Самые жестокие женщины в истории

Королева Ранавалона I. Кровавая Мэри Мадагаскара

Расположенный на юго-восток от Африки лежит восхитительно прекрасный остров Мадагаскар. Первоначально португальские исследователи, которые отплыли 2 марта 1500 года из Лиссабона для изучения Индийского океана и поиска путей доставки пряностей, назвали его островом Святого Лаврентия. Флотилией из тринадцати кораблей командовал Педру Алвариш Кабрал. 10 августа случилось несчастье, и один из кораблей под командованием Диего Диаса отбился от флотилии из-за шторма. Выискивая, куда бы зайти, пока не кончится плохая погода, Диас увидел не обозначенную еще на карте землю.

На самом деле, первые двуногие существа, которые ступили на мадагаскарскую землю, прибыли много тысяч лет назад и, вероятно, из таких разных концов света как Индия, Ява, Аравийский полуостров и Африка. Но, как случается у первопоходцев, португальцы решили, что они открыли этот остров, и бросились назад в Европу, чтобы сообщить добрую весть. Внезапно Франция, Англия и Голландия предъявили права на то, что по общему мнению могло стать жирным куском собственности. Остров описали как «рай на земле», изобилующий такими необычайными созданиями, как лемуры, фруктовые летучие мыши, хамелеоны, золотые лягушки и гигантские кукушки. Бог благословил Мадагаскар также обширными полосами тропических лесов пахотными землями. Поэтому не вызывает удивления, что каждый хотел иметь кусок этого райского места, и хотя местные племена время от времени пытались отбить вторжение европейцев, Европе удалось захватить опорные пункты. В 1642 году кардинал Ришелье приказал, чтобы Мадагаскар был отдан Франции, и с этой целью на юго-востоке острова создали военный опорный пункт Фор-Дофен. Военную экспедицию назвали Компания де л'Ориенти и ее главной целью было использовать остров по всем возможным направлениям. В Фор-Дофене обосновались также несколько миссионеров католиков, но миссионеров убили, и французы мало преуспели в своем влиянии на местное население.

Успех иностранцев, осевших в стране, связывается в основном с именем короля Андрианампоинимерина. К 1794 году Мадагаскар и его население уже насытились войной, поэтому чрезвычайными дипломатическими усилиями Андрианампоинимерина собрал и объединил сколько смог племен, чтобы образовать единое королевство Мерина, которое расположилось на центральном плато острова. Кроме того, он наградил каждого из своих подданных куском земли, на которой тот мог выращивать урожай, добившись таким образом, чтобы ни один человек не страдал от недостатка пищи. К 1817 году сын Андрианампоинимерины, король Радама I, следуя по стопам отца, смог также установить дружеские отношения с представителями нескольких основных европейских стран, и к 1818 году начал даже допускать в страну британских миссионеров. Не афишируя своих взглядов, миссионеры смотрели на аборигенов почти как на дикарей, живущих в абсолютной скверне. Но Радама, будучи грамотным, свободомыслящим монархом, тем не менее страстно желал модернизировать свою страну. В итоге он оперся на британцев, чтобы сделать свои войска боеспособными. Он также хотел распространить свои реформы на социальную и политическую сферы жизни, и поэтому организовал парламентский кабинет по образу и подобию западного и разрешил визит членов протестантского миссионерского общества.

Первыми прибыли два миссионера валлийца — его преподобие Дэвид Джонс и его преподобие Томас Беван — которые добирались сюда из Британии через Маврикий и привезли с собой своих жен и детей. Они высадились в Тамасине, на восточном побережье Мадагаскара, в октябре — самом жарком месяце года, когда тропические штормы разносят даже береговую линию. То было зловещее начало, и один за другим члены маленькой группки слегли от болезни, известной тогда как «береговая лихорадка», и называемой теперь малярией. В то время не знали способа лечения этой болезни, и в течение двух месяцев умерли все, кроме его преподобия Джонса, который быстро вернулся назад на Маврикий, не произнеся ни одного слова проповеди.

Но не таким человеком был Джонс, чтобы легко принять поражение; восстановив силы, он написал в лондонское миссионерское общество, чтобы ему прислали новых рекрутов для повторного осуществления его программы. В апреле 1820 года (гораздо более прохладное, более умеренное время года) на остров высадилась новая группа и медленно, но настойчиво начала прокладывать свой путь в глубь острова, к столице. Через пятнадцать дней сражения с тропическим лесом они, наконец, прибыли и незамедлительно получили аудиенцию у короля Радамы I. Король санкционировал их просьбу устроить школу, чтобы не только произносить там проповеди, но и учить читать и писать. То была революционная идея, потому что у малагаси не было письменной формы языка и Дэвиду Джонсу пришлось пройти долгий путь, чтобы создать письменность. Но к 1825 году дело было сделано, и с этого момента миссионеры начали пере-водить проповеди на малагасийский язык, начав с проповеди Святого Луки. В этом рискованном предприятии их поддержали друзья в Англии, которые выслали немного печатной прессы и большой запас чернил и бумаги.

К середине 1820‑х годов Дэвид Джонс умудрился перевести и напечатать весь Новый Завет, но хотя это и было громадным достижением само по себе, это было ничто в сравнении с трудностями научить туземцев философской концепции таких слов как, «грех» или «спасение». Тем не менее миссионеры усердно работали над своей задачей и достигли определенного успеха. Кроме того, они продолжали переводить остальную Библию и наконец завершили полное издание, которое гордо переплели в кожу и начали вручать каждому малагаси — мужчине, женщине или ребенку, кто бы ни попросил.

Но равновесие, установившееся в отношениях между туземцами и иностранцами, к сожалению, длилось недолго. Король Раджа начал слабеть, и в 1828 году после продолжительной болезни умер в возрасте тридцати шести лет. Радама и его жена, королева Ранавалона, не имели детей, и поэтому его племянник, мальчик по имени Ракотобе, стоял первым в ряду имеющих право на трон. Предвидя трудную борьбу за власть, несколько министров правительства попытались скрыть известие о смерти короля Радамы, надеясь, что это поможет Ракотобе успеть взять власть в свои руки, прежде чем его политические противники смогут его обойти. Но как долго можно сохранить в тайне смерть мужа от его собственной жены? Менее чем через двадцать четыре часа после смерти Радамы молодой армейский офицер по имени Андриамихайя отрапортовал о смерти короля Ранавалоне, которая в свою очередь начала быстро распространять слух, что «идолы», к которым все малагаси обращались за руководством в делах, выбирают королевой ее, а не Ракотобе. Как только дезинформация дошла до людей, Ракотобе и все его сторонники были зарезаны. Это жестокое деяние побудило одного комментатора девятнадцатого века описать нового монарха как «рвущегося к трону, пусть даже через резню»[41].

Потом, когда убийства закончились, Андриамихайя был награжден за свои услуги, его возвысили до главнокомандующего армии. Кроме того, ему также было присвоено официальное звание любовника королевы, хотя ни на одной из этих ролей он не задержался надолго, потому что вскоре его обвинили в государственной измене и тут же казнили.

Ранавалона родилась примерно в 1782/90 году в племени менабе, король которого правил западной частью острова; несмотря на упорные усилия Андрианампоинимерины и Радамы I объединить различные кланы Мадагаскара, остров все еще был разделен на четыре различные королевства. В центральной части плато находилось королевство Мерина, на юге — королевство Бетсилео. Также существовали империя Бетсимисарака и королевство Менабе. Не сумев объединить это последнее королевство с Мериной, Радама решил, что наилучшим политическим шагом в этом направлении станет женитьба на старшей дочери Андриан-Тсала-Маньяки и его жены Рабодо Андриан-Тампо. Первые годы их союза о Ранавалоне вообще не говорили, упоминали лишь, что она имеет необычную внешность. Возьмем для примера описание ее портрета романистом Джорджем МакДональдом Фрейзером, который, как говорили, хоть и писал художественную литературу, строил свои произведения на фактическом материале: «Ей было, вероятно, где-то от сорока до пятидесяти, круглолицая, с коротким прямым носом, красивыми бровями, широкогубым ртом; с черной, как смоль, рыхлой кожей. А потом вы встречали ее взгляд, и вас внезапно пронизывало холодом от страха, вы понимали, что все слышанное о ней — правда, испытываемое потрясение не нуждалось в дальнейших пояснениях. Глаза были маленькие, яркие, немигающие, как у змеи, жестокие, с выражением злобности в глубине, они вселяли ужас»[42].

С самого начала Ранавалону ненавидели и боялись все, кто ее знал. «British Quarterly» называла ее «Диоклетианом наших дней», вспоминая римского императора, который уничтожал христиан. До наших дней Ранавалону I называют или современной Мессалиной, или Кровавой Мэри Мадагаскара (по аналогии с Кровавой Мэри Тюдор Английской), или алой королевой Ранавалоной. Она полностью уничтожила иностранное влияние, будь то британское, датское или французское. В своем отношении к иностранцам она была не одинока, потому что десятью годами ранее Самюэль Копланд описывал людей Мадагаскара как «Авраамовых детей», которые были развращены и испорчены европейцами. Действительно, Копланд чувствовал, что миссионеры, и через них сама Великобритания, «обесчестила, оскорбила и предала»[43] людей малагаси. Ранавалона думала так же, и все-таки, несмотря на ярую ненависть, она терпела миссионеров из-за того, что нуждалась в различных знаниях, которыми они обладали. В особенности ее завораживало мыло, и она пообещала миссионерам, что, если они научат ее народ мыловарению, они смогут остаться. Ее стремление овладеть способом чистить одежду без сомнения проистекало из обычая, который она ввела вскоре после захвата трона. Королева Ранавалона I принимала ванну на балконе, обращенном в сторону города. Голая, если не считать шляпы, она получала неимоверное наслаждение, когда сидела в лохани, а рабы мыли ее перед обожающей толпой, которая стояла внизу, хлопала и одобрительно приветствовала ее. Но то была не единственная ее причуда. Несмотря на ненависть ко всему французскому, Ранавалона со страстью собирала все живописные портреты Наполеона, которыми украшала стены своего дворца; ее одежда чаще всего представляла собою немыслимую смесь различных фасонов и материалов (тафта и шотландка были самыми любимыми), кроме того, она обожала устраивать балы.

Каждый год в свой день рождения и в день восхождения на трон дворцовые сады украшались, и все, кто что-то представлял собою в обществе малагаси, приглашались присоединиться пиру, где потреблялось огромное количество алкоголя.

А что же мыло и миссионеры? После того как Ранавалона объявила о своем интересе, миссионеры быстренько состряпали подходящий рецепт, купив тем самым несколько дополнительных месяцев проживания на острове. Однако, как только секретный рецепт был получен, истинная ненависть Ранавалоны к посторонним поднялась на поверхность. Кроме мыла она не увидела ничего полезного в том, что принесли с собою миссионеры, а их религию она считала особенно отвратительной. Христиане относились враждебно к древним обычаям и верованиям островитян, и поэтому при помощи своего премьер-министра Раинихаро (который по слухам получил свое назначение в правительстве за то, что спал с монархиней). Ранавалона начала постепенно, один за другим, издавать эдикты, запрещающие обряды крещения, причастия, венчания и церковные службы. Наконец, в июле 1830 года она призвала свое население в столицу Антананариво (что означает или «Город тысячи городов», или «Город тысячи солдат»), где собралась сделать заявление. Внезапно все дороги в Антананариво оказались забиты людьми. Мужчины, женщины и дети шли несколько дней, чтобы прибыть к месту назначения вовремя и услышать, что хочет сказать им их королева. И они не были разочарованы. В назначенное время от дворца на холме спустился отряд солдат с длинными серебряными копьями, за ними толпа рабов несла платформу, на которой восседала королева Ранавалона, укутанная с головы до ног в яркий пурпур. То было впечатляющее зрелище, и оно становилось еще величественнее, когда люди, мимо которых следовала королева, распластывались на земле. Понемногу процессия достигла королевского сада Андахало, и там, с высокой платформы, окруженной вооруженной охраной, королева произнесла свою речь:

«Меня предупредили, что Библия порочна. Она учит, что есть новый король — Бог, и его премьер-министр, Иисус Христос, его сын. Они пытаются уговорить моих подданных стать частью их небесного царства, молиться их главному Богу и просить у него благосклонности. А вы все знаете, что тут существует лишь одно королевство — королевство наших предков Рандриамасинавалоны, Рандрианампоинимерины, Радамы и мое! С этого момента я намерена сделать так, чтобы это королевство ни с кем не делилось. Тут нет небесного царства, никакой их Бог не управляет мною, никакой Иисус Христос! Это правители белого человека, живущего за морями; я не позволю им вводить в заблуждение своих людей.

Я знаю, некоторые мои подданные уже сбиты с пути; я верю, что они просто по незнанию попали под влияние порочных людей. Поэтому я хочу простить их, если они признают свою неправоту и вернутся к собственной вере в наших древних идолов, амулеты и священные горы. С сегодняшнего дня молитвы, хранение Библии и сборников гимнов, сборища для поклонения Богу, или Иисусу Христу, или для того чтобы учить других читать — это проступки, наказываемые смертью с конфискацией имущества»[44].

Лишенные права преподносить свою веру, миссионеры решили, что лучше всего будет покинуть Антананариво. Поэтому они отправились на восточный берег острова, к Таматаве, но оставили маленькую группу, примерно в пятьдесят человек, обращенных в христианство активистов, чтобы они следили за школой и церквями. Время шло, и община росла, пока число ее членов не перевалило за две тысячи. Следуя четким наставлениям ежедневно контролировать свое положение, чтобы, если ситуация ухудшится, можно было бы спастись, они слали бесчисленные письма своим христианским братьям и сестрам в Таматаве. В письмах они часто писали о том, что читают аллегорический трактат Джона Буньи — «Странствие пилигрима», из которого черпают необычайные силы. Они видели также, как их собственная ситуация отразилась в испытаниях, выпадавших на долю главного героя книги, Кристиана. Кристиан, как узнают все, кто познакомится с этим текстом, страдал от жутких гонений за свою веру, ему приходилось бороться за каждый шаг по дороге к спасению. Он боролся с такими противниками, как Великое Отчаяние, Лень и Самонадеянность, пробирался через Трясину Уныния и Долину Теней Смерти. Однако по контрасту с тем, что Кристиан все-таки смог достичь Небесного Города, большинство миссионеров оказались гораздо менее удачливыми. В начале 1840‑х годов группу из тридцати семи христиан признали виновной в проповедовании слова Божия перед всей общиной, и вместе с женами и детьми их приговорили к рабству. Позднее сорок одного христианина обвинили в хранении Библии, и хотя они спаслись от смерти, все их имущество было конфисковано, а их самих также отправили в рабство. То были тяжелые времена, но все шло к тому, что станет еще тяжелее.

7 июля 1857 года королева Ранавалона приказала выслать всех европейцев с острова, изолировав таким образом Мадагаскар от остального мира. Разъяренная тем, что смертная казнь не стала инструментом предотвращения преступлений, которые она определила как даже более гнусные, чем убийство, Ранавалона настояла также, чтобы отныне каждого уличенного в веровании в христианскую доктрину или в обладании Библией, убивали немедленно. В этом она проявила фанатизм, похожий (если не хуже) на фанатизм императоров Калигулы и Нерона, каждый из которых казнил тысячи христиан за время своего правления.

По команде королевы Ранавалоны солдаты начали шпионить за всеми, кого они подозревали в переходе в другую веру. Вскоре были составлены и переданы чиновникам длинные списки преступников. Но все же еще оставались возможности и способы читать Библию. Изобретательные малагаси вскоре обнаружили, что если они разделят Библию на отдельные тетрадки, то смогут легко прятать маленькие тексты в соломенных крышах своих домов, в ямах для хранения риса или любых других местах вокруг дома.

Молодая женщина Мэри Расалама была одной из тех, кто предпочел хитрить, но не отступиться от своей веры. Рядом с ее домом располагалась большая яма, которая использовалась для хранения риса, она сделала яму в два раза больше, подкопав ее стены. Потом она закрыла верх ямы (ее устье) огромным камнем, а сверху для камуфляжа накидала листья, ветви и мусор. Ночью, когда поднимался ветер или шел дождь, Расалама с друзьями сходились в яме, там они могли в безопасности петь и молиться Господу. Это был не идеальный вариант, но в конце концов у людей было место, где собраться. К несчастью, вскоре соседи, поняв, что происходит, сообщили о действиях Расаламы соответствующим органам. Расаламу арестовали и, хотя ей дали возможность отречься и признать свою ошибку, она отказалась. В августе 1838 года ее вывели из города в пустое поле, где велели встать на колени. Стражники позволили ей помолиться, и она начала: «Господь мой, Иисус, в твои руки я вверяю свою душу». Прежде чем она успела произнести что-либо еще, несколько солдат подкрались к ней сзади и вонзили в спину копья. Когда она умерла, ее тело бросили собакам. То было бесславное деяние, но оно повторялось в различных вариантах многие последующие годы.

Немедленно после того, как Ранавалона объявила, что каждый миссионер или обращенный, пойманный за чтением Библии, будет предан смерти, множество мужчин было казнено путем сбрасывания с высоких скал, сожжения у столба, отсечения головы; их варили в котле, а в некоторых случаях заставляли выпить отравленную жидкость. Особенно ужасное описание «смерти путем сваривания» появилось в «Flashman's Lady», где автор детально описывал, как осуществлялась казнь. У основания крутой горы были вырыты ямы, в которых стояли приговоренные к смерти с руками, привязанными за спиной к длинным деревянным кольям. На дальнем конце каждой ямы был разведен костер, над которым висел огромный котел с водой. Когда вода закипала, караульный медленно наклонял котел, так чтобы кипяток мог литься по специально устроенному в яме желобу. Сначала над водой поднялся пар, но когда он рассеялся «я к своему ужасу увидел, что яма заполнена (водой) только по талию — жертвы варились заживо дюйм за дюймом»[45]. А все многочисленное местное население, стоящее на вершине горы, обязано было наблюдать, ругая казнимых внизу и издеваясь над ними. Другой метод казни, равно омерзительный, заключался в том, чтобы соединить вместе несколько жертв за шею тяжелым железным колесом и бросить несчастных в диком месте, где они или умирали от голода, или ломали друг другу шеи, пытаясь освободиться. Ни одна пытка не казалась слишком ужасной или слишком бесчеловечной[46]. Ранавалона была садисткой с целым королевством людей, с которыми могла вести свою игру. Однако самый страшный королевский гнев обрушивался на христиан. В марте 1849 года, например, была сделана следующая запись ответов группы арестованных христиан допрашивающему их перед судом офицеру:

«— Вы поклоняетесь солнцу, луне или земле? — спросил офицер, которому один из обвиняемых ответил:

— Я не молюсь им, потому что рука Бога сотворила их.

— Вы поклоняетесь двенадцати священным горам?

— Я не поклоняюсь им, потому что они всего лишь горы.

— Вы молитесь идолам, под чьи началом освящаются короли?

— Я не молюсь им, потому что рука человека сделала их.

— Вы молитесь предкам правителей?

— Короли и правители даны нам Богом, поэтому мы повинуемся им и оказываем им почтение, но они только люди, как и мы. Когда мы молимся, то обращаемся только к Богу.

— Различаете ли вы дни и соблюдаете ли воскресенье?

— Это день великого Бога, потому что за шесть дней Господь сделал всю работу, потом, седьмой день, Он отдыхал и объявил этот день святым. Вот почему мы отдыхаем и считаем этот день святым».

Один за другим обвиняемые отвечали в той же манере, пока всю группу, состоящую примерно из двадцати пяти мужчин и женщин, не признали виновными. Их приговорили кого к сожжению у столба, кого к сбрасыванию с вершины Амапамаринанги, пока осужденный не сломает себе шею, кого к битью, пока не остановится сердце, и они не умрут. Затем каждому арестованному связали руки и ноги и увели до исполнения приговора. Им не пришлось ждать долго.

На следующее утро перед восходом солнца осужденных вывели к Аналакели, где их окружил отряд солдат и судей, которые ранее объявляли им приговор. Имя каждого заключенного было громко зачитано, после чего им объявили, кто какое наказание получил. Затем заключенных разделили на группы и далее записано, что те, кого собирались сжечь до золы, начали петь гимн номер 137 из малагасийской книги гимнов:

Ясно, что пение не помогло христианам, оно только взбесило солдат и судей до такой степени, что потом, когда осужденные молили убить их до того, как их тела сгорят, эти мольбы игнорировали. Королева Ранавалона настаивала, чтобы заключенных сжигали живьем.

Что касается тех, кого собирались сбросить с вершины, их привязывали за руки и за ноги к длинным шестам, которые солдаты затем вешали себе на плечи и несли к месту казни. По дороге заключенные говорили с прохожими и, согласно одному свидетельству, «те, кто видел осужденных, говорили, что лица их походили на лица ангелов»[47]. Ничто не могло спасти их, и связанных как цыплят, их тащили на вершину Амапамаринанги и сбрасывали. Потом избитые и изломанные трупы оттаскивали на дальнюю окраину столицы и складывали на те же самые погребальные костры, на которых были умерщвлены, приговоренные к сожжению у столба. Зрелище было ужасным, от зловония горящей плоти и стонов умирающих стыла кровь даже у самых суровых мужчин. Тем не менее говорят, что и те, кого сбрасывали вниз с горы, и те, кого сжигали живьем, во время всего испытания пели гимны и умирали, в конце концов, кротко и в мире.

Многие годы шло это избиение невиновных, но на место одного христианина, казненного обращенного или изгнанного с острова, появлялось двое новых. Малочисленные Библии тайком передавались из одной семьи в другую, секретные встречи молящихся проводились каждую субботу, за закрытыми дверями крестили детей. Неважно, чем грозила Ранавалона, ничто не могло сдержать роста христианской общины, и, как отмечено в следующем отрывке, от образования все более и более крепких корней:

«Чистые и бескорыстные жизни тех, кто радостно встречал смерть за принадлежность к христианской вере, оказывали свое влияние на массы… и когда только это было возможно, всегда находились те, кто стремился собраться вместе в потайных местах, чтобы выполнить обряд, как показали ученики Христа после Его смерти и до Его возвращения»[48].

Может быть, более прозорливый монарх, видя, что его политика не дает желаемого результата, мог бы изменить свои убеждения, но Ранавалона не сделала ничего подобного, что заставляет историков принять что либо она любила истязания ради самого процесса, либо определенно была душевнобольной. Последнее предположение соблазнительно — существует множество свидетельств, что ее психическое состояние было нестабильным — и все-таки на протяжении всего своего правления она ухитрилась не быть убитой или сброшенной с трона, что само по себе свидетельствует о высокой степени ее интеллекта.

Тем не менее никто не живет бесконечно, и в 1863 году, после почти тридцати пяти лет правления, основанного на беззаконии и преследованиях, королева Ранавалона I заболела и умерла. Ее ненавидели не только на Мадагаскаре, но также в Британии и во Франции за высылку или казнь граждан обеих этих стран.

Сменив ее, сын, Радама II (известный также под именем Ракота, рожденный от одной из ее незаконных связей), преуспел на троне. В общем, он был прогрессивным правителем, который отменил рабство и ввел «свободу выбора религии», но к несчастью, после трех лет царствования его убили.

Расохерина, вдова Ракоты, стала его преемницей, но ее правление тоже оказалось очень недолгим.

Наконец, в 1869 году на престол была возведена королева Ранавалона II. Говорят, во время коронации, ее обратили в христианство, после чего она стала приветствовать деятельность на острове новых миссионеров.

Несмотря на новый поворот событий, мученики Мадагаскара никогда не были забыты, и если возвращаться назад, то недавние аэрофотосъемки показывают, что:

«…с высоты 10 тысяч метров, из самолета, который несет вас из Европы на Мадагаскар, еще до того, как вы увидели берега, ваше внимание внезапно привлекает огромное красноватое пятно, которое резко выделяется на фоне голубых вод Мозамбикского пролива, не смешиваясь с ними… Эта красная вода, рвущаяся отовсюду как смертельное кровотечение, чья мощь направляет морские волны за горизонт, является кровью земли»[49].

А может быть, это кровь мучеников? И пятно определенно хочет напомнить об их смертях.