Сделай и живи спокойно 4

Глава 10

Голова почти не болит. Но — самочувствие не сказать, что очень хорошее. Так себе состояние, я бы сказал. Чувствуется лёгкое недомогание, какое-то. Всё-таки пришлось вчера выпить немного больше, чем я предполагал. Вот и результат такой. Лаврентий Павлович Берия в этом совершенно не виноват. Тут больше заслуга его сына, Серго Лаврентьевича Берии…

Так уж получилось, что я ему чуток помог. Случайно или нет, а может кто-то там, свыше, подстроил нашу встречу, с таким вывертом — не знаю! А он, в ответ, возьми и пригласи за свой стол. Ну — то есть, за стол своих родителей. Я, конечно же, поначалу отказывался, как мог. Доводы всякие приводил: что меня ждут, что у нас праздник сегодня и вообще — не хорошо метаться из-за одного стола к другому. Фиг там! Упёртый, как его отец. Это у них семейное, скорее всего. Да нет, точно говорю, что наследство такое. Смог, настоял на своём приглашении. Гад он, конечно, но — умный, нормальный и вполне адекватный парень, как потом оказалось. Некультяпистый только какой-то — этого не отнять. Это ж надо — поскользнуться в туалете! Да так, что брызги в разные стороны. Там лужица небольшая откуда-то образовалась, прямо перед дверью. Вот он туда слёту и влетел(пардон за каламбур). Нет, не так. Сначала поскользнулся, а потом упал. На спину. В лужу. А я рядом стоял, руки мыл после посещения кабинки. Помог ему подняться. А что делать-то: стоять и смотреть — что ли? Потом помог полотенцем промокнуть самые мокрые участки костюма. И всё! Сам я ничего не говорил — молчал в основном. Зато сын Берии много чего наговорил: про ресторан, про сервис, про испорченный костюм — который он только сегодня забрал у какого-то дяди Биджо, ну и постоянно благодарил за помощь. Я же говорю, настоящий грузин. Эмоции через край плещутся. В конце концов: пожали друг другу руки и представились:

— Вилор Тихий.

— Серго Берия.

Так и познакомились.

Моё намерение — смыться побыстрому, Серго пресёк сразу:

— Ты просто обязан выпить со мной и никаких возражений, я слышать не хочу!

Тогда я предложил выпить за нашим столом. Типа — какая разница где пить? Куда там! Тут же куча причин нашлась. Грузин и этим всё сказано. Я уже это говорил. Надо его с одним казахом познакомить. Интересно что получится в итоге? Единственное, что мне удалось это уговорить его сначала предупредить моих друзей. На это он согласился. Пошли неспеша, чего уж теперь. Всё равно — всё самое худшее уже случилось, так что ждём чего-нибудь хорошего. А по другому просто не может быть.

Крапивин аж водкой поперхнулся, когда увидел с кем я вернулся, но — быстро взял себя в руки. Ерасыл и ректор восприняли появление Серго Берии спокойно. А чего такого? Мы в Советском Союзе и тут все равны. Поздоровались, представились и пригласили за стол нового товарища. Потом выпили за знакомство по чуть-чуть. Поговорили немного на нейтральные темы. Через десять минут Серго напомнил о моём обещании. Эх-ма, чего ещё тут сказать? Обещал — значит надо идти. Но так не хочется!

Лаврентий Павлович и Нино Теймуразовна, если и удивились, что Серго вернулся не один, то виду не подали. Скорее наоборот, у мамы младшего Берии, после того как мы познакомились, включился встроенный блок грузинского гостеприимства. Меня, совершенно не требуя согласия, усадили за стол и тут же нагрузили в тарелку кучу всяких вкусностей. Но, на этом, эта милая женщина не остановилась — начала предлагать попробовать всё что вижу. Не долго думая, я вцепился в горшочек с лобио. Его хоть можно хлебать простой ложкой, без всяких там ножей и специальных вилок, не говоря уж про японско-китайские палочки. Я умею ими пользоваться, но — как это будет выглядеть со стороны: шестнадцатилетний детдомовец без напряга и подсказок свободно не только держит эти палочки, а ещё и умело кушает с их помощью. А ложка она и в Америке ложка. Главное не хлюпать, а остальное всё как обычно.

Пока я кушал, Серго что-то быстренько объяснил своей семье, на грузинском. Мне это не мешало. Вообще-то я человек скромный. Тем более, в семейные дела лезть — это не для меня. Пусть хоть по нанайскому разговаривают, лишь бы ко мне не лезли. А лобио было зачётным, чуть язык не проглотил. Пора попробовать всё остальное. Нино Теймуразовна будет довольна моим аппетитом. Ну, а разговоры пусть Серго разговаривает. Я не клоун, меня позвали знакомство отметить, а не чего-то там говорить. И вообще — с этой семьёй нужно быть очень аккуратным в выражениях. Фиг их знает, что у них в голове твориться. Поэтому самый лучший вариант — это смыться отсюда по быстрому. Ну их — такие знакомства. Обойдусь как-нибудь. У меня жена в Калуге беременная, а я тут с товарищем Берия ужинаю. Надо, кстати, домой съездить, пока время свободное образовалось. Завтра решу.

Мечтать не вредно, жаль только, что мечтания наши не всегда сбываются. Если бы я знал, что "Арагви" любимый ресторан Лаврентия Павловича Берии, никогда бы не согласился сюда идти и отмечать нашу маленькую победу. Хотя, сам он ни в чём не виноват. Тут его сынок сыграл большую роль. Как оказалось, он тоже был не чужд изобретательскому таланту. В чём суть его работы, я не в курсе. Он, как-то очень хитро, обошёл эту тему и не сказал ни слова лишнего. Если немного порассуждать, то становится понятно, что он работает на оборонку. Ну или где-то близко к этому. А впрочем это не важно. Важно, что мы с ним нашли общий язык. Тут-то и началось.

Как ушли мама и папа Серго, никто из нас не заметил. Мы с Серго больше расстроились отсутствию необходимого количества салфеток. На них так удобно рисовать всякую ерунду, что пришла в голову. Мне кажется, что родители просто не стали нам мешать спорить и удалились потихонечку. Сидеть вдвоём за большим столом и тем более в отдельном кабинете — как-то не по нашему. Когда я это заметил, то предложил пригласить моих друзей. Серго ничего не имел против. Сами мы никуда не пошли. Всё сделал официант. А что? Зато через десять минут все мои спутники оказались с нами за одним столом. Банкет посвящённый подачи заявления продолжился.

Ребята пришли уже изрядно подогретые, зато весёлые и шебутные. Крапивин толкал тосты, Карпеченко рассказывал смешные истории из жизни института, Ерасыл пытался разобраться в тайнах грузинской кухни, а я наконец-то наелся и просто балдел от общения с нормальным человеком.

Серго Берия оказался нормальным парнем. В свои двадцать пять лет, он много чего добился. Одно то, что он повоевал уже говорит о многом. А ведь он не просто на фронте был, а ещё и в тылу у фашистов отметился, несколько раз там побывал. Вот так-то. Сейчас учится в Ленинградском институте и заодно чего-то там изобретает. Что именно? Секрет. Но — что-то связанное с ракетами. Это единственное что я смог от него добиться.

Ближе к трём часам ночи решили заканчивать. Потому что все нормально набрались, кроме меня конечно. Я схитрил и пил клюквенный морс вместо вина. А по другому никак было. В противном случае я бы уже давно лежал под столом. Слабоват этот организм на алкоголь. Да и не люблю я это дело. И так уже хороший был. Последней каплей, стала просьба Ерасыла дать ему испанскую гитару, потому что он, как настоящий казах, на другой, не сможет правильно спеть цыганский романс. Гитару ему не дали. Дали чашку кофе и пока он наслаждался напитком, мы рассчитались по счёту. Потом стали собираться домой.

Потом были гонки на такси по Москве. Все жили в разных концах столицы, а некоторые вообще ночуют в горкоме комсомола. Вот и мотались туда-сюда. Итог оказался интересный. Все кроме ректора Карпеченко, оказались в квартире Крапивина. Нафига только столько времени на такси катались? Я же точно помню, что Ерасыл выходил возле горкома. Как он опять с нами очутился? Непонятно. Наверное я на что-то отвлёкся и не заметил возвращения казаха. А впрочем, какие теперь-то вопросы могут быть? Нам что, теперь, опять такси вызывать, чтобы его назад отправить — что ли? Пусть у Сергея Вадимовича голова болит, куда он его спать будет укладывать.

Как и в прошлый раз, мы на цыпочках прокрались в комнату, где начался процесс распихивания гостей по спальным местам.

— Фиг вам, — как можно громче прошептал я, при этом пытался удержать Ерасыла на ногах, — диван я никому не уступлю. Мне его на всё время командировки отдали.

Спорить, со мной, никто не стал. А раз так, то я спать. И прошу до утра меня не беспокоить. Последняя мысль, которая меня посетила, прежде чем я отключился, была «Чём мне аукнется это знакомство?» и всё.

Теперь вот проснулся и мучаюсь неправильным поведением организма. Не знаю как для кого, а мне, в таком случае, хорошо помогает утренняя разминка. Бревно я с собой не брал и привычные упражнения, сегодня тут делать негде. Помимо Ерасыла на полу ещё и Серго Берия присутствует. Надо выдумывать что-то другое. У Крапивина в квартире ничего подходящего мне не встречалось. Я это помню с прошлого раза. Поэтому лучший вариант это пробежаться по улицам Москвы. А там глядишь и турник какой-никакой обнаружится. Неужели тут, в центре Москвы, люди спортом не занимаются? Не может такого быть!

Не удалось мне потихонечку смыться на улицу. Пока то-сё начали просыпаться остальные. А как по другому? Середина рабочей недели — работу никто не отменял. В это время прогул, без уважительной причины, равносильно дезертирству. Если не расстрел, то меры будут приняты строгие — без этого никуда. Страна приводит себя в порядок, после страшнейшей и разрушительной войны. Люди работают с полной отдачей. Так что никакая пьянка не заставит нормального человека прогулять.

Только и успел, что посетить ванную и туалет. Больше меня никуда не пустили. Какая нафиг улица с пробежками и турниками — нас ждут в горкоме комсомола и МИСИ одновременно. Уже несколько раз звонили оттуда и оттуда. Нам что разорваться что ли?

Решение куда и к кому ехать сначала, принимали за столом вместе. Совмещая завтрак и обсуждение. Кстати, Серго, с самого пробуждения, постоянно метавшейся между телефоном, ванной комнатой и кухней, тоже принял в этом деле участие. Впрочем, он нам, в итоге и помог. По крайней мере, со средством передвижения. Просто предложил воспользоваться автомобилем, который за ним придёт. Ну да — это половина решения нашей проблемы. Осталось только решить куда ехать в первую очередь.

Пока решали, всплыли интересные подробности вчерашнего застолья. Например, такая новость, что со мной хочет встретиться Николай Александрович Михайлов нынешний секретарь ЦК ВЛКСМ. Он тоже вчера заходил в ресторан "Арагви" и разговаривал с Сергеем Вадимовичем на эту тему. Крапивин не понял зачем я ему понадобился, но отказываться не советовал: — «Это же Первый секретарь, твоё непосредственное начальство! И ты ему откажешь?! Ты комсомолец или где?» — вот ведь. Брр-р… Аж холодком ГУЛАГа повеяло. Ну нафиг! Надо — значит встретимся. Чего сразу угрожать-то? Всё хорошее настроение испортили своими намёками. А в голове мысли: — "Что могло понадобиться этому секретарю от меня?? Где я ему дорогу перешёл? Какое, он, вообще, имеет отношение ко мне? Где ЦК и где я?" — и никаких ответов на них. Ладно, разберёмся.

Завтрак закончился, все решения приняты, дома нас больше ничего не держит — погнали работать. Загрузились в автомобиль. Это незнакомая мне модель. Я такую машину вообще вижу впервые. Выглядит, конечно, весомо и классно. Чёрного цвета с хромированными деталями на корпусе — строго и блестяще. Серго, увидев этот автомобиль, только и смог сказать:

— Старичка из ГОНа (Гараж Особого Назначения) подкинули. Сейчас все, на наших, отечественных автомобилях предпочитают передвигаться, а такие только в экстренных случаях, как у нас сейчас, используют. Они уже история, но — всё ещё на ходу. "Packard" хорошая машина. Поехали! Чего стоим?

И правда, чего стоим? Мы молча погрузилась в шикарный автомобиль. Ерасыл, как всегда и уже в силу привычки, запихнулся на переднее сиденье со своим домбыром. Вот на фига он ему нужен? И вообще, где он его раздобыл? Не было этой квадратной балалайки у него вчера. Вот ведь…

Сначала в горком. Там нас покинули Крапивин и Ерасыл. Потом, сын Берии отвёз меня одного в институт. А что такого? Сергей Вадимович, мне, сегодня, по идее, не нужен. Чего он будет таскаться по всяким, ему ненужным, консультациям? У него своей работы хватает. Мне же ничего не стоит скромненько посидеть, послушать, что умные товарищи из целого института будут говорить. Зато вечером будет повод встретиться и обсудить всё, что произошло за день, хорошего.

В институте всё пошло не по плану. Во-первых — товарищ Карпеченко, наш незабвенный ректор, напомнил мне о необходимости посетить Комитет по изобретениям. Меня там ждёт красивая и строгая женщина Вильяма Аркадьевна, которой я что-то обещал. Во-вторых — требуется наконец-то оформить заявку на рассмотрение моего изобретения. Ну и в-третьих — надо правильно составить пакет всей документации. Это только начало, потому что есть ещё масса неотложных дел, которые, без моего участия, невозможно сделать.

Вот ведь правильно говорят, что если дела не задались с утра, то весь день насмарку. У меня почему-то было полное ощущение, что все основные вехи подачи заявления, мы уже прошли. А тут оказывается, ещё столько геморроя предстоит, что просто диву даёшься, как это вообще возможно сделать.

— А что тогда было вчера? — тихо спрашиваю я, не до конца отойдя от неприятных известий.

— Рассмотрение и обсуждение самой технологии, — как маленькому, выделяя каждую фразу, поясняет смысл вчерашнего действа ректор, — стоит она, эта технология, признания и рассмотрения или нет. Понятно?

— Смысл понятен, — уже немного оправившись, отвечаю я, — итог неясен. Да и путь к цели, какой-то очень извилистый получается.

— А ты что думал? — с улыбкой говорит Семён Михайлович, — вокруг твоего изобретения столько непонятного произошло, что без этого никак. Людям предстояло принять решение, поэтому и потребовали общего собрания. Зато теперь можешь спокойно идти и подавать заявку. Никто ничего не сможет возразить. Такая технология пока ещё неизвестна. Это вчера подтвердили все присутствующие. Правда, будут ещё запросы в различные инстанции, но это уже формальности. Считай что всё, у тебя, будет нормально. Основа есть. И эта основа с очень хорошим началом!

Успокоил, блин! Как представлю себе, сколько я времени потеряю, в этой суете, аж делать нечего не хочется. Одно только и успокаивает — это то, что технология пойдёт в народ. Может что-то и повернётся в этой жизни, и не будет такого финала у Советского Союза. А мы ещё чего-нибудь придумаем. У меня в запасе много чего интересного есть и не только в строительстве.

В институте я провёл два полновесных часа. Это были самые мучительные часы с момента моего попадания сюда. Терпение это одно и к этому я привык. Работа каменщиком, та ещё тренировка силы воли. Но здесь — это было нечто. Так что даже вспоминать не хочу. Сделали всё. Всё получилось удачно и следующий мой пункт назначения — комитет по изобретениям.

Мне вызвали такси. Дали в сопровождение какого-то очкарика-студента. Типа курьера, наверное. Он весь набор документации повезёт, под моим приглядом. Смысл этих телодвижений, я понял только в приёмной. Когда этот долбанный пакет принимала Вильяма Аркадьевна под роспись, с занесением в журнале регистрации. Да! Вот так мы обошли все препоны бюрократии. Не надо самому писать какую-то заявку. Всё подготовлено. А теперь ещё и зафиксировано официально. Даже порадовался, что согласился, на предложение Крапивина, о сотрудничестве с институтом. Быстро и законно всё прошло. Сразу видно, что люди не бездельничают на работе и такая ситуация, с подачей заявления, у них не в первый раз. Даже время осталось, чтобы попить чаю с деловой женщиной. Ну, конечно, после того, как я расписался там, где это было нужно. Очкарик быстренько убежал по своим делам, а мы с Вильямой Аркадьевной немного поговорили под чаёк с московскими баранками.

— Ну и как долго ждать решение? — интересуюсь я у самого строгого секретаря.

— Хм… — задумывается Вильяма Аркадьевна, потом улыбнувшись ответила, — после вчерашнего, я думаю, что не долго. Вчера все было решено. И это решение задокументировано. Осталось дело за малым — дождаться подтверждение из архива Государственного комитета Совета Министров СССР по внедрению передовой техники в народное хозяйство. Это примерно две-две с половиной недели. Обычно, только месяц тратится на рассмотрение заявки. Тебе в этом повезло. Как и кому, вообще, пришло в голову созвать комиссию? Это сразу, намного, сократило время принятия решения.

— Мне повезло со знакомыми, — улыбаясь в ответ, гордо ответил я.

— Да…, - смотря куда-то вверх, протянула секретарь, — знакомства в Москве это самое главное. Важнее, наверное, только наличие собственной квартиры.

Мы ещё примерно полчаса поболтали о суровой жизни в столице. Тут я немного разошёлся и высказал всё, что думаю о Москве и москвичах. Правда своими словами. Потом добавил, что жить в столице не собирался и не собираюсь в будущем. Нафиг такое счастье! Мне мой маленький городок нравится. Там красиво и спокойно. Там жена и тёща. Там у меня — свой дом и неплохой участок земли. Река, вот она, под боком. Мотоцикл и велосипед всегда в наличии. Собака по кличке Витас бегает, охраняет территорию и ждёт своего хозяина. И мне есть чем тут заниматься — в сарае стоит всё необходимое, для производства кирпича методом полусухого прессования. В общем договорился до того, что чуть не расплакался. Так мне домой захотелось, что хоть волком вой! Я тут вино пью и лобио с цыплятами тапака кушаю, а жена беременная — одна дома! Сама ходит в долбанный техникум, по обледеневшим улицам, рискуя поскользнуться каждую минуту. Фигли я тут делаю? Умом старого прораба понимаю, что такая реакция организма — это реакция шестнадцатилетнего Вилора. Ну и последствия вчерашнего веселья, тоже сыграло свою роль. А вот поделать ничего не могу.

Очень ответственная женщина, Вильяма Аркадьевна, сразу заметила перемену в моём настроении. Только не угадала причины этого.

— Ничего, Вилор, время пролетит и не заметишь как. Что такое три недели? Не успеешь задуматься, как всё закончится.

А мне уже ничего не хотелось. Как мог спокойнее, я попросил вызвать такси. Пешком идти, хоть и недалеко, но — очень уж не хочется. Лучше я в машине прокачусь. А что? Деньги есть. И мне их не жалко.

В горкоме меня встретили, как настоящего героя. Незаслуженно. Только говорить я ничего не стал. Люди старались, готовились — зачем портить им и себе настроение. Я лучше в кабинете спокойно посижу и погрущу. А там, глядишь, умная мысль в голову придёт и мне удастся уговорить Крапивина, чтобы он отпустил меня домой. Хоть бы и ненадолго.

Стол был накрыт в обычной, комсомольско-спартанской манере. Максимум закусок из всяких консервированных овощей и квашеной капусты, варёная картошка, сало и колбаса. Насчёт последней, даже не знаю что сказать. В магазинах я такую не встречал. Скорее всего, кому-то из дома прислали. Самодельная и домашнего копчения по типу "Кубанской" или "Краковской", но — полностью не уверен. Из спиртного было вино и пиво. Ну а что? Когда в коллективе большинство девушек — водка редкий зверь.

Нормально посидели. Ерасыл наконец-то дорвался до своего инструмента и спел все песни какие только знал. Даже парочку своих исполнил. Ничего так, на любителя. А песня "Не губите деревья" стала хитом вечера. Я сбился со счета, сколько раз её повторяли и пели хором. В общем — всё прошло в нормальной дружественной обстановке.

Звонок в семь часов вечера, никого не смутил. Крапивин поднял трубку и послушав, позвал меня:

— Вилор это тебя!

Ну — раз надо, значит пойду послушаю. Кому это я понадобился?

— Тихий у аппарата! — бодро прокричал я в телефонную трубку.

— Здравствуйте! Это Николай Александрович Михайлов, секретарь ЦК ВЛКСМ! Мы могли бы с вами встретиться, для очень важного разговора?