(с)дала на «отлично»

Глава 44

— Виссарион Альбертович Заболоцкий фон Беренгоф!

ВАСЯ БЛЯДЬ!

В-А-С-Я!

Из опустошенной вмиг головы испарилась информация о том, что на моей голове корона, и вся я из себя величественная царица. Пребывала в глухом полнейшем шоке, не моргала, а лишь стояла, ошарашенно разинув рот, словно деревенский дурачок на Масленницу.

Отмерла, услышав нервный смешок Лили за спиной.

— Вася, блядь, какого хрена?! — завопила так, что задрожал хрусталь на люстрах.

Папенька, предвкушая скандал, заранее закрыл лицо руками. А невозмутимый титулованный, мать его, цербер, лишь слегка поморщился на крестьянский русский мат и пожал плечами.

ПЛЕЧАМИ ПОЖАЛ!

СУКА!

— Может, поговорим наедине? — осторожно предположил охранник.

— Отчего же наедине? Тут все свои! И всем, блядь, интересно, каков сюжет у этого детектива! ОСОБЕННО МНЕ!

— Вика, не ори!

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!

— Извини… Но давай ты тоже не будешь ломать комедию. Неужели так и будешь утверждать, что не узнала меня?

— Отчего ж не узнала, УЗНАЛА! Ты, блядь, мой ОХРАННИК!

— Я не об этом.

— А О ЧЕМ?!

— Это со мной ты познакомилась здесь на Зимнем балу вот в этом самом замке, со мной целовалась в темноте в подвале. Я тот, с кем ты полгода переписывалась на Фейсбук, признаваясь в любви, и к кому собиралась уехать, после окончания учебы в университете! Я всегда знал, что это ты! Я видел тебя в тот вечер, хоть и не признался. Узнал по платью и украшению на шее, когда ты садилась в машину со своей теткой Маргери Шульц.

Взволнованные дамы, казалось, не дышали, впитывая каждой клеточкой весь этот ванильный бредовый сироп, льющийся розовым романтическим потоком через рот прямо из расплавленных безумных мозгов Василия.

Тишина была бы идеальной.

Но Лиля хрюкала в кулак, то ли плача, то ли смеясь.

К сожалению, я не могла поступить также. От степени несправедливости и идиотизма сложившейся ситуации меня трясло, словно маньяка на электрическом стуле. Со стороны мое состояние скорее всего напоминало идиопатический синдром Паркинсона.

— Ага… Мгм… — емко выдала я, потира виски. — Во-первых, Виссарион, мать твою, Альбертович, я никогда не была на балу. Ни на Зимнем, ни на Весеннем, ни на Летнем! Как-то раз в пятом классе приглашали на Осенний, НО Я ВСЕ РАВНО НЕ ПОШЛА! — взвизгнула я, но тут же себя осадила, глубоко вдохнула, медленно выдохнула и продолжила, — Во-вторых, в этом самом замке я в первый раз и без понятия, где тут подвал! Ну и в-третьих, МЕНЯ НЕТ НА ФЕЙСБУКЕ, ВАСЯ!

— Вика, глупо отпираться, я видел тебя, я знаю, что это была ты!

— Да? А почему не Анджелина Джоли? Не нашел на Фейсбуке? А, да… Она ж не девственница!

Графеныш заметно начал нервничать, желваки на его скулах вращались словно каменные жернова доисторической мельницы. Если бы не всхлипывание Лили за спиной, слышала бы, как скрипят.

— Вась, я не собираюсь тебе ничего доказывать, — уже более спокойно сказала я, — Понятия не имею, когда и кого ты видел, с кем целовался и переписывался, да даже и будь это я, ВСЕ! КОНЕЦ ИСТОРИИ! Я люблю другого человека и не намерена позволять кому-либо вмешиваться в свою жизнь. Я не выйду за тебя замуж. Не стану частью твоего нетипичного дружного семейства. Н-И-К-О-Г-Д-А!

Кажется, где-то глубоко, внутри себя, Вася был готов услышать это. Однако, все равно стоял с печальным видом брошенной у поезда Каштанки, смотря в никуда. Хмурился и что-то определенно обдумывал. Видимо пытался определить, где его дедуктические способности дали сбой. Что ж, тебе действительно есть, над чем подумать!

Легкий ропот пошел по рядам, и на меня устремились недовольные осуждающие взгляды женщин и их мужчин, чьему любимцу, другу и родственнику я посмела разбить влюбленное аристократическое сердечко.

Даже абсолютно уверенная в своей правоте, я почувствовала укол совести, хотя МНЕ стыдится было нечего. Все же захотелось провалиться сквозь паркет и очутиться в горячих объятиях Марка, получая нежное утешения и похвалу за проявленную твердость, сдержанность и правильность совершенного поступка.

Высокие деревянные двери, скрипнули старой телегой, и в зал, словно рыцарь в сияющих доспехах, влетел мой любимый Горский, позади которого, зеленая, как малосольный огурчик, переминалась с ноги на ногу его типа сестра Гретхен!

ГОСПОДИ, СПАСИБО!

— Марк! — кинулась я в его объятия, шепча в душистую шею — Забери меня отсюда, этот граф абсолютный ПСИХ!

Профессор окинул всех присутствующих своим фирменным трудноопределимым взглядом, хотел было открыть рот, но его опередил дедушка Гера, будь он неладен.

— Ох, милая, похоже, вы все же станете частью нашего нетипичного, как вы выразились, дружного семейства.

Я оторвалась от любимой широкой груди и, вопросительно выгнув бровь, уставилась на старика.

— Вижу, вы уже знакомы, но все же, позвольте представить вам еще одного своего внучатого племянника — Марка Робертовича Горского.