Руны на шевронах

Глава 19

Боярин Пермяков, в очередной раз проклиная своё решение вернуть Катю в Москву, направлялся к доступным женщинам. Он спокойно шёл по Берлинским улицам, не создавая проблем целым трём шпионам.

Один был новенький, и Андрей немного переживал за дядьку. Ладно, у него отпуск, а если заболел? Подмывало спросить, но Андрею приходилось себе напоминать, что шпионов он не знает и вообще не замечает. После такого вопроса мужики и впрямь заболеют.

Он зашёл в кафе-бар и направился именно к бару. В полумраке заведения трудно что-то утверждать наверняка, да это Андрею не особенно важно — он завёл разговор с самой привлекательной в данных обстоятельствах девушкой.

Угостив её выпивкой, Андрей после коротких переговоров с барменом прихватил бутылку виски и повёл девушку на второй этаж в свой номер. Запер за ними дверь, и она стала эротично раздеваться. Андрей дождался, когда девушка голая ляжет на кровать, и приказал ей уснуть.

После этого вылил больше половины виски в раковину и, плеснув в два бокала, поставил бутылку на столик. Из кармана достал бумажник и добавил к виски купюру в сто марок.

Взглянув на голые сиськи, Андрей грустно вздохнул и нажал на стенную панель. Из скрытых динамиков специально для прослушки полились пьяный, разгорячённый шёпот по-немецки, поскрипыванье кровати, причмокивание, похлюпывание и смачные шлепки. На слух без вариантов.

Андрей напоследок грустно посмотрел на голую девушку, пожалел в душе себя и немного тех, кто это слушает, и открыл дверцу высокого шкафа. Нащупал тайную пимпочку, нажал и отодвинул в сторону заднюю стенку. Вышел он в другом шкафу в смежном, уже служебном помещении. Андрей прикрыл за собой дверцы и вернул на место заднюю стенку, после чего в меланхолии пошёл по своим шпионским делам.

А девица, конечно же, не была его подчинённым магом, она совсем магом не являлась. Утром она очнётся, увидит на столике рядом с бутылкой плату, выпьет, и, решив, что всё-таки что-то было, пойдёт до вечера домой.

Эх, если бы Катя не встретила Артёмку, по шпионским делам пошла бы она, а её боярин остался бы с той немкой! Андрей всё понимал и серьёзно думал, что вовремя вернул Катерину в Москву, но как же её не хватает!

Он вышел из чёрного хода кафе-бара и, неспешно шагая по Берлинским улицам уже без шпионов, просто по привычке несколько раз проверился и печально думал о своей нелёгкой доле.

Вот думаете, что в дикой Гардарике все рвутся в разведку, чтобы попасть в просвещённую Европу? Да если позволяют средства, можно просто приехать на курорты Европы и презрительно крутить носом — вот это ещё имеет пять звёзд. У обычного московского состоятельного дома гораздо больше оснований! А если не на курорты, если в Европе пожить?

Итого в подчинении Андрея только трое русских восторженных парней — все психи. Одна Катя была девушкой, хотя тоже…

Только не надо думать всякое! Катя ведь маг, а отношения с магами при их вредности могут быть лишь серьёзными. Андрею казалось, что такого не хочет, не готов, его служба не позволяет…

Пока не потерял Катерину. Теперь, когда она по секретным каналам передала фотки со свадьбы, когда она носит фамилию Большова, он понял вдруг, что потерял её навсегда. Боярыне Большовой незачем выезжать из Москвы.

Андрей в меланхолии поймал такси и поехал на окраины Берлина. По пути он терзал себе душу. Катя была такая… такая…

Только ей хватило мозгов принести ему клятву мага. При всей восторженности русским юношам такое лучше не предлагать. Как же его, Андрея то есть, в перспективе подсиживать? А Катя служила самой идее!

Лишь ей он мог поручить некоторые контакты, которыми сейчас должен заниматься сам. И суть не в какой-то особой секретности, просто к операциям с личным имуществом не всех можно подпускать. И контрагенты Андрея… ну, пробы ставить некуда. Всё занято татуировками.

Боярин Пермяков давно вошёл в германское преступное сообщество и честно отстёгивал на общее. Куда же русскому шпиону ещё податься? Правда, для тех ребят он просто немец, «козырный фраер», имеющий доступ к интересным сведениям.

Вот мужики удивятся, когда узнают от родной полиции, что он из себя представляет! Вообще, полиция знает, что он русский шпион, просто не отслеживает все его интересы. А когда до братвы дойдёт, с кем же они связались, деваться родненьким будет уже некуда.

Вроде бы, магу соврать в глаза невозможно. Это верно, но есть поправка — маг должен получить минимальную подготовку, а это в Европе очень дорого. Недёшево просто определить способности у ребёнка.

Это вам не Гардарика, где все помешаны на магии, где все дети проходят тщательную проверку, и за счёт княжества, королевства или царства развивают любые, самые слабые способности. В гимназии Тёмы, например, все ученики и учителя были магами, тем собственно гимназия и отличается от школы.

В Европе же население загонялось просто в школы, а «избранные» учатся в дорогих частных заведениях или дома у частных учителей. То есть простому молодому человеку, даже если он пойдёт по преступной дорожке, магия практически не светила. Вот коли его не убьют, и он сумеет подняться в иерархии преступного мира, его детки тайно пойдут в закрытые школы, и о родителях будут упорно молчать.

Это вовсе не означает, что Андрей мог нести любую дичь, в лидеры преступников выходили весьма умные и хитрые люди. Все они в той или иной степени сотрудничали с розыском, и проверки их бывали очень изощрёнными.

Но что они могут против магов? Тем более уголовниками занималась криминальная полиция, а шпионами политическая, и у розыска на Андрея ничего не было. Кстати, у политической тоже для мирного времени накопилось немного — Андрею грозила лишь высылка.

Но скоро начнётся большая война. Андрей в это не просто верил, он чувствовал приближение войны шкурой. Всё-таки общение с преступниками на него повлияло, у боярина выработалась на многие вещи «чуйка».

Ему придётся уйти на нелегальное положение, и тогда граждане ворюги из просто полезных станут необходимыми. Многие жулики тоже «зароются в ил», чтобы элементарно не загребли в армию.

Это, конечно, их сближает, но ещё не повод не сдавать русского шпиона властям. Что ещё он может предложить? Главное, что у него есть — не только знание, что война скоро начнётся, но и её чёткое видение. Война будет невероятно жестокой, всеобщей и очень-очень долгой.

У всех, кто при власти, «наверху», сейчас есть деньги и права. Всё это работает, пока честные массы в них верят. Но вот право заменят законы военного времени, а деньгами станут «карточки», или для смелых — патроны в обойме.

И кто тогда окажется «наверху»? Богатеи, кто привык, что за них стреляет «кто-то»? Или тот самый «кто-то», у кого ружьё? Кто всегда плевал на законы и права, кто верил лишь своей силе?

И вот Андрей. Русский шпион, и это жирный минус. Но он многих их знает и может найти, а самого попробуй ухвати. У него точно уже есть оружие и патроны, еда и золото. И он знает, где взять ещё.

Андрей не собирался грузить уважаемых людей такой заумью. Просто у него есть марки на легальных счетах, и он хочет купить золото и драгоценности, контрабандное оружие и патроны.

Есть мнение, что этого скоро мало никому не будет, и «козырный фраер» даже готов переплачивать. О том пока предварительный разговор с важным человеком.

Боярин решил, что пора показать жуликам свой интерес, и давно пора переводить личные сбережения во что-то реальное, что непросто арестовать. Ну, не в Гардарику же ему выводить деньги, когда все его интересы давно в Европе!

Отношение Авдея и Мухаммеда к Кате всё-таки переменилось. За завтраком Авдей сухо проинформировал, что она с утра едет с нами. Сначала завезут меня в Корпус, а потом Катю к врачу. Бояр принимают без очереди, но приличия требуют записываться заранее, вот Авдей вчера записал её к гинекологу на десять утра.

Катя смотрела на него, удивлённо распахнув глазки, для неё это стало новостью. Я невозмутимо кивнул, и ободрённый моей реакцией Мухаммед заворчал в свою очередь.

Сказал он, что всё это как бы не его дело, но сейчас точно пора Большовым завести семейного доктора и заключить договор с частной клиникой. Московской боярыне, тем более в положении, не пристало ходить в поликлинику по месту жительства.

Катя перевела уже веселый взор на Мухаммеда, я снова кивнул, отпив какао, и Авдей принялся развивать успех. Они, рыси, очень мною довольны, почти гордятся и не сомневаются, что хотя бы в смысле здоровья я умнее папочки.

Тот кичился своей демократичностью и подчёркивал, что вышел он из народа. И к чему это привело? Его боярство продлилось всего четыре года с момента, как моего деда унёс инфаркт, до той ужасной аварии. Если уж на дуэлях угомонил столько народа, мог подумать хотя бы о безопасности семьи?

Я ел бутерброд с маслом, сыром и колбасой, запивая какао, и думал, что с этой стороны папу ещё не рассматривал. Без боярства он был никому не интересен, так, если все поединки пришлись на его бытность боярином, это же почти пять дуэлей в год! Он в своём Совете, вообще, когда-нибудь работал?

Мухаммед же принял мою задумчивость за добрый знак и сообщил, что они уже связались с кланом рысей. Вскоре те пришлют для Катеньки девушек. Он в курсе, что боярам более двух охранников не положено, но Кате ведь нужны водители для её «Лады». Пусть девушки-рыси числятся шофёрами. Клан также порекомендуют проверенную частную клинику и доктора. Счёт за всё придёт Кате, ведь она всё ещё мой управляющий и вообще жена.

Катерина, не находя слов, с открытым ротиком уставилась на меня. Я доел бутерброд, допил какао, снова важно кивнул и на этом решил завтрак заканчивать. Пока эти двое не придумали заменить Катину «Ладу» на танк.

Мы чинно оделись и прошли в подземный гараж к нашей «Волге». Мухаммед и Авдей проверяли машину, Катя печально смотрела на смущённого парня водителя, а я для себя решил, что только получу права, и никакие рыси не смогут мне указывать.

Ну, а Катя ведь в самом деле залетела, пора ей думать не только о себе. Когда охранники разрешили, она прошла к левой дверце сзади. Уселась, а я подошёл следом и сказал:

— Подвинься.

Она подняла на меня удивлённые глаза. Облик мой был обыденным и непреклонным. Катерина немного заторможено сдвинулась в середину. Я сел с краю и прикрыл дверь. Охранники уже заняли свои места, так что сразу поехали на улицу.

Авдей и Мухаммед никак моё решение не прокомментировали, для них ничего особенного не произошло. Воин-рысь всегда прикрывает самку с детёнышами.

Через полчаса подъехали к КПП. Катя велела вести себя хорошо и пожелала отличных оценок. Я сказал:

— Спасибо, — и вышел из машины.

Первый раз отметился на КПП, что я прибыл из отпуска вовремя, вторым записал инструктор по политинформации, что приступил к занятиям по расписанию. Просто за задержку на выходном одно наказание, а за опоздание на урок другое.

Вот начал дядька о том, как Родину любить, и учёба пошла своим чередом. За политикой физкультура с военным уклоном и в тяжёлых формах. Потом обед, и просто учёба, но опять же военная и тяжёлая. Нужно следить за ходом мыслей учителя, напряжённо в него вглядываться, чтобы вовремя поднять руку, уже зная правильный ответ.

Контрольные работы почти каждый урок и на них даётся очень мало времени, нужно быстро писать и думать. За малейшую неаккуратность снижаются баллы, и задания все, что в прошлой жизни шли под грифом «для одарённых».

Пять почти нормальных уроков или через день три урока и последней парой практика на танках. Выпал человеческий день, и за пять уроков меня ни разу не сочли малоактивным, то есть можно приступать сразу к самоподготовке, а то задают много.

Прямо где сидел на последнем уроке и начинаю, чтоб не терять времени. Занятия же на сегодня закончились, вот все классы временно становятся комнатами для самостоятельной работы.

Для маскировки открываю учебник алгебры и начинаю записывать решение рекомендованной задачи, из созревших. Задачи со звёздочкой тем хороши, что все они идут добавкой в самостоятельную работу…

В школе она называется домашкой.

То есть время на их решение не ограничено, и выбирай любую. Выбираю те, что вызывают интерес. Просто знаю уже, что если есть интерес, где-то в голове лежит решение. Запоминаю опять же, пока самому интересно. Если скучно — пока лишнее.

Решаются или зреют задачки сами, варятся себе в сознании и всплывают в полуготовности, как пельмешки. Тогда хватай их на физкультуре, на плацу или просто на бегу и доводи до законченного вида. Только записать…

Да. Я чувствую области мозга, могу их усиливать или ослаблять. Но как рождаются мысли, просто не знаю. И уверен, что никогда не узнаю. Да и зачем? Вот это как-то создаёт мысли — учтём важный факт. А как оно работает — ну, какая разница!

Открываю я, значит, учебник, открыл тетрадь и уже поднёс ручку, чтобы записывать, как чувствую изменение в обстановке. Двое смело вошли в класс и кого-то открыто ищут глазами. Я пишу себе, словно меня не касается.

Ощущение двух заинтересованных взглядов. Идут ко мне. Когда до них три шага, поднимаю спокойные глаза. Опять эти двое рыжих и одинаковых! А я-то думал, что сегодня точно избавлен от их общества!

— Вот он ты где сидишь, боярин! — радостно воскликнул, не то Петя, не то Стёпа.

— А мы думали, что боярин занят физкультурой! — насмешливо вякнул э… его брат.

Я опустил глаза на тетрадь. К слову «боярин» они так же мало почтительны. Не о чем с ними говорить.

— Ну, как знаешь, — сказал то ли Стёпа, то ли Петя.

— А Мухаммед и Авдей говорили, что ты их просто достал, — молвил второй.

Я резко поднял взгляд на уходящих близнецов и проговорил:

— Стоять.

Они остановились. Не повышая голоса, я приказал:

— Ко мне.

Братцы подошли и смешливо на меня уставились.

— Подождите секунду, — проговорил я, собирая сумку.

Встал, подхватив баул, и пошёл на выход, бросив им:

— За мной.

Мы вышли из учебного корпуса, я сбавил шаг и начал разговор:

— Вы рыси моей дружины?

— Точно так, боярин, — с ленцой ответил один близнец.

— А ты Стёпа или Петя? — уточнил я.

— Петя, боярин, — сказал тот, кто слева от меня.

— Приказываю при встрече мне представляться, — молвил я строго.

— Слушаем, боярин, — ответили они хором.

— Вам приказали мне открыться? — продолжил я спрашивать.

— Так точно, боярин, — сказали близнецы, а Стёпа добавил. — Авдей и приказал.

— А как вы тут оказались? — высказал я первое недоумение.

— Мы такие же подданные князя, боярин, — пожал могучими плечами Петя. — Кто может нам запретить поступать?

— Но поступить же непросто! — воскликнул я.

— Было бы желание, боярин, — усмехнулся Петя.

Я строго посмотрел на одинаковых парней, и Стёпа смущённо начал объяснять:

— Мы ведь сдали внутренние испытания. Даже для молодого воина-рыси поступить реально.

— Но берут же с шестнадцати! — не понял я. — Вы успели пройти испытания в шестнадцать⁈

— Берут с шестнадцати и до совершеннолетия, боярин, — ответил Петя. — Все смеются над «старичками», но нам-то пофиг.

— Это для военных год значит многое. Отстал в производстве от выпуска, пиши «пропало», — терпеливо разъяснил Стёпа. — Но нас же Совет сам распределяет в родной клан. Чтоб просто не убежали к своим, боярин.

— А зачем это клану? — спросил я серьёзно.

— Не говорили, боярин, — развёл руками Петя. — Просто сказали посмотреть, чему учат военных…

— А для чего, — весело молвил Стёпа. — Боги его ведают, боярин!

— С этим ясно, — изобразил я задумчивость и невзначай спросил. — Так почему я не мог вас определить?

— Только очень сильный и опытный маг отличит тотемного без ответа на прямой вопрос, — ответил Петя. — Тотемный дух уверенно чувствует лишь тотемный воин последних перед испытаниями ступеней, боярин.

— Эге, — поскрёб я в затылке. — Так вы должны чуять других тотемных?

— Сейчас в Корпусе один волк только что поступил, горностай заканчивает, и на третьем курсе росомаха, боярин, — отчитался Стёпа.

— Кланы дружат, — добавил Петя. — Обмениваются сведениями, боярин.

— Ну, ладно, — улыбнулся я. — Вы серьёзно насчёт физкультуры?

— Серьёзно, боярин, — сказал Стёпа. — Иди к себе за формой и в зал.

— Тогда встретимся в зале через десять минут, — проговорил я и побежал в свою казарму.

Мне казалось, что обернулся очень быстро, однако близнецы уже ждали меня в спортзале переодетые. Я сменил кадетскую повседневку на спортивную форму и подошёл к ним с новым вопросом:

— Что-то здесь пустовато! Я думал, что хотя бы старшие курсы во что-нибудь играют!

— Всем не хватает времени и сил, боярин, — снисходительно ответил Петя.

— А вы что здесь делаете? — удивился я. — Неужто по приказу Авдея?

— Не, боярин, — улыбнулся Стёпа. — Даже он не смеет вмешиваться в учёбу в Корпусе.

— Авдей сказал, что ты вступил на путь рыси, и мы можем тебе помочь, боярин, — сказал Петя.

— Он ещё говорил, что ты изучаешь шпагу и можешь помочь нам, — договорил Стёпа.

— И где шпаги? — спросил я.

— А вот! — Петя бегом метнулся к скамейкам и вернулся с объёмной сумкой. — Тут всё, боярин!

— Тогда надеваем защиту и берём оружие, — распорядился я.

Мы разобрали маски и жилеты, друг другу помогли надеть и взяли шпаги.

— Первый урок, — объявил я. — Мне показалось, что вы не почтительны к боярству, даже ко мне…

Я сделал красноречивую паузу, и Петя небрежно проворчал:

— Ты уже третий на нашем веку, — он усмехнулся. — Боярин.

— Ну, меня-то вам не пережить, — обнадёжил я. — Не верите?

Ответа не последовало, но он читался на их физиономиях.

— Итак, приступим к уроку, — начал я бодренько. — Кто вы такие?

— Воины-рыси, боярин, — небрежно ответили они.

— И что вы здесь делаете? — спросил я.

— Ждём твоих указаний, боярин, — сказали близнецы.

— То есть вы готовы выполнить мой приказ? — уточнил я.

— Так точно, боярин, — ответили парни.

— Хреновенькое начало, — покривился я. — Ладно. Тогда отвечайте, кто вы такие?

— Воины-рыси, боярин, — сказали они хором.

— И что вы здесь делаете? — уточнил я.

— Ждём твоих указаний, боярин, — ответили братцы.

— То есть вы готовы выполнить мой приказ? — спросил я.

— Так точно, боярин, — дружно ответили ребята.

— Тогда отвечайте! — без перехода заявил я. — Кто вы такие?

— Воины-рыси, боярин, — сказали они, ещё не понимая.

— И что вы здесь делаете? — спросил я.

— Кажется, это уже было, — заметил Петя.

— Вам кто-то разрешал открывать пасти? — удивился я.

— Но это точно было! — возразил Стёпа.

— Мне не понравилось, как вы говорите слово «боярин», — любезно пояснил я и грозно повторил. — Что вы здесь делаете⁈

— Ждём твоих указаний, боярин, — потерянно сказали ребята.

До них что-то стало доходить.

— То есть вы готовы выполнить мой приказ? — ехидно уточнил я.

— Так точно, боярин, — растерянно ответили парни.

— Оба на колени! — распорядился я.

Они переглянулись и недобро уставились на меня. Я смело посмотрел им в глаза. Против меня двое уже в тотемном трансе, а в моих руках шпажонка… плевать! Меня уносила ярость и бешеное веселье! Мои рыси научатся произносить слово «боярин» с должным почтением!

Близнецы потупили взгляды и нехотя устроились на коленях. Я засмеялся и весело сказал:

— Итак, продолжим. Кто вы?

— Воины-рыси, боярин, — проворчали они.

— Что⁈ Не слышу! Ещё раз отчётливее! — скомандовал я.

— Воины-рыси, боярин! — проорали парни.

— Что вы здесь делаете? — спросил я радостно.

— Ждём твоих приказаний, боярин! — злобно пролаяли ребята.

— И вы готовы выполнить мой приказ? — насмешливо спросил я.

— Так точно, боярин! — выкрикнули они с ненавистью.

— Тогда отвечайте! — сквозь злой хохот крикнул я. — Кто вы?

Тут главное, проявить упорство, а ему в Корпусе учат прежде всего остального. Парни являлись в спортзал строго к началу самостоятельных занятий, надевали жилеты и маски, брали шпаги и на коленях отвечали на простые вопросы. Без счёта. Без смысла. Без надежды…

Правда, на третий день меня наказали шагистикой, и орали всего час. Зато во вторник, когда приезжала в обед Катя подписывать новые запросы в советы, мы чуть глотки не сорвали.

Но эти двое хотя бы при мне научились говорить «боярин» более-менее почтительно. В четверг мы действительно перешли к шпаге. Я просто вынужден был к ней перейти.

Записывать самостоятельную работу приходилось по часу после отбоя. Прибавим полтора часа приближения к тотему — я без этого уже не могу. В результате недосып, но тут важнее хоть какой-то смысл. И на третий день мне открылось, что я просто по-детски психую.

Наказали меня на геометрии, что характерно — не о том думал. Ладно, всякое бывает, марширую себе. Всё выполняю на «отлично», это после года Корпуса со мной навсегда, а сам переключаюсь на решение задачи…

И нефига не получается! Думаю о себе, хоть убей, и никакой алгебры. Стараюсь так и этак, един пень. Прихожу к выводу, что глупо от себя бегать, надо решать несоответствие. Итак, что мне в жизни не нравится? Всё же просто отлично! Сам боярин, жена красавица…

Гм. На сносях. Даже придумал, как назвать сынка или дочку. Родится же в июне 1941-го, назову Вторушей. В честь начала Второй Мировой. Стоп-стоп! Я знаю, когда Германия напала на Польшу. Только я не немец и не поляк. Для меня война началась с нападения на Россию, а кого там до этого Гитлер имел — лично мне наплевать.

Артёмка с дружиной пойдёт на войну и станет героем, его дружина тоже многое сделает, и всё-всё будет замечательно. Россия… тьфу-ты ёпть, Гардарика потеряет не двадцать пять миллионов, а всего десять-пятнадцать. И Вторуша будет гордиться папой…

Только вопрос, каким папой он или она будет гордиться. Артёмом Большовым? Получается, моя Катя носит ребёнка от этого пацана⁈

Нет, прекрасно же придумал — не-маг в теле мага. Всё просто не со мной! Это не я убил тех пятерых! Погибнут миллионы? А причём тут я? Я просто вижу магию, словно со стороны. Переношу боль, усталость, нагрузки типа не со мной. И ребёнок тоже не мой⁈ Но ведь это я, а не Артёмка, влюблён в Катю! Его нет! Он на небе!

Вот тебе и ответ на все вопросы. Как оно работает, и кто виноват — никого не волнует. Артём на небе, и выбирать тут не получится. Твои это убитые. Твоя боль. Твоя любовь. И ребёнок тоже твой. Который появится на свет в июне 1941-го!

Кстати, рыси тоже мои. Только бы парни не сломались! Впрочем, ещё день отчаянья им не помешает, и бог ведь троицу любит. И вообще в среду я был ещё не в себе, потому просто покричали, но без фанатизма — у ребят что-то стало получаться выговаривать.

Так близнецы своему счастью долго поверить не могли, когда я приказал им обращаться без титулов и стал показывать основную стойку и шаги. Петя и Стёпа повторяли прям с упоением! Вот такого, примерно, рвения я и добивался. А что слово «боярин» стали говорить с почтением — просто побочный эффект. Я ж на самом деле негордый.