Роман по сценарию

Спокойствие и счастье

Райан сидел на диване, обложившись подушками, с видом человека, который явно не привык к столь праздному образу жизни. Он выглядел таким беспомощным и… милым, что мне захотелось поддеть его. Я стояла на кухне, и наблюдала за ним украдкой, едва сдерживая улыбку.

— Ты точно помнишь, что я раненый, а не старик? — внезапно сказал он, поймав мой взгляд.

Я вскинула бровь.

— Разве я что-то говорила?

— Твой взгляд сказал всё, — он подался вперёд и усмехнулся, притворно страдальчески хватаясь за бок. — Ты сочувствуешь мне, потому что я теперь слабый и беззащитный?

Я лениво облокотилась на кухонный стол.

— Скорее, ты выглядишь так, будто скучаешь по своим важным делам. Знаешь, этим… попыткам взбесить весь мир.

Райан поджал губы, будто раздумывая, как ответить.

— А что, ты завидуешь моей расслабленной жизни?

Я не выдержала и прыснула.

— Завидую? Твоему расписанию, состоящему из сна, еды и нытья? Конечно. Только мне всё равно приходитсяслушать твои бесконечные жалобы.

Он сделал обиженное лицо.

— Я жалуюсь? Это забота о том, чтобы ты не скучала. Без меня твоя жизнь была бы ужасно однообразной.

Я подошла к дивану и протянула ему чашку с чаем, не скрывая своей улыбки.

— Давай-ка, попей, чтобы не терять свою невероятную энергию.

Райан взял чашку и, подняв брови, посмотрел на меня.

— Это что, твоя попытка заставить меня чувствовать себя лучше?

— Скорее, попытка заставить тебя замолчать хотя бы на минуту, — парировала я, усаживаясь рядом.

— Вот и чудно, — Райан отпил глоток, делая вид, что наслаждается: —Малышка, ты меня совсем не жалеешь.

— Ну, кто-то же должен компенсировать твои попытки выглядеть трагичным героем.

Его смех был тихим, но настоящим, и я поймала себя на том, что мне приятно это слышать. Мы сидели рядом, смотря на чашки в руках, и я вдруг почувствовала, как воздух между нами стал легче, теплее. Всё, что случилось, всё, что я держала внутри — это постепенно становилось частью прошлого.

— Эй, а ты заметила? — Райан вдруг наклонился ко мне с лукавой улыбкой.

— Что именно? — я чуть отодвинулась, подозрительно смотря на него.

— Что мы с тобой снова можем нормально разговаривать, как раньше.

Я вздохнула, сдерживая улыбку.

— Ну, давай не будем обольщаться. Это временно.

— Временно? — Райан прищурился, явно обдумывая, как поддеть меня в ответ. — Значит, мне нужно успеть за это “временно” как следует насладиться твоим обществом? А где-же поцелуйчики в знак поощрения? — он надул губы, чмокая воздух в мою сторону.

Я закатила глаза.

— Только попробуй!

Мы оба рассмеялись, и это был тот момент, когда я поняла, что, несмотря на всё, мне с ним действительно хорошо. В этом лёгком, почти детском веселье я вдруг увидела, как медленно рушатся стены, которые я выстроила между нами.

Ближе к вечеру он обещал приготовить что-то невероятно вкусное.

— Неужели наш великий мученик решил что-то сделать? Не свалишься на пол пути?

— Ты во мне сомневаешься? — фыркнул Райан.

— Я вновь попробую шедевр кулинарии? — произнесла я через некоторое время, заходя на кухню.

— Шедевр? — он стоял у плиты, держа в руках нечто. — Взгляни, на этот раз кажется я создал оружие массового уничтожения— он скривился, явно недовольный итогом.

— Очевидно, что ты пытаешься отравить нас обоих, — съязвила я, рассматривая содержимое кастрюли. — Что это?

Он вздохнул.

— Это должно было быть раменом.

— “Должно было” — ключевая фраза, — я взяла вилку и осторожно попробовала. Лицо невольно исказилось, и Райан тут же захохотал. — Легкие рецепты, явно не твое Райан.

— Ну, я же сказал, что только «могло бы». В следующий раз выйдет лучше!

— Надеюсь, следующий раз будет не таким смертельным, — я взяла кастрюлю и понесла её к раковине, чтобы спасти нас от возможного пищевого отравления.

Райан в это время сел за стол, сложив руки на груди, и произнёс с наигранным драматизмом:

— Ты просто не ценишь мои усилия.

— Ценю, — бросила я через плечо, улыбаясь. — Ты прекрасно готовишь! Но в этот раз, пожалуй не вышло.

Он снова рассмеялся, и этот смех стал для меня лучшим моментом за весь день.

— Хоть и оказалось что рамен — не моя сильная сторона, — заявил он с серьёзным тоном. — Но пицца? Вот тут я безоговорочно лучший! — он поплелся к холодильнику, собирая ингредиенты.

— Сегодня, Велория, ты узнаешь, что такое настоящая пицца, — объявил он, ставя продукты на стол.

Я прищурилась, скрывая улыбку.

— Звучит самодовольно.

— Это не самодовольство, а факт, — ответил он, поднимая одну бровь с таким пафосом, что я не смогла сдержать смех.

— Звучит многообещающе. Давай тогда вместе? Я помогу— предложила я, скидывая волосы в небрежный хвост.

— Вместе? Ты хочешь украсть мои кулинарные лавры? — Он изобразил наигранный шок, но в его глазах блеснуло одобрение.

— Скорее спасти твою репутацию, если что-то пойдёт не так, — поддразнила я, — Чтобы бедная пицца не разделила участь лапши.

Мы начали готовить. Райан раскладывал ингредиенты с такой деловитостью, что выглядел как шеф-повар на кулинарном шоу. Мы распределили обязанности: я занималась начинкой, а Райан — тестом. Однако уже через пару минут стало очевидно, что план начал давать сбой.

— Велория, это не так режется! — воскликнул он, увидев, как я почти кромсаю болгарский перец ножом, будто пытается избавиться от какого-то врага.

— Это художественная резьба, — оправдывалась я, поднимая взгляд. — Я так выражаю свои чувства к пицце. Видишь как красиво?

— Ну, судя по этим чувствам, ты её ненавидишь.

Я рассмеялась, пока он аккуратно забирал у меня нож.

— Если тебе нужно было создать абстрактный перец, то да, ты справилась. Давай-ка я лучше порежу.

Я недовольно фыркнула и сложила руки на груди, наблюдая за его умелыми действиями, я действительно была ужасна в готовке, хотя я всегда старалась.

— А ты вообще понимаешь, что без меня эта пицца потеряла бы свою душу? — я нарочито вздернула подбородок.

— Если под “душой” ты имеешь в виду хаос и разрушение, то, возможно, — парировал он, бросая на меня взгляд через плечо, едва сдерживая смех.

Мы продолжали подшучивать друг над другом, пока не собрали нашу пиццу, которая, несмотря на сомнительное начало, выглядела довольно аппетитно благодаря Райану.

— Знаешь, что теперь будет идеально?

— Что? — спросила я, откидывая волосы за ухо.

— Фильм на проекторе. Комедия. Что-то лёгкое будет сейчас кстати.

Я кивнула.

— Отличная идея. Но выбираем вместе, чтобы потом никто не жаловался.

Через пару минут мы остановились на фильме «Любовь зла». Райан, с победоносным видом, сообщил, что это классика.

— О, да, мужчина, который видит внутренний мир женщин, а не их внешность, — протянула я, растягивая каждое слово. — Это точно о тебе, Райан.

— Конечно, — он усмехнулся, разваливаясь на диване. — Я всегда видел твою душу. Иначе я бы не был с тобой.

Я саркастично хмыкнула.

Но он тут же добавил: — Хотя иногда я удивляюсь, почему ты всё ещё терпишь меня.

— Возможно, потому что ты умеешь готовить пиццу, — я подмигнула, растягиваясь на диване.

Когда фильм начался, мы вели себя, как настоящие критики. Уже на первых сценах, где главный герой очаровательно танцует с женщинами, Райан прокомментировал:

— Вот, смотри, идеальный мужчина. Уверенный, галантный…

— И совершенно неадекватный, — вставила я. — Мне кажется, он больше напоминает тебя.

Он повернулся ко мне, притворно возмутившись.

— То есть я, по-твоему, неадекватный?

— Немного, — я пожала плечами, сдерживая улыбку.

— Зато не забывай, он видит внутренний мир. Как я например видел внутренний мир твоей злости, когда ты резала перец.

— Конечно, — саркастично ответила я. — Ты всегда видишь глубину.

Когда дошло до сцены, где герой понимает, как выглядит его избранница на самом деле, Райан вдруг прокомментировал:

— Вот почему честность — лучшее решение.

— Правда? А как насчёт твоего обещания «невероятного»? Рамен пожалуй к этому описанию не подходил — я повернулась к нему с поднятой бровью.

— Эй, я признался, что рамен не моя сильная сторона, — он притворился обиженным. — Но пицца… тут без вопросов. Ты не можешь отрицать истину. Да и ведь лучше, когда и обёртка, и начинка на высоте.

— Тогда тебе очень повезло со мной, — подытожила я, наклоняясь за новым куском пиццы.

Мы смеялись весь фильм, комментируя каждую сцену. Райан был настоящим ребёнком, который с лёгкостью шутил, и эта лёгкость заразила меня. Это был вечер, когда боль, переживания и прошлое отступили, оставляя только нас двоих — тех, кто, кажется, наконец учился просто быть рядом, медленно, осторожно, но каждый наш маленький шаг навстречу друг другу стал приносить нам лёгкость, которую я давно не ощущала.