Садыя

74

Туманный день действовал на Мухина угнетающе. Он шел по Софийской набережной, и она казалась ему серой, непривлекательной. Летом, уезжая на курорт, в Крым, он однажды тоже шел по этой же Софийской: тогда и краски были другие, и тогда все нравилось Мухину.

Мухин остановил такси. «Нет, дальше все так идти не может…»

Шофер скучающе рассматривал пассажира:

— На вас лица нет. Устали?

— Утомился.

Мухин, облокотившись на спинку шоферского сиденья и положив голову на руки, смутно представлял себе, что произошло.

Рано утром — был выходной день — прямо с аэродрома он поехал к Лебеденко на квартиру. Тот еще спал. Долго и терпеливо ждал он на площадке, когда откроют. Лебеденко был в пижаме, помятый, с тусклым взглядом.

— Проходи, старик, — сказал он с нескрываемым удивлением.

Мухин прошел на кухню; здесь произошел короткий, но все поставивший на свои места разговор.

— Значит, Павлин ничего не смог сделать?

— Не та, милый, обстановка. Павлин больше не работает.

— Что, не работает?

— Видишь ли, — неопределенно сказал Лебеденко, — сейчас я поставлю кофе, ты с дороги, проголодался… Да вот кофейник куда-то жинка засунула. Понимаешь, у Катюши выходной, а жена с дочкой на даче, один и воркую, по-холостяцки. Ну куда она задевала кофейник? Ах, вот он… Ну, пока будет готово, держи рюмку. Армянский, выдержанный, это тебя освежит. Вот лимон.

Мухин без удовольствия выпил.

— Ну, ты мне растолкуй. Я запутался.

Лебеденко тоже выпил, брезгливо поморщился!

— Длинная история…

Помолчал. Взял ломтик лимона, причмокнул и с большим аппетитом засунул его в рот.

— История, в общем, простая. — Лебеденко усмехнулся. — Взяли метлу и, конечно, без всякой жалости вымели, как сор… И вот теперь наш уважаемый Павлин поехал в Сибирь. Холодно ему там будет, браток, холодно, — с издевкой добавил он. — Давно знаю его. Изнежился малый. Привык к креслу мягкому, к секретаршам, к персональной машине, к почестям всяким. А там надо пешочком, самому. Это и не всякий выдержит. Самолюбие уязвлено крепко, знаю. С его самолюбием снова не подняться. Конечно, жаль: когда надо — поедешь, попросишь — сделает без промедления… А у вас с персональными не покончено? Мы отказываемся. Кажется, можно будет купить по сходной цене; жинка бастует. Без машины ни в какую!.. Вот так, старик.

— М-да. — Мухин выпил еще рюмку. — И за печку не ручайся: разваливается.

— Дело рук человеческих распадчиво, — подтвердил ту же мысль Лебеденко. — Но ты не горюй, куда-нибудь приткнемся.

— М-да… куда-нибудь? — И Мухин выпил еще рюмку, — В сельхозснаб? Управляющим сельхозснабом, и то, пожалуй, против будут. В общем, всю эту историю, как говорится, заруби, Мухин, себе на носу.

Мухину больше не хотелось оставаться у Лебеденко.

В такси он уже не размышлял — рисовалась одна картина мрачнее другой, и опять все то же, то же…

— Вы показали направление, а не сказали, куда, — сочувственно сказал шофер.

— Вези в «Гранд-отель».