Сбившись с пути. Том 1

Глава 10. Что изменилось?

В Рассвете я отсутствовал всего лишь два дня, однако за это время могло измениться многое, и потому я еще издалека начал всматриваться во внешний вид поселения. Вдруг там уже появились трехэтажные дома??

Я оказался прав — в двух местах высились вертикальные столбы-опоры, которые располагались по углам и в основных узлах здания. Причем к моему особенному удивлению — хотя я давно уже не удивлялся, приходя в свой Рассвет — высота зданий в три этажа была значительно больше, чем у двухэтажных.

Вероятно, это мне просто показалось, однако первым делом я постарался присмотреться к местам, где идет строительство. Работали «на передовой» и ставили новые столбы поближе к складу. Как я и хотел когда-то, склад и дом Кирота теперь не слишком выделялись — раз. И второе было в том, что вид Рассвета тоже менялся. Я не хотел однотипности, однако если строить одинаковые двухэтажные дома, серость и несерьезность гарантированы.

Сейчас же получался приятный вид города, который стремился ввысь.

— Каменных домов у тебя пока что нет? — спросил Мьелдон.

— У меня нет каменотесов и подходящего инструмента, я так думаю. В основном мы ломаем камень, а потом укладываем его в землю, создавая фундамент. Для строительства нужны ровные поверхности. Как только появятся люди, которые будут способны обрабатывать камень, создавать из него какие-то простые прямоугольники — так сразу же и займемся строительством. Мощные фундаменты, каменные основания, чтобы дома были прочнее. И не так подвержены огню.

— Основное ты не забыл, — не удержал улыбку Мьелдон. — А так, даже в дереве пока что твое поселение смотрится неплохо. Я видывал крупные селения в куда худшем состоянии.

— Спасибо, — с сарказмом отозвался я. — Рассвету три месяца, а ты уже на его состояние смотришь.

— Да не в том смысле я, — продолжил все тем же тоном монах. — Ладно, раз твое поселение вызывает у меня лишь добрые мысли и совершенно незлые шутки, значит, что у тебя все в целом неплохо.

На въезде со стороны Монастыря мы посмотрели на поля. Монах присвистнул.

— Уже засеяли?

— Озимые, — чуть ли не с гордостью заявил я. — Большое поле?

— Ну, — критически склони голову Мьелдон, — не то чтобы вам этого хватит... А мельница есть?

— Мельницу строят, — ответил я, с надеждой, что одно из жизненно важных для Рассвета строений действительно прямо сейчас возводят.

— Иначе без нее все ваши поля смысла не имеют.

— А откуда у вас мука?? — спросил я. — Это же не старые запасы? А мельниц я не видел. Да и про Ижерона непонятно. Какой-то торговец, о котором в монастыре никто не слышал, может, он в деревне поблизости обитает?

— Я понятия не имею про Ижерона, — признался Мьелдон, — но муку нам поставляют с разных концов мира.

— То есть, у вас нет своей мельницы??

— У нас был хитрый механизм, который перетирал зерна в муку, однако вышел из строя привод. И нет у нас человека, который мог бы его привести в порядок.

— Я мог бы направить к вам Орека на пару дней, — сказал я. — Он кузнец и хороший изобретатель. Вероятно, он справится с починкой механизма.

— Побереги пока свои ресурсы. Я еще не присмотрелся к тому, что у тебя есть, что можно использовать, но я думаю, что ты и Монастырь будете взаимодействовать.

— Так, у меня тогда другой вопрос — как же вы получаете муку со всего мира?

— Потому что мы забираем в послушники на перевоспитание разных людей.

— Получается, что вы еще и тюрьма?

— В некотором роде, — пришлось согласиться Мьелдону. Вероятно, наш разговор бы и дальше продолжился, но к нам уже спешил Конральд:

— Бавлер! Ты вернулся! И не один?!

— Как видишь, — спокойно ответил я. — А наш Рассвет до сих пор не сожгли. Никто не приходил?

— Нет, — фыркнул наемник. — Выглядит странно, но не думаю, что на нас действительно кто-то нападет.

— Что такое? Что-то изменилось в мире? Я что-то пропустил? — я принялся закидывать Конральда вопросами.

— Нет. Мелы по-прежнему в осаде, Анарей все еще строит свой форт. Мы сдаем ему по тридцать-сорок коротких бревен. А людей в Рассвете пока еще не видим.

— Так в Ничках засели дворяне, — напомнил я. — Нам надо их оттуда выгнать или вынудить уйти. Не знаю, как лучше. Либо ослабить — но для этого нам потребуется помощь капитана Анарея. И Вардо.

— Кстати о Вардо, — кашлянул Конральд. — Его дочь...

— Я найду Онию чуть позже, — быстро ответил я. Но когда посмотрел на лицо Конральда, тут же спросил: — С ней что-то случилось?

— Она заявила, что ты пропал, а потом и сама отбыла из Рассвета куда-то в сторону Валема.

— Вот черт! — я соскочил с телеги. — У меня здесь дел невпроворот, а теперь еще надо пропавших девушек искать!

— Лучше бы найти, потому что если ее мать не сможет тебе помочь с Анареем, то и твой план полетит к чертям. Так что лучше сразу...

— Умеешь ты хорошие новости преподносить, — протянул я. — Мне что же, самостоятельно идти на ее поиски... вот же...

Я готов бы начать ругаться, но не мог бросить девушку в беде — а беда могла быть какой угодно. Если Ония перешла на другой берег, то...

— Я поехал, заодно проверю, что с Валемом. Если Отля хорошо поработал, то у нас должно быть место для укрытия Онии.

— Мне поехать с тобой? — спросил Мьелдон.

— Нет, можешь пока найти Отшельника и побеседовать с ним. Поговорить с Конральдом... кстати, а как ваше обучение лучников?

— Неидеально, но сильный отряд вышел. Мы закончили тренировки на сегодня. Так утром тренировались, — отчитался Конральд. — Перт, правда, больше доволен, чем я.

— А почему же ты не разделяешь его оптимизм?

— Потому что у нас с броней беда.

— Так разве лучники — это не легкая пехота? — спросил Мьелдон.

— А кто это с тобой? — хмуро спросил наемник. — Что за мастер военного дела в одеянии монаха?

— Это и есть монах. Но он прибыл смотреть на наши могилы, — я понизил голос и кивнул в сторону леса. — Надо разобраться с происходящим. Что там за захоронения. И стоит ли их раскапывать.

— Ни одну могилу не стоит раскапывать, только если там не лежит достаточно золота, чтобы могли поживиться, кхм, живые. Я прошу прощения у представителя Монастыря за такое кощунство, — он немного склонил голову перед Мьелдоном, но тот отмахнулся:

— Мы никогда не поддерживали похороны с вещами. На том свете ничего из того, что ложится в могилу, человеку не понадобится. Но и разграбление могил — это тоже плохая практика. Это я тоже не поддерживаю, однако, если к вам через вторые и третьи руки попадают ценности из могил, я не могу забрать их или истребовать иным образом. Поэтому решайте между собой, что и как будете делать.

— Спасибо! Мне уже определенно нравится этот человек, — Конральд заулыбался. Пока он скалил зубы, я продолжил раздавать советы:

— Мьелдон, тебе бы еще можно поговорить с Авроном — он больше общается с людьми. Ты узнаешь, что у нас происходит, пару сплетен и все остальное, с ними связанное. Обычно, правда, сплетни связаны со мной. Поэтому расскажешь потом мне много нового.

— Конральд, — Мьелдон посмотрел на наемника. — Аврон, — продолжил перечислять он, — Отшельник. А кто еще?

— Мати. Она тебя накормит. А я уехал.

И, с помощью наемника закончив распрягать лошадь, я вскочил в седло и сперва тихонько проехался через Рассвет. Стройки не заканчивались. В земле, которая не замерзла, но высохла, и оттого копать ее было довольно просто, появлялись новые колодцы. Однако я боялся, что колодцев нам не хватит. И для населения в тысячу жителей потребуется попросту копать целый канал.

Идея эта у меня и раньше была, но с каждой новой сотней жителей ее актуальность становилась все больше. Я медленно ехал и прикидывал по собственному опыту. Каждый житель потребляет ежедневно только на питье около двух литров воды. Мати готовит — на готовку уходит не одна сотня литров. Мытье, варка и прочее. Кто-то стирает.

То есть, ежедневное потребление воды только для личных нужд превышало тысячу литров. Для общественных вроде стирки и всего остального — пожалуй, в несколько раз больше. Хватит ли воды в колодцах, если водоносный слой истощится?

Да, для тысячи жителей потребуется отдельный канал с водой, который еще и прокопать нужно. Вероятно, до зимы? А если прямо зимой население Рассвета превысит тысячу жителей?

Я остановился около новых рабочих кварталов — их еще не построили, но зато был выставлен мощный фундамент. Поприветствовал работников и просто поехал дальше. Я верил в то, что они прекрасно справляются со своей задачей.

А вот то, что происходило дальше, меня заинтересовало, потому что я вблизи увидел, как поднимают длинное, двенадцатиметровое бревно. Причем поднимали его через рычаг в виде шестиметрового бревна, чтобы поменьше усилий тратить.

Сам процесс меня заинтересовал, а вот времени на посмотреть у меня не было. Поэтому я отметил у себя в голове места, которые следует проверить более тщательно сразу же после возвращения.

Хорошо, что работа шла. Плохо, что я не мог лично проверить, что происходит. Тревог становилось все больше.

Сперва то была Фелида. Про Еливара я даже не вспоминал. Торговец, вероятно, где-то сгинул. Потом проблемой стали дворяне, теперь еще и Ония.

Девушка точно не сбежала куда-то далеко, но на нее могли напасть дикие звери, она могла потеряться, заблудиться, утонуть. И тут я пожалел, что мало с ней общался. Вероятно, стоило бы уделять девушке больше времени, несмотря на все благие цели. Рассвет Рассветом, а вот Ония...

Лошадь, лишившись контроля с моей стороны, вдруг пошла медленнее. Я заметил это и тут же поддал ей сапогами в бока. Живность тут же ускорилась. А я вернулся к размышлениям.

Однако толку от них было немного. Я думал о том, что изменилось в Рассвете за два дня и решил, что за это время произошло не так много. Скорее всего, меня ждало множество дел, в которых поворотный момент должен был разрешиться только в моем присутствии.

Но если их осталось меньше, чем я ожидал — это еще лучше. А потому я припустил лошадь и вскоре добрался до Валема. Здесь работа кипела не меньше, чем в Рассвете: строилась пара небольших домиков, доделывали террасные платформы для грузов.

А одна платформа уже была занята бревнами, которые готовились к отправке к капитану Анарею. Мне бы еще хотелось найти Вардо, но лучше всего будет обстоятельно подойти к вопросу.

Пока что я нашел только Отлю. Строитель работал, не покладая рук — сюда привозили минимум две телеги камня ежедневно и потому что он с помощником, усердно выкладывал бутовый камень прямо в дорогу, не забывая пересыпать его песком.

Похоже было, что процесс погрузки на телегу стал более совершенным — когда булыжники сбрасывали с телеги, я обратил внимание на то, что на телеге лежит еще и платформа, толстая и прочная, а на ней, вдоль телеги — веревки, которыми платформа при загрузке на телегу привязывалась к рычагу-крану.

Система работала. И это уже успокаивало и радовало. Поэтому я даже засмотрелся на то, как Отля с помощником аккуратно укладывали камни, переворачивая их вверх самой ровной стороной.

Дорогу они, кажется, начали относительно недавно — ее длина не превышала и пятидесяти метров. Но к делу подошли с душой и активно забивали деревянной колотушкой камни в песок, а потом просыпали каждую щель. Затем к этому добавлялся еще и пролив водой — река была рядом, так что запасов воды хватало.

— Привет! — крикнул я, спрыгивая с лошади.

— О, здравствуй, — поднял голову Отля. — Одухотворенный вернулся? Я тебя искал утром, а Конральд сообщил, что ты отбыл в монастырь. И уже вернулся. Всего пара дней. А тебя тут кое-кто ждет.

— Ония? — спохватился я?

— Ония, — утвердительно улыбнулся строитель и тут же вернулся к работе. И уже не поднимая лица от каменной поверхности дороги, продолжил: — она тебя тут заждалась.

Было желание громко спросить, почему меня ждут именно здесь, а не в относительно теплом Рассвете, однако я, ведя за собой лошадь под уздцы, прошел в направлении, которое мне указал Отля, и на самом берегу реки нашел Онию.

— Я только что из монастыря, — начал я вместо приветствия.

— Я слышала, Отля сказал, — ответила девушка. Я отметил про себя, что ее правильное лицо выглядит не столько грустным или печальным, сколько отрешенным. — Ты получил, чего хотел?

— Наверно. Я пока что не понял, — ответил я. И неохотно подошел ближе, сократив расстояние до вытянутой руки.

Девушка не отстранилась, но и не повернулась ко мне, продолжая всматриваться в гладь Нируды.

— Река сегодня спокойная, — неопределенным голосом ответила она. А потом все же повернулась, словно хотела меня о чем-то спросить. Но не спросила. Я промолчал.

Нируда и правда была спокойной. Гладкой, как зеркало. Зато в Валеме становилось шумно. Людей было немало, да и дорогу хорошую накатали телегами с грузом.

В Валем возили бревна, песок и камень. В Валеме продолжали плести веревки различной толщины и длины, но по большей части в плоты шли типовые веревки толщиной с палец. И использовали их многократно, так что пеньку размачивали и вычесывали исключительно для получения волокна в запас.

Исключая приезжих, в поселении работали строители в количестве шести человек, был Маринек-кирпичник, пяток рыбаков, Отля и его помощник — в качестве дорожных строителей. Получалась деревня в два Бережка. Гордости моей не было видно ни конца, ни края.

— Ония, Конральд сказал, что твой отец тебя ищет, — медленно сказал я, потому что не знал, что можно еще сказать девушке, которая вот так вот печально смотрит на речуню гладь.

— Отец всегда меня ищет.

— Ты чем-то расстроена? — подхватил я, полагая, что эта тема будет поддержана лучше.

— А ты как думаешь? — отозвалась Ония. Я, вероятно, покривил лицом, потому что девушка тут же вспыхнула и отвернулась.

— У тебя что-то изменилось? — спросил я, невзирая на то, что на предыдущий вопрос я ответа не получил.

— Что-то изменилось? — она наконец-то повернулась ко мне лицом и прекратила смотреть на реку. — Да я же... я...

Она сбилась и замолчала. Но щеки ее покраснели, а глаза буквально сверлили меня насквозь, настолько пристально она на меня смотрела.

От взгляда Онии мне стало совершенным образом не по себе. Я сам не выдержал и скосил глаза в сторону, на реку.

Со стороны раздался негромкий радостный крик, всплеск и тут же кто-то хлопнул в ладоши. Похоже, что рыбаки смогли достать приличных размером добычу.

Я слабо улыбнулся. Ония моей радости не разделяла.

— Я хотела помогать тебе! — воскликнула она, а в каждом слове чувствовалась какая-то жесткость. Причем в слове «тебе» она ощущалась особенно. — Помогать не Рассвету, не людям, а тебе! Быть полезной во всем! Абсолютно во всем! — крикнула она и хотела броситься прочь, но глинистый берег оказался слишком скользким.

Дернувшись вперед, я умудрился поймать Онию за руку, но при этом у меня самого поехали ноги — и я растянулся в грязи, как и девушка. Мокро, грязно, но отчего-то страшно весело. Я расхохотался.

— Тебе... смешно? — раздался изумленный возглас позади меня.

Посреди порывов смеха я с трудом умудрился проговорить, почти что выдавить из себя:

— Да...

И тут же получил комком глины прямо по руке. Зазевался, и следом за ним прилетел второй, который размазался по рубахе. Грязные брызги попали мне на лицо.

Этого я уже стерпеть не смог, вскочил, ногтями сгреб глину и, не комкая, бросил ее примерно в сторону Онии.

Сентябрь. Не слишком жарко, но и не очень-то холодно. Мы вдвоем минут десять перекидывались комьями глины, чудом не задев рыбаков, которые стояли поблизости. Но зато взбаламутили воду так, что им пришлось уйти — клева в ближайшее время не предвиделось.

Все это было смешно и весело, однако... мы промокли насквозь. Ужасно промокли — до нитки. Ония дрожала. Я стащил с себя мокрую рубаху и накинул на нее, но едва ли это сделало лучше. Тепла от рубахи все равно не было.

Люди, кто оторвался от работы или продолжал трудиться, тихо посмеивались. Шороху мы подняли немало.

И все же мне стало легче.

— Здесь печей нет, греться негде, — Маринек махнул рукой нам, чтобы мы скорее ехали обратно в Рассвет.

Я, даже толком не посмотрев, как теперь работает его маленький кирпичный заводик, отправился в Рассвет, усадив Онию на лошадь, а сам шагая рядом.

На пути домой нам попалась еще пара телег и лошадь, волоком тащившая бревна. Грузы шли, и шли, и шли.

Онию я привез к себе, стараясь не смотреть на людей — они, даже не поворачивая голов, вызывали у меня спорные чувства. Щеки краснели, а меня самого бросало в такой жар, что будь на мне рубашка, она бы давно высохла.

А вот в моей избушке было неожиданно тепло. Там выложили небольшую печурку, которая, потребляя совсем немного дров, давала достаточно тепла для компактного помещения.

Онию я усадил поближе к огню. Посмотрел по сторонам, но не нашел ничего, кроме каких-то тряпок. Сперва мы сели подальше, а потом, поджав под себя ноги, переместились поближе к печи.

— Была бы она больше, я бы наверх залезла, — хихикнула девушка.

Я же, успокоившись за время путешествия до Рассвета, намеревался серьезно с ней поговорить. Впрочем, сложно разговаривать серьезно с человеком, который скинул с себя мою рубашку, повесил ее на печь, а потом, предварительно отвернувшись, сняла еще и свою.

— Хорошо бы постирать, но у меня это — последнее... — грустно ответила девушка. — Да и у тебя тоже, — она села поближе.

Я, чувствуя легкое возбуждение от ее близости, не поддался искушению. Пересохшими губами я произнес:

— Ты сказала, что хотела бы быть полезной не для Рассвета. Не только для Рассвета. Что ты имела в виду?