Родина (август 2008)

17.

Вечер. Поле. Огоньки.

В речке ходят окуньки.

Дождь на время перестал.

Небо стало чистое.

Звезды сыплют на металл

маленькими числами.

Мы в поселок не пойдем.

Мы поселок обойдем.

Видишь, синенький дымок

берегом змеится?

Нинка младшая сидит,

курит и смеется.

Накрашены губы

темней винограда.

- Краса-то какая! -

Другой и не надо.

Увидел бы - ахнул,

да кто здесь мужчина?

- Ну здравствуй, мой ангел.

Какого ты чина?

Я, знаешь, не сразу узнала тебя-то.

Казалось, такие простые ребята.

Докурила, а дымок

продолжает литься.

И сидят над речкою,

расправляя лица.

- Эти, что приехали, - за твоим приехали,

ты не сомневайся, Коля, они не уехали.

День стояли под дождем

и не замерзали.

Мы, сказали, подождем.

Время есть, сказали.

Им не надо помощи,

найдут вас сами к полночи.

Я им вроде родни,

но боюсь до одури.

Что за груз? Намекни?

Лучше б вы им отдали.

Им живется в городе

в постоянном голоде.

Как почувствуют живье,

все кричат: мое! мое!

Здесь у них большая власть,

чтобы всласть злодействовать.

Страшно в руки к ним попасть,

лучше посодействовать.

Они стоят у парничка.

Пойдем сдавать

напарничка!

Ты ведь то при нем,

что и я при ней?

Ну, давай курнем - и зову парней.

Кто бы знал, что случай представится

сбросить груз, который не нравится.

Подопечные наши здешние -

люди грешные, люди кромешные,

им уже широко постелено.

Наше дело - делать, что велено,

провести расчет да подать отчет.

(А река течет и течет.)

- Я вросла в этот край, как мох,

ты бы так никогда не смог.

Я уже говорю, как местная!

Нинка мне давно стала тесная.

Я здесь много лет, не десяток дней,

мне давно равно, что случится с ней.

Переправлю их на ту сторону -

и пойду гулять на все четыре стороны.

Твоя правая - моя левая

многодонная полоса,

буду в ней молодой королевою:

белой пеной стрелять в небеса.

И позвал бы меня -

поздно возвращаться.

Подай- ка огня

и пора прощаться.

…шепчет? кричит?

А он все молчит.