Ручей

Глава 21. Павор

Чертовка на экране была хороша: пухлые розовые губы влажно блестели, маленькую розовую маечку распирала тяжёлая грудь, возможно, не совсем натуральная, но сделанная добротно, Павор бы пощупал. За спиной над её кроватью висел постер с ксено-пантерой в янтарных бусах, у подушки валялся розовый вибратор.

— В реале со мной встретишься? — спросил он в микрофон, скорее для порядка, чем из настоящего интереса, потому что даже ответь она «да», идти к проституткам Павор боялся.

Во-первых можно подцепить какую-то хворь и полдня проваляться в медкапсуле с иголками во всех руках и трубками по всем местам, пока бездушный автомат, заменивший нынче большую часть среднего медперсонала, будет его обследовать и лечить согласно собственной программе и протоколу. От медкапсул Павора бросало в дрожь, как кого-либо от пауков, тесных заколоченных ящиков и нулевых точек. Во-вторых попросту могла протечь информация. Обычная слежка по уличным камерам, где-то Павор промелькнёт в неправильном месте — и пиши пропало. Не только его яйцеголовый — ушлый парень. Павор знал, что адвокатка жены тоже роет землю в поисках любого компромата, даже опросила бывших сотрудников и отзывы получила какие хотела. Она непременно подняла бы вой о финансировании легкомысленного и порочного рода занятий, невысокой морали и прочих мерзостях, вследствие которых отдавать ему дочь нельзя, потому что нравственное здоровье девочки не менее важно, чем физическое.

Но что поделать Павору, если он мужчина? Одинокий и здоровый, лишённый собственной, законной, условно бесплатной вагины? Разумеется, закинуть денег вебкамщице за приват и сделать себе массажик. Разумеется, с маслом.

Модель он выбрал помоложе, максимально непохожую на Светлану: аппетитную пышечку, белокожую блондиночку с никнеймом Тути Твоя Мечта.

— Ну что ты, — Мечта улыбнулась. — Я не такая. Я на доктора учусь. А ты чем занимаешься?

Павор знал эти штучки — заговаривать и забивать мозги, чтобы время шло, а дело не двигалось. И улыбка, и искренний её интерес к личности Павора, его обстоятельствам и даже тому, как прошёл его день, заранее оплачены и входили в отведённое ему девицей время.

— И что за доктор, уролог? — он ухмыльнулся.

— Педиатр.

Вот так, ребятушки, приводишь однажды ребёнка на прививку, и понимаешь, что докторица имеет диплом по мастурбации на камеру. Хотя, чтоб привести ребёнка, неплохо бы его иметь, тем временем от Шульги вестей по-прежнему не было. Всё настроение, шлюха, испортила.

— Не хочу об этом, — грубовато оборвал Павор.

— А чего бы хотел? — Тути подмигнула.

— Докажи, что ты Моя Мечта, — сказал он.

— Проще простого!

Она привстала, через голову стащила свою маечку, и Павор обомлел. Отнюдь не от того, как во всей красе закачались её тяжёлые, чуть вытянутые груди, хотя и это было прекрасно. На животе и выбритом лобке Мечты красовалась филигранная тату в виде портрета актуального президента. Рот Гаранта Конституции прятался ровнёхонько между её бедрами, соответственно, всякий желающий надругаться над правами и свободами гражданина мог его иррумировать. Разумеется, при доступе к педиатрскому телу. Павор в самом деле оживился.

— Лапочка, я ж на каждый Новый год под бой часов кончать начну, — заворковал он.

Тути хихикнула, показав кончик языка, расставила ноги и заиграла мышцами бёдер и пресса. У Павора глаза на лоб полезли — оказывается, гарант умел кривиться, что твой комик.

В тот момент, когда затрезвонил мобильник, будь он неладен, Павор уже тянулся за маслицем. Он собирался дать отбой и перезвонить после, но, глянув на экран, дал отбой вебкамщице и выключил именно её.

— Слушаю, Алексей Петрович! — поспешно сказал он, чувствуя, как пропадает напряжение в паху.

— Новостей пока не особо, — проронил Шульга и умолк.

«Так чего тогда звонишь?» — подумал Павор с досадой. Время шло, задаток (и большой), был уплачен, а результата, как и с судом — никакого. Тянет время, будто шлюха? Но, разумеется, он промолчал.

— А расскажи-ка мне о своей бабе, — сказал Шульга вдруг. — Кто она такая, чем занималась, кто её родня?

Павор удивился. Под рукой стояло массажное маслице, его он смахнул на пол и отшвырнул ногой.

— К чему это?

— Развожусь, — пошутил браконьер, — подыскиваю новую партию. Смотрины устроить хочу.

— Да что о ней говорить? — спросил Павор снова. — Баба с придурью, вот тебе и весь портрет.

— А что за придурь-то? — сразу спросил Шульга. — В чём выражается?

— Да ты издеваешься? — не выдержал Павор. — Ну истерики там, психи, принимает фантазии за действительность.

— Так кем она работала, ты говоришь?

Нет, это становилось невыносимо.

— Домохозяйкой! Ей что, работать надо было? Сидела как у бога за пазухой. Дом полной чашей, ни в чём не нуждалась, вот с жиру и взбесилась.

— А что она любила делать? Ну, в свободное время?

Павор недоумевал, к чему эти глупые вопросы и какое отношение они имеют к их с Шульгой общему делу. Однако, просто так чёртов бандюк допрос бы не устраивал, где-то крылся подвох.

— Розы рассадила во дворе и клубнику, — подумав, ответил Павор. — Виноград трёх сортов, его мы в прошлый раз и ели.

— А родственники жены — кто?

— Одна тётка у неё, старая проблядь. Мамаша с бабушкой чем-то вирусным заболели и давным давно померли, а папки вовсе не было, ну как, биологический-то был…

— Братья двоюродные есть? Кузены?

— Нет никого…

Ох, неспроста Шульга его расспрашивал…

— Что ты хочешь, Алексей Петрович? — спросил Павор нетерпеливо.

— Я же сразу сказал — познакомиться, — произнёс браконьер другим совсем тоном. — Посмотреть на эту твою бабу, Павор, потому что два моих человека пошли по твою, еблан, пиздючку и не вернулись.

И, кажется, теперь он не шутил.