Ревизор: возвращение в СССР 25

Глава 7

Москва.

Поехал в Верховный Совет специально попозже, чтобы парни уже пришли на работу. Оставил отпечатанные записки помощнице Пархоменко, занёс копии Воронцову и спустился в Комитет по миру. Сегодня оказалась смена Брагина, Макарова и Кузнецова. С Мишкой давно не виделись, аж обнялись на радостях. Ни Марка, ни Ильдара не было на месте. Воспользовался моментом и пригласил парней на день рождения в воскресенье. Попросил ещё передать приглашение Булатову, Ираклию и Лёхе Сандалову.

– Ну, как у вас дела? Как сессия? – радостно улыбаясь, спросил я.

– Пока полёт нормальный, – ответил за всех Брагин. – Четвёртый экзамен сегодня все сдали. Ещё один остался.

– Ну и хорошо, – одобрительно кивнул я. – А у тебя как дела, Миш?

– Нормально, – скромно улыбнулся он.

– Светку Герасимович видишь?

– Сандалову? Вижу, – всё так же улыбаясь, ответил друг. – Регулярно.

– У неё как с учёбой?

– Справляется.

– Парни, хотите, приходите с девчонками, – предложил я. – Только предупредите, чтобы я табуретками заранее запасся.

– Женатым тоже с девчонками? – начал прикалываться Брагин. Парни тут же ему отсоветовали так рисковать.

Смех, шутки, приколы...

– О! Какие люди, – протянул мне руку Ильдар, вернувшийся вместе с Марком из буфета, судя по тарелке с выпечкой в руках у старого служаки.

– Угощайся, – улыбаясь, протянул мне тарелку Марк.

– Спасибо, – взял я пирожок, не в силах отказаться. – Как поживает ваша молодёжная инициатива? – поинтересовался я, поглядывая то на Валиева, то на Марка.

– А мы уже съездили на один пищекомбинат, – ответил Валиев. – Парни тебе не рассказывали?

– Мы не успели, – ответил Витя Макаров. – Там одна из трёх линий на фабрике сломалась и вместо того, чтобы её починить, администрация ночную смену ввела. А у них там женщины в основном, детей ночью одних оставлять, что ли?

– И что? Какие результаты? – заинтересовался я.

– Да никаких, – развёл руками Валиев. – Запчастей нет. Починить не могут. Приходится людей в ночь выводить, они недовольны, начинают разбегаться. А не выводить в ночь, план не выполнят, останутся без премий, тоже все будут недовольны... Замкнутый круг.

Ну, для нас это норма, – с сожалением подумал я.

– Нам, кстати, ещё на хлебокомбинат надо съездить, – обратился Ильдар ко всем. – У них там часто хлеб подгорает из-за того, что печь плохо регулируется и выбрасывают целые партии как отходы производства.

– Сухарики бы делали солёные к пиву, если хлеб ржаной, – удивился я. – Зачем выбрасывать-то? Неужели даже на корм свиньям не отдают куда-нибудь в ближайший совхоз?

– Кстати, это основная претензия работников, – рассмеялся Валиев. – У них там многие в частном секторе живут, скотину держат и возмущаются такой расточительности. Мол, охрана с хлебом с комбината не выпускает, а они же хлеб с помойки набирают, а не тот, что хороший, выносят.

– Вот, подставили своё руководство, – улыбнулся я. – Сейчас там все по башке получат за халатность.

– Должны были уже получить, – ответил Ильдар. – И в райисполком информацию передали, и в министерство… Посмотрим, изменилось ли что?

– Интересно с вами, но надо бежать, – с сожалением проговорил я. – Расскажите потом, чем там всё закончилось?

– Конечно, – пообещал Валиев. – Заходи почаще.

Попрощался со всеми и отправился домой. Только приехал, мне тут же сообщили, что Мещеряков ждёт моего звонка. Перезванивать из дома не стал, догадываясь, о чём пойдёт речь, пошёл во двор к автомату и правильно сделал, потому что он попросил о встрече и чем быстрее, тем лучше. Договорились, что он в течении получаса подъедет к моему дому и я выйду.

Палюсь, конечно, немного, учитывая прослушку. Запишут же, что какой-то Мещеряков просил перезвонить. А я что? Не перезваниваю, и слышно, что куда-то сваливаю. Могут и догадаться, что к автомату бегаю звонить. А почему не из квартиры звоню? Если такая догадка и такой вопрос у них возникнут, то сразу поймут, что я знаю о прослушке…

С другой стороны, могут подумать, что я просто игнорирую этого Мещерякова. Не хочу ему перезванивать… Тоже ведь возможный вариант… Мало ли, он мне насолил чем, или предлагает мне то, что мне не нужно?

Сидел потом на кухне и поглядывал в окно, пока он не приехал на белых жигулях и не вышел из машины, взглянув на мои окна.

– Приветствую, Павел, – протянул он мне руку. – Есть информация по поводу слежки за тобой. Это был человек от гагаринских.

– Ну, я о чём-то таком и сам догадался, – ответил я, удивляясь, что, оказывается, люди Мещерякова меня, всё-таки, страховали. А я и не понял. Из бинокля, что ли, наблюдали откуда-то издалека?

– А почему ты попросил этого Димаса передать привет Самедову? – задал мне вдруг вопрос Мещеряков.

Опаньки! Даже так?! Ничего себе… А люди у него квалифицированные. Раз фразу слышали, то версию о бинокле отбрасываем. Рядом они были… Правда, тут же всплыл в голове и другой вариант. Как они выслеживают смывшегося со двора Димаса, а потом пытают его в каком-нибудь подвале, требуя все рассказать. Правда, как всплыл вариантик, так и сплыл. Вот лезут мне в голову все эти картинки из девяностых. Намного мягче все сейчас, социализм тут у нас, а не дикий капитализм… Какие пытки в каком подвале…

– Андрей Юрьевич, честно? Пальцем в небо попал. Несколько дней думал, откуда ко мне это счастье прилетело, никого, кроме Самедова не вспомнил. Вот, и спросил…

– Ну, понятно… Самедов же тоже гагаринский, вот Димас так и всполошился. Но почему ты их заинтересовал? Как они на тебя вышли?

– Трудно сказать, как именно... Я и сам уже думал об этом. Я у Самедова в «Комсомольском прожекторе» в МГУ работал. Было там несколько моментов острых, когда я нашей группировке помогал за счет гагаринских, и они догадались, что у них течет, но они тогда на другого парня подумали, он выпустился в прошлом году. Но могли же задним числом выводы и пересмотреть.

– Могли, – задумчиво согласился Мещеряков. – Всё могли… Кстати, сегодня совещание на заводе «Полёт». В обычное время.

– Понял.

– Ну, давай. Ещё увидимся сегодня, – протянул он мне руку и уехал.

***

Москва. Старая площадь.

– Никита Богданович, разрешите? – заглянула к Кожевникову в кабинет помощница.

– Да-да, Татьяна Васильевна. Проходите.

– По Самедову, – начала она. – Удалось выяснить, что протежировал его тесть, Рахмонов Карим Урманович, он умер в семидесятом. Покойный тесть Самедова был начальником отдела пропаганды в Гагаринском райкоме, ввел и зятя в свой круг, Самедов со многими там семьями дружит. Сейчас из родственников выделяется только муж сестры его жены Файзуллаев Тахир Турсунович, начальник отдела статистики ВЦСПС.

– Так… И всё? – помощница кивнула в ответ. – Ну, соедините меня с председателем ВЦСПС. Может, этот родственничек молодого узбекского гения нам что-то объяснит?

***

Москва. Дом звукозаписи Гостелерадио СССР.

Фирдаус и Аиша приехали заранее, боясь опоздать на такое важное мероприятие. Редактор Татьяна Богданова, которая по телефону договаривалась с Фирдаусом о встрече, встретила их на входе. Это оказалась молодая стройная женщина, в джинсах и красивой тёмно-синей вышитой нитками в цвет тунике, с длинной тёмно-русой косой.

Милиционер на входе долго сверял их паспорта с обширным списком приглашённых гостей, а сотрудники проходили мимо, предъявляя пропуска.

Татьяна вдохновенно рассказывала своим гостям об истории радиовещания и повела их в музей детской редакции. Возможно, что она просто хотела занять гостей до начала записи программы, но Фирдаус и Аиша были в восторге. На радиостанции, да еще и на такой огромной, они никогда не были, им было всё интересно, и Татьяна старалась, рассказывала и отвечала на все их вопросы.

Когда подошло их время, они направились в студию. В ней, под свисающими с потолка на специальных креплениях микрофонами, стоял круглый стол. Одна из стен была наполовину стеклянной, за ней сидел еще один сотрудник, перед ним была какая-то аппаратура. Ведущий задерживался и редактор со знанием дела прочитала им целую лекцию об устройстве звукоизоляции в этом помещении и прочих тонкостях. Заодно рассказала, как будет вестись запись и что она потом, всё равно, будет монтироваться и редактироваться.

– Так что, дорогие гости, не волнуйтесь и ничего не бойтесь, – подвела она итог своей лекции. – Нужно будет, повторите фразу ещё раз, ничего страшного. Все неловкие моменты мы выкинем. У нас работают прекрасные специалисты, за итоговое выступление, что прозвучит по радио, вам точно будет не стыдно.

Тут появился ведущий, спортивный мужчина среднего роста лет тридцати пяти в светло-сером костюме и тёмно-синей рубахе без галстука.

– Николаев, – представился он, протягивая руку Фирдаусу. – Алексей Львович, – галантно поклонился он одной головой Аише. – Прошу вас, занимайте места за столом, прямо напротив одного из микрофонов.

Фирдаус и Аиша уселись на простые стулья, с интересом смотря на свисающий перед каждым из них на креплениях микрофон. Потом им помогли их подогнать, предупредили не убирать далеко голову во время записи, но и не задевать их губами. Стараться держать голову на одном расстоянии от микрофонов, сантиметрах в трех-четырех. Немного потренировались – Аиша и Фирдаус по очереди говорили что-то в микрофон, а человек за стеклом крутил какие-то ручки и двигал вверх-вниз какие-то тумблеры, пока, наконец, не поднял вверх большой палец.

– Итак, начнём? – спросил Николаев.

Фирдаус и Аиша кивнули, и запись началась…

Вопросы ведущего касались жизни простых молодых людей. Он сначала спрашивал, как молодежь живет в Ливане, а потом задавал вопросы девушке о жизни молодежи в СССР. Получалось сравнение, но не явное. Ближе к концу интервью Николаев спросил Аишу, а что ей больше всего понравилось в СССР?

– Самбо, – ничуть не задумываясь, ответила девушка.

– Что-что? – удивился ведущий.

– Борьба самбо, – как о само собой разумеющемся ответила Аиша.

– Что вы хотите сказать? – никак не мог понять Николаев.

– Что она занимается в СССР самбо, и оно ей нравится, – не выдержал Фирдаус.

– К нам присоединился соотечественник Аиши Фирдаус Эль Хажж, – на автомате быстро проговорил Николаев. – Женщина из арабской страны занимается самбо? – удивлённо посмотрел на них ведущий.

– Почему нет? У нас светское государство, – ответил Фирдаус.

– И где же вы занимаетесь? – никак не мог поверить ведущий.

– В спортивной секции завода ЗИЛ, – выдала все секреты Аиша. – Я уже и в соревнованиях участвовала. – гордо подняла она голову.

Потрясённый ведущий высказал своё искреннее восхищение девушкой.

– Вы перевернули моё представление о Востоке, – признался он.

Он закончил запись, ещё раз представив своих гостей радиослушателям и поблагодарив их за участие в радиопередаче. А потом уговорил их посидеть в кафе здесь же на этаже, пригласив и редактора Татьяну, с удовольствием согласившуюся составить им компанию. Они вдвоём засыпали гостей вопросами и в неформальной обстановке беседа получилась ещё насыщеннее и интереснее, чем перед микрофоном.

***

Москва.

После тренировки на расфокусирование внимания уставшая Диана уже собиралась ехать домой, но Мария Юрьевна остановила её.

– Подожди, Диан. Что твой муж, не напоминал про свою просьбу о знакомстве со мной? – спросила она.

– Не напоминал, но иллюзий быть не должно. Он ждёт, Мария Юрьевна.

– Мне дали добро на знакомство с ним. Нам с тобой надо проработать мою легенду.

– Ну, кое-что уже есть, – засмущалась Диана. – Мне пришлось соврать, что вы любите выпить, когда он спросил, почему вы мне свою машину доверяете… Поэтому и учите меня и даёте ездить в своём присутствии.

Артамонова помолчала немного, потом кивнула:

– Ну, как уже есть, так есть. Теперь по моей биографии. Такая машина может быть только у дочки какого-то ответственного работника или жены солидного человека. Так что, давай, я буду единственной незамужней избалованной дочкой большого генерала. Меньше информации можно дать о семье, ссылаясь на секретность. Учусь я где?

– Со мной в Горном?

– Нет, Диан, для дочки генерала на собственной Волге это не подходит. Давай, МГИМО.

– А как же мы познакомились?

– Хороший вопрос… Как мы познакомились?.. Может, в спецсекции ГУМа?

– Нет. Я там ни была ни разу.

– А где ты была?

– В «Берёзке».

– Хорошо. Тогда, в «Берёзке», – согласно кивнула Артамонова. – А на какой почве мы познакомились?

– Я вам помогла вещи выбирать, подсказывала, что сейчас в Европе носят.

– Хорошо. И тебе надо обращаться ко мне на «ты», я же подруга.

– Хорошо, Мария Юрьевна.

– Маша.

– Блин. Хорошо, Маша.

– Теперь. Куда мы с тобой уезжаем по утрам от корпуса «Горного»? – напомнила капитан самый важный момент. – Чем занимаемся?

– По «Берёзкам» ходим, на показы мод в ГУМе, мороженое там едим, а потом обедаем в ресторане.

– Здорово, – серьёзно глядя на Диану, протянула Артамонова.

– Только же вы... ты, не забудь, что ты выпить любишь, – напомнила Диана. В её голове родился план, как ей представить Фирдауса не совсем нормальным.

– О, надо тогда не забыть кусок сливочного масла съесть заранее… Так когда мы устроим нашу встречу?

– Да хоть завтра, – неопределённо пожала плечами Диана.

– Хорошо. Я приглашаю вас в ресторан, – кивнула Артамонова. – Давайте, встретимся в ресторане «Арбат» в семь часов вечера. Пойдет такое время?

– Годится, – согласилась Диана.

– Ну, всё. Тогда можешь объявлять своему мужу. Утром расскажешь, согласился ли он. И заново прогоним мою легенду. Чтобы от зубов отскакивала…

***

Москва. Старая площадь.

– Никита Богданович, Носов из ВЦСПС, – доложила Кожевникову помощница. – Соединять?

– Конечно, – ответил тот. Может, и хорошо, что Татьяна не смогла найти председателя ВЦСПС, а только члена Президиума. Зато вон, как быстро перезванивает, после того, как получил от меня задание. – Приветствую ещё раз, Егор Данилович.

– Никита Богданович, к сожалению, мне нечем вас порадовать. Файзуллаев утверждает, что совсем мало общается с мужем свояченицы, и последний раз они виделись, может, с полгода назад. Ему совсем нечего вам сказать. И хотел бы, да…

– А он действительно хотел? – с сарказмом спросил Кожевников.

– Поверьте мне, я его лично опрашивал, – заверил его Носов. – Было бы что сказать, он бы сказал. Я его предупредил, что от его честности не только его карьера зависит, а и дальнейшая работа в нашей организации… А он ей очень дорожит.

– Благодарю вас, Егор Данилович, за помощь, – сказал Кожевников, попрощался и положил трубку, задумавшись.

Либо этот родственник стойкий оловянный солдатик, и готов пожертвовать собой ради свояка, либо правду говорит. Носов, похоже, его неплохо знает, значит, скорее всего он прав, ничего ему неизвестно про эту авантюру… В этом случае, вполне может быть, это кто-то здесь мне подлянку устроил. И это не родственник или друг Самедова, а кто-то из моих недоброжелателей, – сделал вывод Кожевников. – Выбрали новичка и использовали, пока он не разобрался, дурак, в ситуации.

***

Москва. Лубянка.

Полковник Воронин выслушал Артамонову и остался доволен разработанной легендой для знакомства с мужем «Скворца».

– Ты только не переиграй в алкоголичку, – предостерег он её. – Пей вино смакуя, не спеша. Мало ли что агент сказала, что ты любишь выпить. Может, ты хочешь на мужа подруги произвести хорошее впечатление, вот и сдерживаешься.

– Хорошо, Павел Евгеньевич.

– У нас всё получилось. На радио их продержали часа три, плюс дорога. Технари спокойно отработали, – доложил Муравьёв, – под контролем телефон, кухня и спальня «Скворца» с мужем. В комнату их племянницы прослушку ставить не стали.

– Ну правильно, зачем? Она явно не агент спецслужб в этом возрасте, – согласился Воронин. – Нет смысла… Что по нашему секретному осведомителю «Скворца»? Удалось найти, где мы можем показать их друг другу?

– Павел Евгеньевич, – откашлявшись, взял слово капитан Румянцев. – Проблема… Наружка спалилась. Гончаров обнаружил слежку…

– Они что там, совсем навыки потеряли?! – возмутился Воронин. – Разве не знали, за кем идут? Это же не скрипачка из симфонического оркестра! Это подполковник ГРУ, матёрый волк! И, фактически, наш единственный кандидат на обучение «Скворца» специфическим тайнам нашего промысла! Как мы теперь выясним, кто нам агента с пути истинного сбивает?!

Он ещё долго ругался, используя, в том числе, и ненормативную лексику. Но все спокойно и терпеливо слушали. Это не их провал.

***

Москва. Лубянка.

Звонок Субботина озадачил заместителя председателя КГБ Макеева. Начальник Военно-дипломатической академии Субботин, хоть и был только формальным заместителем начальника ГРУ, но погоны носил тоже генерал-полковничьи, и относиться к его претензиям следовало всерьёз.

А претензия его состояла в том, что Комитет госбезопасности разрабатывает сотрудника ГРУ, рассматриваемого на должность старшего преподавателя Академии за спиной его руководства.

– Андрей Андреевич, если у вас есть какие-то конкретные подозрения насчёт нашего человека, будьте любезны, поделитесь, – настаивал Субботин. – Мы сами вам поможем в расследовании. К чему мне в Академии человек, на которого у вас, я так понимаю, что-то есть?

– Иван Захарович, я не могу вам сейчас ничего сказать, просто, не в курсе. Но я разберусь, и мы еще пообщаемся, – пообещал Макеев.

Положив трубку после разговора с начальником Военно-дипломатической академии, Макеев тут же распорядился выяснить, какое подразделение разрабатывает подполковника Гончарова из ГРУ.

***

К семи приехал на завод «Полёт». Наши только подтягивались. Но на столе уже стояла полупустая бутылка коньяка. Да уж, обстановка нынче нервная…

Взял себе бутылку пива и сел за стол. Пока совещание не началось, решил выяснить свой личный вопрос.

– Слушай, а можно на меховой фабрике пару шапок купить? – спросил я Сатчана. – Мне надо и жене.

– Да в любое время, – услышал мой вопрос Бортко. – Подойдёшь к главбуху, она тебя часто вспоминает. По-доброму.

– Отлично, – обрадовался я.

Тут в дверь заглянул Мещеряков.

– Товарищи, я уже здесь, – сообщил он нам, стягивая с себя брюки.

– Штрафная, всё равно, за тобой, – ответил ему Захаров.

Вскоре он сел с нами за стол и совещание началось. Для начала, он пустил по столу фотографию Димаса.

– Обратите внимание на этого человека, он работает на гагаринских, занимается сбором информации.

– Удалось установить его ФИО? – поинтересовался Бортко.

– Да, это сотрудник гагаринского райкома, промышленный отдел, Некрасов Дмитрий Ильич. Мелкая пташка.

– И кто нам скажет, что они от тебя, Павел, хотят? – спросил Захаров.

– Насчёт, что хотят, не знаю, – честно ответил я. – Но, если до них дошло, что именно я у Самедова в «Комсомольском прожекторе» им вредил, тогда, возможно, они решили выяснить, с кем я общаюсь. Связи мои сейчас устанавливают.

– Очень похоже, – согласился Мещеряков.

– И зачем это им? – спросил Бортко, обводя нас недоумённым взглядом.

– Может, назад свои предприятия вернуть хотят? – предположил Ригалёв.

– Хотеть-то они, может, и хотят, да кто же им отдаст? – возразил Нечаев.

– Да нет, – сказал Захаров. – Не будут они ничего возвращать, кишка тонка. Куда им против нас?

– Так может, ликвидировать их, вообще, как класс? – предложил Бортко. – Если они нам не конкуренты…

– Зачем же? Не вижу смысла в этой войне. Какие бы они ни были против нас, но за Володиным стоит тесть, замминистра РСФСР, он тоже связи имеет и знакомства. Эта битва может быть не на жизнь, а на смерть. Причём, нам всем достанется. И ради чего? У нас полно предприятий, с ними бы справиться. И они, если не идиоты, не полезут к нам по той же причине. Вся Москва в нашем распоряжении. Неужели нам не хватит, чтобы не пересекаться и не мешать друг другу? И нам, и им невыгодно поднимать волну. Считаю, надо договариваться, а предприятий нам всем хватит.

– Согласен, – поддержал его Майоров. – Худой мир лучше крепкой ссоры.

– Так что решаем, переговоры? – уточнил Бортко. – На предмет чего?

– Пока просто встретиться, – ответил Захаров. – Обговорить и обозначить наши интересы, предложить встречаться и договариваться по всем спорным вопросам.

– Хорошо, – пожал плечами Бортко. – Павел, займись организацией этой встречи, – многозначительно посмотрел он на Сатчана.

Мы удивлённо переглянулись с ним между собой, но он кивнул, куда было деваться.

– Какие у нас дальше есть вопросы? – закрыл эту тему Захаров.

– Обувная фабрика, – напомнил я.

– Там главбух уже сдаёт дела новому бухгалтеру, – доложил Бортко. – Думаю, на следующей неделе можно будет там уже работать. С главным инженером тоже переговорили. Вроде бы, понял, что по-старому работать больше не получится.

– Хорошо, – кивнул я.

Мужики обсудили ещё ряд текущих вопросов по другим предприятиям и разошлись, кто курить, кто в баню. Сатчан отозвал меня глазами к бассейну, где пока никого не было.

– Я что-то, вообще, ничего не понял! – взволнованно зашептал он. – С какого именно мне поручили эту встречу с гагаринскими устроить?