Руны на шевронах

Глава 15

И снова пытливый читатель воскликнет, что я точно считаю всех европейцев дураками! А я отвечу, что книгу нужно читать полностью и только потом что-то восклицать. Ведь именно в этой главе я нашёл время, чтобы порассуждать об европейских институтах.

Только не путайте с отечественными заведениями, где дают корочки о высшем образовании. Европейские институты — это…

Институты. Другого слова просто не подобрать. Обычный европеец может быть каким угодно, умным и не очень, добрым или злым, но он сотворит всё, что потребуют европейские институты. Ибо без них жизнь его теряет смысл, и сам он не европеец, а чёрт знает что.

Вот нет в Европе разведки, а есть её институт. В него входят и между собой взаимодействуют различные службы. Друг друга они больше или меньше ненавидят и по мере сил сживают со свету, но все они — институт европейской разведки. И очень умные люди, представляющие разные службы, с пиететом к нему относятся.

Даже британцы! Они, вообще-то, скорее сами по себе и не прочь пошпионить против европейцев, дабы подставить или совсем угробить кое-какие их службы, но себя считают европейцами и тоже относят себя к европейскому институту.

В принципе просто такова их кусачая природа, ничего с этим не поделать, а расхождения с материком чисто декоративные. Британцы думают, что шпион непременно должен быть блестящ и остроумен и, отрезая злодею голову, говорит что-то на века. К ним склоняются некоторые французы, а немцы в большинстве считают, что шпион вполне может быть тупым, косноязычным, без чувства юмора, и зарплата у него маленькая.

В главном же все они солидарны. Главное, что злодей обязательно русский. Или работает на русских. С одной стороны это последствия умело насаждаемой русофобии, но с другой виноваты и сами русские.

Вот что эти дикари делают, когда перед ними стоит какая-то задача? Они её решают! Просто решают и переходят к другой задаче, как будто им мало задач. Нет бы по нормальному, по-европейски создать институт для решения таких задач и успокоиться!

Не, у Гардарики есть некие образования, которые можно назвать службами, и они друг с другом не нежничают, но там многое зависит от личного отношения входящих в советы бояр. Частенько фиксировали советы из одного боярина.

Им же никто ничего не может запретить! Если решил какой-то псих спустить на свои иллюзии родовое состояние, так и родные боги ему в помощь. А европейцам с ними разбираться. На них же не написано, кто просто сумасшедший, а кто дело делает.

И самое прискорбное — таки делают они дело, хоть на каждого русского мага в Европе по три в среднем папочки. Взять хоть Андрея Пермякова — этим случаем постоянно занимаются целых три европейские спецслужбы, и он, несомненно, войдёт в историю.

Значит, общеевропейская служба информации и чисто немецкая, формально несуществующая разведка и немецкая контрразведка, которой по идее пофиг, зафиксировали интерес Андрея к бредням Штанмайера.

Ну, профессор явно злоупотребляет погружением в кристаллы, хождение которых в ряде европейских стран ограничено, а в Гардарике доступны лишь некоторым магам, прочих за их хранение просто вешают. Кристаллы позволяют погружаться в прошлое, но и внушают некие идеи…

Перенос сознания из магически отсталой реальности — надо же такое придумать! Хотя есть в этом что-то, не зря некоторые маги носятся с такими проектами. Для очистки совести и отработки бюджетов целый год проверяли по всему миру случаи чудесного спасения.

Но чёрт с ними, профессор и сам считает свой опыт неудачным. На счастье Штанмайера, поиски и проверки вызвали интерес Андрея. И не беда, что они закончились — на ему самого Штанмайера, а чтобы легче стало залезть в тему, ещё и страшного Дитриха.

Вообще-то, сам Штанмайер был не очень нужен, но в Европе многое значат учёные степени — слишком много влиятельных людей ими дорожат. Задень одного, такое начнётся! А работу тащит группа Дитриха.

То, что сам Дитрих и его ребята увлечены попаданством, немного отдаёт сумасшествием, но ведь для немцев это нормально и служит дополнительной маскировкой. Пусть высокие чины теребят себе нервы, главное ведь вовсе не малолетний Артём Большов, хоть и целый боярин. Всё дело в том, что с бреднями группы её аналитика попадает в Гардарику.

Тут есть проблемка — уже нельзя просто сказать, что нападения на Гардарику не будет. Трудно даже русским объяснить, что просвещённые европейцы не колонизируют их несуразную страну. Как им это сказать, когда все время вся европейская пропаганда дудела в уши, что страна у них несуразная!

Это же глупость, что даже московские бояре могут иметь один дом до пятисот квадратов и по два автомобиля. И сами бояре глупость, всем должен править князь и европейская демократия. У бояр не должно быть дружин — всех разогнать и под контроль. А Королевства, опутанные договорами, и Царство вообще пережиток. Они должны стать свободными и войти в европейскую семью!

Короче, во всём виноваты глупые бояре, а европейцы желают русскому народу только добра, и скинуть их безжалостную тиранию. Если вкратце, это европейская пропаганда, перед которой Гардарика почти беззащитна. Умные люди в Европе давно установили для себя этот факт.

Ведь Гардарика спокойно слушает всех, кто угодно может нести любую дичь, только прямо не задевающие чувств русских — русским просто плевать на чужое мнение. Вернее, они так думают. А сами не несут какой-то идеологии, даже не говорят европейцам о пользе мира. Русские отчего-то уверены, что европейцы тоже хотят жить и себе не враги, хотя Гардарика примет любое европейское решение. Войне, конечно, не обрадуется, но раз они сами так решили…

Древние соглашения Гардарики жёстко отслеживают чужих магов, но своих магов это не касается. С ними плотно работают, постоянно льют в уши, в результате при дворе всех князей, королей и в друзьях некоторых бояр есть нужные люди. Они не завербованы, никто ж на такое не пойдёт при магической власти. Просто эти русские считают себя европейцами, имеют своё мнение и высказывают его, когда просят. Через них можно купить имущество в Европе, вложить русские деньги в европейские бумаги или в банки. Пропаганда не развалит Гардарику в ближайшие годы, но она уже приносит плоды. Кое-кто из просто знакомых станет агентами.

Умные люди Европы хорошо знают русских — если создать угрозу их стране, никакая пропаганда не поможет, такие это дикие варвары. Умники в Европе всегда считали русских врагами и работали. Пусть Гардарика по числу и суммарной силе магов делает Европу, мозги есть и у не-магов.

Нелегко закрыть внешние границы, ещё труднее отслеживать обычных людей внутри. Переселяются не-маги в Гардарику, едут в командировки журналисты, инженеры и рабочие. И в Гардарике переезжают в Московское княжество, в Восточное Царство, ездят в командировки.

Каждое княжество само решает вопросы своей безопасности, и у европейских институтов перед Гардарикой, если брать её целиком, в этой области явное преимущество. Ну, какой смысл в обычной агентуре, когда от русских магов в Европе не продохнуть? А если бедным европейцам столетиями оставляют только обычных людей? У кого найдутся «спящие», кто просто направит сигнальные ракеты, заложит взрывчатку, разбросает листовки?

Пропаганда может развалить Гардарику за десятилетие, но может и не развалить. Умные люди в Европе не могут всё поставить на одну лошадь и ждать десять лет. Жизнь так скоротечна!

Благодаря пропаганде русские деньги текут в Европу. В этом отчасти виноват мировой кризис капитализма, задравший ставки, но именно русские деньги не дали им улететь в небеса. Те деньги, за которые пока можно купить много вкусного. Деньги, которые не планируется отдавать

Уже составляются списки русских, подлежащих аресту, и Андрей Пермяков в них, конечно, входит. Известны счета, что надо заблокировать, банковские ячейки, которые обнесут в час икс. Русские в Европе лишатся не только жизни или свободы…

Но они могут что-то почуять. Эти канальи уже что-то чуют — при медленно возрастающем потоке они осторожничают, процент длинных контрактов на минимуме. Для вывода средств обратно с минимальными потерями нужен год, потому при каждом удобном случае повторяется на разные лады мантра — нападение в следующем году маловероятно.

Именно эту мысль генерирует группа Дитриха. Сама генерирует, просто такие ей поставляются данные под грифом «есть мнение». И эти отчёты через херра Крейца утекают в Гардарику — для того и создавались.

Умные люди Европы просто не оставили миру много времени. Они могут собой гордиться — всё так умненько придумали. Но отчего же вспотели их ладошки, занесённые над красными кнопками? Не от мысли ли, что война с Гардарикой простой не будет? Ну, конечно же, нет! На что способен этот спящий гигант! Что смогут эти косорукие бездари, не способные постичь величия европейских институтов!

Просто не всё ещё готово, и есть кое-какие дела. Нельзя просто без объяснений слишком быстро стягивать танковые дивизии, и ещё идут переговоры — русские через третьи страны могут хорошо вложиться сразу на пять лет. Пусть все поверят, что нападения в 1941-м не будет…

Не совсем понимаю, как в разведке устроена переписка. Катя мне вручила чек о том, что послала прошение Андрею заказным письмом. Я подумал тогда, что как-то чересчур такие послания отправлять резиденту разведки через официальную почту.

Но, тем не менее, во вторник Серёжа привёз Кате благожелательный и официальный ответ Андрея, полученный по неким неофициальным каналам. Получается, что русский шпион может сказать немцам, что кто-то просто написал не туда, и ему поверят?

Ну, там презумпция невиновности и всё такое. «Да, это русский шпион, но ловить его бессмысленно — всё равно отмажется». В жизни, как в анекдоте, или я чего-то не понял. Нужно будет поговорить с Сергеем об этом после всего…

Ну, мне ж совершенно ни из-за чего волноваться…

Ёлки! Даже Тёма уже успокоился, а я всё о чём-то думаю! Хотя Артём и не переживал особо. То есть он и не переживал особенно, просто испугался, но быстро взял себя в руки. А я всё мотаю себе нервы!

Самому смешно, но как ни стыдно даже себе признаваться — я считаю себя сумасшедшим. Совсем чуть-чуть, со стороны почти незаметно…

Не! Я посмотрел бы на всяких, если бы в них стали стрелять! Чтобы убить! В семнадцать лет!

Артём утром родился, так что в семнадцать.

Ладно-ладно, мне, попаданцу в него, было уже восемнадцать, но имел я право на некоторую оторопь? Особенно когда резал Паше голову…

Тёма ни разу этого не делал, у меня тоже такого опыта не было даже близко — мама домашним курам бошки сама сворачивала, оберегала мою юную психику. А тут такое! Неудивительно, что уделался кровью и облевался.

Вознёс я на Перунов камень Пашину голову, дома сменил парадку с бельём и завис под душем — Авдей с Мухаммедом по очереди проверяли, что живой. Но ладно, отошёл потихоньку, и то лишь благодаря Кате. Девчонка как с нарезок слетела, ну и я за компанию. Приступил к учёбе…

Замечу только, что один вздёрнулся, чтобы к такой учёбе не приступать, а то был всего лишь первый курс. А мы с Тёмой будто не заметили ничего такого. Отучились мы первую неделю, и вот опять! В нас стреляют! На самом деле! Чтобы убить!

И потом снова голова. Правда, я с Тёмкой более-менее освоили процесс, справились зажмурившись. Снова уделал парадку, зато возился не так долго и под душем мне хватило четверти часа. Водрузил я вторую голову, рядом с Пашиной…

Ещё когда кланялся камню, жертвенная голова показалась знакомой, но я ж не приглядывался. Вот возносил вторую, так бросилась в глаза. Я ещё тогда подумал, что остальное от Паши прибрали…

Думаете, тогда и почувствовал себя психом? Да не фига подобного! Моя голова соображала ясно и всё фиксировала. Первый хотел срубить по лёгкому денег, а второго наняли под ту же марку. Где не вышло у одного, наймут другого…

Не чувствовал я себя психом, когда принимал вызовы третий и четвёртый раз. Когда в меня стреляли, чтобы убить, я уже довольно сноровисто отделял головёнки и добавлял их к натюрморту на камешке. Если бы я не принял вызов простого мага, могли устроить покушение или подослать боярина. И как бы я тогда выглядел? Тем более Катя пошла в разнос, я даже опасался, что она не сможет выйти в понедельник на работу.

Но Катерина находила силы, чтобы преподавать нам английский и начала этикета, ставить мне двойки и на дополнительных занятиях трахаться со мной, как угорелая. Признаться, что-то в ситуации меня тоже заводило.

И вот ректор зачитал ответ князя. Я не поехал домой…

Правда, перед делом Катя уходила в другую спальню, так что сразу я большой разницы не ощутил. В воскресенье до обеда очередного мага худо-бедно заменил первый курс, а после обеда настало время тяжких раздумий.

Я же нормальный пацан, и просто обязан был свихнуться ещё на первой голове. Однако первый испуг у Тёмы прошёл, и я ощутил нарастающий азарт. Нет! Как честный, вменяемый человек к четвёртой голове я точно должен сбрендить!

Но перед обнародованием ответа князя я ждал пятого мага, что будет в меня стрелять, чтобы убить! Я и Тёма ждали пятой головы и просто вусмерть затрахали Катю!

И вместо очередной дуэли князь разрешил нам жениться. Тёма ощутил разочарование обманутого зверя, а я… э… некоторое время спустя спросил себя, почему на меня ещё не надели смирительную рубаху.

Вечером Миша подлил в огонь моих сомнений бензинчику. Специально на правах старшего брата в часы самоподготовки пришёл пожать мне руку. Сказать, что даже немного мною гордится.

Оказывается, слухи быстро проникают в кадетскую среду, и ребята с курса Миши и старше уже знают, что я приглашаю их в свою дружину. Они ещё подумают, посмотрят на меня, но всё равно благодарны. А он уже всё для себя решил и благодарен мне и за свою дружину.

Но это ладно, пусть Миша считает мою дружину своей, оно только на пользу. В кадетскую среду проникли известия о моих дуэлях. Ребята съездили к Перунову камню поклониться и убедились, что я воздал божеству высшие почести, что во власти воина — пожертвовал головы врагов. Они все тоже за обычаи предков, не как современные — отделят противнику пальчик, и будьте довольны!

На этом месте я пожал Мише руку и суховато сказал, что мне нужно заниматься. Он сказал, что ему тоже нужно, и ушёл, а я погрузился в раздумья…

Пальчик, мать моя честная женщина! Всего лишь пальчик! Секундантов врагов понять можно — они мне не желали ничего хорошего…

Но ректор! И Авдей с Мухаммедом! Хардкор им подавай! Олдскул, ёлки-моталки!

А в понедельник приехала на службу Катя. Она вела у нас английский и начала этикета, поставила мне двойку и стонала, как сумасшедшая, когда я её, двойку, отрабатывал.

Катерина говорит, что после вот такого, любит меня, зверя этакого, ещё сильнее. Она бы так, наверно, никогда не смогла — не так часто, и головы бы точно не резала…

И прямо с Катюшей до меня дошло, как же мы с Тёмой отличаемся. Мальчик просто испугался вначале, а потом! Для него это нормально. Естественно. И папа его тем боярам и просто магам точно не пальчики резал. Это действительно иной класс, даже вид человекообразных.

А я… ну, остался после всего вменяемым. Ещё лучше понимаю собственный организм, но раздвоение на долгое время мне гарантированно. Может быть, когда-нибудь я его преодолею…

И смешная всё-таки получается штука! Похоже, в той жизни, чтобы дала та Катя, мне следовало просто кому-то отрезать голову. То есть мне бы никогда не дала. Зато в этой жизни у меня есть Тёма… или я у него…

Во вторник вечером после службы Катя получила от Андрея ответ, и с дополнительных занятий в среду мы прям так обрадовались, так нервно возбудились, что первым делом составили и отнесли в ректорат заявление. В четверг Григорий Васильевич вызвал меня и Катю к себе. Мы явились в его кабинет, и он радостно проговорил:

— Ну, наконец-то, я смогу спокойно уволить Катерину! Поздравляю!

— Да за что же⁉ — вспылил я.

— А за то, что вы сношаетесь второй год на территории корпуса! — грозно ответил мне Григорий Васильевич.

— С этим, что ли⁈ — нервно воскликнула Катя. — Я ему «двойки» ставлю каждый урок!

— Угу, ставишь! Чтоб он отрабатывал, и вы сношались, — мрачно сказал ректор. — Весь Корпус знает!

— Думает, — упрямо поправил я.

— Хорошо, пусть думает, — вдруг добродушно проговорил Григорий Васильевич. — Зато теперь я ваш брак одобрю, и все думать перестанут.

— Может, не надо прям увольнять? — спросил я с надеждой.

— Мы не будем! — горячо поддержала Катя. — То есть не каждый день.

— Это правило Корпуса, — развёл ректор руками. — Преподаватели не должны иметь с кадетами личных отношений.

Я и Катя мрачно вздохнули хором.

— Ну, боярин! Ты же не думал, что твоя жена будет работать! — весело проговорил Григорий Васильевич.

— Не думал, — пролепетал я, медленно принимая неизбежное.

Блин! Мы не сможем больше трахаться на дополнительных занятиях!

— Вот Катя прямо сейчас напишет прошение об отставке по личным обстоятельствам, — деловито сказал ректор, выложив на стол чистый лист. Катя грустно подсела на стул для посетителей, а дед обратился ко мне. — Когда планируете свадьбу и кого хотите пригласить?

— Наверное, через воскресенье, — сказал я сурово и спросил Катю. — Получится?

— Угу, — ответила она, заполняя лист аккуратными буквами.

— А позвать хотим всех кадетов своего курса. Потом Мишу, но его как кузена с родителями, братцами и сёстрами. Ещё тебя, ректор, приглашаю, и всех преподавателей позовём, — перечислил я.

— Так, — делая отметки в ежедневнике, сказал Григорий Васильевич. — Указанные тобой кадеты в следующий выходной получат увольнительные. Я официально поздравлю, загляну на пять минут. Где будет свадьба?

— Попробуем договориться с «Савёловским», — сказал я.

— Хороший ресторан, — одобрил Григорий Васильевич. — А с учителями не выйдет. То есть ты можешь их приглашать, но я же их уволю, если они его примут. За личное отношение.

— Моё дело пригласить, — проговорил я.

Катя дописала, пододвинула исписанный лист ректору и встала.

— Для формальностей вам этого воскресенья хватит? — уточнил ректор. Катерина кивнула, а он сказал. — Тогда лады. Катя уволена со следующей субботы, у вас ещё полторы недели. Свободны.

Я и Катя дисциплинированно покинули кабинет. Сразу, едва за собой закрыли дверь кабинета ректора, приступили к подготовке. Катя в тот же день съездила в «Савёловский», арендовала в следующее воскресенье большой зал и заказала свадьбу на триста, примерно, персон.

В выходные вместе приехали в гордуму и написали заявления. Там спросили только название ресторана и дату и заверили, что дело в шляпе — у них московским боярам, особенно с разрешением князя, отдельное обслуживание. Вот простым гражданам в ЗАГСах приходится ждать по три месяца, а нам, когда скажем.

Вот со списком приглашённых пришлось помучиться. Миланье, Мухаммеду и Авдею прямо приказал принять приглашения и явиться на свадьбу. Охранники не желали представить себя гостями, а Миланья вообще ехать не хотела.

Дальше Катины и мои одноклассники. Пусть своих соучеников я в этой жизни никого не знал, но Тёма ведь всех их помнит. И скучает. А Катерина никого звать не хотела потому, что я по виду её школьных товарищей смогу судить о её возрасте.

Еле Катю уговорил, пообещав не судить, и вообще на них ведь не написано. Перешли к родне. С тёть Светой, её мужем и детками решили запросто, без них нельзя. Так же не вызвали затруднений родители, брат и сестра моей покойной мамы, они так же получат приглашения с супругами и детками.

Но вот подошли к маме Кати. Катерина без объяснений мне долго говорила «нет». И даже деда с бабушкой не хотела обсуждать. Ну, ещё можно понять отношение к родственникам убитого на дуэли отца. По воззрениям сообщества магов, после гибели папы и потери боярства, они перестали быть роднёй. Но ведь мама!

— Папа вызвал того мага из-за неё, — мрачно поведала всё-таки Катя. — Она просто ушла к нему… и сейчас с ним живёт. Просто живёт без брака.

Я почесал репу. Да уж, возразить Катерине нечего.

— А что это ты молчишь о маме своего отца? — едко спросила Катерина. — Дед-то, скорей всего, помер, иначе твой папа не стал бы боярином, но бабушка ведь живая!

— Забыл просто, — пожал я плечами. — Приглашение пошлём, конечно, но вряд ли она приедет. Дед, знаешь ли, у меня был продуманный, рано деток не заводил. Просто узаконил отношения с одной из молоденьких любовниц.

— Наложниц, — мрачно поправила Катерина.

— Да называй, как хочешь! — весело сказал я. — Я же не такой, вот женюсь на тебе!

— Ты просто чудо, — ответила Катя. — Мой ласковый и нежный зверёныш!