты попросила близнецов пригласить меня. И мне было очень приятно, Роуз, потому что…

— Что?

— Я… соскучился.

— Ага.

— Вообще-то, — невнятно пробормотал он, будто был чем-то расстроен, — я все время думаю о тебе. — Мой шатер-иглу превратился в маленькое озерцо, и я изо всех сил пыталась удержаться на плаву. — Но потом Белла оставила сообщение на автоответчике, где просила, чтобы я не приходил, — продолжал Эд, — и я понял, что ошибся. Знаешь, я думал, что мы будем вдвоем вечно. Я знаю, мне не надо было приходить, но мне очень хотелось увидеть тебя снова. Глаза в глаза.

Я растаяла окончательно. Но решила, что так легко не сдамся. И только я собралась произнести язвительную речь, поблагодарив его за щедрые проявления чувств, как он вдруг добавил:

— Вот все, что я хотел сказать. Пока. — При этом он поцеловал меня в щеку, подошел к близнецам, поздравил их, печально мне улыбнулся и ушел. Я молча смотрела, как он идет по улице, все еще ощущая прикосновение его губ к своей щеке.

Я огляделась. Генри возился с Тревором, Тео обсуждал что-то с Бев, а близняшки прервали все разговоры и двинулись ко мне.

— Роуз, — выдохнула Беа — глаза у нее были как блюдца, — ты в порядке?

— Д-да, — солгала я. — В порядке. Я… как-то все странно, — еле слышно добавила я. На самом деле, меня будто машина переехала.

— По крайней мере, он ненадолго задержался, — заметила Белла. — Надо же соблюдать хоть элементарные приличия.

— Что он хотел? — спросила Беа.

И правда, что он хотел? Я уставилась на нее.

— Понятия не имею. Сказал, что хочет поддержать меня после той шумихи в газетах.

— А ее он куда подевал?

— Хороший вопрос.

— Может, он ее бросил? — предположила Белла.

Внутри у меня все запело.

— Может быть, — сказала Беа. — Но ты же не хочешь, чтобы он вернулся к тебе, Роуз? Это будет катастрофа.

— Ну… да, — ответила я. — Ты права. Ладно, спасибо, отличная вечеринка, но я пойду домой.

Генри уже шел к выходу, придумав какой-то предлог для Беа. Он дружелюбно помахал мне рукой на прощание. Тео и Беверли тоже собирались домой, и мы поехали в Кэмбервелл на такси. Я чувствовала, что Тео сверлит меня взглядом.

— У тебя все нормально, Роуз? — спросил он.

Мы медленно катили по улицам южного Лондона. Я выглянула в окно.

— Я в порядке. Просто как-то странно разговаривать с мужем впервые за шесть месяцев. — Беверли протянула руку и сжала мою ладонь. — Почему так бывает? — проговорила я таким слабым голосом, что едва сама себя узнала. — Почему как только тебе начинает казаться, что ты забыла о человеке, он обязательно возвращается в твою жизнь?

— Что он сказал? — спросила Беверли.

— Он сказал… — начала я. — Сказал, что все время думает обо мне.

— О.

Такси замедлило ход, и Тео спустил пандус. Слова Эда снова и снова проносились у меня в голове, словно телетекст в программе Си-эн-эн. Я соскучился, Роуз… хотел увидеть тебя… поговорить лицом к лицу. Я расплатилась с водителем, Тео помог Беверли зайти в дом и поспешил ко мне, пока я не закрыла калитку.

«С тобой невозможно жить!» Нет, Эд этого не говорил. «Ты отвратительна!» Нет, он не мог это сказать, подумала я. Я помнила только приятные, добрые слова. «Ты вечно работаешь, Роуз. Нет, я не буду убираться!» Какого черта? Мой взгляд упал на ступеньки. На крыльце что-то стояло. Что-то большое, квадратное, закрытое черным мусорным мешком с двумя прорезями по бокам.

— Бедняга из Барнсли! — услышала я. — Страдающий депрессией из Дагенхэма! — Я робко приподняла мешок — и увидела Руди, сверкнувшего на меня глазами-бусинками.

— Руди! — ахнула я. — Слава богу. — Я отперла входную дверь, занесла клетку внутрь и лишь потом заметила прикрепленную к ней записку.

Я была возмущена их наглостью, но одновременно испытала облегчение.

— Как я рада, что ты вернулся, Руди! — восторженно воскликнула я. — Теперь можешь говорить сколько угодно! Руди вернулся! — крикнула я Тео, который заглянул на кухню. — Грабители принесли его обратно!

Я заглянула в клетку — там было идеально чисто, дно выстелено свежей газетой, а в миске вода. Рядом лежала половинка яблока и несколько крупных черных виноградин. Тео помог мне повесить клетку на место. Голова у меня кружилась от восторга. Ну и вечерок. Я узнала, что скандал с Электрой — всего лишь рекламный трюк, и похищенного скворца вернули. Но самое поразительное, мой будущий бывший муж внезапно появился и вел себя нежно и обходительно. Я все время думаю о тебе… я думал что мы будем вдвоем вечно. Ой. Я думал что мы будем вдвоем вечно… Навечно вдвоем. Наве4нов2ем.