Размен адмирала Бабуева

Глава 20 И вновь продолжается бой…

Бабуев.

А ведь америкашка уже может стрелять. Может, но не стреляет. Видимо, большое впечатление произвели вчерашние ночные шараханья, когда от трех «Гарпунов» его корабли просто… увернулись. «Корсары» очень спешили, и запускали ракеты с максимальной дальности. А за время, которое «Гарпун» летит 200 километров, корабль, идущий со скоростью 25 узлов, совершивший поворот на 16 румбов, окажется более чем в 20 километрах от точки прицеливания. Это не мало для головки самонаведения, особенно если ей создавать дополнительные сложности в виде помех. Вот и боится американский адмирал. Поставить все на красное можно только один раз, и если выпадет черное, кому-то несдобровать.

Так думал молодой повеса товарищ контр-адмирал, аристократически просматривавший за утренним чаем ночные сводки. Флагманский ЭнШа стоял рядом, поясняя что непонятно.

— Почему «Адмирал» так редко стрелял? Чего экономил? — не врубился спросонья Бабуев. На что начальник штаба пояснял. «Адмирал»… да, полное имя корабля, разумеется, «Адмирал Исаченков», но после гибели идущего с ними «Адмирала Нахимова» (вот же невезучее имя для корабля, сколько их было — все погибали), произносить фамилию перестали. Так вот, «Адмирал» имел возможность (и то не стопроцентную) поразить низколетящую противокорабельную ракету только в том случае, если она шла прямо на него, то есть имела нулевой параметр. А по идущим к другим кораблям ракетам, «Адмирал» мог стрелять только артиллерией. Что и делал, достаточно успешно. Не, Оруджев молодец, что ни говори. Наверняка, у американцев с их тоже весьма почтенными по возрасту ЗРК на «Калифорнии» и «Адамсах» тоже будут серьезные проблемы при нашем залпе. Смогут они так мастерски управлять ПВО как наш «Адмирал», интересно?

Увидев невысказанный вопрос, внятно растолковал, повысив голос, чтобы его слышали все в Центральном Посту:

— Не будем мы стрелять «Москитами» по высокой траектории. НЕ БУ ДЕМ. Не для того мы их через пол океана тащили, чтобы янкесы фейерверком полюбовались. Пока на сто двадцать не подойдем — не заикайтесь.

Хуг.

Авианосец надо отпускать. Что-бы не случилось с кораблями эскорта, авианосец — слишком ценный корабль для того, чтобы быть простой мишенью для русских «Сонборнов». Солнечный ожог (так переводится слово «Sunburn». Д. С.) — еще одна крайне неприятная русская ракета, которой вооружены два русских эсминца, следующих с «Кировым». Со своими сильными и слабыми сторонами.

Худ не уставал восхищаться щедростью и какой-то лихой нелогичностью русских. Американцы для поражения морских целей имели две ракеты — «Гарпун» и «Томагавк» (тот-же «Гарпун», но побольше. Дальше летит и больше несет, в остальном почти клоны). Ими стреляли из торпедных аппаратов подводных лодок, с нескольких типов палубных установок, их запускали самолеты и вертолеты, были и наземные пусковые установки. У русских все не так. Ракеты создавались практически под каждый тип корабля свои. Например так чуствительно ударившие по ним «Шипвреки» применяются всего с двух типов кораблей — крейсеров типа «Киров» (да, его чертов оппонент еще и родоначальник серии) и подводных лодок «Оскар-2». Всего для четырех кораблей и семи подводных лодок — своя, персональная ракета. У русских крейсеров типа «Слава», которых они построили всего четыре штуки (один из них удалось прикончить в эту войну) — тоже свой отдельный тип ракет, нигде больше не используемый. Модернизированная SS-N-12 «Песочница» не может использоваться нигде, кроме громадных пусковых установок этих кораблей весьма воинственного дизайна. Такое ощущение, что крейсер обложили с бортов связками дробовиков-двухстволок. И там эти… «Песочницы»… Почему нельзя было сделать какую-то одну ракету для обоих типов кораблей, близких по водоизмещению и задачам, Хуг искренне не мог понять. Это же громадная выгода! Зачем вам ракета, летящая на тысячу километров с тремя скоростями звука на «Славе», если вы не можете увидеть цель и за триста?

Русские так и не построили ни одного нормального авианосца, и о самолете ДРЛО над каждым соединением речи быть не могло, а спутниковое наведение у них работали из рук вон плохо. Возьмите ракету от «Кирова» и стреляйте на пятьсот, глядишь и побольше боезапаса возьмете. Или малолитражная машина в русской семье наконец перестанет считаться предметом роскоши. У них мало больших кораблей, шумные подводные лодки, но эсминцы типа «Современный» бороздят моря с «Солнечными ударами», почти такие-же «Беркуты» — с «Метелками», а под ними гремя своими кривыми редукторами плывут «Чарли» со «Старбрайтами», «Чарли-II» с «Сиренами» и «Эхо» с «Собачьей тенью». Как они вообще разбираются в этом бардаке? Ладно, это их дело. «Шипвреки» у русских кончились, остались эти несчастные «Сонборны».

Ракета, как часто это делают русские, с двумя вариантами использования. Или летит по высотной траектории на 170 миль, или вдвое ближе над самой водой, как «Гарпун». Летит быстро, почти три скорости звука, руские умеют и любят делать быстрые ракеты. Но до космической высоты «Кухни» не дотягивает, коварством, возможностью обмениваться информацией с товарками и станцией РЭБ, как «Шипврек», не обладает. Все равно серьезный противник, а если они ударят по низкой траектории с 70 миль — то смертельный. Хорошо что нет возможности комбинировать два эти варианта — или так, или так стреляем. Это было известно точно, после того, как у берегов Греции подняли один из печально известных русских «Тарантулов», ракетных катеров из состава Пятой Оперативной Эскадры Средиземного моря, здорово покусавших своими «Москитами» Шестой Флот США. Пульт не предусматривал комбинирования низкой и высотной траектории.

Итак, «Винсон» в зону действия русских ракет даже по высокой траектории не войдет ни при каком раскладе. Да, его «Си Спарроу» могут оказать вполне значимый вклад в обороне ордера, но в конце концов, это не то, для чего он создавался. Подлодок не предвидится, и, пожалуй, нам придется расстаться. Два подраненных крейсера, «Карон» и пара «Адамсов» будут драться с русскими тут. С «Винсена» сейчас уйдут два «Корсара» с парой «Гарпунов» каждый, даем залп и бежим. С этого момента — авиакрыло занимается только ПЛО, шутка-ли, одиночный авианосец в океане. Без самого завалящего эсминца. Влажная мечта любого русского подводника. Поэтому три «Блэк Хока» будут висеть в воздухе столько, сколько смогут, пожалуй пусть к ним отправляется и уцелевшая вертушка с «Джона Янга». И да, пора собирать «инвалидную команду». «Калифорния» путь берет на буксир «Банкер Хилла», а три эсминца ему нужны с полной свободой для маневра.

На секунду возник вопрос — где ему, адмиралу находится. Только на секунду. Это генералы посылают в бой подчиненных. Адмиралы в бой своих подчиненных ведут. Спустя 10 минут на «Кароне» был поднят адмиральский вымпел — не более чем традиция, разумеется, все боевые посты на всех кораблях уже получили соответствующие уведомления, но флот и силен традициями. Кинув последний взгляд на корму уходящего «Карла Винсона» (ну и пердак, спаси нас Господи, с невысокого мостика эсминца он казался просто монструозным), адмирал прошел в боевой пост эсминца. Не так шикарно как он привык, но весь необходимый функционал и данные имеются.

— Объявите по соединению готовность к ракетному залпу по русским как только стартуют ракеты с «Корсаров». Никаких «звездных налетов», ломим по центру всем что у нас есть. Быть в готовности к ракетной атаке с восточных пеленгов через полчаса.

Русские упорно шли большими (по десятку-другому миль) зигзагами, пытаясь закрываться помехами. Помехи были неожиданно сильными, и это было не удивительно (сейчас им надо было долбить только по узкому сектору горизонта), но неприятно. Несколько ракет, запущенных ночью, не смогли найти корабли.

«Как только стартуют ракеты с "Корсаров»… Пришлось подождать, потому что второй «Корсар», начавший резвый старт с палубы, не вытянул и свалился в океан. Теперь готовить вторую пару (клянусь, я поставлю самые резвые машинки, сэр), за это время первый взлетевший штурмовик уже выжег те несколько галлонов, которые и составляли аварийный запас, и его пришлось сажать. Ничего личного, но Хуг велел отправить открытым текстом радиограмму, в которой пообещал, что если вторая пара с двумя «Гарпунами» каждая не взлетит через 20 минут, то все офицеры палубной команды будут разгонять третью пару резинками от своих трусов. Пусть ребята на эскадре немного поржут, хорошая шутка — это то что надо перед началом хорошей драки.

Бабуев.

Что же ты, сука, медлишь. Давай уже, стреляй, тварь. Так наверное представляют командующего советскими кораблями адмирала? В Голливуде обязательно добавят к этой сцене осенение себя крестным знамением (вполне вероятно, что на лик Генерального Секретаря КПСС, а что, так даже величественнее), в советском кинематографе адмирал должен взглянуть на фотографию жены и детей, вспоминая своего учителя, деревенского конюха Евлампия, который открыл ему в детстве какую-нибудь вельми посконную истину, которая и поможет нашему герою победить.

— Лебедев! Вот скажи мне, б…ть. Откуда у тебя личный состав все время достает первый срок? Нет, я понимаю, перед боем это святое, «по первому сроку оденься братишка, по первому сроку», но ОТ КУ ДА. Вчера утром все при параде и в первом сроке были. Как только «Викинг» пролетел — х…як, и на корабле как министерская проверка! А в камбузе, б…ть, дембель. Повара самодельными кортиками на кухне звенят, все в аксельбантах. Вчера днем тоже. И вечером вчера, блять, все в первом сроке и при параде! В ни разу, с…ка, не надеванных парадочках! Один я как мудак, все в одном и том же кителе тут перед вами как чмошник какой. Может ты, Лебедев, того? С баталером надежным меня сведешь? И ФУРАЖА моя все та-же, с Севастополя еще. Новую подкинет? А я ему спиртика для прочистки оптических осей занесу, а? КАРОЧЕ. Если хоть один долбоящер, этим своим кортиком или аксельбантом, хоть на четверть секунды за что зацепиться, я ему этот кортик в жопу загоню и аксельбантом замотаю! ПОНЯТНО?

— Товарищ адмирал, хоть «Гарпун» в жопу загоняйте, но ФУРАЖУ мы Вас просим оставить. Без ФУРАЖИ нет куражу — в конец потерявший берега мичман рискнул ляпнуть такое… Нет, молодец, конечно, разрядил обстановку, вон и «бычки» начали лыбу давить, и старший вахты курвиметр наконец положил на какое-то одно место (а то три минуты линеечки-карандашики раскладывал, нервы, они у всех).

— «Гарпун» ему в жопу и без меня загонят.- миролюбиво объяснил Бабуев. Еще немного посношав личный состав (но уже вяло, без огонька), счел, что предбоевая накачка произведена, и что азарт, собранность и сообразительность достигли уставных плотностей. Теперь и баталией займемся. Можно еще малек попробовать на себя одеяльце потянуть, раз янки чего-то медлят.

— Команда по эскадре. Поворот все вдруг лево сорок через минуту — пост наполнился голосами, дублирующими команду на другие корабли, и множащимися подкомандами для боевых частей.

— Вот это по нашему, вот это я люблю! — азартно шептал товарищу каплейт зенитчик. — Когда нихера не понятно, но жутко интересно. — Его более поднаторевший в морских делах коллега неодобрительно хмыкнул. Что тут непонятного? Мы как пехотинец, бегущий на гансовский пулемет, петляем, затрудняя прицеливание. Не сказать чтобы очень помогало (как рассказывали ветераны, пережившие ТУ войну, еще никто не видел солдата, который смог таким вот макаром отштурмовать хотя бы пару амбразур), но хуже не будет точно. Тем более мы не ноги напрягаем, а машины. Что-то пойдет не так — эти машины все равно отправятся на дно. Так что пусть уж надрываются. Километров до ста тридцати существует далеко не нулевая вероятность, что какая-то часть ПКР пройдет мимо, ночью такое сработало и не раз.

— Скорость по эскадре — тридцать два! — вот это уже любили все. Мчать, так на всю ивановскую. Вскинувшийся было с глупым вопросом флагманский штурман прикусил язык. Глупый вопрос был про Петренко и его К-503, которые (и Петренко и подлодка) не могли услышать команду о повороте, и не могли идти выше двадцати пяти. Теперь понятно. Корабли змейкой на тридцати двух, а Петренко по прямой на двадцати пяти.

Хуг.

— «Корсары» на боевом, сэр! — отлично. Адмирал «отпустил вожжи», наблюдая, как штаб проводит последние приготовления. Начальник штаба с таймером и микрофоном вел отсчет.

В этот момент снова усилились помехи — картинка с «Хокая» «поплыла», западный сектор экрана стало заливать молоком. Чертовая, раздолбанная чертовой «Кухней» взлетная палуба! Картинка с «Хокая» сейчас должна была в Центре Управления сравниваться с картинкой, идущей со второго «Хокая», при необходимости поднимался третий, и так как невозможно в один и тот же квант времени поставить одинаковую помеху нескольким радарам на разных частотах, то шумы должны были нивелироваться до приемлемого уровня. Но он сейчас не может поднять второй «Хокай»! Ему бы этот успеть принять до прилета «Корсаров», иначе машина, исчерпав топливо, гробанется в океан.

— Такие «залипы» были и раньше? — да, случались. Когда? Да в совершенно случайном порядке. Может, атмосфера сказывалась, на рассвете тоже прям не видно ничего было минуты три. Нервничали, может они прикрывают ракетную атаку какого-нибудь случайно тут оказавшегося «Оскара»? Даже провели дополнительную селекцию по высоте и убедились что тревога ложная.

— Русские могут засечь взлет «Корсара» с такой дистанции? — нет, говорит начальник радиоразведки, не могут. Их вертушка еле-еле нас видит с такого расстояния. Время, отпущенное «Корсарам» почти пустыми топливными баками утекало на глазах. Эх, поднять бы сейчас «Интрудер». Совершенно пустой, но чтобы своим вполне хорошим радаром поглядел, что там и как. Думай, адмирал, думай…

Одна версия есть. Помехи стали возрастать незадолго перед последним поворотом. Раз так, то очень похоже на случайность. Русские пытались прикрыть поворот, но так как радиоборьба — это не стрельба из пушки, результата своей работы они не наблюдают, и корректировать помехи не могут. Вот и сейчас, видимо, просто случайно они набрели на какой-то алгоритм, который немного эффективнее чем другие. Сейчас, как и в прошлые разы, должно сойти до приемлемых величин. Ага, вот уже начала пробиваться картинка. Поворот мы засечь успели, и точка упреждения в головках ракет.

— Давайте отсчет! — и они дали. Через две минуты… Залп! С трех эсминцев и «Калифорнии», идущих строем левого пеленга на северо-запад срываются ракеты, уходящие на левый борт. Сейчас, за кормой соединения, они развернуться на боевой курс.

Правым бортом будем стрелять через 15 секунд, так как «правобортным» ракетам меньше доворачивать на восток. Ракеты «Карона» прошли в пикантной близости от кормы «Банкер Хилла», на что с крейсера отсемафорили (за радиосвязь для ТАКОГО можно было схлопотать серьезное взыскание) знаменитую фразу: «Не стреляйте, мы республиканцы». Юморят, значит все в порядке с настроением. И помнят эту историю с эсминцем, и линкором с Рузвельтом на борту, что тоже хорошо. Вот и правые борта отстрелялись! Тридцать две ракеты, ни одна не подвела, все пошли на русских. «Корсары» тоже выпустили своих птичек совершенно штатным образом, и, даже не покачав крыльями, кинулись догонять «Винсона». Им дорога была каждая секунда.

Еще раз Хуг прикинул, не стоит ли ему пойти ровно на запад, но опять остался при своём выводе. Нет, теперь ближе и надежнее тащиться до оперативного соединения с «Заливом Лейте», а на запад пусть идет одинокий «Винсон». Если сейчас не накормим русских «Гарпунами» до отвала, то лучше быть поближе к свежему отряду.

— Сэр? — чертова беспомощность в голосе! Вот этого сейчас хочется слышать меньше всего. Что там? Инопланетяне спускаются с неба, и на их огромных кораблях изображены щупальца с серпом, молотом и красной звездой? Что, черт возьми, может произойти? Операторам радара на свежем, только что взлетевшем «Хокае» удалось пробиться через помехи.

— Да дайте же на экран трассировку ракет, черт побери! — и так понятно, что что-то не ладится с упреждением. Ну-у-у… Нет, русский молодец, нет слов. Использует малейшую возможность для осложнения жизни противнику. Под прикрытием помех он кинулся в другую сторону, до угловой минуты просчитав свой курс относительно курса ракет в точку, куда должен был целится Хуг. Да еще выгадал минуты четыре. А догадался он о начале вечеринки по повороту авианосца на ветер для облегчения выпуска самолетов, и ударил помехами в точно выверенный момент.

Но ничего особо страшного не произошло. Мы и не надеялись, что все тридцать шесть «Гарпунов» войдут точно под ватерлинию «Кирова». Понятно, что что-то промажет, все-таки ракеты пришлось запускать небольшим веером. Стопроцентное угадывание получилось бы при неизменном курсе, но и сейчас все неплохо. Конечно, если русские выдадут такие-же помехи как в прошлый раз, будут промахи, но немного. В первом налете русские отклонили пять ракет, и это просто прекрасный результат. Но это все не очень им поможет, ведь те «Гарпуны», которые не найдут русских на этом заходе, через 20 миль повернут искать корабли во вторую точку, которая… Ну да, тоже не угадана. Но слишком не сопоставима скорость корабля и ракеты. Во второй налет русские хорошо пропустили залп «Томагавков» за кормой, но те летели триста миль, а этим лететь 140. Ракеты все равно будут крутится рядом с русским ордером, и каждая должна будет увидеть цель. Да, неприятность в том, что, пожалуй, единой волны не получится, но удар все равно хороший.

Хуг вспомнил дискуссию по поводу, доверяться ли стандартной «змейке», на которой настаивали некоторые офицеры. Сделал себе пометочку — обязательно, когда все закончится, пересчитать результат и повозить носом несмышленышей. По грубым прикидкам получалось, что при таком раскладе, «Гарпуны» подходили бы в течении десяти минут практически без пиков. Неужели когда-нибудь, какой-нибудь компьютер, сможет сделать лучше? В этот далеко не прекрасный день, будущим флотоводцам станет необходимо подыскивать другую работу. Жалко что «Хокай» у нас в режиме самой жесткой экономии, и ему опять нужна дозаправка. Результаты удара мы посмотрим чуть попозже, а зоркий глаз нам понадобится, если дело дойдет до отражения русского удара.

Бабуев.

А вот тут ничего не поделать, рулетка — она рулетка и есть. Он сделал свою ставку, приняв в расчет все что смог. Осталось только матросиков, свободных от вахты, поставить на баке с Калашниковыми, да вроде у второго штурмана была двухстволка. Нет, конечно, делать можно и нужно. Например требовать от РЭБ и дальше выкладываться по максимуму. Отпустить от себя К-503, пусть идет полным ходом часа два дальше на запад, а потом туда-же, но тихо, а после вообще тихонько. Есть хороший шанс торпедировать кого-то. Жалко что «Винсона», скорее всего, уже не настичь. Ушел, зараза такой, зализывать раны. Если пробоина не сильная (а ведь было что-то у него в правом борту, снимки вполне понимающие люди смотрели), то Пескарику его не догнать.

Хорошо что головки наведения «Гарпунов» совершенно игнорируют любое облучение радарами, не замечают его. И сейчас, не боясь ухудшить свое положение, можно с вертушки радиодозора наблюдать за всей захватывающей картиной охоты на нас.

— Кучно пошли — флегматично пробурчал под нос кто-то, кто в каждой бочке затычка. Дать бы леща хорошего. Где ты видал «не кучно» у американцев? Веер ракет построен очень грамотно, видно сразу. Ровно такое растворение, чтобы по максимуму учесть все возможные маневры, и при некоторой доле везения — изрешетить предполагаемую мишень хорошим таким процентом попаданий. Таким, после которого не живут.

— Ну, РЫБы, давайте, не все вам пассажирами кататься! — вызверился адмирал на действительно, носивших негласное прозвище «пассажиры» специалистов-радиотехников. Ведь непонятно же ничего, работают они или спят. Вот ракетчиков работу всегда видно, и скоро посмотрим опять. РЭБовцам должно помочь то, что сейчас все четыре станции подавления «Кирова» могут лупить по куче ракет с кормы. Станции «Адмирала» и эсминцев так-же, торчали сбоку из главной антенной надстройки, и в случае работы за корму могли работать всем скопом. Даже этот небольшой плюс должен играть в нашу пользу. Даже неработающие сейчас радары «Флагов» и «Фрегатов» повернуты так, чтобы отражать как можно меньше лучей с кормы.

Видимо, «пассажиры» даже перестарались, потому что ПВО-шник как-то недобро на них вскинулся. Получил заверения, что как только ракеты подойдут к зоне поражения, все будет кристально ясно.

— Пора, Николай Михайлович — и командир БЧ-7 показал характерный жест. Табань, то есть стой. И чем быстрее, тем лучше. Тоже так себе приемчик, очень близок по эффективности к припаркам для мертвого. Но утопающий, как известно, хватается и за гадюку, а если американские ракеты прорвутся, утопающих тут будет много. Этим мы добавляем немного сомнений в головки наведения ракет — ну кто, скажите, останавливается под ракетной атакой? Во все времена всем морякам в головы вбивают один простой постулат: потеря хода в бою — это гибель корабля. Если стоит — значит или уже подбит, или помеха. Конечно, алгоритмы наведения ракет куда сложнее такой дискретности, но пусть и над этим подумают.

Стало понятно, что действительно, не все ПКР, идущие в точку, находящуюся сейчас примерно в 20 километрах за кормой кораблей, увидели свои цели. Часть, замороченная помехами, уверенно продолжала лететь вперед, отдаляясь от ордера.

— Нусс, а вот эти наши — оживился ПВО-шник, и кинулся к карте воздушной обстановки. Мелькнула и пропала мысль, что зря не стал прятать «Киров» за эсминцами, как в первый бой. Хорошо бы но… Перспективная инвестиция — вот какое модное словечко узнал недавно Бабуев. Защита эсминцев — это инвестиция, которая имеет перспективу, а «Киров» сейчас — неликвидный актив.