Размен адмирала Бабуева

Глава 17 Блеф адмирала Бабуева

К-503.

— Ларин, не сглазь! — Петренко оборвал командира БЧ-4, который под благосклонным взглядом замполита уже предвкушал, как они здорово сейчас всадят американскому «Лосю» под корму пару торпед. Еще ничего не было решено, еще все висело на волоске. Если они услышали «Лос-Анджелеса», идущего на сто метров выше, пусть и сильно правее, значит термоклин рваный, и в любой момент по корпусу могут полоснуть импульсы активных ГАС. Да и не полосни они — залп по американцу сейчас, когда над ними висит авиация, это гарантированный приговор. Авиаторы сделают поправку по направлению и глубине и все. Пишите письма. Или не пишите, мертвым все равно. Им надо красться за американцем минимум минут сорок, прежде чем можно будет стрелять. А лучше час. Да и учитывая дырку в темоклине, хорошо бы пойти левее, а янки стопудово размотал свою антенну, и слышать вбок будет очень хорошо. Вот и пойдем,так сказать, между Сциллой и Харбидой, а дойдем-ли — одному Нептуну известно.

Хуг.

Адмирал видел, как кэптен хотел выругаться. Заходящий на посадку «Томкэт» снова ушел на новый заход. Это молодой «Сандауэрс», осторожничает. В эфире даже «Кричащие Орлы» перестали подкалывать соперников, осознав, что парню за штурвалом «котяры» действительно не легко. И что в любом случае, черт побери, это наш парень и наш самолет, пусть им и не повезло принадлежать к самой лучшей эскадрилье на этой планете. Адмирал уже оборачивался, когда в динамиках раздался радостный многоголосый вой. «Черенок» сел.

Хуг поймал себя на мысли, что часто в сегодняшнем сражении мыслил не как трехзвездочный адмирал, а как командир авианосца. Прошло брало свое? Постоянно все внимание к авиагруппе, к тому что на палубе. Погружение в обязанности каждого подчиненного, это конечно хорошо, но следует больше сосредоточится на адмиральской работе. Пока вытягивают первого наполовину заправленного «Томкэта» на палубу, быстренько пробежимся по вариантам, что нам делать с этими железными русскими. Решение есть, но как же не хочется его применять. Звучит оно просто — решение через количество ракет. У русских на «Кирове» в начале боя было 96 ЗУР. Еще столько же несли два русских эсминца. Ракетные крейсера несли еще столько же, но один мы пустили на дно в самом начале вечеринки. Сколько у них осталось? Мы разрядили в них два раза по 24 (за минусом шести на погибших «Корсарах») «Гарпуна», двадцать две ракеты с «Банкер Хила», четыре с «Чикаго». Пилоты «Хокая» клялись, что видели, как «Киров» иногда стрелял одной ракетой по атакующим «Гарпунам», видно, что старались экономить. Что-то они сбивали артиллерийскими системами. Что-то клюнуло на помехи, видели и такое. Но они же садили и по истребителям, и по «Интрудерам», которые сегодня пытались изображать из себя самолеты РЭБ. Ни в коем случае не будет оптимизмом предположить, что на «Кирове» ракет двадцать осталось, не больше. У эсминцев ракет по десять, и у этого ракетного крейсера так-же. Пятьдесят ракет и все. Ладно, пусть будет шестьдесят. Хуг улыбнулся. В трюмах «Винсена» находилось… даже не стану беспокоить офицеров. Находилось еще около ДВУХСОТ «Гарпунов». Все всё поняли?

Не надо стараться перегрузить ПВО русских кораблей одним решительным натиском. Он сейчас невозможен, потому что мы не сможем держать в воздухе больше четырех-пяти самолетов с уполовиненной нагрузкой. Просто и неторопливо, до следующего утра например, обмениваем каждый свой «Гарпун» на одну русскую ЗУР. «Корсар» взлетает, пройдя миль сто в сторону русских, выпускает пару ракет, и тут же на посадку. Следом еще один, и еще, и еще. До тех пор пока у русских не закончатся ракеты. Ладно, там еще зенитная артиллерия, так что атаковать будем парами. Четыре ракеты в залпе. Как ни крутись русские с помехами и огнем своих просто адски эффективных зенитных автоматов — каждый вылет пары «Корсаров» с четырьмя «Гарпунами» будет забирать у них по паре зенитных ракет. И через двадцать вылетов все ракеты у русских закончатся.

Конечно, ничего такого не было бы возможным, если бы у русских погреба были забиты противокорабельными «Шипвреками», но они их благополучно расстреляли. Ну как благополучно… Неплохо постреляли, но так и не уничтожили авианосец. А это непростительный промах, уж кому, как не американцам это знать. Хуг с удовольствием вспомнил историю, произошедшую в начале века. Когда остатки русских кораблей, вновь застигнутые японцами на утро после разгромного Цусимского сражения, так желали капитулировать, что подняли не белые, а… японские флаги! Чем черт не шутит, может и тут получится такое-же? Сейчас отгоним этих «Мишек» и займемся, расчетов предстоит сделать немало.

— Через сколько русские будут на дистанции запуска?

— Десять минут, сэр. Наши птички готовы и… — кэптен явно нервничал. Да никак их не приучить отбросить эти многозначительные междометия. Ну что там еще? Какой-то страдалец перенасиловал движки своего «Томкэта» и сейчас плюхнется в море с пустыми баками? Такого будет много, это было понятно каждому, кто посмотрел на экран боевой обстановки в момент появления этих чертовых Ту-95. «Живые убитые» — так называли пленных в доисторических войнах. Потому что рабства тогда не было, Женевской Конвенции тоже, и их просто убивали на празднике в честь победы. А тут у нас «живые сбитые». Они еще летают, еще весело переговариваются со своими товарищами, но время идет неумолимо, и половине из них не сесть на палубу. Они катапультируются в теплые воды Атлантики, а их машина стоимостью десятки миллионов долларов, исправная и способная пройти еще не один бой, уйдет на дно. Хорошо, что на этой войне принято считать летчика, а не самолет, главной ценностью. Он, адмирал Хуг, уменьшает потери как может.

Кэптен не стал продолжать, буркнув «разрешайте взлет» командиру авиакрыла. Тот в свою очередь подал какой-то знак начальнику «башни», и Хуг услышал, как в соседнем радиоканале забубнили, уводя нацелившийся было на палубу «Корсар» в сторону. А первый «Томкэт», приготовленный на взлет, начал визжать движками, полосуя струями из сопла газоотбойник. Второй проделывал то-же самое в районе третьей катапульты. Безкатапультный взлет, или «взлет нищего», этим было сказано все. Пара ракет ближнего боя, пара среднего, и половинная заправка, иначе тяжелая машина просядет на взлете и свалится в море. Единственную, четвертую катапульту, которую кажется удалось сохранить, командующий ей офицер категорически отказывался признать годной. Слишком сложное устройство, требующее всесторонней проверки, а тесты то проходят то нет. Клялся, что утром будет обстоятельный вердикт, но не факт что утешительный. Садящийся десять минут назад танкер тоже не поймал трос, подловил левую стойку и неудачно чиркнул крылом прямо по катапультному трэку, что тоже не несло ничего хорошего. Челнок как-то странно выглядел, и никто, включая инженера, не понимали в чем дело.

— «Странник», у твоего «Томкэта» крылья же меняют стреловидность? — не унимался в эфире пилот «Корсара». — Так маши ими! — и дружное ржание многих глоток. Ребята и перед прыжком в пасть к дьяволу будут подкалывать друг друга, на предмет кто из них больше небрит, и нанесет больший урон Врагу Рода Человеческого. Однако, голосов звучало все меньше, вот сейчас пара «Корсаров» отошла правее, по курсу «Адамса», и ведомый катапультировался, через пять секунд это же сделал и ведущий пары. Все это имело куда меньшее значение чем то, что спустя минуту от палубы оторвался первый «нищий» Томкэт.

Бабуев.

Радар самолета РЦУ уже начал нащупывать американскую группу. Подобрались бы раньше, но Бабуев попросил его чуть притормозить, пройдя неплохой такой галс севернее. Что-то там высчитывал товарищ адмирал, стараясь «продать» историю с внезапно появившимися «Медведями» как можно выгоднее.

Вот и то, чего мы ждали — автоматика еще не может на такой дистанции гарантировать что она точно видит, но офицер наведения уверяет, что это взлет с палубы авианосца. Чуть позже — второй.

— Хорош, Зеленый. Рви оттуда к нам. — и подполковник командует своему маленькому отряду разворот через правое крыло. Похоже на то, как коробейники в средние века бежали под защиту рыцарского замка. Отсидимся, переждем осаду, и дальше пойдем. Однако, не дойдя до русских кораблей (и кружащих над ними Ту-95) около ста миль, американская пара поворачивает обратно. Понятно. Раскусили его, вычислили что Зеленый пустой. Задержка русским совершенно невыгодна, если бы были ракеты, очевидно, что стрелять надо было сразу. Ну ладно. Контр-адмирал с легким сердцем попрощался с храбрыми «Мишками» и успокоенно откинулся в продавленном кресле, скинув фуражку на стол перед собой. В неофициальном порядке несения службы это означало «расслабьтесь, типа меня тут нет». В самом деле, не переться же в каюту, откуда до центрального поста целых пять минут лихорадочного бега по многочисленным коридорам и отсекам «Кирова». Ничего еще не закончено. Просто он отыграл своим блефом (спасибо ВВС, на самом деле блефовали они) еще полчаса, за которые «Окрыленный» вошел (ну хорошо, скоро войдет, дело десяти минут) в зону действия ПВО «Кирова». Американский адмирал на своем подранке был вынужден парировать воздушную угрозу, и не смог одновременно с защитой своего соединения атаковать так глупо выставленный им одинокий эсминец. Но прокатило, и ресурс своих кораблей он немного сэкономил.

К-503.

— Мы их не слышим. Но не потому, что мы их не слышим, а потому что их нет — такую глубокую мысль коряво высказал Терехов. Да, похоже на то. Буи больше в воду не летели, а «Лось» продолжал идти на эскадру, подняв скорость уже до двенадцати узлов. И она продолжала расти! А вот это категорически не нравилось товарищу командиру. Узлах на пятнадцати мы опасно зашумим, могут и с кормы нас услышать. Американец, скорее всего, собрался выдать пунктир миль так на двести на хорошем ходу, чтобы утром быть готовым обстрелять наши корабли. Чего ему бояться? Вертушки отозвали, русская «Чарли-II» далеко за кормой, он один на весь океан.

— Не дадим пятнадцать — подтвердил его опасения штурман. — Им один раз вбок вильнуть — и его ГАС нас возьмет моментально. Валерич, ведь не дадим?

— Не станем давать — выделил голосом Петренко. Двенадцать держим, авось еще полчаса он не оглянется. А оглянется… — Все поежились. Представить, что будет, когда современная американская субмарина их засечет, было несложно. Дружное пиф-паф друг в друга. Американец — при поддержке современной буксируемой антенны, с прекрасными торпедами, мы же — с кастрированным «Рубиконом» и торпедами, которые и двенадцать лет назад не впечатляли своими характеристиками. Ладно, они тут все в один памятный день пообещали своему государству и всему народу, что если понадобятся — умрут, но выполнят то что должны выполнить. Надо будет постараться утащить с собой в водяную могилу и американца.

— Может опять…? — Ларин изобразил рукой набор телефонного диска. Соблазнительно, конечно, было снова связаться с ордером, и продиктовать им курс вражеской подлодки. Но Терехов этого делать не собирался, прекрасно представляя, в какую прорву керосина это станет Бабуеву. Вертушки ему сейчас очень нужны, а запасы топлива уже должны показать дно. Крейсера, пусть такие красивые, были далеко не безразмерны по запасу всего, необходимого в море. Сейчас советские корабли противостояли эскадре, которая превосходила их по водоизмещению более чем в три раза. И легко могли «ушатать» нашу КУГ просто количеством того, что везли с собой, что могли выпустить в воздух и в море. Петренко еще раз посмотрел на расчеты. Сорок минут. Через сорок минут шансы на удачную атаку американца начнут резко уменьшатся, так как он станет выходить из зоны уверенного поражения нашими торпедами. Это при скорости в двенадцать узлов, а скорость «Лось» постепенно поднимает. Перерассчитаем огневое решение, и как только он подойдет к зоне выхода — атакуем. И плевать что там еще летает над нами, мы и правда ни кому не обещали, что будем жить вечно.

Их подлодка за всю войну дважды была в бою, если можно так сказать. По целеуказанию с низкочастотной связи пускала ракеты в заданные районы, вместе с другими товарищами. Им потом доводили результаты — эсминец, два небольших сухогруза и поврежденный супертанкер, вот плод групповых запусков импровизированных «волчьих стай» (хотя использовать такой термин даже в неофициальных разговорах Штаб Флота категорически запретил отдельным приказом. То фашистские выкормыши Деница, а мы самый передовой и прогрессивный флот, понимать надо). Много это или мало, окупало ли стоимость потраченных «Малахитов» и «Аметистов», никто точно сказать не мог. Видимо не окупалось, иначе как объяснить решение Штаба отказаться от такой тактики? Уже месяца три подводные лодки ходили строго поодиночке.

— Глубину держать 280! — мы немного ниже американца, но это мало что значит. «Лос-Анджелес» если надо, нырнет на полкилометра, где наши торпеды опять же, чувствуют себя не очень хорошо. Да где они себя хорошо чувствуют? Вот где мы отстали так отстали. Ракеты у нас просто загляденье, на любой вкус. Говорят, хорошую торпеду перед самой войной сделали летчикам. Видимо не врут, так как первого «Лося» они с нас сняли — просто загляденье. А у нас… Очень большая надежда была на «Вьюгу», противолодочную ракету с ядерной боевой частью, но господин Фарнхейл пуском своего реактора выбил такой козырь. Спички детям не игрушка. Ладно, пора готовится. В чистое переодеваться не будем, а вот реактор пора снова будить. Процентов 80 нам понадобятся.

Бабуев.

До «Окрыленного» осталось миль десять, хватит уже бежать навстречу друг другу как влюбленные старшеклассники. Даем курс на американцев, в ордер «Окрыленный» встанет к утру, а пока — курс на запад. Последние спутниковые снимки, которые все-таки прислали Бабуеву, внушали оптимизм. На авианосце появились новые отметины. Явно неудачные посадки самолетов на искалеченную палубу. Это не «Гранит», это явно «Буря» с ее бескомпромиссной боеголовкой так постаралась. Там еще и остатки топлива, весьма токсичного, и пара тонн планера ракеты. Такого даже линкору должно было бы хватить, но не американскому авианосцу. На учениях те отчитывались о совершенно невероятных вещах — за 20 минут выливали на взлетную палубу такой объем воды, что хватало полностью заполнить корпус фрегата. Позволяли свободно выгореть железнодорожной цистерне солярки, разлитой на ангарной палубе, это какая-то фантастика. Да, война с японцами заставила авианосцы и авианосные команды эволюционировать до невиданных показателей. Но что-то недотумкали янки. «Буря» или «Гранит» не спрашивали, где им приготовлено место для взрыва. Нарушая все правила безопасности, пробивали авианосец сначала корпусом, а потом крупными осколками в совершенно случайных местах, и никакой «мы так не договаривались» на эти ракеты не действовало. Кажется, «Винсон» и топливо травит? Какое-то пятно очень уж интересное по правому борту наблюдается. «Калифорния», похоже тоже что-то поймала, разглядеть трудно, но похоже, это у них крен. И снимок 10 минут назад сделан, прямо с «Легенды» перенаправили. Не спрямили еще, значит хорошо саданули.

Вроде по очкам мы даже ведем, но игра в самом разгаре. И нет у двух кучек кораблей иного выбора, как сходится ближе, подбадриваемые бодрыми приказами из противостоящих штабов.