Ревизор: возвращение в СССР 25

Глава 13

***

Москва.

Оказавшись в КПЗ, Самедов сам не заметил, как уснул. Нервное напряжение последних дней истощило его. Ему уже было всё равно, перегруженный организм требовал отдыха.

А проснувшись в субботу в камере, он не сразу вспомнил где он, и вскочил, сильно перепугавшись. Но потом вспомнил весь вчерашний день, сел на твердую койку и, с тоской глядя на тёмно-серое небо за решёткой, задумался. У него ничего не нашли. У милиции ничего на него нет. Но когда и кого это останавливало? Если решили посадить, то посадят. Найдут за что… Может, и напрямую за то, что он сделал. Интересно, какая это может быть статья? Вполне может быть, что они до кучи еще искали, что ему прицепом добавить… Чтобы он из тюрьмы уже стариком вышел…

Единственная надежда, что жена Лола своё наследство не пожалеет потратить на адвоката для него. Рассчитывать на помощь бывших коллег тестя не приходится. Они, когда узнают, за что именно его обвиняют, после такого залёта хорошо, если просто забудут о нём. А могут же и предъявить. Он необдуманно всех подверг смертельному риску. Но, при этом, просто каким-то чудом по канату над пропастью без страховки прошёл. Если бы его не обокрали, сидели бы сейчас все рядом.

Обыски закончились, – рассуждал Самедов, оценивая свои шансы. – Ничего не найдено. Обвинения нет. Допросов больше нет… Это же хорошо? Или просто в выходные и его следователи решили расслабиться? А с понедельника все по новой начнется?

***

г. Москва. Квартира Ивлевых.

В субботу с самого утра начали подходить и подъезжать гости. Первыми приехали бабушка с Трофимом, привезли мне в подарок деревянную витиеватую резную плоскую чашу ручной работы.

– Это тебе под скрепки, чтобы по всему столу не валялись, – объяснила бабушка.

– А исполнение чьё? – посмотрел я на Трофима и, по его смущению и без слов стало ясно, кто с ней столько времени провозился.

Никифоровна с Егорычем тоже с ними приехали, но они, первым делом, пошли к Гончаровым.

Потом пришла Ирина Леонидовна, за ней Анна Аркадьевна. Загит только вернулся с дежурства, и Анна Аркадьевна предложила ему уйти к ней спать, а то у нас уже слишком народу много, поспать не дадут. Загит со словами благодарности прихватил свою подушку и одеяло и ушёл к ней на диванчик.

Нам с Ахмадом вручили накормленных близнецов, и мы развлекали их хождением по комнатам, а потом Трофим по очереди делал им «Козу». Пришли Гончаровы всем семейством и притащили целый напольный глобус-бар. Деревянный, под старину. Сразу в кабинет его отнёс и поставил в уголок.

Гриша похвастался новым назначением на должность старшего преподавателя в Военной академии. Ну, слава богу, значит, всё у него разрешилось с КГБ благополучно. Посоветовал ему в военную аспирантуру идти, кандидатскую писать, но он сказал, что этот поезд уже ушел, у военных туда только до 33 лет берут. Наводил уже справки.

Правда, сейчас и старший преподаватель такие деньги имеет в Военной академии, что живет почти как доцент, на широкую ногу. Это же не девяностые, когда оба положат зубы на полку…

Малым надо было уже спать, так что решили с Ахмадом уйти с ними на улицу. Нам их завернули в толстые одеяла. В переноски они уже не помещались, так что мы прямо так вышли на улицу и уселись у подъезда на лавочке. Малые сразу же дружно засопели, а мы поговорили тихонько о том, о сем.

Где-то минут через двадцать во двор въехала чёрная «Волга», а за ней военный грузовик. «Волга» проехала чуть вперёд, ко второму подъезду, а грузовик остановился напротив нас и из него начали выпрыгивать солдатики.

Мы с Ахмадом поднялись со спящими детьми на руках, пытаясь понять, что происходит. Но тут из «Волги» вышел генерал Балдин, и, улыбаясь, направился к нам.

– Ну, именинник, поздравляю! – пожал он мою руку, которую я ему протянул из-под малыша в одеяле. – Принимай подарок. – повернулся он к грузовику.

Солдатики уже откинули борт и принялись вытаскивать что-то очень большое. Это оказался деревянный ящик, чувствуется, очень тяжелый. Четверо принимали внизу, а ещё один солдатик с лейтенантом подталкивали ящик сверху. Целая войсковая операция. Соседи, глядя с любопытством, притормаживали, проходя мимо, а некоторые останавливались и наблюдали за процессом разгрузки. В окнах тоже заметил несколько любопытных, в том числе и в наших.

Мне было откровенно неудобно. Столько внимания на восемнадцать лет, ну, совершенно ни к чему. Мне все еще некоторые в доме телефон единственный простить не могут.

– Спасибо большое, что не забываете! А что же там такое, тяжелое? – спросил я, оглядываясь на Балдина.

– Подарок, – сдержанно улыбнувшись, ответил он. – Сюрприз будет.

А солдатики во главе с лейтенантом поволокли ящик в подъезд. В лифт он ожидаемо не вошёл, и им пришлось тащить его на третий этаж по лестнице. Представляю, что им пришлось пережить. Это как пианино поднимать. Шум, крики, маты на весь подъезд, особенно во время разворотов… Пришлось нам с детьми подальше от подъезда отойти.

***

Москва. Квартира на шестом этаже.

К Лине приехала мать, они обе получили вчера аванс и собирались поездить в выходные по магазинам в надежде наткнуться на что-нибудь дефицитное.

– Ты глянь, что происходит, – позвала Лину Инга Леонтьевна к окну. – Это что там привезли?

– Что-то привезли, – равнодушно пожала плечами Лина.

Ей было не до чужих шмоток. Лину съедала обида. Она видела сегодня случайно, как к соседке пришёл Загит с какими-то вещами и открыл дверь своим ключом. Уже как к себе домой к ней ходит, – с завистью подумала она. – И чего он нашёл в этой старой кляче? Почему он ее не замечает?

Но мать обуяло любопытство. Пришлось Лине собраться и пойти на улицу вместе с ней. Рядом с соседями с третьего этажа, вынесших на улицу своих маленьких двойняшек, стоял настоящий генерал, и, улыбаясь, следил за разгрузкой машины. Военнослужащие с трудом осторожно сгружали огромный ящик с круглыми отверстиями.

Лина с матерью прошли немного, с опаской поглядывая на тяжеленный ящик, и, поравнявшись с ещё одной соседкой, живущей этажом выше над ними, остановились, не отрывая глаз от процесса разгрузки. Соседка объясняла своему малышу лет трёх-четырёх, чем дяди заняты.

– Они привезли что-то тяжёлое, – объясняла она сынишке.

– Или кого-то, – сделал испуганные глаза малыш.

– Корову, – рассмеялась Инга Леонтьевна.

– По размеру, скорее хряк, – остановилась рядом с ними Ольга Владимировна со второго этажа.

– Да не, хряк меньше, – возразила ей Инга Леонтьевна.

– А кому это привезли? – поинтересовалась Ольга Владимировна.

– Похоже, вот этим, с третьего этажа.

– А, так он охотник, похоже. У нас зять в части служит на Вешних водах. Видел его там как-то, он у них на полигоне стрелял из большой винтовки.

– Вот, вы, скажете, тоже, – остановился рядом с ними сосед женщины с мальчиком с седьмого этажа. – Если человек стреляет из винтовки, то обязательно охотник?

– А кто же он, тогда, по-вашему? – спросила Ольга Владимировна. – Если не охотник.

– Конечно охотник, какие могут быть еще варианты на военном полигоне! – усмехнулся тот, – да на медведя!

После чего вошёл в подъезд.

– А ведь точно, по размеру ящика – это медведь, – заметила Инга Леонтьевна.

– Брось, мам, ерунду говорить, – потянула её за рукав Лина. – Какой медведь? Пошли.

– Медведь? – остановилась рядом с ними семья Лисенко с четвёртого этажа. – Чучело, что ли?

– Да какое чучело, Люсь? – возразил жене Лисенко, показывая на ящик, который уже затаскивали в подъезд. – Посмотри, какие отверстия. Чтоб чучело дышало?

– Я не поняла, это что, живой медведь, что ли? – испуганно спросила его жена.

– Да нет, конечно, – с сомнением ответил Лисенко. – Ну, кто бы разрешил медведя в квартире держать? Вы что-то напутали, женщины.

– Что мы напутали? Что он охотник? – спросила его Ольга Владимировна. – Так мой зять сам его видел на полигоне с винтовкой. Он стрелять тренировался.

– Ну, если охотник… – недоумевал Лисенко. – Точно живой медведь, что ли?

– Вот ты сходи и выясни, – настойчиво произнесла его жена. – Только медведя нам в подъезде не хватало.

***

Но генерала, приехавшего в гости, долго держать на улице не вариант, так что, как только лейтенант доложил, что ящик уже в квартире, мы все поднялись следом. И набились в коридор, перегороженный ящиком. Бабушка стала объяснять, куда это тащить дальше. Солдатики в растерянности стали было снимать сапоги. Но я их остановил, гостевых тапок на всех у нас нет, а они такой груз тащат, не дай бог на босую ногу себе поставят, это же будет кошмар.

Пока солдатики впятером тащили ящик вперёд по коридору, лейтенант убежал за монтировкой. И вскоре у меня в кабинете стоял шикарный большой письменный стол с инкрустированной столешницей. Антикварный, из красного дерева! Как бы не девятнадцатый век, позже уже буду изучать. Ящик, разбитый на отдельные доски, тут же отправился на помойку, и бабушка потребовала всех участников этой операции за стол.

Все по очереди заходили в кабинет и любовались моим новым столом. Правда, старый стол, недавно купленный, пришлось вынести пока что в детскую, сразу же решили, что потом Алироевы его к себе в квартиру заберут.

Пока кормили благодарных солдатиков перед тем, как отпустить их, генерал увёл меня в кабинет и прикрыл дверь.

– Здесь, смотри, тайник, раз, – показал он мне. – Небольшой, но что-то спрятать можно. Здесь тайник номер два.

Второй тайник был побольше, но совсем плоский, там или прятать документы, или купюры максимум в одну пачку высотой. Оба очень искусно сделанные – Галия точно в поисках пятерки найти не сможет.

– Очень полезный подарок, – искренне восхитился я, – а какой своевременный!

Генерал рассмеялся и открыл дверь кабинета, чтобы не вызывать лишних вопросов. Обе машины отпустили, накормив и напоив служивых. Значит, генерал остаётся с нами гулять до вечера.

Приехали Жариковы с детьми. Аришка вручила мне индийскую рубашку голубую в синюю полоску и галстук к ней синий в голубую полоску. Малая поздравляла меня от всей семьи, стоявшей рядом, немного сбилась, бедняжка, расстроилась… Чувствуется, готовилась, слова учила. Подхватил её на руки, поцеловал, успокоил. Такая смешная…

К часу пришли артисты Данченко. Яков с гитарой, а Ида с жостовским подносом в подарок.

– Какая красота! – воскликнул я. Поднос был расписан не по традиционному чёрному фону, а по белому. – Первый раз такой вижу!

Почти сразу за ними пришли художники с интересным пейзажем, ночной лес в полнолуние, лесное озеро с лунной дорожкой. Красота, рассматривал бы и рассматривал…

– Спасибо, – поблагодарил я, – шикарный пейзаж! Не оторваться!

Уже сбился, кто с кем знаком, кто не знаком. Но гости у меня оказались коммуникабельные, сами все перезнакомились, нашли себе компанию по интересам. Трофим с Егорычем и генералом заняли диван.

Вскоре пришёл Иван Алдонин и пристроился к Ахмаду. За ним подтянулся Николай-капитан дальнего плавания и тут же нашёл Григория и Родьку.

– Все собрались? – спросила бабушка. – Садимся за стол?

– Загита ещё нет, – ответила Анна Аркадьевна. – Пойду разбужу его.

– Давай бегом, а мы рассаживаемся по-тихоньку, – кивнула ей Никифоровна.

Пока мы все собрались и расселись, и Загит подтянулся. Они с Анной Аркадьевной сели рядом. Меня с Галиёй в центре стола посадили. Пришлось выслушать кучу хвалебных слов в свой адрес. Пустых тостов не было, люди собрались серьезные, пожившие, и искренне пытались передать мне и свой опыт, и свою мудрость. Было немного неудобно, но где-то через полчаса все уже высказались и стали просто отдыхать и общаться. Только Гриша не пил практически и был немногословен. Непохоже на него. Подумал, что он решил, что среди нас есть ещё кто-то, с кем КГБ беседовало, но кто не предупредил его об этом? Ну да, я бы на его месте тоже таким вопросом озадачился.

***

Москва. Дом Ивлевых.

– Что за шум, а драки нет? – спросил собравшихся у лифта соседей Валентин с пятого этажа. – Добрый день всем.

– Кому добрый, а кому нет, – ответила ему Людмила Лисенко. – У Ивлевых сегодня праздник, так им военные здоровенного медведя подарили. Впятером ящик еле-еле несли.

– Медведь? – удивился Валентин. – В квартире?

– А что им? У них две квартиры объединённые, места полно, – ответила Ольга Владимировна. – А скоро ещё и родители от них съедут.

– Чёрте что, – воскликнул Валентин, – и сбоку бантик… У меня дети одни в школу, со школы ходят!.. А если эта тварь в подъезд вырвется?

– Так а мы о чём? – поддержали его соседки.

***

После горячего сделали небольшой перерыв, а потом начались песни. Яков заиграл на гитаре, женщины запели. А потом он предложил спеть мужскому хору и у нас очень неплохо получилось. Начали меняться, то женщины поют, то мужчины. Каким-то чудом услышал, что в дверь звонят и поспешил открыть. Никого уже не ждал сегодня, вроде, кто бы там мог быть?

На пороге стоял наш старший по подъезду. Сначала я решил, что он будет жаловаться, что мы шумим слишком. Но время ещё совсем детское, так что я был готов послать его вежливо подальше с такими упреками. Но он вдруг, совсем меня озадачив, потребовал предъявить ему зверя. Нафига ему мой пес? Пожаловался на него, кто-то, что ли? Типа покусал? Ну ладно, покажу ему, что пес у меня цивилизованный, и не такой и большой…

Тузик прятался у меня в кабинете от толпы гостей. Сходил и привел. Пес от такого был не в восторге… И свирепым никак не выглядел…

– Ну вот зверь… Что случилось-то? – недоумевал я.

– Кого ты мне привёл? Медведь где? – раздражённо спросил Марк Евгеньевич.

– Какой медведь? – напрягся не на шутку я. В пьянстве наш старший по подъезду замечен до сих пор не был, да и не пахнет от него. А вдруг он какой контуженный? В тельняшке его много раз видел. Явно, служивый человек… Вот тебе и раз, кто бы знал, что у него такие проблемы…

– Медведь! Военные привезли сегодня в большом ящике! – все больше раздражаясь, выдал Марк.

– А, медведь! – дошло до меня, чего он от меня хочет. – Ну, пойдёмте, покажу! – начиная смеяться, пригласил я его жестом. – Все верно, как же – медведя привезли, и не показать старшему по подъезду! Нехорошо!

Он подозрительно на меня смотрел, пока я нес эту ахинею. Пока дошли до кабинета, меня такой смех разобрал, что я уже ничего не видел, глаза слезились.

– Вот, он, медведь, – еле выговорил я, распахивая перед ним дверь кабинета и показывая на массивный антикварный стол.

Не видя в кабинете никакого медведя, Марк Евгеньевич возмущённо смотрел на меня, явно собираясь оскорбиться.

– Стол мне подарили в большом ящике, – пояснил я. – Какой к черту медведь? Что пил тот, кто вам это сказал? И почему вы, взрослый разумный человек, ему поверили на слово? Или сейчас потребуете провести вас в ванную, показать, что я там пятиметровую анаконду не держу? Подаренную бразильскими индейцами в честь праздника летнего солнцестояния? Ночью затаскивали, чтобы никто не увидел, а я помогал, голову держал? И только какая-то бдительная бабушка все рассмотрела и верно поняла…

– Тьфу ты! Чёрт! – схватился он за голову, сникая на глазах. – Я же сразу подумал, что это бред какой-то! Но Валентин такой уверенный прибежал! Медведя в квартире завели!..

– Пойдёмте, пятьдесят капель за моё здоровье, – видя его виноватый вид, пожалел и пригласил его я. – У меня сегодня день рождения.

– О, поздравляю! – сразу оживился он. Ну да. Неплохой способ для него соскочить с этой темы и больше не чувствовать себя таким идиотом…

Его быстро взяли в оборот, нашли место за столом, поставили чистую тарелку, рюмку и приборы. Он ещё пел с нами за мужской хор.

Потом сделали перекур, и я заглянул в спальню, где мама и девчонки, Галия и Инна, болтали про жизнь и детьми занимались.

– Как дела? – спросил я. – Помощь нужна?

– Спасибо, мы справляемся, – ответила за всех мама, и, глядя на её счастливую улыбку, я в это поверил.

Галия моя тоже выглядела хорошо. Как на работу вышла, стала такая энергичная, собранная. Да, не домохозяйка она в традиционном понимании – ей чем-то заниматься нужно, однозначно.

А вот Инна вызвала у меня тревогу. Все, как раньше – вид уставший, взгляд потухший. А ещё на работу выходить собралась. Улучив момент, когда Жариковы ушли на кухню покормить Саньку, решил с ними поговорить.

– Как дела? Что нового? – спросил я.

– Всё по-старому, – буркнула недовольная Инна.

Посмотрел вопросительно на Петра, мол, чего она?

– Тёща похвасталась, что они квартиру над вами покупают, – объяснил он.

– Ну, да. Дом продают на следующей неделе, а квартиру покупают, – подтвердил я. – В жилой площади, конечно, проигрывают, и участка здесь не будет. Но зато Москва.

– У них на двоих две комнаты будет, а у нас на четверых одна! – с обидой ответила Инна.

– Не знаю я, чего вы до сих пор в одной комнате? – спросил я. – У вас дети разнополые, вам по-любому должны вторую комнату дать. А лучше блок из двух комнат с общей прихожей, кухней и санузлом. Есть у вас такие?

– Не знаю, – смутился Пётр. – У нас очередь на квартиру два-два с половиной года. Мы год уже ждём. Что мы, в одной комнате не дождёмся, что ли?

– Петя! Невозможно жить в одной комнате! Тут же готовишь, тут же стираешь, тут же бельё сушишь. А дети? Один спит, другому играть хочется. У нас Аришка шёпотом разговаривает даже в садике. Это ненормально!

– Согласен, – поддержал я сестру.

– У меня уже нервный тик, – чуть не плакала она. – Готовить начинаю, когда Сашка спит. Ни стукнуть нечаянно, ни уронить что-то, ни воду лишний раз не включить. Он просыпается от шума, от испуга плакать начинает. Пока его успокаиваешь, что-то уже подгорает. А стирка? Воду в ванну набирать начинаешь, она как водопад грохочет, и дверь не спасает. Дети просыпаются.

– Надо до отбоя всё делать успевать, – высказался Пётр.

– Какой ты умный, – обиделся я за сестру. – А может, всё-таки, тебе надо озаботиться расширением жилплощади? Ещё на полтора года такой жизни никаких нервов не хватит. И это если действительно дадут так быстро, я про разные сроки слышал… Давай, я по своим каналам узнаю, что надо делать, а ты у себя там поговори с людьми. С одним, со вторым, с начальством… Глядишь, и подскажут что-то. Безвыходных положений не бывает. Чего ждать?

– У нас все так живут, – пожал он плечами.

– С двумя детьми? – уточнил я.

– И с тремя бывает. Помнишь, как мы въезжали? У них трое детей было.

– Ага! У них вторая комната на этаже была! – ответила Инна. – Они просто вещи там держали.

– Вот! – посмотрел я на Петра ободряюще. – Тоже вариант. Давай, Петь. Под лежачий камень вода не течёт.

– А зачем нам две комнаты? – спросил он. – Мы же всё равно в одной жить будем.

– Спать будем в одной. Зато я половину вещей во вторую комнату уберу. Готовить и стирать там буду, и бельё сушить, – заявила Инна.

– А я что, один с детьми в это время останусь? – с недоумением посмотрел на неё муж.

– Ничего страшного. Они же спать будут, – посмотрел я на него с усмешкой.

Вот, блин, достался сестрёнке муженёк. Хотя они, конечно, друг друга стоят.

– Что вы тут ругаетесь? – заглянула к нам на кухню мама.

– Мы не ругаемся, мы дискутируем, – улыбнулся я.

И тут новый звонок в дверь. Да блин, неужто еще на медведя посмотреть кто пришел? Тут им что, цирк, что ли?