Роман по сценарию

Судьбоносная ложь

В голове крутились обрывки воспоминаний: лицо мамы, запах отцовских любимых духов, звонкий смех сестры… И все это уничтожено ради чьей-то выгоды. Мир терял краски.

Не помню, как оказалась на террасе. Морозный воздух обжёг кожу. Легкий иней первого снега покрыл всё вокруг. Я стояла там в одной ночной рубашке, не чувствуя холода, смотрела, как первый свет нового дня меркнет перед тёмными мыслями, заполнившими меня до краёв. Не знаю сколько времени прошло.

— Велория! — услышала я громкий голос.

Это была Лидия. Я даже не обернулась.

— Велория, что ты делаешь?! — Она уже бежала ко мне, её лицо выражало ужас.

Я не ответила. В груди было пусто, настолько, что казалось, я уже не существую. Лидия схватила меня за плечи, разворачивая лицом к себе.

— Что с тобой? Ты совсем с ума сошла? Ты замёрзнешь насмерть! Господи, да ты ледяная— её голос звучал напуганно, но я видела, что она пытается сохранить спокойствие.

— Это всё бессмысленно, Лидия, — произнесла я тихо, будто разговаривая сама с собой. — Всё это… Они сломали всё.

Лидия резко потянула меня к двери, но я остановилась.

— Почему? — вырвалось у меня. Голос задрожал, и в глазах выступили слёзы, которые я так долго пыталась сдерживать. — Почему они так поступили с ними? С нами? Они же ничего плохого не сделали!

— Велория… — Лидия говорила мягко, но твёрдо, — это не твоя вина. Это не их вина. Это просто люди, которые потеряли свою человечность. Но ты должна бороться. Быть сильной! Пожалуйста пойдем внутрь.

— Сильной? — я горько усмехнулась. — Я не сильная, Лидия. Я просто выживаю, цепляюсь за что-то, чтобы не рухнуть окончательно.

Лидия обняла меня крепко, но нежно, будто боялась, что я разорвусь у неё в руках.

— Велория, милая…

Она начала уводить меня с террасы, аккуратно поддерживая, словно я была хрупкой фарфоровой куклой.

— Сейчас ты зайдёшь внутрь, согреешься и выпьешь чая. Всё будет хорошо. Всё будет… — Она замялась, подбирая слова, — мы справимся со всем.

Я позволила ей увезти меня внутрь. Тёплый воздух врезался в лицо, возвращая моему телу хоть какую-то чувствительность. Лидия закутала меня в плед и усадила на диван. Только сейчас я заметила, что ужасно дрожала.

ГОДОМ РАНЕЕ

Я шла по улице умирая от несправедливости этого мира. Резкая мелодия звонка заставила меня нервно вздрогнуть, после чего поскользнувшись и безуспешно махая конечностями, мое лицо встретилось с асфальтом. Чертя про себя и пытаясь найти без конца трезвонящий телефон, я вывернула на свет божий все внутренности сумки. На дисплее светилось "Причина испорченного настроения". Что-то внутри до боли сжалось, а из моих легких выкачали весь кислород. Неее, это какое-то преступление! Столько плохого за день — я просто не выдержу.

— Через пять минут буду, жди! — рявкнула я в трубку и, не дождавшись ответа, нажала отбой… На лице замерла безрадостная ухмылка, как будто в самое сердце так упорно вонзается шпага и кромсает этот хрупкий и ранимый орган.

В последнее время меня преследуют сплошные неудачи, что хочется посмотреть на небо и закричать: «Если там кто-нибудь есть и меня слышит, то, пожалуйста, хватит, это уже не весело!» После смерти родителей я перебиваюсь с одной подработки на другую, и с последней меня сегодня уволили. Не жизнь, а сплошная черная полоса, которая по-настоящему жестоко и безжалостно надо мной смеется, а у меня нет времени ей ответить. Закончив с одной работой, не остается времени даже на еду, а когда я покупала что-нибудь для себя, кроме пачки быстрорастворимой лапши, даже не помню. Также у меня есть старшая недосестра, которая без угрызений совести забила на меня в поисках богатого муженька, а потенциальные "муженьки" в три раза старше нее самой. За последний год она звонила мне ровно два раза, и чую я, эта встреча не несет за собой особо радостный характер, а учитывая мое везение, то меня ждет неприятный сюрприз… Теперь уже бессмысленно говорить об этом: когда наши родители были живы, мы жили совсем иначе. Неспешно слеза покатилась по щеке, но я тут же ее убрала. Если единственный твой родственник такая сестра, то легче сказать, что у тебя никого нет, и принять этот факт, который все же причиняет ужасную боль в душе

— Я скучаю, мама…

"Проклятые люди, проклятая работа, проклятая жизнь!" — обвиняя мир во всех своих бедах, я зашла в ресторан, где меня ждала Сара. Увидев белокурую голову сестры, я сделала шаг в её сторону, как меня схватили за руку и круто развернули.

— Мам, Пап, а вот и моя девушка! Милая, ты что так долго?

Я растерялась, не понимая, что происходит, а на меня улыбаясь смотрел парень, в чьих глазах играл яркий костёр игривого пламени.

Только я хотела сказать: «Простите, вы ошиблись! Это какое-то недоразумение», как меня притянули за талию. Около уха зазвенел приятный, бархатистый голос и сладко зашептал, а я в панике от близости зажмурила глаза.

— Подыграй мне, прошу! — его взгляд, наполненный необъяснимой яркостью, взметнул во мне бурю и вместе с ним ступор. Пока мои извилины во всю работали и, судя по всему, серого вещества точно не хватало, мне галантно пододвинули стул и "мягко" усадили. Пара удивленных глаз таращились на меня, и я отвечала не менее шокированно. Хлопая глазами, я смотрела на каждого поочередно, пока незнакомый мужчина не заговорил, слегка потирая руки:

— И как же "Вас" зовут?

— Эм, мое имя Велория Хейл. — Еле-еле сглотнув, наконец выдавила я из себя слово. Мой голос был дрожащим и шатким, а сердце отбивало барабанный ритм.

— Я Мэтью Локвуд, а это моя жена Виктория. — Мужчина выглядел менее враждебно, чем его спутница. Поникший и серьезный взгляд с ниспадающими тяжелыми веками говорил о том, что этот человек пережил многое в жизни. В контрасте с ним женщина сидела с явным недовольством и даже не хотела смотреть в мою сторону, лишь искоса подглядывала. Она была красивой и статной для своих лет. Только проблескивающая седина на русых волосах давала знать о возрасте. В отличие от их сына, молодого мужчины примерно лет 27–28 в легкой рубашке и джинсах, его родители, как я успела понять, имели деловой вид, чья брендовая одежда кричала о достатке, а сын, напротив, не производил впечатление отпрыска жутко богатой семьи, но отличался сногсшибательной внешностью. Только из-за легкого шока я как следует его не рассмотрела, ибо мое внимание привлекла сестра, которая направлялась к нам вальяжной походкой.

— Сестренка, не познакомишь нас? — Вот теперь я наконец поняла, во что вляпалась…