Разлуки и радости Роуз

Глава 9

— Счастливого Нового года, — поздравила я Серену, выйдя на работу двумя днями позже.

— Надеюсь, он будет счастливым, — ответила она. — Начало не очень-то… — оживленно добавила она, но осеклась.

— У тебя все в порядке, Серена? — спросила я, прищурившись.

— О да, — прощебетала она. — Все отлично. Только вот под самый Новый год нас затопило. Стиральная машина взорвалась. Я запустила режим деликатной стирки, и мы пошли к матери Роба на ланч. Когда вернулись, наш дом был похож на серпентин, все ковры испорчены. И все же нет причин отчаиваться, — нервно подергиваясь, подытожила она.

— Но вы же застрахованы?

— Ну, мы были застрахованы… но, к сожалению, не продлили страховку от несчастных случаев, потому что с деньгами было туговато. Но ничего страшного, — добавила она с притворной веселостью, — довольно жаловаться. Чего в жизни не бывает! — Поистине, неисправимая оптимистка. — Шоу должно продолжаться, и все такое, — заключила она с героической, но напряженной улыбкой. — Честно, Роуз, у меня все отлично. В полном поряде. Не то что у наших несчастных читателей, — проговорила она, кивая на огромную гору писем.

— Что у нас сегодня? — вздохнула я.

— Рождественские ссоры, проблемы с деньгами, прыщи, недержание мочи, виртуальные измены и — вот это…

Скорчив гримасу, она протянула мне маленький пластиковый пакетик, и, приглядевшись поближе, я смогла различить два или три черных… существа. Хотя они вроде были живые, я понятия не имела, что это.

— Это что еще за чертовщина? — спросила я, скривив физиономию. — Пауки? — Серена отрицательно покачала головой. — Муравьи?

— Нет.

— Лесные вошки?

— Не-а.

— Блохи?

— Нет.

— Клещи?

— Возможно.

— Что в письме написано?

Серена залилась краской и откашлялась.

— ЧТО???? — Меня чуть не вывернуло. — БОЖЕ!!!! Как отвратительно! — воскликнула я. — Это прикол?

— Нет. Автор совершенно серьезен. И адрес обратный оставил.

— Тогда напиши ответ: у нас здесь колонка психологической помощи, а не центр диагностики венерических заболеваний. Более отвратительного письма я еще не получала, — сердито добавила я. — Какая мерзость.

Правда, я тут же представила, как обхохочутся мои коллеги на предстоящем ланче штатных психологов на следующей неделе. Мы все время соревнуемся, чья история интереснее. Но это будет настоящий хит. Я даже подумала, не взять ли пакетик с собой, чтобы опровергнуть сомнения скептиков, но потом решила, что это слишком противно.

Серена избавилась от мандавошек, а я взглянула на гору новых книг. «Как жить с ожирением» — очень занимательно. «Ты слишком много хочешь» — как мило. О, вот это интересно: «Зрелые женщины и молодые мужчины: новые возможности любви». Хмм… подумала я, включая компьютер. Может, эту брошюрку стоит упомянуть в колонке?

Иконка «Outlook Express» несколько раз обернулась вокруг своей оси, как крошечная комета, потом тихий сигнал возвестил, что у меня новая почта. Я быстро просмотрела новые письма одно за другим. В постели муж иногда называет меня Джез… Я влюбилась в босса… У меня очень низкое содержание сперматозоидов (12 миллионов)… Моя свекровь сбежала с моим же отцом…

Еще пришло письмо от толстого парня, который звонил на радио: он сообщил, что потерял первый стоун; и от родителей девочки, которой сделали пересадку сердца и легкого, — она шла на поправку. И наконец, последнее сообщение, которое, к моему ужасу, было озаглавлено «Берегись!!!» и отправлено явно с липового электронного адреса: тыещепоплачешь@hotmail.com.

— Ты составила список новогодних обещаний, Роуз? — спросила Серена.

— Да, — ответила я. — Составила. Я не позволю всяким придуркам запугивать меня. — Я показала ей электронное письмо и рассказала, что кто-то звонит мне домой и молчит в трубку.

— Бывают же люди! — воскликнула Серена с притворным возмущением. — Как она только смеет! И как часто раздаются эти звонки?

— По-разному. Иногда три дня подряд, потом полторы недели ничего. На Рождество, например, вообще не звонили, а вчера поздно вечером объявились снова.

— Ты действительно думаешь, что это та женщина, Кэти?

— Да. Скорее всего, это она. Очевидно, у нее с головой не все в порядке и она не может успокоиться.

— Но если задуматься, — произнесла Серена, а я нажала кнопку «Удалить», — если она так агрессивно вела себя во время тех разговоров на радио, с какой стати ей молчать, когда она звонит тебе домой?

Я взглянула на Серену. Да она гений. Разумеется, как-то все не складывалось. И сейчас, спустившись в кафетерий за капуччино, я вспомнила кое-что еще. Первый раз телефонный маньяк позвонил в тот вечер, когда мы познакомились с Тео — за несколько дней до того радиоэфира, когда Кэти впервые позвонила в студию. Я сидела, глядя в витражное окно с видом на Темзу, и пыталась во всем разобраться. Это была не Кэти. Нет. Определенно не она. Это был кто-то другой — но кто? Женщина или мужчина? Я даже этого не знала, ведь маньяк ни разу не заговорил. Я не знала, относится ли он ко мне враждебно или, наоборот, одержим мной. О боже.

Вдруг я вспомнила Колина Твиска. Одинокого Молодого Человека. Недавно я получила от него еще пару очень странных посланий, включая ту рождественскую открытку, усыпанную поцелуйчиками. Я ему не отвечала. Вдруг он почувствовал себя отвергнутым? Но, если подумать, это может быть кто угодно! Колонку читают три миллиона человек, и еще три миллиона слушают «Спросите Роуз». Если даже 0.0001 процент этого количества окажутся сумасшедшими — это я еще преуменьшаю, — уже получается несколько человек. Но что меня действительно пугало, так это то, что маньяк знает мой домашний телефон. Я задумалась: намеревается ли этот псих запугивать меня на расстоянии или планирует перейти к более решительным действиям? Что, если он узнает, где я живу, и заявится в дом? Эта мысль грозила превратить меня в параноика, и я решила не пропускать занятия кикбоксингом — не дай бог мне это когда-нибудь пригодится, мало ли что.

— ВРЕЖЕМ! ВМАЖЕМ! БЛОКИРОВКА! ВРЕЖЕМ И ВМАЖЕМ! — кричал Норман по кличке Бешеный. На следующий же вечер я пошла на тренировку. — ВДАРИМ как следует! БЛОКИРОВКА! Сильнее! Сильнее!! СИЛЬНЕЕ!!

С моего лица катился пот, и я снова и снова колотила грушу кулаками в кожаных боксерских перчатках.

— ВДАРИМ! БЛОКИРОВКА! ВДАРИМ И ВРЕЖЕМ! Не жалейте кулаков — а теперь ногами! Сила! Сила! СИЛА!!!

Когда грохочущий ритм техномузыки смолк, я рухнула в изнеможении, высунув язык, как астматичная китайская собачка.

— Роуз, ты сегодня такая злая! — восторженно подметил Норман. — Я восхищен.

— Спасибо, — прохрипела я, взяв полотенце.

— Я бы не стал ввязываться с тобой в драку — ты бы отправила меня в Тимбукту. — Вытерев пот со лба, я улыбнулась. — Так кому же достанется? — со смехом спросил он.

Я вылила в рот целую бутылку минеральной воды.

— Что?

— Кому ты хочешь врезать?

Я вытерла губы.

— О чем это вы?

— Я работаю тренером по кикбоксингу уже пять лет и никогда не видел, чтобы женщина дралась так отчаянно. Ты готова до смерти забить свою жертву, Роуз.

— Вы правда так думаете? — тихо спросила я.

— Да, детка, будь уверена. Как будто на самом деле хочешь надрать кому-то задницу.

— О.

— Так кого же ты так ненавидишь, Роуз?

Я посмотрела на него невидящим взглядом:

— Если честно, я и сама не знаю.

— Я и сама… не знаю, — осторожно проговорила я, когда через пару дней меня вызвал Рики. Я изо всех сил пыталась сохранить самообладание.

— Что ж, подумай об этом, — заявил он, подняв ноги на свой огромный стол. — Я уже давно говорю, что в твоей рубрике не хватает секса, и вот подумал, что фоторепортаж окажется как раз кстати.

Фоторепортаж? Такой вульгарный комикс с полуобнаженными девицами и придурковатыми молодыми людьми, у которых изо рта вылетают пузырьки с репликами? Я уже видела, как все будет.

— Принесешь еще пива, Трейси?

— Нет, Кев, теперь ты будешь сам приносить себе пиво…

— Жена задерживается на работе. Шарон. Может, выпьем?

— Хмм. Не откажусь…

Фоторепортаж? Что может быть хуже. От этой мысли меня передернуло, как при виде жирного слизняка.

— Читатели будут в восторге, — с видом знатока продолжал Рики.

Ты хочешь сказать, что ты будешь в восторге, пошлый мешок с дерьмом.

— При всем уважении, Рики, — сказала я, а он закинул руки за голову, продемонстрировав два темных пятна подмышками, каждое размером с Францию, — я думаю, фоторепортаж придаст пошлый оттенок моей колонке и негативно отразится на имидже газеты в целом. В конце концов, «Дейли пост» — качественный таблоид, — напомнила я сладким голоском, ощущая едкий запах его пота.

— Качественный таблоид? — издевательски передразнил он. — Бред собачий! Это паршивая желтая газетенка.

— Но из-за фоторепортажа придется сократить место, отведенное на письма читателей, — возразила я, — а отвечать на письма — моя первоочередная обязанность.

— Бредятина! — громко воскликнул он. — Будешь делать то, что я скажу. Я твой редактор, и твоя первоочередная обязанность — слушаться меня. У тебя же скоро контракт кончается, да? — добавил он, явно угрожая. Боже, какая же он тварь.

— Знаешь что, Рики, — благоразумно ответила я. — Я предлагаю компромисс. Давай на время забудем о твоей идее с фоторепортажем, а вместо этого я буду печатать телефоны горячих линий по сексуальным проблемам. И лишние деньги газете не помешают, ведь они берут фунт за минуту разговора.

Рики откинулся на стуле и задумчиво уставился в потолок. Потом вдруг просиял — видимо, до него дошло, какие возможности открывает мое предложение.

— Да, неплохая идея. Горячие линии — «Горячий секс», «Фантастический секс», «Трое в одной постели», «Поменяемся мужьями».

— «Секс после родов», — подсказала я.

— «Секс с беременными»! — грязно ухмыльнулся он.

— «Сексуальные фантазии», — с улыбкой добавила я. — «Фетишизм».

— Да. — Рики был счастлив. — Это мне по душе. Но через шесть месяцев напомни мне о фоторепортаже.

— Безусловно. Значит, договорились, — беззаботно заявила я. — О, мне надо бежать. На ланч опаздываю.

Какой-то озабоченный сексуальный маньяк, злобно подумала я, бросившись вниз по лестнице к лифту. Что ждет «Пост» дальше — «Девушка месяца»? Но я отвоевала свои шесть месяцев, подумала я, выходя из здания, и, если повезет и к тому времени тиражи не взлетят вверх, Рики выкинут вон. Горячие линии по сексуальным проблемам — это одно, но порнокомикс на моей страничке я не потерплю. Колонка психологической помощи — это не развлекательная рубрика, а общественно-полезное дело, как автобус двенадцатого маршрута. Я же не просто раздаю советы, подумала я, останавливая такси. Я — добрая самаритянка, социальный работник, психотерапевт, консультант по вопросам брака, Бюро Добрых Дел.

Ланч штатных газетных психологов проходил в ресторане «Джо Аллен» в Ковент-Гарден. Я слегка побаивалась идти туда — некоторые ведущие колонок такие эгоистки! — но, с другой стороны, полезно обменяться опытом. Нас будет человек десять, может, и больше. Проезжая мост Ламбет, я размышляла, как же назвать наше собрание. Слет добрых волшебниц? Или шабаш добрых ведьм — очень подходящее название! Ассамблея маленьких помощниц — тоже неплохо. Такси везло меня вверх по Стрэнду, и я рассеянно думала, кто будет на этом сборище. Лана Маккорд из журнала «Я сама» и милашка Кэти Бридж из «Глоуб». Может, Мэри Крейцлер из «Санди стар» и, разумеется, доктор Кей Стоддарт из журнала «Шик». Я молила Бога, чтобы там не оказалось Ситронеллы Прэтт, но на последней встрече она была, так что, скорее всего, не пропустит и эту. В прошлый раз она ясно дала понять, что ненавидит меня, к тому же она метила на мое место. Ее уволили из отвратительной колонки светских сплетен в «Семафоре», и она отчаянно желала заполучить новую рубрику. Серена призналась мне, что не прошло и двух часов со смерти Эдит Смагг, как Ситронелла уже позвонила в газету, виляя и извиваясь, как льстивый червяк. Она даже явилась на собеседование, но явно не произвела на Линду впечатления. Но шкура у Ситронеллы тефлоновая, и постоянные отказы ей хоть бы что. Она вроде как знаменитость — скандально известна благодаря своим ядовитым высказываниям и тому случаю трехлетней давности, когда ее муж сбежал с мужчиной. Поэтому ее и взяли в журнал «Вот!», но советы, которые она дает, ужасны. Это даже и не советы, а неприкрытая жалость — одним словом, чушь собачья. Поскольку незнакомые люди делятся с ней своими несчастьями, Ситронелла испытывает эмоциональный подъем. Сама она жалкая женщина, поэтому и отыгрывается на чужой боли. Я же работаю психологом в газете, потому что мне нравится помогать тем, кто в этом нуждается. Мои мотивы целиком и полностью альтруистичны. Я хочу утешить и помочь советом, только и всего.

Такси притормозило на Экзетер-стрит, и — о боже — я увидела ее. Она шла по улице своей походкой бегемотихи, выпятив зад, — воплощение безвкусицы в одном из своих мешковатых платьев. Тонкие засаленные волосы развевались по ветру. Расплачиваясь с водителем, я незаметно повернулась к ней спиной, чтобы не пришлось улыбаться. Затем на безопасном расстоянии последовала за ней к ресторану. Наш столик на первом этаже был уже полон. Двенадцать журналисток восторженно обменивались воздушными поцелуями, хотя половина из них друг друга ненавидят. Те, кто работает в журналах, мечтают вести колонку в газете, а газетные психологи слишком завалены работой.

К моему раздражению, меня посадили напротив Ситронеллы. Я скривила лицо в подобии доброжелательной улыбки, но она проигнорировала мое вежливое приветствие. Поэтому я стала болтать с Джун Снорт из «Дейли ньюс» — пусть наши газеты смертельные конкуренты, но я всегда стараюсь вести себя тактично. Мы изучали меню в обстановке вежливого уважения и сдержанности.

— Кто-нибудь знает, кризисная линия по инцесту все еще работает?

— Читали эту потрясающую книгу о стрессе?

— Вы слышали, что Национальную ассоциацию личностного развития прикрыли?

— У кого есть телефон Общества алкоголиков?

Немного выпив, все заметно расслабились. Мэвис Сэквилль затянула обычную ханжескую речь о том, что у всех у нас обязательно должен быть диплом психолога.

— Колонки экстренной психологической помощи должны вести профессиональные психотерапевты и консультанты, — завела она старую песню, когда принесли закуски. — Эта работа не для дилетантов, неквалифицированные психологи рискуют дать плохой и даже опасный совет.

Но все мы знали, с какой стати она разглагольствует на эту тему: журнал «Мир женщин» только что вышвырнул ее вон, взяв на ее место знаменитость, толстую актрису Вэлери Туф.

— При всем уважении, Мэвис, мне кажется, что профессиональное образование менее важно, чем опыт, умение сострадать и понимание человеческих эмоций, — твердо возразила Мэри Крейцлер.

— И сопереживание, — добавила я. — Читатели должны понимать, что мы имеем представление о том, что они чувствуют, хоть и не пережили то же самое в действительности.

— По-моему, наша работа заключается в том, чтобы дать читателю нужный источник информации, — деловито заявила Кэти Бридж. — Мы — как постовой на перекрестке с картой наготове, мы советуем читателям, какой путь выбрать.

Потом мы обсудили будущее нашей профессии, и все согласились, что оно самое радужное.

— Сейчас существует так много источников информации, — сказала Лана Маккорд, — в прессе и в интернете. И тем не менее желание поделиться с человеком, даже анонимно, сильно как никогда.

Мы с серьезным видом закивали. Принесли горячее, и разговор заметно оживился — мы стали обсуждать случаи, когда сталкивались с психически неустойчивыми читателями, и вообще профессиональный риск.

— У меня был один преследователь, — поделилась Карен Брейтуэйт из «Дейли мун». — Его задержали в приемной с ножом.

— За мной гонялись два маньяка, — заявила Салли Трумен из «Эхо», — и оба с бейсбольными битами.

— А за мной три, — вмешалась Джун Снорт, которую не переплюнуть, — и у всех были полуавтоматические «рюгеры» сорок четвертого калибра.

— Правда? — хором воскликнули мы.

— Нет! — завизжала она. — Я вас разыграла! — Теперь и мы рассмеялись. — Но один из моих читателей сейчас лежит в психушке с усиленным режимом охраны.

— Ничего себе, — все в ужасе ахнули.

— Раз уж мы заговорили на эту тему, никто не слышал о Колине Твиске из Далвича? — спросила я, оглядев присутствующих. — Чудак, но довольно симпатичный, тридцати пяти лет, занимается компьютерами, никак не может найти девушку, классический случай Одинокого Молодого Человека.

— О да, мой клиент, — ответила Кэти Бридж. — Я сделала глупость и ответила ему. Он шесть месяцев от меня не отставал.

— Да что ты! — У меня задрожали коленки. — Как думаешь, он… опасен? — с деланным безразличием спросила я.

— Возможно. Я не хотела рисковать, поэтому добилась запрета на приближение. Налей мне еще вина, Роуз.

Мне стало совсем нехорошо. За десертом разговор зашел о самых отвратительных письмах, которые мы когда-либо получали.

— Мне один мужик прислал письмо с жалобой, что у него слишком большой член, — сказала Лана Маккорд. — И в доказательство приложил фотографию!

— И что же ты сделала? — спросила я.

— Дала ему свой домашний адрес, а ты как думаешь?

— А мне прислали дохлую мышь, — заявила Джун Снорт с самодовольной усмешкой.

— А мне — дохлую крысу, — подхватила Кэти Бридж.

— Мне один раз пришло письмо, и там через слово встречалось это выражение, сами знаете на какую букву.

— Мне прислали пару заношенных мужских трусов!

— А мне — заношенные трусы со следами спермы!

— Ну а мне, — произнесла я, когда все они уже давились от смеха, — на прошлой неделе прислали выводок мандавошек!

— О нет!

Их лица застыли в шоке. Я торжествовала.

— Целых три штуки, — пояснила я. — В маленьком пластиковом мешочке — жуткая гадость.

Получите!

— А мне писали знаменитости, — как бы невзначай заявила Джун Снорт.

— И кто же? — хором спросили мы.

— Не могу раскрыть их имена по очевидным причинам.

— Да, да, конечно, — согласно закивали мы.

— Могу только сказать, что это была очень известная австралийская поп-звезда.

— Не может быть!

— Послушайте, если у людей денег куры не клюют и они красивы, как боги, это вовсе не значит, что они счастливы. Даже звездам нужен совет.

— Мне один раз Мадонна написала, — сказала Лана Маккорд и расхохоталась. — У нее с Гаем Ричи были проблемы!

— Да, да, а мне Папа Римский — переживал из-за проблем в личной жизни! — пьяно хихикнула Карен Брейтуэйт.

К тому времени все уже изрядно выпили, и пошла пьяная болтовня. Даже Ситронелла и та наклюкалась.

— Но как же это тяжело — помогать людям советом, — угрюмо проговорила Лана Маккорд.

— Не знаю, — ответила я.

— Мы же берем на себя страдания других людей. В самом деле, какого черта нам это нужно?! Зачем?

— Затем, что мы можем многое изменить, — ответила я. — Можем спасти чьи-то отношения и даже жизнь. Выручить людей из неприятностей, — добавила я. — Вот зачем мы это делаем.

— Я так не думаю, — возразила Мэри Крейцлер. — По-моему, нам просто нравится наблюдать хаос, царящий в жизни других людей. Нас это успокаивает.

— Нет, это призвание, — настаивала я, — и, самое главное, мы понимаем, что нужны нашим читателям.

— Нет, — вмешалась Кэти. — Это они нам нужны. Давайте начистоту, девочки, все мы занимаемся этим, потому что тоже страдаем. Помогая другим, мы залечиваем собственные раны. У меня, например, было ужасное детство, — затянула она, потягивая куантро. Покачала головой и вздохнула. — Родители развелись, когда мне было восемь.

— Подумаешь, — возмущенно фыркнула Джун Снорт, — мои разошлись, когда мне было всего два года!

— А я с десяти лет хожу к психиатру, — призналась Кэти, откусывая птифур.

— Ну и что? — парировала Салли Трумен. — Я не вылезаю из кабинета психоаналитика с пятилетнего возраста!

— Я перепробовала все существующие наркотики, — заявила Лана. — Марихуана, кокаин, таблетки.

— В детстве мои родители меня просто не замечали.

— Моя мать страдала анорексией. Она мучила нас голодом.

— А мой отец был алкоголиком!

— Моя мать не разрешала мне завести дома животное — даже котенка!

— А у меня был котенок, но он умер!

— А мой щенок умер в мой день рождения — мне было пять лет!

— А надо мной в школе издевались! — выкрикнула пьяная Ситронелла. Мы тут же замолкли и подняли головы. Ее круглое лицо с зобом перекосилось от жалости к себе, брови полумесяцем поникли в поисках сочувствия. — Дети сделали меня козлом отпущения, — призналась она обманчиво мягким голосом. Я бы скорее поверила, что это она издевалась над всеми остальными детьми в школе. — Они вели себя так жестоко, — продолжала она, — но хуже всего было то, что я училась в очень дорогой частной школе. — Ага, заливай дальше. — И все потому, что они мне завидовали, — добавила она с пьяным вздохом, — потому что я была лучшей ученицей в ихней школе.

— В их школе, — поправила я.

— Что?

— Ты была лучшей ученицей в их школе, — невозмутимо повторила я.

Она кинула на меня злобный взгляд.

— Это было… ужасно, — произнесла она со скорбным выражением лица.

— Бедняжка, — проговорила я. Не смогла удержаться.

Она с ненавистью посмотрела на меня и подняла голову, словно кобра, готовая нанести удар. Растянула тонкие губы, и я тут же смутилась, вытаращившись на ее зубы. Крупные, квадратные, желтые, покрытые странными желобками, с бородавкой посередине верхней десны.

— Не надо, Роуз, — с улыбкой прошептала она. — Ведь и у тебя были проблемы, правда? Когда твой муж бросил тебя спустя всего — сколько — семь месяцев? И ради кого — ради семейного психолога! — с презрением добавила она. — Какое несчастье. Особенно в твоем положении.

Вот значит как.

— Но твой муж ушел от тебя к парикмахеру, Ситронелла.

— Не к простому парикмахеру. Он был мастером международного класса! — гордо парировала она.

— А мой муж ушел к своей секретарше, — сказала Мэвис Сэквилль, срываясь на плач. — Мы были женаты тридцать лет. Он порвал со мной в аэропорту. Как вам такая история?

— Моя мать била меня по любому поводу, — призналась Мэри Крейцлер.

— А у меня отец избивал мать, — сказала Джун Снорт.

— Это еще ничего, вот мой отец съел мою мать, — выкрикнула Лана Маккорд. Коллективные жалобы на жизнь возобновились с новой силой, и я внезапно поняла, что наше сборище впору именовать «Съездом бедных горемык». Я пыталась заглушить их голоса, накачиваясь спиртным.

— Мои родители ни разу не сказали, что любят меня. Ни разу!

— А мои больше любили сестру.

— Мои родители даже хомяка любили больше меня!

— Моя мать как-то сказала, что лучше бы меня вообще на свете не было!

Ну все. Хватит с меня этого соплежуйства. Они по крайней мере знали, кто их мать! Мое терпение кончилось. Я вскочила со стула.

— Вы еще не знаете, что МОЯ мать сделала со МНОЙ! — закричала я.

За столиком повисла тишина, и все ошеломленно вытаращились на меня. Поджилки у меня затряслись, голова закружилась. Вдруг до меня дошло, что я перебрала с выпивкой.

— И что же такого сделала твоя мать? — с любопытством спросила Стефани Уайман.

— Да, что она сделала? — присоединилась Кэти Бридж.

— Расскажи, — потребовали они хором. — Не бойся, Роуз. Расскажи нам.

Ну ладно, так уж и быть. Расскажу.

— Она… — Я вздохнула. — Она… — Проклятье. Я — пьяное ничтожество. В груди растекалась лужа черноты. — Она… — Я могла бы признаться им прямо сейчас. Могла бы произнести это вслух и наконец избавиться от бремени. Но я этого не сделала. — Неважно, — промямлила я. — Неважно. Я, пожалуй, пойду. Поздно уже. — Испытывая легкое смущение, мы заплатили по счету и, пошатываясь, вышли на улицу, слишком энергично махая проезжающим такси, как всегда делают пьяные.

— Воксхилл-бридж, пожалуйста, — сказала я. — Здание «Объединенной газетной компании».

— Здание «Объединенной газетной компании»?

— Я так и сказала.

Я откинулась на сиденье такси, глядя, как перед глазами расплывается Элдвич. И тут зазвонил мобильный.

— Роуз! Это Белла.

— Привет!

— Как ты?

— Нормально. Только что пообедала. Как провела Рождество?

— Прекрасно. Послушай, Роуз, я не могу долго разговаривать, мы тут занимаемся отделкой помещения, но ты не хочешь поужинать со мной на следующей неделе? Я познакомлю тебя с Эндрю, — добавила она.

Это еще кто? Ах да, Эндрю, ее новый парень.

— С Джексоном Поллоком[32]?

— Да. Он просто прелесть!

— Значчч все хршшшо?

— Замечательно, — поэтому я и не звонила. Так поужинаешь с нами на следующей неделе? В среду?

— Да, кааанешн, — сказала я.

— Роуз, ты что, выпила? — осторожно проговорила она.

— Выпила? Ик!

— Если тебе нужна помощь…

— Помощь? Нее-е, поммщь — моя работа!

— Ну… в общем, ты там поосторожнее, о'кей?

Вздохнув, я убрала мобильник и поняла, что Белла права. В последнее время я слишком много пью. Подойдет любой предлог. По-моему, это началось с тех пор, как мои родители умерли, — даже не знаю почему. Но нужно взять себя в руки, внушила я себе, когда мы переезжали мост через Темзу. Ничего себе пообедали, подумала я, когда такси повернуло на Ламбет-Палас-роуд. Хотя я была уверена, что Кэти Бридж говорит чушь. Неправда, что мы хотим помогать лишь потому, что сами страдаем. Не суди по себе, Кэти! Я даю советы, потому что мои читатели нуждаются во мне, напомнила я себе, когда такси притормозило у здания моего офиса.

— Сколько с меня? — пробормотала я, шаря в сумке. Внутри был не такой идеальный порядок, как обычно; куда катится моя аккуратность? Я даже не могу найти кошелек. — Сколько? — Я опять попыталась нащупать кошелек среди старых чеков и конфетных фантиков.

— Нисколько, — ответил водитель.

— Шш-тто?

— Нисколько, — повторил он. — Я вас знаю. Вы — Роуз Костелло.

— Да.

— Я слушаю ваше шоу, когда работаю в ночную смену. Даже звонил полгода назад, и вы дали мне прекрасный совет. Вы спасли мой брак.

— Правда? Что ж, я очч-ч рада.

— Вы дали мне совет бесплатно, и я бесплатно вас довез.

— Очч-ч мило с ваш-ш стороны. — Ха! Что я говорила? Я нужна моим читателям! Я могу изменить их жизни. Я спасла брак! Мое сердце пело.

— Спасибо вам, Роуз. — Он улыбнулся, и мои глаза наполнились слезами благодарности.

— Нет. Вам спасибо, — ответила я.