Размен адмирала Бабуева

Глава 32 Я сказал «Рогатый»!

«Окрыленный».

Ну что там? Спрятанный волей адмирала за корму «Кирова» эсминец, перекладывая галсы, выглядывал то с одной то с другой стороны от мощного визави. Как маленький шакаленок из-за спины грозного Шер-Хана. Оставалось только подбадривать воинственным кличем парочку волков, ведущих сейчас сражение на траверзах. Два впечатляющих разрыва перед надстройкой «Безупречного», потом попадание в главную мачту. Следующая влетает в пустой короб из под «Москитов». С кормовой установки уходит ракета, значит радары не повреждены. Разрыв по миделю… Американцы выдают завидную производительность. Четыре-два, как ни крути.

— Стержневая, говоришь? — через зубы кидает Фокин командиру БЧ-3.

— Ага. Блиндирование не должна брать. Но шороху, конечно, делает — казалось, что визг разлетающихся с бешенной скоростью стержневых поражающих элементов американских «Стандартов» был слышен отсюда. Ерунда конечно. Внушение.

— Наши входят?

— Входят, и с маслицем. Или с вазелинчиком — подбодрил наблюдающих за радаром помощник. Отметки от ракет, уходящих сейчас в американский эсминец, исправно совпадали с отметкой цели, и в момент этот отметка приобретала дополнительную яркость, трактующуюся как попадание и разрыв. Но какой урон конкретно наносили ракеты, сказать было трудно. «Адмирал Исаченков», дорвавшись наконец до использования своих, не очень-то подходящих для стрельбы по низколетящим целям, УР В611, был, выражаясь языком вероятного противника, «королем вечеринки». Его зенитные ракеты имели боевую часть, по массе в два раза превышавшую БЧ американских «Стандартов» и нашего, стоявшего на «Окрыленном» «Шторма», а американскую «Си Спэрроу» — в три. Залпировал «Адмирал» не часто (время перезарядки 50 сек), но два парных дымных следа в сторону американцев внушали оптимизм. Конечно, БЧ не проникающего типа, наскоро приспособленная хоть что-то изобразить при стрельбе не по самолетам, но всё-таки, это половина БЧ от противокорабельного «Гарпуна».

— «Си Спэрроу» еще рано им пулять? — надо же чем-то занять ту часть мозга, которая свободна от боевых рефлексов.

— Они похоже, наши ЗУРы перехватывать пытаются. Вон, росчерки, смотри. И авианосец их, похоже тоже участвует. Но пока не идет янкесам карта. «Адмирал» все четыре влепил. Сейчас перезарядится…

Накаркал. На левом борту «Исаченкова» пожар полыхал с первой минуты боя, слава мудрости командиров, выпустивших из аппаратов торпеды. А теперь рвануло перед ходовой рубкой. В бинокль было хорошо видно разлетевшиеся стекла (надеюсь, они дверь в ЦП закрыли), брызнувшие, но вскоре исчезнувшие языки пламени. А главное — завалившийся назад антенный пост 4Р60. Наведению ракет теперь кабзда, а на углы, позволяющие ввести в действие кормовой пост крейсер пока не вылез. Впрочем, видимо, это был предусмотрено, и лежало у Оруджева в мозгу на «быстрой полке», потому что сейчас-же корабль вильнул правее. Хорошо дело поставлено. Явно ведь, что взрыв снес команду, оставленную на ходовом для визуального осмотра поля боя. Мичман или лейтенант, скорее всего, и пара матросов. Жилеты и каски от стержней не спасают. Вечная память ребятам, но сразу же после взрыва, очевидно, в рубку выскочила вторая партия. Ждать своей ракеты. А пока та не пришла — служить глазами для ведущего бой крейсера.

Бабуев.

— Что там с «Безупречным»?

— Восстановили сигнал, сейчас опять ракеты пойдут.

Чертов туман войны! Всегда кажется, что противник стреляет метче, а его снаряды весомее. Ты видишь все новые разрывы на своих кораблях, доклады о повреждениях текут все нарастающей волной, а от радарщиков только скупое «цель поражена» да «цель поражена». Фигурки американских кораблей только-только начали угадываться в дымке горизонта. Две минуты под обстрелом, а уже домой хочется — шутка повисла в воздухе, не найдя понимания. Не время для иронии, сейчас все решается.

Американец как-то странно исполнял свою партию. Альфа и омега морского боя — бить в один корабль, пока тот не потеряет способность вести огонь. «Адамс» же, казалось, никак не мог определится. Две ракеты по «Безупречному», потом две по «Исаченкову». Опять «Безупречный», и опять «Исаченков». Нам минуты три продержаться еще, и сможем начать пулять из арты.

Видимо, американцы очень бояться выполнить так называемый оверкилл — превысить необходимую для поражения корабля норму, недодав зарядов остальным обстреливаемым целям. Вполне логично — если удалось сбить огонь одному кораблю, значит удалось повредить радары наведения или ракетную установку. Штуки сложные, с помощью кувалды не починишь. У тебя, соответственно, появляется фора для обстрела чего нибудь другого, тоже полезного. Две ракеты — и анализ нанесенного ущерба, пока стреляем по другой. Не дураки американцы, далеко. Эффект накапливания повреждений хорош, когда речь идет об снарядах, способных утопить или сбить ход, а сейчас достаточно ослепить системы наведения. Тут дискретно все — или работает или нет.

Ослепить… Как японцы со своими фугасами в Цусиме. Чертово проклятье русского флота. Бабуев интересовался историей того сражения гораздо плотнее, чем того требовал курс, читаемый в училище и в академии. Возможно, это и толкнуло его, еще школьника, на мостики кораблей. Не дать нашим еще раз так обделаться. Совершить что-то такое, что о том позоре забудут. Отомстить в конце концов. Но на Тихоокеанский его не пустили…

Ладно, мы ведь в эту игру вдвоем играем? Наши боеголовки тоже сейчас осколочного действия, да и вес у них солидный. Почему этот чертов «Адамс» еще стреляет? Мы его уже завалили ракетами! Там решето должно плавать.

Плавучее решето.

Наконец-то у «Карона» что-то начало получаться. Эсминец с самого начала пытался перехватывать летящие в «Беркли» гостинцы, но большой угол встречи не позволял поражать летящие пусть прямо, но очень быстро, ракеты русских. «Си Спэрроу» только брал курс на очень быстро обнаруженную и захваченную ЗУР, как она уже втыкалась в его корабль! И вот, у «санитара Уэйна» (любят же моряки переиначивать названия кораблей, добиваясь того, чтобы никакому постороннему не было понятно, о чем они говорят) получилось остановить первый, скорее всего «Кубок» (ЗУР с достаточно весомой боевой частью с «Кресты-II»). Мало, но лучше чем ничего. От паршивой овцы — клок шерсти. Миляга Ронни всех приучил к емким русским pogovork’s.

Ну, ребятки, давайте, побегайте вокруг меня. Коммандер Пенни (это не имя а фамилия, что впрочем, не мешало обрушиваться на него граду подколок) снова подошел к перископу, показывающему вид с крыши ходовой рубки. Не для того, чтобы что-то разглядеть на горизонте что-то важное, а просто так меньше вероятность того, что в глаз прилетит какой-нибудь осколок. Предыдущий русский «Кубок» (или это был «Овод», не ясно) рванувший у борта, выдал веер поражающих элементов, один из которых пробил борт, и как-то найдя стык между листов бронезащиты (А как-же! Кто скажет, что полудюймовая сталь — не бронезащита?) брызнул разнесенным вдребезги экраном гидроакустической станции. Приятного мало, впрочем, неприятного тоже. Повезло.

Так вот. Сейчас его маленький «Беркли» являлся самым важным кораблем отряда. Две установки 127-мм орудий — это ровно половина эскадренного залпа! На «Банкер Хилле» тоже было две установки, но одну из них унесли русские «Шипвреки», а на «Кароне» установка была одна изначально. Мало того, сейчас его «Беркли» был единственным кораблем, способным отправлять в комми ракеты. «Стандарты», пусть и не обладали мощью «Томагавка», но уверенно рвались на проклятом крейсере и не менее проклятом эсминце. По количеству попаданий в русских мы обогнали все остальные корабли!

Интересно, если мы не справимся — мы войдем в историю как первый корабль, потопленный зенитными ракетами? Да, и мы и русские дорабатывали свои средства ПВО, чтобы они, случись что, могли бы стрелять и по кораблям, но никто не собирался топить этим что-то большое. Изрешетить катер или тральщик, не более того. А вот же, со всей серьезностью мечем друг в друга ЗУРы без особого урона.

Еще разрыв. Тряхнуло ощутимо, ведь его эсминец маленький, меньше пяти тысяч тонн водоизмещения. Фугасная волна швыряет корабль влево, странно, что мы не слышим (уже в который раз) визга осколков. Что-то не так в русских ракетах. Похоже на историю с их позорным Цусимским сражением, когда бронебойные снаряды оказались оснащены бракованными взрывателями. История любит повторяться.

Главный артиллерист, вцепившись в тубус своей установки, казалось, хочет влезть в нее с головой. Усатому Тому явно хотелось заполучить честь произвести первый выстрел в этом бою. И на первое попадание, разумеется, он тоже собирался претендовать. Пенни не собирался мешать, адмирал дал приказ открывать огонь самостоятельно, по готовности. Усатый хорошо знает свое дело, и не сольет партию, можно не сомневаться. Вот он начал приподнимать правую руку, собираясь отдать долгожданную команду! А потом что-то произошло и коммандер потерял сознание.

Хуг.

— Левый дестроер русских выходит из боя!

Оптимистичный доклад, впрочем, ожидаемый давно. Не могут же вколоченные в русских полтора десятка «Стандартов» не принести результат? Стреляли, стреляли, и вот, что-то вроде небольшого успеха начинает вырисовываться. Шедший справа от ядра русского ордера эсминец, пытаясь прикрываться дымовой завесой, пополз под защиту «Кирова».

Завеса-то зачем? Зацепило дымовую установку? Дым не мешает наводится зенитным ракетам, не помешает и артиллерии. Впрочем, если на «Беркли» разнесло артиллерийские радары, то помешает. Хотя еще милю, пожалуй, стрелять из орудий бессмысленно. А пока подкинем еще хвороста на палубы русских кораблей. Самое время. Взмахом руки отдаем приказ командиру авиагруппы.

Замысел простой как мычание. Сейчас, в последние минуты, когда палуба авианосца не подвергается воздействию русских снарядов, с нее поднимется пара «Си Хоков». Каждый отправится в полет с двумя крохотными, несерьезными ракетами «Пингвин» — подарком суровых норвежских инженеров. Предназначенные потомками викингов для боя в своих фьордах, ракетки с тепловым наведением и дальностью полета в смешные 20 миль, тем не менее тащили на себе почти трехсотфунтовые боеголовки. С нормальной, контактной боевой частью. Если не сейчас, то когда? Оставалось выбрать достойную цель.

«Креста»? Ее потенциал практически исчерпан. Два 57-мм орудия имеют очень небольшой радиус стрельбы и несерьезное действие. Нет, не «Креста». «Кирову» эти пингвины как слону дробинка, он выдержал несколько «Гарпунов», а вероятно и «Томагавк». Нет, атаковать надо дестроеры.

— Сэр, «Киров» дал ракетный залп!

Бабуев.

На самом деле события летели с бешеной скоростью, по динамике, это, пожалуй превосходило первосортную ракетную атаку. Встречный бой, как никак. Бьем по друг другу одновременно.

— «Безупречный» докладывает, мол держаться нету больше сил. Подбойный борт подставлять?

— Нафиг. Пусть медленно и печально делает рокировку с Фоминым. Отставить «медленно». Бегом. Фомину, как только высунется из-за нас — лупить со всех стволов по авианосцу. «Безупречный» пусть сразу перебегает к нам на левую раковину, становится рядом с «Исаченковым» и продолжаем карнавал. Все понимаю, но сачковать сейчас не время. Тем более, кажется, что «Адамс» мы заткнули. «Адмиралу» есть еще, чем лупить?

— Три ракеты осталось — НШ, казалось, ждал именно этого вопроса, и ответил спустя долю секунды.

— Одну и перекур. Мало-ли, какая пакость над палубами поднимется.

— Не успеет, ему носовые станции завалило.

— Я сказал «успеет», у нас тут что, пансионат⁈ Будет ему сейчас пансионат, ему в артиллерийском бою не участвовать. Сделает дело и отвалит. У нас вот-вот вообще радаров не останется. А сейчас… Румын, твой выход! Внимание, Палыч, кричи на «Окрыленный» — у их «рогатого» сейчас бенефис, не дай ему морской бог облажаться. Пусть шпарит так, как будто он у тещи на даче картошку сажает.

Что, американец, не ждал? Забыл, что наш «Киров» — ракетный крейсер? А значит, главное оружие крейсера — ракеты, понимаешь ли. На-ка вот, подкрепись парой «бутербродиков».

Расчет адмирала сыграл. Было ясно-понятно, что бить по «Кирову» сейчас никакого смысла не имеет, здоровый слон не несет хорошей артиллерии, а тонуть будет долго. И американец не бил, сосредоточившись на том, что ему подсовывали. Это позволило тихонечко и аккуратно приподнять над баком установку «Раструбов» и шарахнуть двумя ракето-торпедами. Шарахнули бы раньше, но все ждали, когда «Адамс» запустит очередной гостинец по нашим, а тот все-таки видимо заткнулся. Запуск совпал с первым артиллерийским залпом вылетевшего из-за кормы «Окрыленного».

Плавучее решето.

— Что это было, черт побери? — коммандер пришел в себя спустя несколько секунд, во время которых перед помутненным сознанием проносилась какая-то ерунда. Такое было с ним однажды, когда в его припаркованный «Мустанг», прямо в багажник, въехал слетевший с полосы грузовик. Сидел, ждал жену, хотел переключить радио, и вдруг что-то произошло. А обнаружил себя, спустя полминуты, сидящим в той-же позе, но в искореженной машине. Рука тянулась к пустому отсеку, а магнитолу потом нашли на заднем сиденье. Вот и сейчас, тоже самое. Мозг потихоньку перезагружался, разматывая цепочку событий, приведшей к тому, что по отсеку бегают люди из дивизиона живучести, где-то слышен шум воды и… где, черт побери, усы артиллерийского Тома? Нет, где усатый артиллерист Том? Мы же должны стрелять!

— Они ставили ракеты на удар! — помощник явно продолжал доклад. Услышав вопрос, повторил:

— Помните, их ракеты взрывались в воде, но не давали осколков? Они их ставили на удар, в надежде на прямое попадание. И оно им выпало.

— Результат? — все было понятно, ставили на зеро раз за разом, и пока мы набирали по мелочи на красном и черном, они сорвали накопившейся банк. Доклад был не сказать что обескураживающим. Прямо перед второй трубой в корпус вошел русский «Кубок», разнесло нам антенны наведения «Стандарта», придавило второе машинное, и изрешетило пустую перечницу АСРОКа. Детонаций нет, возгорания в пределах нормы, течи не критичные. Мы тут всё-таки в бою, и такое случается. Придется ребятам перебиваться без нашей поддержки ракетами, благо их оставалось штук восемь. Надеюсь, что сообразили начать выкидывать их за борт.

— Где Том?

Палубу снова толкнуло, но в этот раз несильно.

— Вот он, сэр. Ведет огонь из носовой башни!

Хуг.

На войне все случается не вовремя, мы ведь это обсуждали. Так что не будем сетовать второй раз. Русский залп не застал врасплох, на корабле, битком набитым специалистами, отвечающими каждый за свой участок работы, такое невозможно. Смутил, удивил, расстроил. Но не застал врасплох. Впрочем, про это мы тоже думали не раз.

Правый кормовой расчет «Си Спэрроу» на авианосце приготовился ловить гостинцы, все восемь «воробушков» с оптимизмом смотрели вперед из своих ячеек. На них одна надежда, это стало понятно как только Гидродраконы поднялись над морем. Несколько секунд, которые с «Карона» осознавали ситуацию и пытались навестись, были потрачены русскими ракетами на то, чтобы занять положение, при которым между ними и эсминцем раскорячилась туша авианосца. Близкая дистанция, и тут свои правила игры. ЗРК эсминца никак не мог повлиять на ситуацию, и авианосцу предстояло отбиваться самому.

Оператор уже приник к визиру наведения, когда воздух вдруг наполнился свистом. Потом вокруг «Карла Винсона» начали подниматься водяные столбы. Вынырнувший из-за «Кирова» дестроер открыл огонь изо всех орудий, на расплав стволов!

Это была предельная дистанция, должна была осуществляться пристрелка, но русские обошлись без нее. При суммарной скорострельности двух двухорудийных башен, достигающей 180 снарядов в минуту, при стрельбе по такой большой цели, как авианосец, это желательно, но не критично. Хотя, будь это учения, любой проверяющий, в любом флоте мира, поставил бы экипажу этого дестроера отрицательную оценку.

Отвратительная стрельба русских, например, во время сражения в Желтом море в 1904-ом году имела процент попаданий, по разным оценкам, от пяти до трех процентов. Без радиодальномеров и оптических прицелов. Но здесь русские артиллеристы, имея радиодальномеры и вычислители, выступили еще хуже. Из выпущенных, как выразился начарт этого корабля, «квадратно-гнездовым способом» восьмидесяти снарядов, на палубе авианосца разорвалось ровно два. Проценты считайте сами, Хугу было не до этого. Оглушенный близкими разрывами, накрытый фонтанами воды, расчет наведения «Си Спарроу» не смог ничего навести, и два «Гидродракона» спикировали на палубу «Карла Винсона». Туда, где ревели движки готовых ко взлету "Си Хоков…