Руны на шевронах

Глава 10

После торжественного парада я окунулся в боярские будни. Сразу от близости с Катей перешёл к делам. Официально позвонил в ректорат и попросил встречи. Мне ответили, что ректор примет боярина Большова завтра в десять до полудня.

Дальше завтрак. За едой я сказал Мухаммеду и Авдею, что они мне не всё рассказывают.

— Ну, так папка должен был тебе всё сказать, — уплетая яичницу с колбасой и сыром, резонно пробурчал Авдей.

— Тем более нечего было тогда говорить, — поддержал его Мухаммед. — Убил бы тебя тот поп, и всё на том.

— А сейчас? — терпеливо молвил я, отпив апельсинового соку.

— Да ты и без нас можешь узнать, — махнул вилкой Авдей.

— Я хочу услышать всё от вас, — сказал я твёрдо.

— Ну, — заговорил нехотя Мухаммед. — Думали все, что у бати твоего магия на пистолеты. Одни не верили, проверяли. Другие верили и проверяли его на шпагах.

— Пятеро бояр и тринадцать магов проверили, — добавил Авдей. — Похоже, что передалась тебе папина магия.

Катя, забыв жевать, переводила взгляд с одного на другого. Я учтиво протянул ей салфетку и сказал:

— Это хорошо, только тренироваться всё равно нужно.

— Насчёт шпаг к Катерине, — проворчал Мухаммед. — Мы только с пистолетами.

— И тебя учить пистолетам… — позволил себе улыбку Авдей. — Наше-то дело маленькое — просто поймать твою пулю. А дальше сам.

На это замечание я лишь важно покивал, Катя вытерла блузку, и далее завтрак прошёл в пристойном молчании.

Уселись мы на политинформацию в гостиной. Катя сменила блузу и успела сказать несколько слов по-английски, как пришла Миланья и сообщила, что звонит некий Серёжа, я должен его помнить. Вот он просится на немедленную встречу. Я велел ему передать, что жду его в течение часа, и Миланья вышла, а Катерина продолжила урок.

Вскоре к нам присоединился Сергей Жучирин. Миланья проводила его в гостиную, а я молча указал ему на диван. Серёжа тихонько прошёл на диванчик и принялся внимательно слушать Катю.

Она не просто так перевела всю свою подписку на мой адрес, почти два десятка европейских газет и журналов. Когда Миланья их увидела, смогла только горестно вздохнуть, выразиться словами ей воспитание не позволяет.

Катерина всё обязательно просматривает и читает кое-что, если хватает времени. Её политинформация не содержала в себе официального мнения совета княжеств по выработке мнений в частности и вообще идеологии.

Катя для начала просила нас представить себя обычными европейцами и давала нам европейскую картину мира. А потом озвучивала немного статистики. Какая, примерно, доля публикаций касается Гардарики. Сколько среди них информации позитивной, нейтральной и негативной. И преподносила ту же статистику в динамике, по месяцам и по годам.

Авдей с Мухаммедом выражали приличную скуку, они не всё понимали по-английски, потому в целом с Катей соглашались. Катерина от них большего не требовала — присутствуют мужики и на том спасибо.

Я же слушал её с интересом, хоть и тоже с непробиваемым лицом. Всё-таки забавно узнать, как изменился мир за какой-то месяц! Хотя он и не изменился — мир, походу, никогда не меняется.

Но это удивительно мне русскому боярину, да ещё и после месячной практики, а рядовой европеец даже не заметит, что пичкают его русофобией во всё больших дозах, что, ни одна страна при всём желании не может быть столь же ужасной, как упоминаемая к месту и просто так Гардарика. И русские просто не могут быть настолько хуже их самих при всём тоталитарном воспитании.

У большей части европейцев зреет мнение, что против этаких злодеев позволены многие методы, если не все. Меньшая пока часть уже возмущена, почему эти методы не применяются к Гардарике, а для неких экстремистов Гардарика и русские стали воплощением всё побеждающих «плохих парней во дворе» и они скорее им симпатизируют. Причем, это только частные мнения. Все изречения официальных лиц полны миролюбия к Гардарике и уважения к русскому народу.

Мне без комментариев ясно, что это «жу-жу» неспроста, что уровень русофобии в обществе кем-то умело задаётся, и он растёт потихоньку последние годы. Пока этот уровень не пересёк «официальной» планки, но к ней этот некто ведёт всё уверенней. А за ней…

— Какие-нибудь вопросы? — спросила Катерина по-английски.

— Вопросов нет, спасибо тебе, — сказал я. — Пошли в кабинет, Сергей что-то хочет нам сказать.

В кабинет мы прошли для серьёзности, боярин же не может говорить с такими Серёжами в гостиной! И Авдею с Мухаммедом совсем неинтересно, о чём их боярин говорит в кабинете. У них другие задачи, попроще.

Занял я своё кресло за столом, Катя уселась на край стола сбоку, а Сергей расположился в гостевом кресле.

Он прокашлялся и глухо заговорил:

— По канону мы должны искать к тебе подходы. Считай, что моя служба вернулась к канону…

— А дуэль была вашим экспромтом? — уточнил я ровным тоном.

— Да, — кивнул бледный Сергей. — Я пришёл к своему руководителю с проблемой, и он пошёл мне навстречу. Бывший руководитель себя переоценил.

— Но он же не просто так пытался решить твои проблемы? — спросил я.

— К этому я и веду, — сказал Серёжа. — По его приказу я создал фонд, два миллиона рублей. Он предназначен для создания на его землях оборонных заводов. Когда вопрос с тобой был бы закрыт, я епархии фонд бы просто подарил.

Я сложил пальцы у подбородка и задумался. Спустя секунду задумчиво заговорил:

— Теперь мне достаточно просто потребовать у думы все его земли не сельскохозяйственного назначения. Ты ведь чётко прописал назначение фонда, за этим проследила епархия, и тебе не потратить ни рубля налево. Заводы будут построены, но без войны их продукцию трудно продать. Я могу всё отжать за арендную плату. Но ведь ты зачем-то рассказал мне о своём фонде. Без него я бы забрал пашни и луга покойного.

— Схватываешь на лету, — уважительно сказал Серёжа. — Только забыл подумать, что, хоть земля отошла от епархии думе — дуэльный кодекс не переплюнуть, фонд всё равно должен платить за аренду тех земель думе или новым боярам. Поэтому я пришёл к тебе.

— Ты хочешь избавиться от фонда и не попасть на арендную плату? — проговорил я.

— Ещё я хочу часть прибыли и твою защиту, — скромненько добавил Серёжа.

Мои брови юмористически полезли наверх, и он заговорил с деловым видом:

— Зачем тебе дохлый я? А мне только стреляться, даже не учитывая моего приказа, что лежит в твоём сейфе. Сейчас я временно замещаю своего незадачливого патрона…

— И что ты готов предложить за свою шкурку? — уточнил я с интересом.

— Да всё! Господи… я просто не хочу стреляться! — прорвало его. Он немного посопел и продолжил глухо. — Я начал с того, что моя контора будет искать к тебе подходы. Так оно и будет… — Сергей диковато улыбнулся. — Но к чёрту контору! Ты точно себе не враг, и, служа тебе, я многого добьюсь!

Я вопросительно посмотрел на Катю, и та сдержанно молвила:

— Если ты о клятве мага боярину, то продвинутые маги определят факт какой-то клятвы. Контору Сергея возглавляют очень продвинутые маги, ему просто ничего у них не светит.

— Ну… — подумал я, поиграв пальцами у носа. — Соврать мне он и так не сможет.

— Когда он решит тебя предать, ему незачем с тобой встречаться, — жёстко проговорила Катерина. — А он рано или поздно предаст тебя!

Я ещё немного подумал и холодно ей улыбнулся:

— По этому признаку ты и определишь его предательство. Назначаю тебя куратором Сергея, занимайтесь. Но документы мне на подпись будешь приносить лично, и я с ним всегда свяжусь через твою голову в случае нужды.

— Ладно, — чему-то заулыбалась она.

Сергей, неловко скривив рот, подскочил, протягивая мне визитку. Я картонку взял, а Катя вдруг как гаркнет:

— Сидеть!

Серёжа плюхнулся в гостевое кресло. Она встала, и начала пояснения:

— Нам же ещё нужно обсудить условия финансирования заводов на землях боярина, раздел прибыли, когда и как будем её считать. Ничего ведь не поделать, что кабинет у боярина один, — говоря это, Катя обошла стол и приблизилась ко мне. — Ну, уступи жене место. Не видишь разве, что мне нужно поработать!

Я без возражений встал и занял место на столешнице с краю. Катерина уселась в кресло босса и ласково начала:

— Итак. Все два миллиона инвестировал?

Когда Катя, наконец, с Сергеем закончили, я опять его не отпустил, только Катерину согнал с кресла босса, что она вышла из кабинета, с психу шарахнув дверьми. Я поморщился, двери ведь дорогие, из ценных пород дерева, и перешёл к главному вопросу:

— Доставай блокнот, тебе придётся записывать.

Сергей послушно выложил на стол из внутреннего кармана пиджака записную книжку.

— И пиджак снимай, это надолго, — продолжил я ласково.

Он поспешно встал и принялся снимать пиджак.

— Дай-ка его сюда, — протянул я руку.

Сергей, пожав плечами, дал мне свой сюртук. Я его осмотрел и вернул, глубокомысленно сказав:

— Странно. Звукозаписывающих устройств нет.

Серёжа повесил пиджак на спинку кресла и, с интересом на меня глядя, проговорил:

— А разве бывают уже переносные? Я знаю лишь о стационарной прослушке.

Я внимательно на него посмотрел — он даже не пытался мне врать. Если не последний сотрудник его конторы впервые слышит о переносных устройствах…

Дверь в кабинет открылась. Катя прошла со стулом к моему столу и уселась с деловым видом. Я небрежно кивнул и продолжил:

— Просто имей это в виду, Теперь к сути. Я хочу продать танки дружины. Три десятка машин «Ратник-28».

— Ты не можешь их продать, пока не поставишь в дружину другие, и пока хотя бы десяток не сдаст на них зачёты совету по танкам, — деловито проговорил Сергей.

— Ты прав, мне нужны другие танки, — проговорил я. — Записывай требования. Одна башня и противотанковое орудие 75-мм. Крупнокалиберный курсовой пулемёт. Дальнобойный пулемёт винтовочного калибра на башню с возможностью стрельбы по воздушным целям. Скорость до восьмидесяти километров. Лобовая броня около семидесяти, бортовая сорок пять, крыша и тыл обычные. Желателен дизель.

Серёжа аккуратно записал и, подняв на меня смешливые глаза, сказал:

— Таких просто нет.

— Поищи среди экспериментальных, — мягко проговорил я. — У нас есть в училище однобашенные британцы, но бензин, проходимость никакая, плохо вооружены и слабо бронированы. Не хочу такие, просто братская могила экипажам.

— Ну, если европейцы тоже движутся в направлении однобашенных машин, — задумчиво молвил Серёжа. — Посмотрим экспериментальные, всяких психов у нас хватает. На край закажем, но это долго. Хотя всё равно ещё экипажи…

— Про экипажи я поговорю с ректором Корпуса, — сухо проговорил я. — Ты, главное, найди на старьё покупателя.

Катя фыркнула и сказала:

— Да что его искать, когда есть Китай! Они метут всё и ноют, что опять мало.

— Можно сделать гораздо лучше, — возразил Сергей. — Твоя дружина по сравнению с другими просто огурчик, некоторые вообще без танков. Если отдать машины за арендную плату земель, можно содрать, как за новые…

Он серьёзно на меня посмотрел и спросил:

— Ты ведь к чему-то готовишься? Может, тогда оружие лучше оставить в Гардарике.

— Принимается план Сергея, — сказал я буднично. — Теперь снабжение. Три бортовых грузовика на дружину — это курам на смех. Нужно не меньше десятка новых только танкистам и автобат. Для их защиты с воздуха передвижные зенитные орудия.

— Ещё и части ПВО, — мрачно проговорила Катя.

— Да, — сказал я. — ПВО нужны обычные и на броневиках или танковых платформах для защиты пехоты и танков.

— Ну, опять у китайцев оторвём из поставок, — сказал Серёжа. — Есть опытные броневики с 20-мм спарками и 37-мм зенитные орудия.

— Вот их и много, — проговорил я. — Сколько получится урвать.

— Опять встаёт вопрос о расчётах, — напомнил Сергей.

— На первое время ведь дают инструкторов, — отмахнулся я. — А основной состав наберём из пехоты. Кстати, о пехоте! Один дивизион полевых 75-мм пушек мало. Калибр повысить до 122-мм, количество орудий в дивизионе удвоить, и общее число дивизионов довести до четырёх, как минимум. А лучше ещё танкистам парочку.

— Им тоже потребуются тягачи и своё отдельное управление, — добавила Катя.

— Само собой, — согласился я важно. — Теперь о самой пехоте. Одна противотанковая батарея — недостаточно…

— Удвоить и довести, — кивнула Катерина. — Ты где на всё деньги возьмёшь, боярин?

— Сейчас у меня пятнадцать миллионов в казначейских бумагах и по депозитам. Ещё в доходных домах на двадцать миллионов, — сказал я солидно.

— Ага. А потом война всё удвоит, — задумалась Катя. — О которой ты, конечно, ничего не знаешь.

— Не отвлекайся, — проговорил я сухо. — Итак, о пехоте. Количество обычных пулемётов утроить. По три пары с бронебойными ружьями на взвод. По снайперской паре на роту и отделение снайперов на весь полк. И это отдельно запиши курсивом — всем новейшие рации!

— Или две, — пробормотал Серёжа, черкая в блокноте. — Надеюсь, хватит у тебя денег. Да что мне остаётся, только надеяться.

Накормили Сергея обедом и отпустили решать неотложные задачи. Для пищеварения занялся математикой, задали в Корпусе на каникулы, а Катя села просматривать зарубежную прессу. Немного позанимались, вошла Миланья и сказала, что ко мне чин епархии с важным разговором.

Велел вести его в гостиную, и сами туда прошли. Чин являл собой довольно упитанного, русобородого субъекта среднего росту. Он уселся в кресло и, как о решённом деле, начал толковать, какие земли мне лучше подарить епархии. Авдей и Мухаммед никак на его слова не реагировали.

Я его слушал с непроницаемым лицом, а сам думал, что Серёжа мне был не очень нужен, сам мог обо всём догадаться. Правда, в дальнейшем он точно пригодится с его связями и возможностями.

Чин закончил длинный период и ласково воззрился на меня. Я душевно ему ответствовал:

— Пошёл вон, отче.

Тот завис, и я развил идею:

— Или я тебя вызову на дуэль за непристойное предложение.

— Но ты ведь христианин, сын мой! — возопил батюшка.

— И это не помешало мне убить твоего коллегу, — сказал я холодно, приподняв бровь. — Ты ещё здесь?

Человек в хламиде подорвался и поспешно проговорил:

— Я уже ухожу! Скажу только, что мой брат, возможно, поступил опрометчиво. Когда ты отойдёшь от шока, мы всегда рады будем всё обсудить…

Я нетерпеливо крикнул в дверь:

— Миланья, проводи!

Бледная экономка тут же нарисовалась в дверном проходе. Священник пошёл на выход под настороженными взглядами Авдея и Мухаммеда. Когда поп ушёл, Катя неопределённо проговорила:

— Вот ты даёшь!

Повисла неловкая пауза. Вернулась Миланья и с порога раздражённо заговорила:

— Я, конечно, поклялась служить твоему батюшке, и служила твоей матушке и тебе с первых твоих дней, но никому не давала клятвы молчать! Я не злоупотребляла своим правом, но теперь просто не могу тебе не сказать…

— Заткнись, Миланья, — молвил я. — Это просто не твоё дело — иди на кухню.

Экономка удалилась, зато на меня неодобрительно воззрились Авдей и Мухаммед. Я демонстративно обратился к Кате:

— Что–то умничать надоело. Поучишь шпагам?

Она кивнула и пошла в спортзал. Я двинулся за ней бросив Мухаммеду и Авдею:

— Вы тоже с нами. Поохраняете меня. Заодно.

Дальше шпаги, магия, просто занятия и секс с Катей — в целом обычная боярская жизнь. Аж самому немного весело!

Сначала я ждал момента, когда всё закончится. Но перестала болеть голова, только иногда накатывает. Стал я играть Артёма, постоянно опасаясь разоблачения. Но прошло и это, теперь я всё больше просто боярин. Не Тёма. Я, какой есть. Вредный, иногда вздорный — настоящий боярин-самодур.

Впрочем, ещё неизвестно что получилось бы из Тёмы. Маленькие все такие лапочки, но из кого-то же вырастают массовые убийцы. Я хотя бы точно не такой. Однако и это всё лирика, главное — кто кого переживёт.

После завтрака поехали в Корпус. Без пяти десять я представился секретарю ректора. Та прошла обо мне доложить и предложила обождать. Я присел на стульчик, а Мухаммед с Авдеем остались стоять у дверей. Ровно через пять минут у секретаря сработал селектор, и она попросила проходить.

Я вошёл ровным шагом и с порога сказал нейтрально:

— Здравия желаю, Григорий Васильевич!

Вроде как, по уставу, но и по имени отчеству.

— Проходи, Тёма, присаживайся, — мягко проговорил подтянутый и высокий генерал лейтенант от магии.

Я прошёл к стулу для посетителей и сел на самый краешек. Григорий Васильевич вопросительно на меня посмотрел. Я перешёл к делу:

— Как боярин я ведь могу пригласить выпускников в дружину?

— Да хоть всех! — улыбнулся генерал. — Ребята до единого выразят согласие — придётся даже отбирать.

— Отчего же так? — вырвался у меня вопрос.

— Какой год от бояр нет ни одного целевика! — воскликнул ректор. — Ты бы один стал таким, да папу твоего убило. Только разобрались, что да как, ан ты пролез сам на общих основаниях! А за всех остальных платит Совет Общей Обороны, их ждёт, или дружеский Китай по контракту, или гарнизоны на долгие годы, если не навсегда.

— Мдя, — почесал я под фуражкой. — Тогда всех.

— Всех выпускников⁈ — опешил генерал. — Но ведь за каждого тебе придётся заплатить Корпусу сто пятьдесят тысяч рублей!

— Сразу только от двадцати пяти, — возразил я кротко. — А потом в год по девять триста семьдесят восемь пятнадцать лет, если не начнётся большая война.

— А она не начнётся, — уверенно сказал ректор. — И ты просто сольёшь за шестнадцать лет почти восемь миллионов.

— Так где оставить заявку? — спросил я терпеливо.

— То есть ты всё равно их всех приглашаешь в дружину? — уточнил Григорий Васильевич.

Я важно сказал:

— Да.

— Тогда ты уже сделал заявку как маг магу, — суховато ответил генерал.

— А если всё так просто, можно пригласить и следующий поток? — проговорил я радушно.

— Можно приглашать до третьего курса включительно, — сказал растерянно маг.

— Гм, — поскрёб я под фуражкой. — Вообще-то, до третьего многовато. Но ведь кузен Миша на третьем. Давайте до третьего курса.

— То есть ты приглашаешь всех выпускников до третьего курса в свою дружину? — строго спросил высокий дед.

— Да! — ответил я торжественно. — И просто на всякий случай, разреши вопрос?

— Спрашивай, — проговорил Григорий Васильевич.

— Вот если начнётся всё-таки война, а мои не успеют доучиться?

— Тогда они поедут воевать, а ты получишь преимущественное право их набора в дружину, если заплатишь по пять тысяч рублей за их полный курс, — сказал дед.

— Мне это подходит! — весело молвил я.

У подтянутого высокого старика загорелись в глазах бесенята. Он наклонился ко мне и, приглушив голос, спросил:

— Так будет большая война?

— Не отвлекайся, Григорий Васильевич, — сказал я строго и перешёл к другому вопросу. — А вот у нас много инструкторов в Корпусе. Они откуда?

— Лучшие бойцы, из закрывших годичные контракты в Китае! У каждого по три закрытых контракта! — горделиво сказал генерал.

— Совсем лучшие, наверно, не нужны, — молвил я задумчиво, вынимая из кармана листик и подпихивая генералу. — Нам бы тех, кто вам не подходит, по этому списку.

— А условия? — важно спросил дед, разглядывая список.

— Да как в Китае жалованье и солдатчина, — ответил я сокрушённо. — Только не убьют пока.

— Пока, — повторил за мной дед и спросил, как очнулся. — Так когда, говоришь, война?

— Я говорю⁈ — поразился я.

— Ну… — молвил старый воин. — По тысячонке за каждого мне. Только наличными.

— Договорились, — просто сказал я и выложил из другого кармана пухлый конверт. — А это задаток.

Маг с ловкостью фокусника смахнул деньги со стола и налился строгостью:

— У тебя всё?

— Всё, — почтительно сказал я, вставая. — Разреши идти, Григорий Васильевич?

— Иди, кадет, — проворчал подтянутый, высокий дед.

Я полу-строевым шагом вышел в приёмную. Простился с секретарём и вышел из ректората. За мной тенями Авдей и Мухаммед. Только в машине им сказал по-человечески:

— Сейчас в Гордуму утрясти формальности и долгая дорога в Семёновск.

— Ты бы Катю предупредил, — неприязненно сказал Авдей.

— Из Семёновска обязательно предупрежу, — пообещал я.