Ревизор: возвращение в СССР 25

Глава 15

Москва. Квартира Ивлевых.

Очень опасался за нового члена нашей семьи, всё беспокоился, как мой пёс воспримет кошку, но оказалось, что я совершенно напрасно волновался, Фрося за ночь немного освоилась, начала вылезать из своей коробки, а Тузик только поглядывал на неё сквозь прикрытые ресницы и разрешал ей делать всё, что она захочет. Помнит еще, как с котом жил, – понял я с облегчением. Вспомнил, видать, про их игры совместные, и ждет того же от нового хвостатого товарища…

– Маленькая, что с неё взять? – сочувственно глядя на свою собаку, сказал я. – Ничего, подрастёт, будешь с ней играть. А мальчишки подрастут, будете с ней вместе от них прятаться. Я вам даже разрешу прятаться у меня под столом в кабинете.

Часам к одиннадцати поехал в детский дом, взял с собой, в этот раз, фотоаппарат. Статью уже написал, получилось много благотворителей, и для полного комплекта не хватало только счастливых детских лиц на фото.

– О! Павел! – встретила меня директриса с распростёртыми объятиями, как любимого выпускника.

– Здравствуйте, Александра Мироновна, – улыбнулся я такому тёплому приёму.

– Это невероятно! Пятьдесят детских комплектов, двести полотенец. А игр сколько! А книжек!..

– А что вам, кстати, за игры подарили? – поинтересовался я. – Это они по собственной инициативе, я даже не просил.

– Так пойдёмте, Павел! Сами посмотрите.

Она привела меня в небольшой холл перед столовой. Там были установлены три стола с мини-футболом, с ручками. Дети резались с таким азартом!

– Это очень полезная игра, – заметила директриса. – Кто-то очень грамотный выбирал. Здесь развивается и координация, и реакция, и моторика обеих рук и, соответственно, развиваются оба полушария мозга.

– Ну, надо же, – искренне удивился я, доставая фотоаппарат. – Об этом тоже надо написать.

Сделав несколько потрясных снимков ребят в процессе игры, вспомнил про Ксюшу и её художества.

– А что, смотрю, идея-то со съёмными панно работает, – заметил я. – Напротив входа такие волк с зайцем классные.

– А в столовой какие у нас панно! – с придыханием произнесла директриса. – Произведения искусства!

Она меня тут же повела в столовую, благо рядом.

К моему огромному удивлению, мы застали там Ксюшу. Они с Юркой Бахтиным привезли очередное панно, и он, стоя на стремянке, приложил его к стене, а Ксюша корректировала для него место.

– Ксения Александровна! – громко сказал я и Юрка от неожиданности чуть с лестницы не грохнулся. Потолки высокие, акустика чудесная, вот и вышло как-то и слишком громко, и слишком неожиданно…

– Что ж ты так орёшь? – смущённо улыбаясь, начал поправлять он сдвинувшееся панно. – Привет.

– С прошедшим! – улыбнулась мне Ксюша. – Знала бы, что встретимся, подарок бы взяла.

– Да ладно, вы сами, как подарок. Такое важное дело делаете! Всей душой вам благодарен! – присмотрелся я к ней, но за мешковатым свитером ничего не было видно. – Как настроение?

– Хорошо, – улыбнулась она. – Волка с зайцем видел?

– Видел, видел. Красота!

Помог им повесить второе панно. Очень красивое, посвящённое Молдавской республике. Попросил их сфотографироваться на его фоне.

– Статью готовлю про помощь детям. Вдруг, ваше фото редколлегия пропустит, – специально сказал я, чтобы сильно не рассчитывали.

Они попозировали мне чуть-чуть, Юра на стремянке, а Ксюша на полу, но подняла руку, как будто поправляет панно, свитер задрался и стал отчётливо виден округлившийся животик. Так она и позировала. Сказать ей, чтобы поправила свитер, не решился. Я же, типа, не в курсе.

***

Москва. Старая площадь.

Вернувшись с совещания, Кожевников первым делом вызвал к себе помощницу.

– Ну что, Татьяна Васильевна… Были у Самедова? – нетерпеливо поинтересовался он.

– Да, Никита Богданович. Он…

– Дайте, угадаю! Решил ехать библиотекарем в Тикси на десять лет?

– Да, – улыбнулась Татьяна Васильевна. – Дала ему на сборы, как вы и велели, два дня.

– Хорошо, спасибо. Проконтролируйте, чтобы прибыл на место.

Помощница кивнула и вышла.

Вот и закончилась эта дурацкая история, – подумал Кожевников. – Сколько нервов зря потрачено, сколько времени. Сколько людей от реальной службы оторвали… Нет, поделом поганцу! Десять лет за полярным кругом, это он ещё легко отделался. Что касается Баранова, молодец, майора получил заслуженно. А что касается Ивлева… Противно даже думать, что какого-то школяра хотели достать моими руками. Вроде, он и не виноват… Вроде, и сделал всё правильно… А всё равно, противно! Из-за него вся эта история случилась. Не за что его, конечно, наказывать. Но и благодарить тоже не за что. Пусть сам дальше живёт, как хочет и сам крутится, как может…

***

Москва. Кабинет второго секретаря Гагаринского райкома КПСС.

Самедов, созвонившись с Володиным, сообщил ему, что уже дома и тот попросил немедленно приехать поговорить.

К его приезду у Володина уже сидели Гончарук и Белов.

– Так что, Самедова отпустили? – спросил Гончарук. – А как же ваше предложение взять в долю Некрасова?

– Одно другому не мешает, – ответил Володин. – Дмитрий у тебя толковый малый, в любом случае, лишним не будет. Начнём его сейчас двигать по партийной линии, глядишь, и будет пользу общему делу приносить…

Тут в кабинет заглянул Самедов.

– О, проходи… Ну, рассказывай, что произошло? – сочувственно глядя на него, спросил Володин.

– Два дня на сборы дали, – с потерянным видом ответил Самедов, садясь за стол рядом с Гончаруком. – Выбор у меня был не большой. Или еду на десять лет в Тикси работать в библиотеку, или меня сажают.

– А за что? – потрясённо спросил Володин.

– Что-то про дискредитацию советской власти говорили, – ответил Рашид, почувствовав по задаваемым вопросам, что коллеги не знают подробностей произошедшего. Видимо, Кожевников не захотел обнародовать эту дурацкую историю. А то же у нас народ простой, скажут, нет дыма без огня…

– Да… Был бы человек, а статья найдётся, – ошарашенно глядя на него и качая головой из стороны в сторону, проговорил Гончарук.

– Что ещё за Тикси? – с досадой спросил Белов.

– Это за полярным кругом, – ответил Володин. – Тебе хоть намекнули, за что так с тобой?

– Я так понял, сунул нос куда не надо, – решил играть ва-банк Самедов, и, судя по тому, как многозначительно переглянулись между собой коллеги, их этот ответ вполне устроил. – Присмотрите за семьёй, пожалуйста, – набрался наглости и попросил он. – Я им даже не оставил ничего… Меня обокрали… Правда, надо признаться, очень вовремя. А то никто бы меня уже не отпустил…

– Да никто тебя не обокрал! – тут же выпалил Володин. – Наоборот! Мы спасли твои накопления. Правда, сам понимаешь, мы не сами этим занимались и двадцать пять процентов пришлось отдать за работу.

– Правда, что ли? – ошалело оглядывал присутствующих Самедов, не веря собственным ушам. – Как же вы?.. С ума сойти! А я уже с ними попрощался. Вот, спасибо!

– Не обижайся, но всю сумму сразу мы твоей жене не отдадим, – сказал Володин. – А то начнёт сорить деньгами на радостях. Давай, мы разделим оставшиеся деньги на десять лет, по двенадцать месяцев, – начал он прикидывать на листочке, – больше двухсот рублей в месяц получается. Не бог весть что, но ты же тоже что-то получать и присылать им будешь.

– Спасибо! Двести рублей в месяц! Это же чудесно! А то я уже думал… Ай!.. Спасибо!

– Да ладно, – ответил Володин. – Это же и в наших интересах было.

– Спасибо, товарищи. Пойду я собираться, – протянул Самедов руку каждому. – Поеду в Тикси, пока там, – показал он глазами наверх, – не передумали.

– У меня сосед доцент, член Всесоюзного географического общества, где только не был, – задумчиво сказал Володин. – Давай-ка, я тебе с ним встречу устрою. Расскажет, что тебя там ждёт и к чему готовиться.

– Спасибо, очень даже пригодится. А готовиться… как тут подготовишься к таком вот повороту, – с досадой повторил Самедов, качая головой. – Я ещё даже своим не сказал, что уезжаю послезавтра.

Он ушёл. Настроение у него заметно улучшилось. Уже не так стыдно было перед семьёй. А главное, коллеги не узнали, что он сам во всем виноват, и ему сочувствуют, а не обвиняют. Глядишь, и помогут с трудоустройством по возвращении. И семью поддержат.

– Как он сказал, сунул нос, куда не надо? – задумчиво произнёс Володин. – А помните, Некрасову Ивлев привет передал для Самедова? Вот она и причина. Единственная разумная, что в голову приходит.

– Что вы хотите сказать, Герман Владленович? – спросил Белов.

– Самедов справки по нашей просьбе наводил. Мы же с ним параллельно работали. Некрасов по месту жительства Ивлева, а Самедов по месту работы…

– Так это всё из-за Ивлева, – прошипел Гончарук. – Вот теперь я не сомневаюсь, что это он и был засланный казачок в наш Прожектор в МГУ…

– Засланный, не засланный, – возразил ему Володин, – а люди, на которых он работает, похоже, очень высоко сидят.

– Или у него родственник сидит очень высоко, – добавил Белов. – Самедов в Тикси на десять лет поехал только за то, что справки о нём наводил. Кто он такой, этот Павел Ивлев, мать его? Чей он сын, или племянник? Десять лет ссылки за полярный круг всего лишь за интерес к его персоне?

– Мы даже не выяснили, кто конкретно за ним стоит, – с досадой проговорил Володин. – Но и чёрт с ним. По Самедову понятно, что продолжать себе дороже. Прекращаем всё в отношении Ивлева. Не наш уровень, а то неохота проверять, сколько незаполненных ставок найдется в библиотеке в Тикси…

***

Москва. Квартира Самедовых.

Лола сидела на пуфике в прихожей, в ожидании мужа. Как же не вовремя узнать, что ты беременна четвертым ребенком, когда все это обрушилось на семью. А что делать? Как бы все не сложилось дальше, она будет рожать. Дети – это благословение… Чем их больше, тем лучше.

Может быть, это испытание, которое ей послано… И она его выдержит. С мужем все если сложится плохо, мать поможет, не оставит. Но как хотелось бы, чтобы у Рашида все было хорошо… Хотя ожиданий хороших не было. «Добрые люди» уже сообщили, что мужа выкинули из Верховного Совета… А сколько шепотков вокруг было по поводу обыска, проведенного милицией…

***

Москва. Лубянка.

– Товарищ полковник, разрешите? – заглянула капитан Артамонова к Воронину.

– Заходи, Маш. Как у тебя «Скворец», освоила мнемотехнику?

– Ну, она очень старается, – ответила капитан. – Они с мужем уезжают скоро в Италию. До марта, как минимум.

После того, как Диана сообщила капитану Артамоновой, что они с мужем скоро уезжают в Италию, полковник Воронин велел ей поставить перед агентом задачу по поиску среди богатых людей и военных тех, кто симпатизирует СССР или местным коммунистам.

– Короче, новостей особых нет... Когда они уезжают? – уточнил Воронин.

– Двадцать пятого.

– Насчёт связи с резидентом подробно её проинструктируй, – добавил полковник. – И агентурные сообщения правильно оформлять научи.

– Хорошо, Павел Евгеньевич.

***

Москва. Квартира Самедовых.

Всю дорогу домой Самедов думал о предстоящем разговоре с женой. Она ещё не знает, что он едет на десять лет чёрте куда. Она, даже, не знает, что его уволили из Верховного Совета…

Жена услышала, как ключ поворачивается в замке и оказалась рядом, как только он вошёл. У неё было такое спокойное, радостное выражение лица, что он проклял всё на свете. Они с матерью и так столько пережили, думают, что всё позади, что всё это недоразумение, что всё дальше будет, как всегда…

Рашид молча прошёл на кухню и сел, не поднимая глаз на жену.

А она села напротив за стол, с тревогой вглядываясь в его лицо.

– Лол, я такой идиот, – взглянул он на неё. – Я такое натворил… Хотел отомстить одному человеку, а получилось, что жизнь сломал самому себе. И вам тоже.

Лола молча смотрела на него в недоумении.

– Все эти обыски, – продолжил Рашид, – это мне наказание от очень большого человека. Я хотел его руками отомстить одному выскочке. Мне казалось, я всё просчитал. А этот журналист меня обыграл.

– И кто тебя наказал? – начала что-то понимать Лола.

– Кожевников из Аппарата ЦК, заместитель управляющего делами.

Лола начала всхлипывать, явно осознав, что то, что муж остался на свободе после обысков, значит, что он ответит за свою ошибку как-то иначе.

– Уезжаю я послезавтра. Буду в библиотеке работать. Десять лет, Лол, за полярным кругом…

Жена начала тихо плакать. Он налил ей воды…

– Люди везде живут, – сделав глоток, сказала она. – И за полярным кругом тоже. Там же есть школа?

– Зачем тебе школа? Вы остаётесь в Москве.

– Десять лет? Рашид, дети десять лет будут расти без отца?

– Нет, Лол. Но я не знаю, что нас там ждёт… Сейчас я, в любом случае, еду один. Осмотрюсь, освоюсь, с жильём определюсь, а потом уже можно будет говорить о чём-то.

– Смотри, чтобы тебе отпуск дали в конце сентября, – хлюпая носом, сказала Лола.

– Зачем?

– А кто меня будет из роддома забирать?

Самедов схватился за голову. Лола опять начала тихо плакать.

– Ну и куда ты ехать собралась? – устало спросил он. – Беременная…

Тут зазвонил телефон. Оказалось, это Володин.

– Договорился я с соседом, – сообщил он. – Подъезжай ко мне домой часикам к девяти.

До встречи ещё оставалось время. Положив трубку, Самедов стал бесцельно слоняться по квартире. Обыск провели жестко, часть мебели нужно будет выкинуть, восстановлению не подлежит. Он с грустью смотрел на жену, на детей, на старенькую маму. Чёрт, как же их будет не хватать, – вдруг осознал он. – Но о том, чтобы за полярный круг тащить семью, не может быть и речи. Жена беременная, дочка ещё совсем маленькая, мама старенькая… Что Лола придумала? Куда собралась? Декабристка, блин.

***

Москва. ЗИЛ.

Марат, как обычно, заранее пришёл на тренировку, приоткрыл окно проветрить зал, и пошёл в раздевалку. Никого из учеников ещё не было. Он переоделся и тут в раздевалку вошёл Миша Кузнецов, поздоровался с ним как обычно, и ушёл в дальний угол переодеваться.

Марат мог бы уже выйти в зал, но задержался, задумчиво глядя на Мишу, и на автомате наматывая и разматывая полотенце на руку. Он медленно подошёл к нему и встал над ним, продолжая мотать полотенце туда-сюда. Миша некоторое время делал вид, что не обращает на него внимания, но вскоре не выдержал и резко поднялся. Их взгляды встретились.

– В общем, так, – начал Марат. – Ты еще здесь занимаешься только потому, что ты друг Павла. Ещё раз увижу, что ты пялишься на мою девушку, я выгоню тебя из секции. И не смей к ней больше в пару вставать, когда Мартина нет. Ты понял?

– Понял, – неохотно ответил Миша, вынужденный про себя согласиться, что его поведение было неуместным.

Марат удовлетворённо кивнул и вышел-таки в зал, где стало слишком холодно.

– Твою мать! Окно вовремя не закрыл из-за этого Ромео! – проворчал Марат.

***

Москва. Высотка на Котельнической набережной.

Министру автомобильных дорог Аверину очень хотелось порадовать единственную дочь, к тому же беременную. И жена тоже очень заинтересовалась необычной стеклянной рельефной плиткой. Это всё, конечно, излишества, но почему бы и не порадовать своих женщин, если есть такая возможность? Смысл быть министром, если не можешь себе позволить такую малость?

Сегодня к нему заглянул сосед на рюмочку чая, и Николай Алексеевич решил прощупать почву. Уж кто-кто, а генерал ГРУ должен знать, как привезти в СССР какое-то количество ящиков импортной плитки на несколько санузлов, не привлекая ничьего внимания. А глядишь, и сам заинтересуется, что еще больше упростит дело…

– Смотри, Евгений Данилович, чем люди себе ванные выкладывают, – протянул он ему каталог завода отделочных материалов «Глазцаубе».

– Это какие люди? В Австрии?

– Зачем? У нас в Москве. Это дочка мне дала. Хочу, говорит такую плитку в ванную.

– Интересно, – начал листать генерал Зуев красочный журнал, а министр Аверин внимательно наблюдал за его реакцией. – И что, вживую на это чудо тоже можно посмотреть?

– Можно, конечно. У меня тут несколько штучек где-то было…

***

Москва. Квартира Володиных.

– Проходи, Рашид, знакомься, Ситников Николай Максимович.

Мужчины познакомились, пожали друг другу руки.

– Ты как, сказал Лоле?

– Сказал, – с горечью махнул Рашид рукой.

– Не переживай, мы присмотрим за ней.

– Так куда вас переводят? – уточнил немного смущенный этим разговором доцент. Он уже понял, что речь идет о какой-то командировке, но не мог понять, почему у товарища его соседа такая странная реакция.

– Тикси, – развёл руками Самедов.

– О! Тикси! Как же, как же… Там такие северные сияния! – восторженно произнёс географ.

– Максимыч, ты ему полезное что-то расскажи, – попросил Володин. – Сияния он и сам увидит…

– Ну, во-первых, это Якутия. Морской порт. Навигация три месяца в году.

– Людей там сколько? – спросил Самедов.

– Плюс-минус тысяч десять, не помню точно.

– А с погодой там что? – подсказал Володин.

– Зимой холодно, конечно, но проблема не в этом, а в том, что зима там девять месяцев в году. Да и лето холодное.

– Девять месяцев зима? Как же там люди живут? – поразился Самедов.

– Отлично живут, – ответил географ. – Человек ко всему приспосабливается. И к жизни за полярным кругом тоже. В бочках живут целыми семьями, ветер не продувает, морозы хорошо держит...

– В чем живут? – не поверил собственным ушам Рашид.

– Бочки, лежащие на боку, ЦУБ называются, – пояснил географ. – Цилиндрический унифицированный блок. Не видели никогда? Их много используют. Они, обычно, девять на три метра. Просите себе бочку. Кто живёт в бочках, им все завидуют. А бочка на одного, вообще, шикарно! Тут в чем выгода – их снегом не заваливает. Снегопад может несколько дней идти, и представьте себе, что в обычном доме живете, одноэтажном, квадратной или прямоугольной формы. Каждая стена снег собой задерживает. Метель закончилась, а снега до крыши намело, и как выйти наружу? Открываешь дверь внутрь и прокапываешь дорогу через снег. Там все двери только внутрь открываются, иначе вовсе на улицу не выйдешь. Представляете, что внутри дома творится, сколько снега внутрь заваливается? А бочки на блоках стоят, и из-за их округлой формы снег на них не задерживается, его сдувает. Тоже откапываться иногда приходиться, но масштаб проблемы совсем другой.

Географ поразился тому, с какой тоской в глазах гость его соседа посмотрел на него.

***