Самые жестокие женщины в истории

Одри Мария Хилли. Секреты и ложь

История Одри Марии Хилли — одна из самых запомнившихся историй маленького городка Америки 1950‑х годов. На первый взгляд — белые заборчики, все чисто, светло и весело, но за радужным фасадом таятся секреты гораздо более темной природы. Ко времени, когда 12 января 1983 года Одри Мария Хилли была арестована, ее жизнь стала такой мрачной, полной таинственных историй о двойняшках, о неожиданных пожарах, о сфабрикованных некрологах и трагических болезнях крови, что вполне естественно было бы подумать, что весь этот дикий материал был сочинен нестандартно мыслящим американским кинопродюсером Дэвидом Линчем.

Одри Мария Хилли родилась 1 июня 1933 года в маленьком фабричном городке Блю Маунтен. Северная Алабама, во время Beликой американской депрессии. Блю Маунтен не был живописным городком, основной его достопримечательностью являлись хлопковые фабрики. На одной из них работали родители Одри Марии, Хью Фрейзьер и Люсиль Мидс. Они вели тяжелую жизнь вместе, как могли, наскребая на жизнь, и не принимая ничего на веру. Когда родилась Одри Мария, Люсиль не могла позволить себе оставаться дома и ухаживать за ребенком, поэтому она вскоре вернулась на работу, оставляя Марию (так дома называли ребенка) с родственниками. Говорят, Мария была любимым ребенком, которому давалось все, что ее родители могли себе позволить. Они вылезали из кожи, чтобы девочка всегда была хорошо одета и накормлена, что нельзя было сказать о других местных ребятишках. Они твердо решили, что их дочь должна иметь лучшую, более легкую жизнь, чем пришлась на их долю. Помня об этом, когда Марии исполнилось двенадцать лет, старый Фрейзьер решил переехать из Блю Маунтена в немного больший, более космополитический город Америки.

В то время как Блю Маунтен был лишь рабочим районом, в Аннистоне проживало множество владельцев заводов и промышленников. Он также гордился хорошо оборудованной школой, что было особо важно для Фрейзьера, потому что в Блю Маунтене образование, особенно для девочек, было никудышным. Марию записали в среднюю школу, где ее вскоре заметили. Она была умной, хорошенькой девочкой, которая упорно занималась. Мария также вступила в несколько различных школьных клубов, в том числе в клуб «Будущие учителя Америки» и «Коммерческий клуб», который гордился тем, что сводил вместе «деловых женщин будущего», особенно привлекая таких, которые хотели идти в дальнейшем на секретарскую работу. Мария стала популярной среди своих сверстников и обзавелась множеством обожателей, но ее внимание привлекал лишь один юноша.

Фрэнк Хилли стал первой детской любовью Марии. Он тоже был популярен в школе, но происходил из хорошей семьи Аннистона (у него было две сестры, Фрида и Джуэл), поэтому мать Марии пыталась отговорить дочь от этой связи.

После окончания средней школы Фрэнк сразу же ушел на флот. То было время между окончанием Второй мировой войны и началом войны в Корее, и молодого рекрута вскоре направили в гарнизон Гуама. Находясь вдали, Фрэнк, будучи ревнивым человеком, очень переживал, что Мария может встретить кого-нибудь еще, и поэтому в мае 1951 года, когда Марии исполнилось восемнадцать лет, они поженились. Позже Фрэнка направили дослуживать на флоте в Калифорнию, а Мария осталась в Аннистоне. После окончания средней школы, она переехала к мужу. В 1952 году Фрэнка перевели в Бостон, и снова Мария последовала за ним. Вскоре она забеременела, и, так как служба Фрэнка на флоте заканчивалась, пара решила вернуться в Аннистон, где обзавелась домом. Они оба быстро нашли работу, Фрэнк — в корабельном отделе компании «Литейный стандарт», а Мария — в качестве секретаря. Жизнь казалась идеальной. Хилли были обеспечены всем, чего американская семья среднего класса могла только пожелать, и такое счастье обещало длиться вечно. 11 ноября 1952 года родился первенец Фрэнка и Марии, Майкл Хилли.

Если на поверхности все выглядело радужным, то изнутри начали появляться трещины, в особенности финансовые, так как Мария Хилли имела склонность тратить большие суммы денег. На деле все началось еще тогда, когда Фрэнк находился в Калифорнии и присылал свои чеки домой, Марии, чтобы она клала их в банк. Вместо этого жена тратила их, ей постоянно требовалось докупить еще одежды, улучшить мебель, поставить современное кухонное оборудование. Фрэнк зарабатывал деньги, а Мария покупала что-нибудь новенькое. Вместо того чтобы решиться и начать контролировать расходы, Фрэнк посчитал, что легче дать Марии поступать по-своему. Она хотела самого лучшего, так пусть получит самое лучшее. Кроме того, он преуспевал на работе.

Пока деньги поступали с двух сторон, у Марии с Фрэнком не было проблем с оплатой счетов, покупкой детям всего, что им было нужно (к тому времени у них появилась еще и дочь — Кэрри), то есть они жили в достатке, если не сказать в роскоши. Однако расточительность Марии постепенно подтачивала семейный бюджет и Фрэнк, наконец, решил вмешаться. Но вместо того чтобы одуматься и умерить траты, Мария Хилли наняла почтовый ящик и стала адресовать свои счета туда, чтобы муж не видел, как много она тратит. Счета множились, как и размеры кредитов, которые некоторые магазины ей охотно предоставляли благодаря тому, что она была женой Фрэнка и, следовательно, ей можно верить. К 1974 году долг Марии перерос все разумные пределы и стал равен сумме, которую они с Фрэнком зарабатывали. В их отношениях наметилась трещина, и положение обострялось еще тем, что к этому времени Фрэнк начал болеть.

Фрэнк Хилли, который не имел ни одного дня пропуска работы по болезни за всю свою жизнь, теперь часто страдал приступами тошноты. Он также постоянно чувствовал утомление и с трудом поднимался с постели по утрам. К маю 1975 года он обратился к врачу, но хотя ему прописали схему приема лекарств, ничто, похоже, не могло облегчить его страданий и тем более избавить от болезни. Фрэнк к тому же узнал, что у его жены роман с одним из его боссов, Уолтером Клинтоном. «Однажды мне стало плохо на работе, — рассказывал Фрэнк Хилли своему сыну Майклу, — и я рано пришел домой. Твоя мать была в постели с Уолтером Клинтоном»[6]. Будучи человеком не скандальным, Фрэнк Хилли решил все забыть и ничего не обсуждать ни тогда, ни позднее. Кроме того, Фрэнк чувствовал себя таким больным, что не имел сил ругаться с Марией. Именно в это время она начала лечить мужа уколами. Фрэнк Хилли, объясняя ситуацию своей сестре Фриде, сказал, что уколы были частью его лечения, того, что назначил доктор. Но, несмотря на все усилия, здоровье Фрэнка не улучшалось. Наконец его положили в госпиталь, где поставили диагноз — инфекционный гепатит. Доктора были абсолютно сбиты с толку симптомами болезни Фрэнка. Они не понимали, что с ним, и в результате его состояние быстро ухудшалось. Майкл Хилли, который к этому времени уже женился и учился в Христианском колледже в Атланте, едва смог узнать отца. И физически, и умственно Фрэнк стал другим человеком. Он то терял сознание, то приходил в себя, ужасно страдал от головных болей, приступов тошноты и иногда от страшных и странных галлюцинаций.

Фрэнк Хилли умер 25 мая 1975 года. Диагноз инфекционный гепатит ни у кого не вызывал сомнений, и меньше всего у семьи. Через два дня после смерти Фрэнка похоронили на кладбище Фореслоун Гарденс.

Став вдовой. Мария получила страховку за жизнь мужа. Это не была огромная сумма, она составляла 30 тысяч долларов, но, если бы ее вложить с умом, она могла бы быть вполне достаточной. Однако, никогда не ограничивавшая себя в тратах, Мария купила новый автомобиль, новую одежду и ювелирные украшения. Она также потратила много денег на подарки детям, и когда ее сын с молодой женой, Тери, переехал жить в свой район, она пригласила их жить с собою. В это время с Марией Хилли жила также ее мать, Люсиль, которой вскоре после смерти Фрэнка был поставлен диагноз — рак. Кэрол Хилли также еще жила дома. По идее всех их могло бы связать и даже сплотить пережитое горе, однако, как ни печально, в реальности ничего подобного не происходило. Мария и Кэрол постоянно ругались; они не могли, или не хотели, смотреть на вещи одними глазами, и кроме того, Мария в поисках душевной поддержки полностью оперлась на Майкла. Это не помогало ее взаимоотношениям с женой сына, которая, переехав в дом свекрови, чувствовала себя все хуже. Тери Хилли четыре раза забирали в госпиталь, пока она жила с Марией, и дело закончилось выкидышем. В конце концов, Тери с Майклом нашли собственную квартиру, но в ночь перед тем, как они собирались переехать в свой новый дом, в доме Марии произошел пожар и, к ужасу молодых супругов, Мария, Кэрол и Люсиль переехали вместе с ними.

Там кошмары не закончились. В следующие несколько месяцев огонь стал постоянным спутником Марии. Например, когда дом Марии был готов к вселению, сгорели апартаменты, примыкающие к квартире Майкла и Тери, задев их жилье тоже. Майклу и Тери пришлось переезжать назад вместе с Марией. Разыгрывалась какая-то черная комедия, только без веселья. Дальше стало еще хуже.

В январе 1977 года Люсиль Фрейзьер умерла, и за этим последовал непрерывный ряд все более странных событий, сосредоточившихся именно в доме Хилли. Сразу после смерти Фрэнка Хилли, Мария заявила о ряде мелких краж из дома. Теперь, когда умерла Люсиль, воры принялись за старое. Кроме того, Мария заявила также об утечках газа, а в одном случае заявила даже, что обнаружила в туалете холла пожар. Вдобавок ко всему у соседки Марии, Дорис Форд (от дома которой у Марии были ключи), также начали случаться мелкие неприятности. Она рассказала полиции о множественных утечках газа в своем доме, а еще обе женщины начали сообщать о странных телефонных звонках, которые донимали их в любое время дня и ночи. Все это было слишком странно, слишком много оказалось совпадений. И все-таки, хоть полиции и удалось проследить, что несколько беспокоящих Дорис звонков поступило с той фабрики, где работала Мария, не нашлось достаточно улик, с которыми Марии можно было бы предъявить что-либо существенное.

В 1978 году Мария с Кэрол решили переехать во Флориду и жить там с Майклом и Тери. Но план не удался, и вскоре после возвращения в Аннистон она с дочерью переехала к сестре Фрэнка Фриде.

С тех пор как умер Фрэнк, Мария Хилли, по-видимому, очень хорошо прочувствовала, как много может случиться в жизни неладного, и поэтому оформила несколько различных страховых полисов. Они включали страховку от пожара, от рака и от краж, а также страховку жизни. Но самое странное, что Мария составила полисы страхования жизни обоих своих детей.

Кэрол Хилли почувствовала себя плохо примерно с апреля 1979 года. Хотя она никак не связывала свою болезнь с болезнью, которой страдал ее отец, она также испытывала приступы тошноты и все нарастающую усталость. Ее также постоянно рвало. Симптомы болезни со временем не ослабевали, они все сильнее давали о себе знать. Не желая признавать поражение, Кэрол решила переехать в собственную квартиру. В конце концов, ей всего девятнадцать лет, и для нее было очень важно получить некоторую независимость и встать на собственные ноги. Но она не учла такого мощного фактора, как свою мамочку которая постоянно приходила в ее квартирку, делая вид, что заботится о дочери. Мария готовила для Кэрол, покупала ей лекарства, беседовала о ней с докторами, сделав себя абсолютно необходимой. И все-таки, несмотря на несколько курсов лечения в региональном медицинском центре Аннистона, здоровье Кэрол не улучшалось. Именно на этом этапе лечащий врач Кэрол предложил Марии показать дочь психиатру из Бирмингэма, доктору Джонз Элмору. По рекомендации доктора Элмора Кэрол положили в психиатрическую палату Карравайского особого госпиталя. В то время это казалось слишком серьезным шагом, но впоследствии оказалось, что такой шаг явился счастливым спасением. Когда Мария Хилли вернулась в Аннистон, она получила не только выплаты по нескольким страховкам, но также возобновила ряд сложных взаимоотношений и открыла большое количество быстрорастущих счетов.

Возникшие отношения касались владельца местной строительной компании Харольда Дилларда, для которого она выполняла какую-то работу с частичной занятостью, и ее старого школьного друга Кэлвина Робертсона. Она сообщила Робертсону, что ей поставили диагноз рак, но она не может позволить себе очень дорогого лечения, которое необходимо, чтобы у нее оставался шанс выжить. Робертсон, который всегда был расположен к Марии, сразу же выслал деньги. Вскоре Мария ответила, что совершилось чудо, — ее вылечили.

За три года, прошедших после смерти Фрэнка, Мария истратила все страховые деньги и продала дом семьи. Но даже после этого ей не хватало денег на жизнь. Вместо того чтобы сократить свои траты, она купила дочери несколько дорогих предметов мебели, когда Кэрол переехала в свою новую квартиру. Неудивительно, что чеки вернули, и банк выставил обвинение. И, будто одного этого недостаточно, одна из подруг Марии начала подозревать, что в уходе Марии за Кэрол что-то не так.

Эва Коул познакомилась с Марией Хилли в Первой христианской церкви, где Эва преподавала в воскресной школе. Женщины быстро подружились, поэтому для Эвы было естественным навестить Кэрол в госпитале, чтобы поинтересоваться ее самочувствием. Кэрол случайно упомянула, что мама делает ей какие-то уколы, что, как вспомнила Эва Коул, Мария делала и прежде, в начале болезни Кэрол. Зазвучал тревожный набат, и Эва, чтобы успокоить свои сомнения, позвонила тете Кэрол, Фриде. Та, в свою очередь, позвонила Майклу. Так совпало, что у Майкла уже появились собственные подозрения по поводу своей матушки. Учитывая смерть отца, он сильно расстраивался из-за болезни Кэрол. Он был настолько расстроен, что связался с местным следователем по делам о насильственной смерти и попросил его об эксгумации тела отца. Теперь, получив информацию тети Фриды, он был по-настоящему озабочен. Майкл немедленно позвонил доктору Элмору в госпиталь, хотя и не верил, что Кэрол травят, но попросил прекратить визиты матери к сестре. Но это было легче сказать, чем сделать. Мария Хилли была не из тех, кому легко перейти дорогу, и, узнав о планах доктора Элмора, она немедленно забрала дочь из Карравайского госпиталя и поместила ее в университетский госпиталь Алабамы, где Кэрол передали заботам доктора Брайана Томпсона.

К несчастью для Марии, почти сразу же после того, как она перевела Кэрол в новый госпиталь, полиция арестовала ее за подложные чеки, которые она подписала.

Майкл Хилли ухватился за факт отсутствия матери и потребовал, чтобы Карол обследовали на наличие яда. Хотя это и звучало дико, доктор Томпсон все-таки согласился. Прежде всего он осмотрел ногти Кэрол на руках и на ногах на наличие следов, известных как линии Олдриджа — Миза, точных признаков наличия мышьяка. Результаты оказались положительными, и при дальнейшем обследовании в организме Кэрол Хилли обнаружилось высокое содержание мышьяка.

Это открытие побудило Майкла снова связаться со следователем по делам о насильственной смерти. Он написал Ральфу Филлипсу письмо, высказав свои подозрения по поводу отравления мышьяком Кэрол и безвременной кончины своего отца и бабушки. «Я думаю, что она делала уколы мышьяка моему отцу, раз она, бесспорно, делала их моей сестре»[7]. Майкл также написал, что, по его мнению, мать страдает психическим расстройством, и он хочет помочь ей, но для этого надо точно знать, что она натворила. К счастью для него, Мария в этот момент все еще находилась в заключении, и поэтому он смог провести расследование без помех.

26 сентября 1979 года Марию Хилли допросили по поводу смерти ее мужа и матери, а также отравления дочери. Она пыталась изворачиваться, но после двух часов допроса призналась, что делала Кэрол уколы и дома, и в больнице. В то же самое время Фрида сходила на квартиру Кэрол и нашла там небольшую бутылочку с неизвестной жидкостью. Анализ жидкости показал, что это мышьяк. Хоть этого было достаточно для осуждения, 3 октября 1979 года эксгумировали тело Фрэнка Хилли. Токсикологический отчет показал в тканях тела наличие огромного количества мышьяка. Затем эксгумировали тело Люсиль Фрейзьер, и опять полиция обнаружила в ее теле следы мышьяка, хотя было подчеркнуто, что убил ее все-таки рак.

В октябре 1979 года Одри Марии Хилли предъявили обвинение в убийстве мужа и попытке убить собственную дочь. Любопытно, что ее сын обратился к нескольким друзьям семьи помочь ей собрать залоговую сумму, которая, учитывая, что Мария находилась в тюрьме за убийство, оказалась очень низкой — всего десять тысяч долларов.

Ее освободили 11 ноября и, ее адвокат, Вилфорд Лейн, предложил остановиться где-нибудь в мотеле в Бирмингаме, чтобы избежать приставаний прессы. Через несколько дней Мария сказала Лейну, что боится, как бы сестры Фрэнка не пришли за ней. Они хотят ее крови, заявила она и уговорила Лейна сменить отель. Лейн согласился, но 18 ноября он с женой решил нанести Марии неожиданный визит. Лейна ошеломило то, что он увидел. Комната была разорена, повсюду разбросаны одежда и другие предметы. Мария исчезла вместе с кредитными карточками и чековыми книжками, и единственным следом ее пребывания была написанная от руки записка, в которой говорилось: «Лейн, вы направили меня прямо к ней. Я свяжусь с вами». Естественно, подразумевалось, что одна из сестер Фрэнка нашла Марию, но никто не поверил в эту версию, догадываясь, что Мария просто исчезла, чтобы начать новую жизнь где-нибудь еще. По совпадению, в тот же самый день, когда исчезла Мария, Кэрри Хилли (мать Фрэнка Хилли) умерла от рака, но испытания, проведенные на пряди ее волос за несколько недель до смерти, показали наличие мышьяка.

Теперь к действиям приступило ФБР. Было выпущено множество описаний сбежавшей. «Миссис Хилли, — говорилось в описании, — 5 футов один дюйм ростом, вес 110 фунтов. Глаза зеленые, волосы каштановые. Особая примета — шрам на суставе пальца.» Но неуловимая миссис Хилли нигде не объявилась. Единственной зацепкой для ее нахождения была кража, которая произошла в Блю Маунтен, через несколько дней после ее исчезновения. Был украден автомобиль, принадлежащий тете Марии, Маргарет Ки, а также кое-что из ее одежды. Позднее автомобиль обнаружился в Мариетте, Джорджия, и ФБР смогло проследить Марию до мотеля в Саванне, но когда они туда добрались, беглянка уже исчезла. Немного позже полицейские сделали вывод, что Мария, по-видимому, начала новую жизнь, работая в качестве секретарши. Они знали ее как идеального работника и предположили, что она никогда не согласится на работу ниже своих способностей. Они также понимали, что Хилли продолжит вести комфортную жизнь и, учитывая прошлое, будет очень внимательна к своей внешности, и вероятно регулярно станет посещать салоны красоты. Кроме того, ФБР также выдвинуло теорию, что Мария Хилли может страдать расстройством личности, и 16 октября 1980 года в «Нью-Йорк Таймс» появился следующий заголовок: «БЕГЛЯНКА-ОТРАВИТЕЛЬНИЦА МОЖЕТ ИЗМЕНЯТЬ СВОЮ ЛИЧНОСТЬ». В статье указывалось, что «беседы с друзьями и родственниками миссис Хилли привели (ФБР) к мнению, что она может выдавать себя за другую персону. ФБР также сообщило, что она использовала множество имен, среди них Менди Хилли. Джулия Хилли, М. Ф. Хилли и Маргарет Ки, настоящее имя своей тети.

Как бы то ни было, не подлежало сомнению одно — Мария Хилли где-то начала новую жизнь. Но где она остановилась? Ответ находился в Форте Лодердейле, Флорида, где в феврале 1980 года Мария познакомилась с Джоном Хоманом.

Хоман был успешным бизнесменом, младше Марии на несколько лет. Она сказала новому знакомому, что ее зовут Линдсей Робби Ханнон, ей тридцать пять лет и она из богатой техасской семьи. Кроме того, она рассказала Джону, что была замужем, но ее муж умер после страшной автомобильной аварии, которая унесла жизни и двоих ее детей. Наконец, она сообщила Джону, что у нее у самой очень плохо со здоровьем.

Через месяц после знакомства Мария и Джон начали вести общее хозяйство и, как и предполагало ФБР, Мария нашла себе хорошую работу в бухгалтерской фирме в Вест Палм Бич. А в октябре пара решила перебраться в Нью-Хэмпшир. Это был новый старт для обоих, и поэтому Джон нашел им дом в небольшом городке Марлоу. В мае 1981 года они поженились. Вскоре Джон приступил к высокооплачиваемой работе в компании, изготавливающей детали для ювелирного производства, а Мария нашла себе работу администратора в компании с названием «Центральная крепежная корпорация». Она успешно продвигалась по карьерной лестнице, и большинство сотрудников считали, что с ней приятно работать, хотя в то же время замечали, что она вроде бы много болеет. Из дальнейших разговоров с ней, они выяснили, что их новая коллега, которую они знали как Робби Ханнон, умирает. Она рассказала им что-то о редкой болезни крови; несколько раз она уезжала из города лечиться. Робби Ханнон также рассказала своим коллегам о сестре-двойняшке по имени Тери. Тери Ханнон все еще жила в Техасе и нашла там для Робби какое-то лечение. Наступило критическое время, — Робби не становилось лучше, и это была ее последняя надежда.

В начале сентября 1982 года Робби/Мария оставила мужа в Нью-Хэмпшире и отправилась, как планировалось, в Техас, но в конечном итоге пробыла в Далласе всего три дня, после чего отправилась в свое старое убежище во Флориде. Оказавшись в солнечном штате, она зарегистрировалась в агентстве по найму как Тери И. Мартин. Она также перекрасилась в блондинку соломенного цвета. Она во всех отношениях превратилась в другого человека; новая внешность, новое имя. Агентству по найму не потребовалось много времени, чтобы найти Тери/Марии работу секретарши в Службе исследования солнца. И было лишь вопросом времени, когда Мария снова начнет лгать. На этот раз она рассказала своему боссу, Джеку Мак-Кензи, что у нее есть сестра-двойняшка по имени Робби, которая живет в Нью-Хэмпшире. К несчастью, Робби не только недавно перенесла удар, но также больна раком. Так как они двойняшки, объясняла Тери, они очень близки, и она чувствует себя обязанной ухаживать за Робби, чего бы это ей ни стоило. Через несколько недель Тери позвонила Джеку Мак-Кинзи и сказала, что не может выйти на работу, потому что ей нужно возвратиться назад в Нью-Хэмпшир. Увы, ее сестра умерла, она решила остаться рядом с ней и поэтому не вернется во Флориду.

Кто-нибудь может решить, что на этом Мария Хилли остановится и прекратит лгать. В конце концов, история как-то завершилась, но «достаточно» для обычных людей никогда не было достаточным для Марии.

10 ноября 1982 года, разыгрывая, что она Тери, Мария позвонила мужу, Джону Хоману, чтобы сообщить ему, что его жена Робби умерла. Затем Мария сказала, что она хотела бы познакомиться с мужем своей сестры и поэтому на следующее утро прилетит в Нью-Хэмпшир; может быть, они смогут утешить друг друга?

Невозможно себе представить, что Джона Хомана одурачили настолько, что он поверил, будто женщина, которая объявила себя сестрой-двойняшкой его жены, была тем, кем представилась. Но он попался и признался, что понял свою ошибку только когда Тери/Робби/Марию наконец арестовали в 1983 году. Кроме того, Тери и Робби, якобы были близняшками, а Тери все-таки была не похожа на его жену из-за соломенного цвета волос, она была худее Робби и ходила, слегка сутулясь.

Приехав к своему шурину, Тери предложила, чтобы они с Джоном поместили в местной газете, «Keene Sentinel», некролог[8]. При сложившихся обстоятельствах, предложение не было удачным, но эта внешне безобидная заметка свидетельствовала, что Робби Хоман, умершая «после долгой болезни», появилась для того, чтобы доказать, что Мария Хилли в конце концов уничтожена.

Теперь Тери/Мария переехала к Джону Хоману под видом утешительницы. Она нашла работу в книжном издательстве печатной компании, расположенной в Вермонте, сразу за границей штата. Казалось, все устроилось и нормализовалось. Но только до тех пор, пока бывшие коллеги Робби Хоман по работе не увидели в «Keene Sentinel» некролог и не начали задавать вопросы.

Тери посетила «Центральную крепежную корпорацию», чтобы поблагодарить коллег Робби за их поддержку во время тяжелой болезни сестры. Но как только она вошла в здание, несколько человек решили, что Тери и Робби — одна и та же женщина. Теперь, с появлением некролога, они начали расследовать факты. Сначала они попытались дозвониться в больницу, в которой, как предполагалось, тело Робби было оставлено для медицинских исследований, но обнаружили только, что такой больницы не существует. Затем они обнаружили, что церковь в Техасе, к которой принадлежала Робби, также полная фикция. Как ни странно, сотрудникам Робби не удалось также получить запись полиции в Далласе о смерти Робби, которая должна была быть зарегистрирована. Казалось, они оказались в фильме Альфреда Хичкока. Чем больше они копали, тем темнее все становилось, и в конечном счете не зная, куда повернуть дальше, они отправились к главе «Центральной крепежной корпорации» Рону Оджа:

Оджа начал свое собственное расследование, но раскрылись лишь те же самые непривлекательные факты: что женщина, известная им как Робби Хоман/Тери Мартин каким-то образом пытается совершить обман. Рон Оджа позвонил в полицию, полицейские опросили большинство людей, которые работали с Робби Хоман. Кроме того, полиция тоже подняла некролог, придя к тому же заключению, что и все остальные.

12 января 1983 года Тери Мартин была арестована в книжном издательстве. Полиция спросила ее имя, и, согласно их записи, она ответила невозмутимым тоном что ее зовут Одри Мария Хилли. Она также добавила, что она сбежала от правосудия и хочет вернуться в Алабаму, и что она обвиняется в мошенничестве. Конечно, когда проверили эту информацию, полиция открыла истинную причину, почему Мария Хилли сбежала от правосудия, ее вернули в Аннистон, чтобы там представить перед судом.

На этот раз залог был установлен в 320 тысяч долларов, и неудивительно, что не нашлось желающих внести его. Однако что потрясло всех, так это желание Кэрол Хилли посетить мать. После первого визита в тюрьму, дочь навещала Марию еще много раз, оказывая матери моральную поддержку.

В мае того же года Мария Хилли предстала перед судом за убийство мужа и попытку убить дочь. Главным свидетелем обвинения была, конечно, Кэрол Хилли, и как решила команда защиты Марии, наилучшим способом атаки было попытаться доказать, что Кэрол — морально неустойчивая девушка, принимающая наркотики, которая принимала мышьяк, пытаясь совершить самоубийство. Томас Харман, защитник Марии, сказал: «У нас есть доказательства, что Кэрол Хилли часто пользовалась наркотиками… что Кэрол Хилли на деле или лесбиянка, или была вовлечена в гомосексуализм. Кроме того, мы надеемся доказать, что у Кэрол Хилли были по меньшей мере три попытки совершить самоубийство».

Слава богу, стратегия защиты провалилась, — Кэрол Хилли не только выдержала атаку, но холодно и спокойно давала показания. Ряд свидетельств представила суду сестра фрэнка Хилли, Фрида, которая показала, что ее брат говорил, будто Мария делала ему уколы, когда он болел. Но самый сильный удар защите нанесла сама Мария Хилли. Она почему-то забыла, что в 1979 году давала полиции большое интервью, записанное на пленку, где признавалась, что делала своей дочери уколы. Во время этого интервью Мария также признавалась, что она психически неустойчива и, вероятно, нуждается в медицинской помощи. Когда обвинитель предъявил пленку в качестве свидетельства, суд над Марией Хилли благополучно закончился.

8 июня 1983 года Одри Мария Хилли была признана виновной в убийстве Фрэнка Хилли и в покушении на Кэрол Хилли, и на следующий день она получила пожизненное заключение плюс еще двадцать лет. Ее перевезли в женскую тюрьму Тутвилер в Ветумпке, штат Алабама, где в 1983 году классифицировали как среднеопасную заключенную, а в 1986 году переклассифицировали как минимально опасную. В качестве таковой она подпала под программу нахождения днем вне тюрьмы. A 19 февраля Хилли удостоилась еще большей привилегии: трехдневного отпуска, который она использовала, чтобы навестить своего мужа, Джона Хомана. Проведя с ним два дня в отеле, она сказала Хорману, что собирается навестить могилы родителей и встретится с ним позднее в ресторане. Мария Хилли никогда больше не объявилась. Конечно, по возвращении в номер Хоман нашел записку, написанную рукой Марии Хилли: «Дорогой Джон, надеюсь, ты сможешь простить меня. Я собираюсь исчезнуть. Так будет лучше для всех. Мы будем снова вместе. Пожалуйста, дай мне час на то, чтобы выбраться из города. Записку уничтожь».

Через четыре дня, 27 февраля, в «Лос-Анджелес Таймс» сообщалось следующее:

«Черная вдова попалась в собственные сети — Одри Мария Хилли, которую на три дня отпустили из тюрьмы навестить в отеле второго мужа, была грязной и вела себя неадекватно, когда ее нашли в четверг на крыльце какого-то дома в сельской местности. Через три с половиной часа доктора объявили Хилли умершей, указав на отсутствие одежды и гипотермию в качестве основной причины смерти.»

То была постыдная, печальная смерть для любого, не говоря уже об Одри Марии Хилли — великой актрисе в организации побегов и сильной женщины. Но ее смерть, вероятно, больше говорит о ее жизни, чем что-либо другое, потому что она показывает собою, насколько неустойчива психически должна была быть Мария в течение всей своей сверхпутаной и путающей все карты жизни.