Размен адмирала Бабуева

Глава 26 А подмога не пришла

Интерлюдия.

— И это Вы называете «пешка за качество?» — сарказм в голосе Президента не предвещал ничего хорошего, но докладчика, четырехзвездного генерала Коллина Л. Пауэлла, этим было не смутить. Выходец их эмигрантов с Ямайки, немногий из присутствующих, кому не понаслышке было знакомо понятие «закон улиц», он давно никого не боялся. И делал свое дело так, чтобы стране, давшей ему все, не в чем было его упрекнуть.

— Мы хотели, чтобы этот нарыв лопнул, и он лопнул. Мы хотели провести конвой в Старый Свет — и он проходит! Что Вам не нравится? Что, как оказывается, это стоит некоторых расходов? Я предупреждал, что они будут.

— Позвольте мне, сэр? — встрял секретарь. Удержавшийся на своей должности после смены хозяев Белого Дома, Марлин Фицуотер в очередной раз демонстрировал готовность к диалогу со всеми участниками конфликта. Пусть он ничего не смыслит в военной стратегии (срочная служба в отделе технического обслуживания боеприпасов не в счет) — так не беда, обычный американец в ней смыслит еще меньше. И сейчас многое зависит от того, что именно будет рассказано простым американцем пресс-службой.

В принципе, по уверениям военных, ничего особо страшного не произошло. Гора родила мышь. Русская гора. Более чем месячное планирование, переброс всех возможных сил, и три дня маневрирований и контрманеврирований двух армад должно было закончится эпической битвой. В зависимости от ее результатов, или огромный конвой из почти трехсот танкеров, контейнеровозов и сухогрузов проходил в Англию, или нет.

Не сказать, что Великобритания задыхалась в русской блокаде, хотя обстрелы и налеты были вещью неприятной. Боязнь десанта сошла на нет, когда установили, что русские почему-то не стремятся к накапливанию сил на этом направлении. Вообще, комми вели себя странно. Колхозы на полях Эльзаса и Нормандии устраивать не пытались, правительства не свергали, проституток с Пляс-Пигаля и Де Валлена на строительство БАМа не отправляли. Смотрели открыто, с любопытством и совершенно без вражды. Чуть ли не вторым эшелоном в захваченные города входили советский балет и цирк. Какая-то странная война начала получаться.

На кону стоял престиж Соединенных Штатов как морской державы, и престиж сверхдержавы, способной оказывать помощь своим союзникам в любых условиях. Острословы-журналисты установили, что ширина фронта, на котором собирались столкнуться два флота, примерно ограничивается широтой Москвы с севера, и широтой Нью-Йорка с юга. Конечно, немного расстарались, но для красного словца, сами понимаете, жалеть потерю точности не рекомендуется. «Битва Москвы и Нью Йорка» — прекрасно звучит и для выпусков новостей и и для страниц газет.

И вот, похоже все заканчивалось не начавшись. Комми, как выразился бы бывший хозяин Белого Дома, обожавший русские пословицы, «выбрали синицу в руке». Подтащили поближе три своих «Оскара-II» и при поддержке двух «Атлантов» и единственной эскадрильи «Бэкфайров» рубанули по южному фасу американской армады. На всю катушку, больше ста ракет в залпе. Для прикрытия обозначили давление авиацией на северный фланг, даже немного подставились там, якобы напутав с графиком смены истребительного прикрытия, и почувствовав вкус крови, авиакрылья, базирующиеся на кораблях, при поддержке английских ВВС устроили славную охоту на «Медведей». Ну как славную… Наверное, эскадрилью списали, да пожалуй пару звеньев «МиГов». В рамках ТОЙ Войны, это наверное, не тянуло даже на разведку боем, и попало бы максимум на вторые полосы нескольких газет. Но «Бэкфайры», неожиданно проявившие способность к дозаправке в воздухе, и прилетевшие с Дальнего Востока на два часа раньше, чем их ждали в самом плохом раскладе, оказались той соломинкой, что сломала шею верблюду. Авианосец! Русские «Кухни», «Шипвреки» и «Песочницы», перенасытив ПВО, разодрали атомный авианосец «Дуайт Эйзенхауэр»! Там еще парочку «Тикондерог» и подвернувшийся фрегат, но это была мелочь, которую компенсировал слишком неудачно выставившийся «Оскар-II». Сразу после результативной атаки русские перестали развивать успех и отошли к южному побережью Испании. Мол, проходите, если вам так надо. И если хозяин Белого Дома рвал и метал от потери еще одного авианосца, то военные смотрели на него немного сочувственно.

Им уже было понятно, что на эту войну авианосцев хватит. И они уже осознали, что авианосец, хоть и чертовски полезный корабль, но это корабль. А любой корабль в этой войне может отправится на дно, не считаясь ни с ценой, ни с боевой ценностью. В любом случае, авианосцы кончались не быстрее, чем русские корабли. Вот сейчас, например, на полторы тысячи миль южнее, подходили к концу последние часы русского атомного крейсера «Киров», которому удалось неплохо потрепать еще один авианосец — «Карл Винсон». Ушедший на Дальний Восток авианесущий крейсер «Киев» как-то подозрительно раскорячился во льдах, его одноклассник «Рига» будет зализывать раны хорошо если год. При этом с консервации сейчас достанут еще парочку «Эссексов», вернем «Лексингтон» из учебного обратно в боевой, и через полгода авианосный флот будет чуть ли не боеспособней чем до войны. Но что это даст?

Всем было понятно, что война подходит к некоторой паузе, в которую неплохо бы поговорить дипломатам. Потому что ситуация патовая. Русский медведь ходит по берегу Большой Лужи, в которой вполне вольготно себя чувствует американский крокодил. Кто сунется на чужую территорию — кончит очень плохо. Да, медведь может драться и на мелководье, а то и выбрасывать на берег слишком близко подошедших лососей, как и крокодил имеет возможность утащить у хозяина леса неосторожную антилопу. Но это уже частности, не меняющие общей картины.

Конвой в Великобританию проходил, ему оставалось чуть больше суток пути. Триумф, который будет подан как величайшая победа в этой войне, что бы не случилось.

— Я предлагаю следующее… — начал было Фицуотер, но был прерван очередной гневной фразой Президента. Ну вот откуда он такой? Ну был-же нормальный парень до него. Ронни. Душка, его все любили. Со всеми свой в доску, хоть и не побалуешь. Как тот восхитительно играл нижней челюстью! Выпятит ее — и готов рвать и метать. Все разбегаются в ужасе, да. Но как только плохие новости — втянет ее как черепашка, и превращается в такого милашку-простачка. Да что-же это делается, вашего добряка-президента обманули! Подвели, подставили! И за него Комитет Начальников Штабов был готов порвать любого. Но хоть и лепил из себя Ронни железного, безбашенного парня, головой он мог не только ИЗОБРАЖАТЬ, но и правда думать. Каждое его выступление, каждый его ход был во сто крат коварнее того, что делал сейчас бывший госсекретарь. Ведь Ронни мог бы и подвинуться, и с милой улыбкой разъяснить американцам что да, мол, русские тут в своем праве, заступились за друга, а мы, американцы, дружбу всегда уважаем. Договорились бы как нибудь, а потом продолжили затягивать экономическую удавку. Нет, этому засранцу нужно все и сейчас, и сворачивать он не собирался. Как-бы ему попонятнее растолковать, что на войне такое не проходит…

Плюнув на все, Мартин отсел подальше, и начал набрасывать тезисы для завтрашней пресс-конференции. Первое — не обещать слишком много. Конвой еще не в Англии, ситуация остается сложной. Второе — не врать о своих потерях, это легко проверяется. Врать мы будем о потерях русских, причем о непроверяемых. Скорее всего, в утреннем докладе о положении дел, русским предстоит лишиться половины своей стратегической авиации и пары крейсеров. Их постигнет волна забастовок и протестов, хлебные карточки будут урезаны. А нечего было наш авианосец топить. Еще русским придется кинуть в застенки очередного диссидента, и смещаем спектр внимания избирателя на эту злободневную проблему. Потом, в самом конце, подадим историю про котенка (придумать имя, должна быть ассоциация с «непотопляемым Сэмом», знаменитым котом ТОЙ войны, пережившим три корабля) которого вывез последний спасательный (зачеркнуть спасательный, было плановое оставление корабля) вертолет. Чернокожей актрисе в СССР отказано в роли жены Пушкина из-за расовой дискриминации.

Хорошо будет, если в самом конце мероприятия на подиум подойдет помощник, и шепотом подаст бланк… Да, а он, Мартин отмахнется. «Чепуха, Джеймс, подумаешь, еще один русский крейсер. Ах, три крейсера? И пара эсминцев? Если мы станем рапортовать о таком каждый раз, когда наши парни это делают, мы сегодня не закончим».

Немного «погрев уши» в продолжающейся дискуссии, Мартн сообразил, что к утру утопить «Киров» не успеют. Из-за необходимости сдвинуться севернее, соединение во главе с «Карлом Винсоном» останется без поддержки, что-то смогли послать по воздуху, но выделенными средствами будут ковыряться еще достаточно долго. ОК, расскажем попозже, ведь выборы не завтра.

Хуг.

А потом время полетело с бешенной скоростью. Наверное, этот слетевший с катушек таймер запустили первые «Си Спэрроу», полетевшие из «Карона» на встречу с русскими ракетами. Что-то летит вверх, что-то падает с неба. Торжествующе-азартные выкрики зенитчиков, рев «Вулкан-Фалангса». Адмирал понял, что «Воробушками» третий «Томкэт» тоже попал. Небольшое облегчение принес доклад, что последняя, идущая к ордеру «Сирена» упала недалеко от кормы эсминца.

Потом изумленно-гневный вскрик, и вот причина: «Калифорния», получив два удара, вспыхивает, кажется, всеми иллюминаторами. Что творится внутри, лучше не представлять. Кажется, русская боеголовка добралась до реактора. Нет, вживую это смотреть не стоит, адмиралу есть чем заняться, потом послушает доклад. Почему-то захотелось с кем-нибудь заключить пари, что «Калифорния» опрокинется на левый борт. Там хорошая пробоина уже есть, и можно гарантировать что все заплатки от новых ударов слетели.

Какой красавец Пенни! Командир «Беркли» сделал все просто как для учебника. Правый коордонат, затем сразу левый, но на перекладке руля, прямо по курсу корабля, совпавшего по направлению с ветром, отправляется большое облако дипольных отражателей. Две русских ракеты влетели в это облако, отсалютовав идеально проведенному маневру огромными столбами воды.

Второму эсминцу типа «Адамс» — «Робисону», не везет, и русский «Санберн» прошивает его от надстройки и почти до киля. Хуг уже такое видел, и знает диагноз — с учетом всех факторов, у команды есть часа полтора на то, чтобы покинуть корабль. Можно долго сражаться за живучесть, бороться с пожарами, но судно, не дотягивающее до пяти тысяч тонн водоизмещения не переварит удар ракеты весом девять тысяч фунтов. Масса читателей глянцевых еженедельных вестников обороны снисходительно поглядывали на скромный вес боеголовки русской ракеты (меньше чем у «Гарпуна», ха-ха), забывая, что сама по себе тяжеленая, разогнанная до двух скоростей звука ракета дает импульс, в десятки раз превышающий импульс того-же «Томагавка».

Еще один оглушительный взрыв над головой, но вопреки киношным штампам, ни одной искорки из недр компьютеров, ни одной заискрившей лампочки. Это военная техника, она разрабатывалась именно для такого. Просто близкий разрыв. Адмирал, отстранив впавшего в прострацию, кажется, штурмана (вот что он тут делает сейчас) подошел к экрану воздушной обстановки. Что с авианосцем? Ракеты еще не дошли, но вот-вот.

Черт! Они же так никогда не делали! Хуг всегда был ярым противником так называемого «звездного налета» — атаки корабля ракетами со всех ракурсов. Ведь в этом случае, стреляет все что есть на борту, нанося атакующим ракетам максимальный ущерб. Почему не сконцентрировать удар на одном направлении и не продавить ПВО там? Можно много спорить о целесообразности, но основным аргументом Хуга в дискуссиях с коллегами всегда был один тезис — русские так никогда не делают. Русские — законодатели моды в ракетостроении, они первые сделали ракету, которая утопила надводный корабль, они делают ракеты которые летят в три раза быстрее звука, и вот они так не делают, хотя их «Граниты» могут не то что звездный налет сделать — они могут портрет Карла Маркса изобразить, и этот портрет из ракет будет выписывать над вашей эскадрой восьмерки! Но русские выполняли именно «звездный налет»…

Три «Сирены», обойдя авианосец по широкой дуге, устремились на корабль с северо-западных ракурсов! Там не было сейчас ни одного «Си Спэрроу»! Разворот корабля решил бы проблему полностью, но четвертая тварь, сделав небольшую змейку, и дав товаркам время занять исходные позиции, продолжила приближаться с юга-востока. Конечно, командир выбрал разворот. Адмирал представил как сейчас, накренившись словно заваливающийся поднос с индейкой, авианосец сокращает время открытия огня, секунду за секундой. Кто-то из присутствующих в ЦП высказал предположение, что лучше было-бы наоборот, вертеться носом на юг, но на него цыкнули чтобы заткнулся. На «Винсоне» нет дураков. Вернее дураки, конечно есть, но круг их обязанностей так хитро устроен, что вся их дурь идет на максимально качественное выполнение боевой задачи. Сразу после вчерашнего взрыва у правого борта, кроме других мер, было предпринято и контрзатопление левобортных отсеков. Причем на левый борт приняли даже немного больше чем требовалось, чтобы края пробоины побольше поднялись из воды. В силу этого радиус разворота на левый борт был короче, и эту мелочь тоже использовал командир «Винсона». По другому и быть не могло, схему авианосца с заново просчитанными маневренными возможностями разместили в Центральном Посту через час после попадания.

— «Кричащие Орлы-ы-ы-ы!» — этот крик в эфире сказал многое, а окончательно прояснила ситуацию метка на экране. «Эрдели» успели отправить с палубы еще один «Томкэт»! Сбросив два «Феникса» прямо на настил, и наплевав на разгон турбин до максимума, летчики с практически нулевой высоты принялись разворачивать самолет на русские «Сирены». Подбадриваемый криками в микрофон из митингрума авиагруппы, словно получивший внезапную передачу мяча вайдрессивер, «Кричащий Орел» вышел на пересечку курса ракет практически в упор. Понимая, что второго захода не будет, саданули сразу парой ракет, развалив «Сирену» надвое, и тут-же, подправив курс, пилот открыл огонь из пушки. Нет, не пошло дело, со второй «Сиреной» разошлись чуть не столкнувшись, трассы снарядов буквально лизнули ее корпус, хотя пилоту даже показалось, что выбили одинокую искорку из острого треугольного крыла. «Муфта» — прокомментировал ситуацию бейсбольным термином оператор «Томкэта». Прикосновение игрока к свободному мячу в неудачной попытке завладеть им… Повинуясь команде, дали набор высоты, чтобы не мешать корабельным комплексам. Первый уже мог открыть огонь. Видимо, это будет единственный ЗРК, который успеет принять «Сирены», показаться из-за борта корабля второй комплекс не успевал.

Какой, оказывается, приятный визг издает «Вулкан-Фалангс», если этот визг прерывает грохот сработавшей вдали боеголовки! Угроза с юго-запада была ликвидирована. Дуэтом ему грохнула и «Сирена», пришедшая с севера. А потом под форштевень «Карла Винсона» вошла и взорвалась советская противокорабельная ракета П-120 «Малахит».

Моряки потом клялись, что корабль подбросило! Это конечно ерунда, даже 800-кг БЧ этой ракеты недостаточно, чтобы подбросить стотысячетонную махину хоть на сантиметр. Тем более ни одной вторичной детонации, ни одного возгорания топлива или чего другого не произошло. Просто в развороченный форштевень хлынули десятки тонн морской воды. А что до подбрасывания — просто удар палубы по ногам, смягченный игрой корпуса.

— Мы ведь единственный авианосец Соединенных Штатов Америки, который дважды побывал под русской ракетной атакой, и остался жив? — уточнил второй помощник у командира. У них было еще секунд десять на такой невинный треп, потом всем предстояло хорошенько побегать, покричать, попринимать доклады и подокладывать самим. Выбирать пути решения возникших проблем, спрашивать разрешения, принимать решения, самим разрешать или запрещать. На корабле, в который попадает русская ракета все обычно летит кувырком, и любой моряк превращается в белку, колесо и черт его знает что еще. Об этом на «Карле Винсоне» знали, пожалуй, лучше всех других на американском флоте.