Сбившись с пути. Том 1

Глава 20. Противостояние

Бить в ответ мы не стали. Не отвечать на агрессию — не лучшее решение на войне, но мы хотели погасить конфликт в зародыше. К тому же болты стражников не нанесли особого вреда беженцам.

Один только царапнул, а потом, развернувшись, ударил плашмя. Второй застрял в руке одного из беженцев. Неприятно. Очень неприятно, но...

— Отходим обратно, — прикрикнул Латон, но стражники уже перезарядил самострелы. Из таверны выскочили еще двое и... тут же попали по ответный обстрел с нашей стороны.

Пара тяжелых свистящих болтов из компактных самострелов оказала значительный психологический эффект. Четверо стражников опустились на землю, кто упал, кто присел, но единый ряд смешался.

Кто-то из атакующих развернулся, один принялся заряжать самострел — быстрым с него был только первый выстрел, а дальше все зависело исключительно от умения стрелка.

Но толпа за нашими спинами тоже быстро поредела. И Латон это заметил.

— Быстро собирайтесь! Складывайте палатки, собирайте вещи, тушите костры! В любой момент надо успеть уйти отсюда! К мосту!

— Нет! — крикнул я Латону. — К крепости!

— Что? К солдатам?

— К солдатам! — крикнул я еще громче. — Больше некуда. Только к солдатам! Там свои! — и тут же обернулся к Вардо: — предупреди Анарея, что люди пойдут к переправе. Пусть не разбирают бревна. Время отдавать долги.

— Но...

— Возьми с собой несколько человек, — начал я, но Латон додумал все за меня:

— Пятеро, самых резвых. Трое женщин, мужчина и ребенок. Сумки за спину и бегите с этим человеком к крепости. Он... он вам поможет, — продолжил он не слишком уверенно, но Вардо, дослушав его до конца, кивнул:

— Встретимся на той стороне лагеря, возле... куч.

За время нашего разговора успели выстрелить лишь трижды — два раза в нашу сторону, еще одна стрела улетела в стражников. И, вероятно, болты и дальше бы летали, но единственный выстрел пронзил бедро черного стражника.

Один бросился к нему на помощь, но не смог справиться в одиночестве. Пришлось помочь второму, а третий не рискнул оставаться в одиночестве и поспешил с остальными в сторону таверны.

Мы посчитали вопрос решенным. Стражников было двадцать, двое — пленники у нас, кто-то стоит на въездах в деревню. Из таверны на нас не выскочит отряд убийц, чтобы кромсать жителей собственной страны.

— С улицы, бегом-бегом! — кричал Латон. — Собирайтесь все, да поосновательнее, не забывайте ничего! Мы покидаем эти проклятые земли.

Говорил он это, уже уходя с улиц. В лагере началось заметное оживление. Все, у кого были телеги, искали животных, которых туда можно было впрячь. Другие сворачивали палатки — в лучшей ситуации оказались те, у кого имелись фургоны. Все вещи уже были внутри, но... не всем удалось выехать.

А те, кому удастся, о чем я совсем не подумал, едва ли проедут на груженых телегах и фургонах по полям, а не утрамбованным дорогам.

— Оружия никакого нет? — спросил я, не отставая от Латона, который мчался к своей палатке. Мне же нужно было как-то помочь людям.

— Топоры, молоты да вилы.

— Луки? — спросил я. Но надежда была слабой.

— У кого-то была пара охотничьих, но в этой суматохе...

Стало понятно, что в случае чего выстроить оборону не удастся. Ведь если противник соберет все силы, даже пятнадцать вооруженных стражников могут устроить массу проблем. Обстрел или атака в ближнем бою будут губительны для десятков мирных.

Укреплений мы строить не стали. Не было смысла.

Вардо бегом мог добраться до крепости Анарея минут за десять. Даже с другими людьми. Объяснить ситуацию. Заручиться поддержкой.

То есть, первые телеги и фургоны могли отправляться сразу по готовности. Я поспешил оторваться от Латона и проверить, что происходит на краю лагеря.

Кроме стандартной вони — ничего. Форта отсюда я не видел, а вот позади меня кипела жизнь. И стоило только образоваться небольшому проходу, как через него пошли телеги, она за другой. Пешие тоже отправились. Между парой телег находился человек или два, которому не нашлось места.

Я вернулся к Латону. Движение в лагере стало хаотичным. Кидали вещи куда ни попадя — в свою телегу или нет. Может, это были родственники. Или люди, которые познакомились прямо в лагере. Но это было неважно. Главное, чтобы лагерь снялся так быстро, как это возможно.

Не осталось никого, кто не собирался. Влияние толпы и крики Латона — все это заставило каждого принять участие в общих сборах.

— Прекратить сборы! Прекратить! — раздались крики. Все же стража решила вступить в сражение. Причем крики раздавались сразу с двух сторон лагеря. Разделившись на две группы, стражники пытались взять в кольцо всех и сразу.

Но у нас проблем было немало — те, кто вооружился, частично покинули лагерь. Здорово, что они могли помочь близ форта, но нам сейчас не хватало людей.

— Мы не можем защитить всех! — выдал Латон, оттаскивая меня прочь. У него самого не было телеги — семья уже отправилась в путь. — Нам надо спасать тех, до кого еще не добрались.

— И что же, мы бросим, не отбившись?? Сколько людей пострадает? Или погибнет! — кричал я, порываясь вернуться к деревне, но Латон был против.

— Нет! Спасаем тех, кого можно спасти! — кричал он, пока мимо нас набирали скорость телеги.

Лагерь снимался, палаток становилось все меньше. Сквозь просветы проявлялись деревенские домики и скрученные, опутанные веревками беженцы. Один, второй, пятый... Я насчитал человек пятнадцать минимум и вырвался из рук Латона. Так же нельзя! Спасать надо всех!

— Мы забрали их двоих, — ответил мне здоровяк. — Обменяем, если будет нужно. Ты уверен, что возле форта не будет проблем?

— Вардо должен все решить. Нам там помогут, но... переправа сразу всех не примет.

— Что же ты задумал, черт... Я думал, что мы сразу попадем на тот берег! — воскликнул Латон.

— Ты час назад не знал, что даже переправа есть! — ответил я, уже двигаясь в сторону форта. Двадцать минут быстрым шагом — и мы в полной безопасности.

Назад я обернулся с вершины холма. Мы были посреди потока беженцев. Люди шли пешком, ехали на телегах, толкали застрявших и помогали нести тяжести старикам. Даже дети несли огромные сумки, едва не сгибаясь до земли.

Нички было отлично видно. Как три оставшихся палатки, владельцы которых, похоже, теперь уже никуда не уедут оттуда. Меж палаток ходили люди в черной коже. В нас уже не стреляли — слишком далеко. И не преследовали. Что вызывало кое-какие вопросы.

— Какого черта! — навстречу нам с охраной из двух бойцов вышел капитан Анарей.

Вперед виднелся форт, с южной его стороны толпились беженцы. Я заметил, что солдаты не препятствовали им, но сердитое лицо возглавляющего отряд обороны говорило о многом. За его спиной показался Вардо, который виновато пожимал плечами.

— Я повторяю! Какого. Черта! — проорал капитан. — Что все эти люди делают возле крепости???

— Я их забираю в Рассвет, — ответил я, ничего не скрывая.

— Ты... Нет, Бавлер, я не могу этого позволить!

С высоты я заметил, что первые люди уже взошли на плот. Без телег и лошадей, только беженцы с рюкзаками и сумками. Но зато пятеро сразу.

— Договориться не получилось, — развел руками Вардо. — Мой шурин — весьма принципиальный человек.

— Здесь нет никакого принципа! — воскликнул я. — Почему мы не можем именно спасти людей?

— Спасать от кого? Можно спасти от бандитов. От диких зверей.

— От войны, — ответил я.

— Не пойдет. Война затрагивает всех. Жители по возможности должны защищать свою родину, — сурово отреагировал капитан Анарей. — И тут нет никаких исключений.

— Вообще никаких? — уточнил я. — Исключения есть всегда.

— Ну... — капитан побарабанил пальцами по головке меча. — На них кто-нибудь напал? Буквально. Причем в таком количестве, чтобы сотни мирных жителей решили сняться с места и переправиться через реку для спасения?

— Да, — ответил я, не раздумывая.

— И кто же? — скептически склонил голову капитан.

— Стража в черной коже.

Анарей поджал губы и вздрогнул. Его бойцы переглянулись. Мне отчего-то стало не по себе, как будто это были мои люди, напавшие на беженцев. И мне же сейчас придется отвечать за происходящее.

— Стража, — повторил за мной капитан. — Стража в черной коже. Охрана дворян напала на людей?

— Да.

— Бавлер, ну не надо мне врать, — умоляюще проговорил Анарей. — Охрана дворян не начинает пальбу просто так!

Я еще раз всмотрелся в переправу. Другой берег виднелся едва-едва, но я заметил, что плот уже пошел обратно. Следом за ним — второй и третий. Процесс ускорялся. Больше людей спасем при любом раскладе, поверит мне капитан или нет.

Если не поверит, я тогда просто потяну время, чтобы с нашего берега уже не могли никого забрать.

— Начинает, когда ее ведет полоумная девка! — выдал Латон.

— Полоумная девка? Среди дворян в Ничках нет женщин, — с сомнением ответил капитан.

— А вот и есть! — крикнула, подойдя в упор к нему, седая старушка, шедшая мимо с тюком на спине. — Еще какая! Разодетая, а орет, как балаганная...

— Ладно-ладно, поняли мы, — успокоил ее капитан, спровадил активную даму подальше, а потом обратился к нам. — Так стража правда начала стрельбу первой?

— Сперва схватили нас с Вардо. Люди попытались нас защитить. Повязали пару человек, а стража начала стрелять. Они захватили в плен, то есть... не отпустили с нами примерно пятнадцать беженцев.

— Раненых мне. Живо! — скомандовал капитан Анарей. — Если ты не врешь, я пропущу всех до единого. Если ты соврал — мне придется тебя задержать.

— Хорошо, — согласился я, попридержав левой рукой Латона, уже приготовившегося меня защищать. — Пусть будет так. Найди лучше раненых. Они же не остались там, в лагере?

— Нет-нет, я их отправил первыми... — здоровяк резво побежал вниз по склону. — Раненые! Раненые!! Ау!

— Нашел себе хорошего помощника? — чуть более добродушно ответил мне Анарей. — Ты же понимаешь, какие проблемы ты себе создал?

— А тебе? — озабоченно поинтересовался я.

— Мне — нет. У меня проблем не будет, если все подтвердят твои слова. Понимаешь, Бавлер, это у тебя в Рассвете нет законов. В Пакшене они есть. И один из них гласит, что, пока между жителями и Пакшеном нет конфликта, в котором виновен Пакшен, жители обязаны подчиняться во всем городу. У тебя получается, что на жителей напали. Первыми.

Я знал, что я слукавил. Латон первым ударил стражника, но тот должен был замахнуться на него мечом. Хотя бы. Это уже входило в плоскость спорных моментов.

— Именно так и было, — заявил я. — А когда мы пошли прояснить этот момент, напали уже группой.

В этот момент Латон пришел сказать, что раненый лежит в телеге и ждет переправы. Прежде, чем направиться к нему, я еще раз посмотрел назад. Движения не было. Но нам предстояло переправить сотни людей, а это дело нескольких часов или даже дней.

Капитан добрался до раненого, опросил его — благо тот находился в сознании. Правда, болт из него пока никто не вытащил, но Анарей предложил услуги армейского лекаря.

— У тебя есть нормальный врач?? — воскликнул я.

— Есть, — кивнул Анарей. — Хороший хирург. И в травах разбирается. Залечим.

— Может, он смог бы приходить в Рассвет? Хотя бы на денек, — спросил я.

— Не надо заглядывать так далеко вперед, — притормозил меня капитан. — Время покажет, чем нам с вами еще придется делиться. Или не придется.

Одного из бойцов он отправил в форт за врачом. Я же наблюдал за тем, как еще пятерка беженцев грузится на плот.

— Мы отправимся сразу же? — спросил Вардо.

— Ты можешь помочь в Валеме и Рассвете. Распределяй людей. Мы отправим несколько фургонов, чтобы, если не хватит места, было, где заночевать. Утром я появлюсь в Рассвете, когда мы убедимся, что здесь нет угрозы.

— Да, это правильно, — ответил советник и направился к плоту. — Значит, увидимся завтра.

Мы с Анареем проводили его взглядами. Еще четыре беженца прошли на крайний плот — сейчас их у берега стояло аж три штуки, впритык друг к другу. Пятнадцать человек за один раз.

— Вы же понимаете, что в Рассвете вам не придется скучать? — спросил я у Латона.

— Понимаем, — не без избыточного усердия кивнул он. — Зависит от того, что придется делать.

— Много чего. Строить...

— Умеем!

— Лес валить и обрабатывать.

— Можем!

— Камни обтачивать, дороги мостить, людям помогать.

— Если меня будут кормить — не вопрос! Все сделаем, — Латон сделал широкий жест ладонью. Я чуть не подавился в ответ на это. К счастью, здоровяк отошел прочь.

— Что тебя удивляет, Бавлер? Откуда ты свалился к нам? Из тех же верхних, быть может? — спросил капитан Анарей.

— Из Монастыря, — ответил я.

— Хм, тогда тебя не должно удивлять, что люди за еду готовы на многое. Ты попробуй найти что-нибудь съедобное в этом мире. Если не получается найти готовое, его надо поймать и приготовить. А это требует времени. К тому же не у всех есть даже простая сковорода, — слабо улыбнулся он. — Нет, это, конечно шутка, приготовить можно на вертеле над костром, но... На одежду и обувь все равно потребуются деньги. А заработать их можно лишь у кого-то. Время, время...

Философский монолог капитана затянулся.

— У офицеров ведь есть зарплата? — спросил я.

— Даже у простых бойцов есть зарплата, — добавил капитан Анарей. — Только вот... — он запнулся и не рискнул говорить дальше.

— Похоже, что ее давно уже никто не видел?

— Я этого не говорил.

— Тогда вас здесь что держит? — спросил я.

— Патриотизм, — сухо отозвался Анарей. — Я помогаю тебе, чтобы спасти людей. Потому что в этом мире мало кто ценит человеческую жизнь. И если из этих беженцев назад вернется меньше половины, я пойму, что тебе действительно удалось сделать что-то стоящее.

— Капитан, — я не нашелся, что ему ответить на это, но в голове у меня зрели другие вопросы. — Что будет, если дворяне, посетившие Рассвет и отправившиеся за подкреплением обратно, придут в Нички, обнаружат «проблему» и попытаются решить ее с вашей помощью?

— Ты имеешь в виду, будем ли мы поддерживать этот конфликт? Бавлер, это вопрос между Рассветом и Пакшеном. Мои приказы включали в себя защиту земель от любых атак Мордина — полный перечень из восемнадцати пунктов. Слова «рассвет» там отсутствует. И я не мог бы напасть на вас, даже если бы захотел.

— А если приедут новые приказы? — осторожно спросил я.

— Тогда будем смотреть на формулировки.

— Не тот ответ, на который я рассчитывал.

— Ты же не думал купить меня полностью со всем отрядом всего лишь поставив мне лес? — обыденным тоном, точно мы обсуждали покупку хлеба, проговорил капитан Анарей.

— Не думал. Но на определенную лояльность я рассчитывал.

— Послушай! — выпалил офицер, — Бавлер, у нас всех есть семьи. Знаешь, что делают с семьями предателей? Казнят. Всех до единого.

— Это значит, что ты не будешь мне помогать, если сюда придет отряд бойцов?

— Я могу перерубить канат на переправе. Это может и мне, и тебе, — ответил капитан. — Все, большего от меня не жди.

— Не думаешь, что сам факт пропуска беженцев уже воспримут, как предательство?

— Я позабочусь о том, чтобы свидетелей атаки стражи было много, — ответил капитан. — Займись пока что переправой. А мне нужно вернуться в форт.

Я спустился к людям, интересуясь, не могу ли я чем-то помочь. Вардо отбыл, не сказав оставшимся ни слова. Я же потратил несколько минут, чтобы вкратце сообщить, что ждет людей.

Многие прибыли из маленьких деревень и почти заброшенных поселков, мест, где цивилизация отступала под натиском не врага, но природы.

— А волков у вас нет? — спросила испуганно женщина с маленьким ребенком.

— В округе — точно нет, — уверенно ответил я. — Перебили всех.

— Слава богам!

С ее слов в деревушке, чье название давно сменилось с какого-то красивого, но забытого, на емкие Гнилуши — потому что та находилась на болоте — осталось всего четверо жителей, которые дружно покинули разваливающиеся домики.

— Добывали глину, да какие-то травы, — ответила женщина, когда я поинтересовался, что же их держало в такой глуши. — Вот до начала этой войны поставляли все это. К нам приезжала телега, меняли на провиант да вещи. А как несколько недель перестали нам помогать, так и... Вот, до Мелов сходила, рассказали про Рассвет...

Ее можно было бы слушать до бесконечности. Я кивнул, сказал, что у нас нет волков, а дома новые. Предупредил тех, кто еще не отправился, что хорошо бы помочь в стройке, с готовкой и по другим обязанностям тоже бы неплохо оказать посильную помощь.

Следующие плоты прибыли один за другим — и среди тех, кто этими плотами правил, были беженцы, вернувшиеся с того берега. Будь здесь капитан Анарей, он бы наверняка съязвил что-нибудь.

Но плотогоны попросили не только людей, а еще и телеги с фургонами. Путем нехитрых манипуляций загрузили фургон, телегу и еще пятнадцать будущих жителей Рассвета.

Дело спорилось. Почти пятьдесят человек уже оказалось на том берегу. Я поспешил наверх, в форт. Солдаты у ворот пропустили меня без вопросов, а вот капитан Анарей выглядел озадаченным, держа в руке сложенный вчетверо клочок желтой бумаги.

— Новые приказы, — ответил он на мой незаданный вопрос.

— И? — севшим голосом спросил я. Если ему прикажут остановить нас, то пятьдесят новых жителей против сотен оставшихся... плохой расклад.

— Говорят, что с Мелов сняли окружение и выровняли форт, но просят приготовиться к атаке, предупреждают, что может быть отвлекающий маневр врага. Для защиты в нашу сторону два дня назад был выслан отряд из тридцати бойцов — прямо в наш форт. И ни слова про Рассвет.

Я облегченно вздохнул. Противостояния с бойцами Анарея мне не предстоит.

— Если они вышли два дня назад из Мелов, то когда они будут здесь? — спросил я.

— Максимум — завтра утром, если ничего другое их не задержит, — ответил Анарей. — Если конных, что вряд ли, то с минуты на минуту будут здесь.

— И наверняка они заскочат в Нички, — начал я.

— Не заскочат. Точные координаты моего форта известны в штабе. Они прибудут сюда.

— И тогда у тебя будет сотня бойцов.

— Сто пятнадцать. Плюс с ними обоз с провиантом. Проблемы в Ничках тоже известны, но их, очевидно, решают без нашей помощи, что весьма кстати. И я бы не отказался, если бы нам продолжились поставки бревен.

Я посмотрел на внутренний двор крепости. Сооружали что-то вроде бараков, одной стороной примыкавших прямо к стене форта. Массивное сооружение. Тоже готовились к зиме. Но у них еще был запас бревен — своеобразная поленница включала в себя с полсотни бревен, не меньше.

— Капитан, — обратился я, когда осмотрел весь двор, — еще укрепления будете строить?

— Раз уж в приказах нет указаний на ваш счет, полагаю, что переправу тоже было бы неплохо защитить. Несмотря на спорность и сложность нашей с тобой ситуации, Бавлер, я пока что больше доверяю тебе, чем тем, кто засел в Ничках. Сейчас они, к тому же, обижены твоим поведением и могут принимать не совсем адекватные решения.

— Для защиты переправы бревна будут, — ответил я.

— Хорошо, хорошо, — протянул, не скрывая удовлетворения результатом капитан Анарей. — Тогда что у нас получается, — он взялся считать бревна, потом направился прочь из форта и позвал меня за собой.

Форт расположился на относительно крутом подъеме со стороны Нируды. Рядом с ним были пологие спуски — более пологие, настолько, чтобы груженые телеги без труда спустились вниз. Или лошади могли без проблем вытянуть их наверх.

От угловой башни форта с восточной стороны до самого берега было не больше сотни метров. Чуть меньше — с западной. При этом внутреннее пространство у переправы могло спокойно вместить в себя весь лагерь, который располагался у Ничков.

Охвати Анарей все это место, его форт подойдет для большего числа солдат и защищать сможет гораздо эффективнее.

— Есть у меня и телеги, и люди, и инструмент, чтобы этим всем заниматься, — капитан Анарей встал на краю и уставился на Валем, который виднелся с высокого берега. — Но вот, в чем вопрос — стоит ли?

— Переправа всегда пригодится, — ответил я.

— Да, разумеется, но политически — есть ли в этом всем смысл?

— Ты защищаешь переправу от Мордина, прежде всего, — напомнил я, хотя сложность вопроса не исключала и защиту от любых других действий.

— Защита может выстроиться и против тебя, ты ведь это понимаешь?

— Понимаю. Это может произойти в будущем.

— Может... И все равно готов помогать? Что за гамбит ты тут разыгрываешь?

— Сложно сказать. Мне нужен мир возле реки.

— Возле реки? Какое размытое понятие, — ответил капитан.

— Точнее — Пакшен и соседи должны закончить войну.

— О, — протянул он. — Эта благая мысль придется не по нраву нашим главным. Отбить, захватить и уничтожить врага. А врагов у Пакшена в этот раз много. Не пройдет и года после мира, как разразится новая война.

— Я все понимаю, — с жаром произнес я. — Что вы тут все живете войнами. Закончилась одна, началась другая. Не месть за прошлое поражение, так месть за соучастие. И так до бесконечности. Око за око.

— И зуб за зуб, — бесстрастно добавил Анарей. — Но война не кончится никогда.

— У меня были люди, которые не хотели работать. Их кормили, но трудиться они не желали.

— И что же ты сделал? — оживился капитан. — Казнил, наказал? Выпорол прилюдно?

— Позволил другим людям повлиять на них. И ничего больше.

— Помогло? — недоверчиво спросил Анарей.

— Еще как, — ответил я. — Еще как помогло.

— Ну... — в том же тоне продолжал капитан. — Это сработало у тебя. Быть может. Ты ведь не уверен в этом.

— Уверен, — соврал я. Но бездельников на улицах я давно не видел.

— И как ты хочешь перенести это на людей и дворян?

— Мне показалось или ты верхних за людей не считаешь? — усмехнулся я.

— Не время для шуток, — капитан проследил, как разгружаются отправленные с его берега плоты в Валеме. — Война живет в мозгах людей. Ее вбивают с детства. Если в семье нет погибших от рук врага, так кто-то другой непременно расскажет, что родину унизили. И он этим унижением живет. Неважно, когда случилось: вчера, в том году или двадцать лет назад.

— Это же проблема людей?

— Нет, это общая проблема обид от поражений. Не обижены лишь те, кто слишком юн или кто давно погиб на полях сражений. У всех остальных есть обида. Кстати, как твои мординские друзья? — спросил он внезапно. Солдат, стоявший рядом, с подозрением покосился на меня.

— Работают. Маринек — кирпичник. И у него неплохо получается. Может, увидишь, если переберешься к нам.

— Работает... Делает кирпичи. Променял боевую жизнь на грязь и глину. Его право.

— Ты бы не променял?

— Я еще могу принести пользу другим способом. Ладно! — крикнул он чуть ли не на самое ухо подозрительному солдату. — Приведи десять человек сюда и еще десяток на другую сторону. С лопатами пока что. Будем окапываться и готовиться к новому противостоянию.