Роза в цепях

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Пока Актис слушала болтовню Венуция, на вилле Тита Веция Валерия шел очень серьезный разговор серьезный разговор, впрямую касающийся ее судьбы, Участие в разговоре принимали Валерий, Эней и Аполоний.

Аполония очень сильно заинтересовала история любви знатного патриция и простой рабыни. Он был поражен и восхищен тем, как отнесся его молодой друг к своему чувству, Сам хлебнувший в детстве сполна чашу, именуемую рабством, он, в отличие от всего общества, всегда видел людей в рабах и даже осуждал порабощение одних людей другими. Естественно, он горячо одобрил намерение Валерия спасти Актис, а затем жениться на ней.

Но когда вопрос встал о том, как это сделать, все трое глубоко задумались, не находя никакого выхода. Когда Аполоний предложил выкрасть Актис и увезти ее куда-нибудь подальше, то его предложение тоже было отклонено как невыполнимое.

Валерий был уверен, что девушку берегут как зеницу ока и ни за какие взятки никакой тюремщик не решиться вызволить ее из тюрьмы, зная крутой нрав Децим Фабии.

Стали думать снова. Планы рождались один за другим, но, к сожалению, были неосуществимыми. Не было ни какой возможности воплотить их в жизнь. Уныние овладело заговорщиками. И тут слово взял Эней, почти ничего не сказавший на протяжении всего разговора.

— Послушайте меня, друзья мои, — сказал он. — То, что я вот сейчас скажу, может наполнить ваши сердца смятением и ужасом. Но я не вижу иного выхода. Я хочу сказать, что у нас лишь один способ спасти твою любимую, Валерий. Это сила.

Эней помолчал немного. Друзья с изумлением глядели на него. Юноша продолжил:

— Да, только с помощью силы и оружия можем мы спасти Актис. И если мы этого не сделаем сегодня, прямо сейчас, то завтра уже будет поздно. И ты, Валерий, действительно получишь свою подругу. Только мертвой.

Эней сделал паузу. Его последние слова, как гром, поразили патриция. Валерий конечно же думал о том, что будет с девушкой, но правде в глаза он взглянуть не решался. Теперь эта правда в обнаженном и страшном виде предстала перед ним.

Эней заговорил снова:

— Ты должен понять, друг, что только так ты сможешь спасти Актис. Ситуация поставила перед тобой страшный выбор: либо сдать преступником, либо лишиться той, которую ты любишь, И ты должен сделать этот выбор. Или, или. Решай. Но знаю, что если ты сделаешь тот выбор, который я жду от тебя, то я буду с тобой, чем бы все это ни кончилось — победой или поражением. Я разделю с тобой жизнь и буду счастлив одной лишь мыслью, что счастлив ты и…она. — На глазах Энея появились слезы. — Если смерть сорвет наше дело, то я первым паду под её ударом. Может быть, этим даже смогу спасти вас обоих. Но, молю тебя всеми богами и нашей дружбой, не возвращайся к прежней жизни. Без Актис это будет не жизнь. Я все сказал.

Пораженные, смотрели на него Валерий и Аполоний. Наконец патриций бросился обнимать своего друга.

— Как я счастлив, что понял меня! — Валерий готов был зарыдать, слезы буквально душили его. — Да, это правда. Я не смогу жить без Актис. Я готов на все ради нее. Сегодня я предлагал за нее все свои богатства. Их отвергли. Что ж, жизнью я готов рискнуть. Но скажи, каким образом мы это сделаем? У Фабии много людей в доме, и они не допустят, чтобы мы отняли у них Актис.

— У тебя рабов намного больше, — ответил Эней.

— Вооружи их. Дай им оружие.

— Но где я найду оружие? — Валерий задумался.

Молчавший до этого Апполоний, взял слово. Он рассказал молодым людям, что в ожидании прибытия в город центурий Гальского легиона, в склада завезли новое оружие. Ключ от этих помещений, по словам Аполония, был у его начальника интенданта и, в сущности, будет не особенно трудно добыть его.

— Друзья мои, — сказал он напоследок, — вы слишком молоды и неопытны в таких делах, поэтому я не могу оставлять вас в столь жестоком испытании судьбы. Ты, Валерий, даже не задумался, когда решил спрятать меня от императорских ищеек, я не могу этого забыть, Теперь я протягиваю тебе руку дружбы. Прими ее. Я готов идти с вами даже на смерть. Да, и кто знает, может вам пригодится мой боевой опыт. Ведь впереди не детские игры, а серьезное, мужское дело.

Аполоний обнял двух друзей и горячо расцеловал их. Трое новоявленных Горациев тут же дали клятву верности друг другу и начатому делу. Только не было тут сурового старика-отца, благословлявшего их на подвиг, зато невидимо стоял божественный облик юной рабыни и взывал их прийти на помощь, Двое юношей и уже опытный мужчина в крепком рукопожатии скрепили данную клятву. Аполоний сразу начал руководить столь рискованным предприятием.

— Дай мне дюжину твоих мужчин покрепче, да возок с лошадьми. Я отправлюсь к интенданту. Эней, тебе тоже лучше пойти со мной. А ты, Валерий, пока подготовь своих рабов. Собери их и объясни им их задачу.

Бывший солдат говорил в нем уверенно и спокойно. Уже через четверть часа он, Эней и сопровождавшие их люди, и лошади скрылись за воротами в вечернем мраке. Валерий проводил их взглядом и бросился в атрий дома, где его уже ждали все рабы, бывшие в доме и вне его. Их было три с половиной сотни.

Интендант жил недалеко и менее чем через четверть часа Аполоний и Эней были у цели.

— Он здесь живет живет? — обратился Эней к зорко оглядывающему виллу интенданта Апполонию.

— Да, — ответил Муска и, подойдя к воротам, окликнул привратника по имени.

— А, это ты у дорогой Аполоний, — привратник даже не стал спрашивать, зачем пожаловал Муска в такое время суток. — Это кто с тобой? — спросил он, насторожившись вначале, когда увидел незнакомца, но затем успокоился, услышав, что это приятель Апполония и служит также в ведомстве снабжения армии. — Проходите, проходите в дом.

Интендант подсчитывал в своей комнате очередную сумму, которая образовалась в результате надувательства инспекторов, присланных из Рима, чтобы проверить наличие оружия, доставленного недавно в Капую. Бесшумно вошел раб и доложил, что прибыл его заместитель, Вздрогнув от испуга, интендант засуетился, пряча бумаги в золотую шкатулку.

— Зови, — сказал он рабу, а сам стал настороженно ждать Муску. Сегодня днем к нему приходила полиция, расспрашивала об Апполонии, которого обвиняют в заговоре против императора, а теперь он сам пожаловал сюда, не опасаясь ареста. Что бы это значило?

Апполоний пришел не один. Рядом с ним стоял молодой человек, лицо которого интенданту показалось знакомым, но он никак не мог вспомнить, где приходилось встречаться с этим юношей. Интендант перебрал в уме всех своих знакомых, бесполезно. Никак не припоминалось это лицо.

— У тебя ко мне дело? — интендант с тревогой ожидал, что привело в его дом этих людей.

— Да, к тому же неотложное.

— Что? Тебе нужна моя помощь, чтобы скрыть тебя?

— А… Так ты уже знаешь, что меня разыскивают, — Муска, не отрываясь глядел на интенданта, — О нет. Я не нуждаюсь в твоей помощи. Приказ о моем аресте отменен. Не веришь? — Апполоний протянул пергамент собеседнику.

— Что это? — интендант осторожно взял бумагу, когда он прочитал ее, непонимающе уставился на Апполония, тот лишь усмехнулся.

— Это приказ Легата Кампанского легиона снарядить под его ответственность два обоза оружия для отправки в походный лагерь. Видишь его подпись?

— Интендант еще раз недоверчиво оглядел бумагу.

— А где доказательства, что ты теперь не в розыске? Как я могу довериться тебе, если я не уверен до конца, что ты говоришь правду.

Апполоний вытащил из-за пазухи второй свиток пергамента и со словами — «а вот и доказательства», — протянул его интенданту.

— Теперь я тебе верю, — произнес хозяин, все еще держа в руке указ, освобождающий Муску от каких-либо подозрений в государственной измене.

Эней, который и сам несколько раз до этого внимательно изучал пергаменты, переданные Апполонием, — чтобы тот удостоверился, как выполнена работа по подделке документов, облегченно вздохнул. Муска имел не только боевой опыт. В свободное время он любил заниматься изготовлением фальшивых печатей, переписывал императорские указы, добиваясь такого почерка, что нельзя было отличить, где настоящий указ, где подделка. Но никогда он не применял свое ремесло для каких-то определенных целей.

Это было просто развлечение. Он коллекционировал старые и новые печати, собирал почерки знаменитых людей, тщательно анализировал подписи на различных бумагах. Одни раз все-таки он продемонстрировал свое мастерство перед одним приятелем.

Это было лет семь назад. Они сидели в одном из многочисленных трактиров Рима, пили вино в уединенной комнатушке, и Апполонию тогда взбрело в голову удивить товарища. Он лишь показал царственную бумагу Августа, достал чистый кусок пергамента — и вот, перед изумленным взором приятеля уже лежало доказательство возможностей Апполония. Почерки были неотличимы. Знакомый долго хвалил Муску, а наутро уже настрочил донос. И только случайность тогда спасла Апполония. Пришлось срочно скрываться от ищеек. И бритая голова — это не только прихоть Муски, но и деталь, изменившая его облик. И вот сейчас излюбленное развлечение в минуты отдыха пригодилось. Когда начальник полиции принес бумагу, обвинявшую Апполония в заговоре против императора, тот вначале подумал, уж не за подделку ли документов его собираются арестовывать. А оказалось, что бумага была просто напраслиной на него. Апполоний тем не менее внимательно просмотрел приказ о задержании, изучил почерк и подпись, а уж такая печать, которая была на пергаменте, давно имелась в его коллекции. Убежав на виллу Валерия, он прихватил с собою и сундучок, где хранились его документы, некоторые он сжег в доме, а наиболее ценные и те, которые могли бы пригодиться в будущем, были прихвачены с собой. И бумага с почерком, и подписью легата Кампанского легиона оказалась как нельзя кстати. Когда интендант достал из потайного местечка связку ключей от складов, где хранились всевозможные припасы для римских легионов, то Апполоний начал надеяться, что все пройдет тихо и беэ препятствий. Но хозяин дома сам решил ехать в Капую за оружием. Он приказал четверке рабов сопровождать их. На дороге, в нескольких метрах от виллы интендант заметил две повозки и небольшую группу людей. Подойдя поближе, они узнали, что вместо обязательного отряда легионеров с командиром во главе для сопровождения обоза только рабы пришли вместе с Апполонием. Поэтому интендант занервничал, интуитивно почувствовал какие-то грядущие неприятности, едва приметив рабов, которые в нетерпении осматривали подходящих к ним людей.

— Разве Петроний Леонид не снарядил солдат для охраны оружия? — спросил он.

— Все легионеры задействованы на учениях. Пришлось брать рабов, а чем они хуже солдат? — спокойно ответил Муска.

Действительно, невольники были как на подбор, коренастые и высокие мужчины, некоторые из них были доблестными воинами, и не раз бились с римскими легионами. Но судьба — злая шутка. Попав в плен, бывшие солдаты стали покорными рабами римлян. И вот теперь эти люди, пришедшие к богатой вилле, видневшейся невдалеке, были все в напряженном ожидании. Большинство рабов догадывались, зачем их послали за оружием.

— Ладно, пусть груз сопровождают эти стражники, — интендант тяжело вздохнул, — и ты также, Апполоний, отвечаешь за товар головой, ты понимаешь это? Если что случится, мы оба с тобой лишимся жизни.

— Я знаю, что такое приказ. И не нужно мне говорить, что меня ожидает в будущем, — сказал Муска и, приказав рабам двигаться в сторону военных складов, расположенных в капуанском порту, зашагал по дороге в город.

Кортеж из двух деревянных экипажей и двух десятков людей тронулся в путь. Военные капуанские склады сначала охранялись десятком солдат, давно вышедших в отставку. Городские власти решили, что и этого количества слишком много и поэтому вили число караульных до пяти человек.

Когда дребезжавшие повозки подкатили к вытянувшимся вдоль берега строениям, лишь два солдата встречали заговорщиков и интенданта на своих постах. А три других гуляли в это время в близлежащем трактире.

— Пароль! — заорал на приближающийся эскорт один из караульных.

— Венера, — ответил интендант, спрыгнул с повозки и подошёл к стражнику.

— Проезжай, — солдат, охранявший склады, отошел в сторону, пропуская повозки.

При свете факелов, которые держал один из рабов интенданта, караульный читал приказ легата капуанского легиона о необходимости срочной доставки военного снаряжения в походный лагерь.

— Мы вас не ждали ночью. Говорили, что приедете за оружием утром, — караульный был явно раздосадован.

— О чем ты? — интендант насторожился.

— Часа два назад в лагерь ушел обоз с оружием. Обещали приехать за остальным снаряжением на следующий день, а сами прибываете ночью. Мы уж подумали, не разбойники ли вы. Но, увидев тебя, начальник, я успокоился. — Охранник подмигнул интенданту. — Видать, и вам не дают поспать, спокойно.

Только сейчас интендант вспомнил, что несколько часов назад принесли на виллу к нему письма и он решил прочесть их, когда закончит свои дела. Но неожиданный визит Апполония и Энея отвлек его на другие мысли, и о принесенных посланиях интендант совсем забыл. Он занервничал. Ключи от складов были только у него и у легата. Интендант никому и никогда не давал своих ключей, а вот Петроний Леонид Аквилла иногда поручал от своего имени вскрывать склады своему заместителю.

— Кто приезжал за оружием? — спросил интендант караульного.

— А кроме вас, легата и его помощника я пока еще никого здесь не видел. И наш командир, как обычно послал вместо себя своего заместителя.

Интендант мучительно соображал. Две детали тревожили его. Почему был снаряжен не отряд легионеров для транспортировки оружия, а всего лишь кучка рабов? Да еще известие о том, что следующий обоз прибудет только утром. Заместитель легата был человеком слова и уж если он сказал, что прибудет утром, то приедет только в это время суток, не смотря ни на какие непредвиденные обстоятельства. Верно, что бумаги у Апполония были в порядке, но все-таки что-то тревожило интенданта. Чутье его не подвело. Когда, обернувшись, он собирался спросить у стоявшего за его спиной Муски о причине ночного вояжа за оружием, тот стоял на широко расставленных ногах, и держал в правой руке меч. В один миг рабы окружили двух оторопевших стражников, слуг интенданта и его самого. Заговорщики действовали быстро. Пленников связали и, заткнув им рты, поволокли в оружейное здание. Апполоний уже держал в руке связку ключей, отобранную у интенданта, который обезумевшими от страха глазами взирал на происходящее. Подбежавшие два раба схватили его с двух сторон и потащили вслед за остальными пленниками, затем всех их заперли на складе, где хранились мешки с пшеницей. Через полчаса две повозки, нагруженные копьями, дротиками, мечами и остальным воинским снаряжением и прикрытые сверху соломой, тронулись обратно в дорогу, на виллу Тита Веция Валерия.

Пока Апполоний, Муска и Эней совершали свое столь дерзкое дело, Валерий разговаривал со своими рабами. С волнением он начал свою речь:

— Я собрал вас сюда для важного дела, которое я задумал совершить. Мне нужна теперь ваша преданная служба. Не скрою — дело это очень опасное, но в случае его удачного исхода, все, кто будет со мной, получат свободу из моих рук.

Юноша рассказал внимательно слушавшим рабам, что от них требуется. Когда он кончил, наступило долгое молчание. Его прервал один из рабов — кузнец по прозвищу «Британец». Тряхнув густыми рыжими волосами, он произнес:

— Что же, свобода — неплохой подарок, а предприятие не столь сложное. Велика важность — ворваться в дом к сумасшедшей стерве и вытащить оттуда девицу. Я пойду с тобой, господин!

Слова Британца всколыхнули всех присутствующих. Один за другим стали откликаться рабы на призыв патриция и клясться ему в своей верности. Очень скоро Валерий уже имел целый отряд добровольцев, готовых идти за ним куда угодно.

Почти все рабы, кроме стариков и малолетних детей, пошли в армию Валерия. Молодой патриций разделил их на два отряда. В первый он отобрал самых здоровых и крепких мужчин, их набралось почти две сотни. Остальных же, включая женщин и подростков, он поместил во второй отряд.

Глядя на галдящую и вооружившуюся, чем попало толпу, Валерий на мгновение засомневался в правильности своего поступка. Не зря ли он всех до единого, даже женщин и зеленых юнцов, сманил за собой.

Но было уже поздно. Сделанного не исправишь. Он дал слово и надо его выполнять. Впрочем, патриций вскоре оставил подобные мысли, вспомнив, для чего он все это затеял.

Дом Валерия все больше начал походить на логово заговорщиков и разбойников. Чтобы навести хоть какую-нибудь дисциплину, юноша собрал первый отряд и разделил его на четыре группы. Командиром одной из них он поставил Британца. Вожаками остальных стали три толковых раба. Люк, самый старый из них, даже когда-то учился в гладиаторской школе и превосходно умел обращаться с оружием. Эти двое — Британец и Люк стали наводить порядок среди рабов. Когда им почти удалось выстроить этих довольно-таки бестолковых новоиспеченных солдат, в ворота виллы въехала повозка. Рабы, покинув строй, бросились к ней, чтобы успеть набрать побольше оружия.

Апполоний, увидев такой балаган, заметил Энею:

— Да, не доведись с этими олухами выступить против регулярных частей. Глазом моргнуть не успеешь, как будешь разбит. Но, надеюсь, нам этого испытать не придется. А против полицейских отрядов, я думаю, с ними можно выстоять. А больше нам ничего не надо. Ведь не легионеры Аквиллы будут защищать дом Фабии.

Он засмеялся. Затем стал своим уверенным командирским голосом наводить порядок. Быстро добившись авторитета среди рабов, Муска мгновенно навел боевой настрой на их умы. Затем, когда первый отряд полностью вооружился и стал действительно представлять собой внушительное зрелище, Апгюлоний выступил вперед и объявил:

— Теперь вы не рабы. Вы — солдаты. А я ваш полководец. И каждый должен беспрекословно выполнять мои приказы и приказы своих командиров. Вам ясно? Иначе вас перебьют в первой же свалке. У вас есть оружие, поэтому помните, что вы преступники в глазах каждого, кто встретится у вас на пути. В ваших руках ваши жизнь и свобода. Ваш господин, Тит Веций Валерий, дал вам возможность проявить мужество и смелость. Если вы будете достойны, то вас ожидает награда. Вы знаете, что на вилле Катулы нужно нам — мне, вашему полководцу и вашему господину Титу Вецию. Да, нам нужна ра' быня по имени Актис. Кое-кто из вас видел ее и знает лицо этой девушки. Кто первый спасет ее или узнает, где прячут несчастную, будет награжден особо. Боль-.:р, ше нам ничего не нужно в этом доме. Все остальное, что там будет — ваше!

Одобрительный гул был ему ответом.

— Теперь встать всем в боевой порядок! — скомандовал. Апполоний, — нельзя терять время. Мы выступаем сию же минуту. Командиры, подойти ко мне!

Когда те подбежали к Муске, тот начал объяснять им порядок, в котором они пройдут по ночным улицам Капуи. Валерий и Эней тоже стояли и внимательно слушали все, что говорил бывалый солдат. Валерий изнемогал от нетерпения.

Близилась полночь. Город, остывающий после дневной суеты, погружался в сон. Но Капуя никогда полностью не засыпала. До утра были открыты трактиры, над входом которых висели большие винные кружки; ночных посетителей лупанариев манил к себе опознавательный знак в виде фаллоса или красный фонарь, вывешенный у порога публичного дома. Люмпены и патриции, отоспавшись за день, кто в сырых и грязных комнатах, а кто в богатых спальнях, будили трудовой люд Капуи разгульными кутежами. В одну из таких ночей, когда, как обычно, город начинал жить своей второй жизнью, из ворот виллы Тита Вецая Петрония вышла — толпа рабов, экипированных всевозможным оружием. Восставших, шагая впереди, возглавляли три человека. Они шли гордо, не озираясь по сторонам. Чуть позади шествовала лавина бунтовщиков, в передних рядах, которых были Британец и Люк.

Вскоре мятежники заполонили узкие улочки Капуи, подгоняемые обещанной свободой, торопились к вилле Фабии Катулы.

Рабы шли молча, и это зрелище производило неизгладимое впечатление на прохожих. Богатые патриции искали спасение бегством или же укрывались подальше от толпы рабов, чей гнев, возможно, будет направлен и против них. Плебеи, кто с испугом, а кто и с любопытством, взирали на грозно двигавшихся людей. Некоторые подбегали к бунтовщикам и, узнав, куда они идут, присоединялись к ним, вооружаясь камнями и палками. По городу разнесся слух, что рабы во главе со своим господином хотят разграбить богатую виллу Фабии Децим Катулы и те, кто, узнав, что можно быстро разбогатеть, почти ничего не делая, с гортанными криками в предвкушении легкой добычи вливались в ряды восставших. Бесчисленные авантюристы, нищие, бродяги, а то и просто любопытные пополняли ряд за рядом растущую толпу, ведомую тремя вожаками. Никто им не препятствовал.

— Так даже лучше, — радовались бунтовщики, не думавшие в это время, что с ними может произойти что-нибудь страшное.

Все помыслы и мечты были устремлены к свободе, пока еще маячившей где-то вдалеке. Сколько лет каждый из них уносился воспоминаниями в прошлое. Большинство из них не знало, до тех пор, пока они не попали в рабство, такого слова, как неволя, — и вот теперь, после стольких перенесенных страданий им в руки их же господин вручил право освободить себя. За свободу они теперь готовы сражаться до конца.