Развод. Мы больше не твои

23

— Хм, странно, что ты помнишь, когда спят твои якобы неродные внуки, — комментирую прочитанное, а потом закидываю телефон подальше и возвращаюсь к сборам.

Перезванивать Глебу нет никакого желания. Вчера мы с ним уже пообщались, впечатлений хватит на год вперед. Пусть тоже сообщения пишет, как его мамочка. Раз он ее слушает, пусть дорогая родительница научит сынишку пользоваться смартфоном.

Незаметно, совсем скоро, наступает послеполуденное время следующего дня. Дети спят, а я хожу по гостиной, нервно перекладываю подушки с дивана на диван.

Что мне скажет Анна Николаевна? Что я ей скажу? Стоит ли вообще вступать в диалог? Не умнее ли промолчать?

Хотя нет, что за формулировка, «умнее», скорее уж тогда «благороднее». Но у меня проходит программа очищения организма от накопившегося гноя, так что молчать и демонстрировать скромное воспитание точно не вариант.

Наконец я слышу, как к воротам подъезжает машина. Беру ключи, чтобы впустить Анну Николаевну, а она уже впускает себя сама.

— Вот так неожиданность, — бормочу себе под нос.

Оказывается, ключи от нашего дома есть не только у меня и Глеба, но и у свекров. Вот только я об этом не знала.

И не нужно вспоминать про разумные причины подобного хранения ключей у родственников, я дома, и ничего не случилось, ни к чему брать запасной комплект и по-хозяйски им распоряжаться.

Тем временем Анна Николаевна заезжает на участок, паркуется и закрывает с пульта ворота.

— Оленька, здравствуй, — она выходит из машины, — а я решила сама заехать внутрь, чтобы ты не отвлекалась от деток.

— Хм, вы очень добры, — усмехаюсь, — особенно если учесть, что вы знаете, что у них сейчас дневной сон по расписанию.

Кажется, весь накопленный за десять лет сарказм решил вылиться из меня за один день, особо не задумываясь, к месту он в данный момент или нет.

И пусть.

— Конечно, так и было задумано, — невозмутимо отвечает моя пока что свекровь. — В дом не пригласишь? Тут будем разговаривать?

— А разве вам нужно мое приглашение? — поднимаю в удивлении брови, намекая на самостоятельно открытые ворота. — Мне казалось, скорее мне нужно что — то у кого — то спрашивать.

— Скоро именно так и будет, не сомневайся, — губы Анны Николаевны складываются в жесткую полоску, — а пока можешь понаслаждаться немного, позубоскалить, раз так надобно, — договаривает она и с гордым видом проходит мимо меня в дом.

— Смотрю, вам это точно надобно, — усмехаюсь и захожу следом за Анной Николаевной.

Ее поведение и словесные формулировки даже веселят, если честно. И вот кого на самом деле слушает Глеб. Раньше я не придавала значения, что он относится к категории маменькиных сынков. Благодаря разъездному характеру работы он удачно маскировался.

— Напитки? Закуски? Или сами возьмете, если захотите?

Напряжение меня окончательно покинуло. Нашлась в паззле последняя деталь, и она четко встала на место, показав, кто был главной интриганкой.

Это я, конечно, про Анну Николаевну. Мотивы, правда, пока так и не ясны толком, но сейчас мы эту брешь заполним.

— Ничего не надо, спасибо, у меня все с собой, — она кивает на бутылку воды в руках, — не утруждай себя.

Потом подходит к дивану и царственно садится, пока что не замечая моих художеств на стене.

— Ладно, — пожимаю плечами и присаживаюсь напротив нее. — Тогда приступим? Ваша кофта, кстати, сзади.

Анна Николаевна оборачивается и кладет кардиган себе на колени.

— Спасибо, — коротко отвечает, смотря на меня, как на паразита.

Впрочем, возможно, она меня именно что паразитом и считает.

— Это вы мне прислали фотографии Глеба с моделью?

Долго мы ходим вокруг да около, проще и быстрее прямо все выяснить, и последний нарыв почистить от гноя.

— Я, — не отрицает свекровь. — Но ты же понимаешь, совсем не общаться они могли, для полной правдоподобности момента нужно опираться на реальные кадры.

Это намек на то, что интрижка Глеба имела место быть, хоть он ее и отрицает?

Ой, плевать. Уже действительно плевать.

— И для чего вы это сделали? Чем я заслужила такой подарок на день рождение детей? Кстати, может быть, не звонить мне тоже вы его подговорили? Глеба, имею ввиду. Смотрю, он вас неплохо слушает, хоть и вырос давно.

— Ты не завидуй, девочка, я не виновата, что у тебя только тетка из родных, да и та очень далеко. Тебе не понять нашу с Глебушкой связь, — вмиг ощетинивается Анна Николаевна.

— Да без проблем, — поднимаю перед собой руки. — Вы мне скажите, для чего? К чему все это было придумано? Мы с Глебом вместе десять лет, а вы решили срежиссировать свой спектакль именно на первый день рождение двойняшек! К чему такая жестокость? Вы ведь сама мать!

Моя душа снова наполняется обидой.

— Да, я мать, — отвечает Анна Николаевна, приосаниваясь, — но я нормальная мать! Мой ребенок получился естественным образом! А не непонятными темными путями!

Все. Это занавес.