Сделай и живи спокойно 4

Глава 20

Еду домой, думаю и не могу понять — чего людям не хватает? Ведь, я не для себя, всё это дело с УПК задумал. Нет, если копнуть глубоко и рассмотреть с разных сторон, то и для себя конечно. Тут не поспоришь. Но — в первую очередь это всё задумано для выпускников детдома. Так какого уху евшего Гюйгенса мне постоянно не везёт с теорией вероятностей? Никого не трогал. Тихо, мирно и спокойно занимался прикладной топографией и… на тебе! Откуда-то вылезли эти малолетки. Да-да, те самые, которых мы, в прошлый раз, слегка поколотили вместе с Катериной. Из-за которых, собственно и началась вся эта эпопея с детским домом. Да и пофиг на них — в данный момент, они были мне не противники. Просто вместе с ними был вполне себе взрослый парень. Такой, знаете ли, предводитель племени молокососов. Весь из себя грозный и косящий под уголовного авторитета. Судя по внешности этот крендель был цыганом. Не знаю, как я это определил — не суть. Одно, я могу сказать точно! Помните Яшку-цыгана из фильма "Неуловимые мстители"? Так вот, этот цыган, на Яшку не был похож, совершенно! Другой типаж. Но, что-то всё же присутствовало, неуловимое и присуще только этому народу. Сразу скажу, что к цыганам я отношусь нормально. Встречаются и среди них уроды, куда уж без них, но — мне почему-то чаще попадались нормальные ребята. Так вот этот гражданин, цыганской наружности, тоже не был большой проблемой, для меня. Справился бы и с ним. Отвлёкся я просто некстати, в самый неподходящий момент. Точнее отвлекли. А ещё точнее — попытались и… у них почти получилось меня уронить.

Когда меня окликнули, я уже почти собрался уезжать. Поэтому пришлось вылезти из-за руля и поставить мотоцикл на подножку. Народ безмолвствовал и чего-то ждал. Пришлось сделать шаг к компании. Надо же разобраться — с какой это стати я стукач ментовский? Отвлёк меня цыган, своими претензиями:

— Эй, гаджо! — парень вместе со словами, активно пытался что-то изобразить пальцами, — не хорошо маленьких обижать и в милицию их сдавать. Не по понятиям это. Надо бы возместить…

"Ща я тебе возмещу" — промелькнула мысль в голове. Следом за этим, меня швырнуло вперёд, от сильнейшего удара. Слава средней полосе России, дорога была неасфальтированная и мелкие ямки присутствовали в избытке. Прежде чем получить по спине, я слегка споткнулся и инстинктивно немного наклонился вперёд. Наверное это меня и спасло. В противном случае удар пришёлся бы по голове. Короче, получив импульс от удара, я, с распростёртыми объятиями, влетел в детдомовцев. Цыган успел отскочить. Да и вообще, пока я разбирался с пацанвой, он не сделал ни одной попытки вмешаться. Не знаю — то ли трус, то ли хотел остаться чистеньким, встречу как-нибудь тогда спрошу. А когда малолетки легли сбитыми кеглями, быстро исчез в близлежащих кустах. Главное, что всё это происходило молча. Чё за чё — я так и не понял, а мелкота молчала. Спрашивал строго, только всё было без толку. Единственное, что удалось понять — наша встреча была случайна. Увидели, вроде как узнали, решили разобраться. Про то, что это был за цыган с ними — молчали. Сопели, пыхтели, мотали головами, но — ни одного внятного слова не произнесли. Делать нечего. Поднял ребят, отряхнул от грязи и пинками проводил в сторону детского дома. Конечно же пообещал вернуться и за всё спросить. Теперь вот еду и недоумеваю. Душу греет мысль, что, наверное, не все в детском доме такие, как эта троица. Иначе, вся моя идея, с УПК, может накрыться медным тазом.

— I’m not going away.

I’m not going.

I’m not going away.

I’m not going.

Ору в полный голос. Слова песни Оззи Осборна, как никогда подходят под моё настроение. А роща всё стерпит, чего ей. Она и не к такому привыкла. К тому же, мне, здесь стесняться некого. И по фиг, что я не умею петь — тут это не критично! Специально ведь свернул с прямого пути. Мне нужно дать волю своим эмоциям. То есть, если по простому, поорать и обязательно погромче. Почему бы не здесь это сделать? Комсомольская роща всё ещё является участком пригородного леса. Да и название, этому кусочку леса, пока не дали. Роща необустроенная и без лавочек, с кучей молодой поросли лещины и бузины. Народ, в этом времени, здесь не гуляет. Коров гоняют в пойму Яченки подкормить прошлогодней травкой — вот и всё. Так что могу орать всё что хочу! К тому же смысл этих строк, как нельзя лучше, подходит под моё настроение. Я не сдамся! Не отступлю! Пофиг на этих мелких хулиганов. Они — это не все детдомовцы. Надеюсь, что только эта троица попала под влияние улицы и грезит блатной романтикой. В противном случае мне придётся тяжело. Но — я знаю, что у меня всё получится.

Единственная более-менее проходимая тропа, по которой я сейчас передвигаюсь, изобилует выступающими корнями и противопехотными минами крупнорогатого происхождения. А ещё здесь кое-где лежат кучки снега. Рыхлого и крупнозернистого, грязного с примесью всякого лесного мусора, но — всё же снега. Я прямо-таки глазам своим не поверил, когда увидел в первый раз. Хотя, чему тут удивляться? Конец марта на улице. Снег, вон, редко, но — всё же бывает, что с неба падает. Так что всё нормально.

Как я и ожидал, тропа вывела, на вполне нормальную дорогу. Вид, конечно, у меня был не очень… Можно даже сказать — очень не очень. Ну, а что? Лес — он и в Африке лес. Это ещё повезло, что большую часть, я проехал на мотоцикле. В противном случае, при передвижении пешком, был бы похож на библейского Адама. Такой же весь из глины и грязи. Зато мой внутренний мир обрёл гармонию, а мысли опять приняли правильное направление. Сейчас встречу Риту, поговорим с ней по пути домой и я окончательно буду готов к вечернему собранию. Всё-таки красивая девушка, а уж тем более красивая жена — это дополнительный стимул, для любого нормального мужика.

Полчаса и я уже возле техникума. На моих часах пятнадцать тридцать, самое время. С минуты на минуту должна показаться Марго. Надеюсь, что её ничто сегодня не задержит. Хотелось бы чутка прогуляться. Зарядиться порцией свежего воздуха и впитать немножко ультрафиолета. Солнышко хоть и ненадолго, но — всё же появляется из-за облаков.

Какой всё-таки у нас народ любопытный. Пока ждал, человек тридцать подошли и поинтересовались по поводу статьи в газете. Сначала пробовал отвечать, что всё напечатанное является и для меня шоком тоже. Только никто не поверил и вопросы сыпались один за другим. Пришлось подождать, когда наберётся побольше народу и рассказывать удобоваримую версию. И всё равно допрос продолжался пока не пришла Рита. Тут уж меня никто не мог остановить. В общем — прорвались.

Про инцидент с детдомовцами рассказывать не стал. Незачем беременной жене об этом знать. Да и что она может посоветовать? Проработать ребят на комсомольском собрании? Так это не поможет. Сам разберусь. У меня в той жизни, кто только не работал в бригаде. Попробую своими методами действовать. А там посмотрим. Сейчас же у нас полезная, со всех сторон, прогулка. Ещё не известно, что вечером на собрании будет. Так что нужно запастись положительными эмоциями. Ну и про кислород с ультрафиолетом не забываем тоже.

К дому подходили весёлые и голодные. Рита, за сто метров до дома своей матери, начала мечтать и рассуждать — чем нас сегодня будет угощать Конкордия Прохоровна? Мне ничего не оставалось, как только поддержать супругу и внести своё видение этого сказочного момента. Да и чего там — сейчас придём и всё увидим, а заодно и попробуем.

Только вот ничего у нас не вышло. Потому что возле наших ворот творилось что-то невообразимое. Четыре автомобиля и среди них знакомый мне ЗиМ — 101. Там же стояли две "Победы", одна с красной полосой и надписью "милиция". Куча людей перемещающаяся туда-сюда. Народ таскал какие-то ящики и коробки, разгружая грузовой ЗиС — 151. Сказать что я офигел — это ничего не сказать.

Подумав несколько секунд, я оставил мотоцикл возле тёщиного дома. Риту тоже хотел там оставить, только — не на ту напал. Скандала и истерики не было. Была гордо поднятая голова и слова, сказанные тоном не терпящим возражения:

— Там и мой дом тоже! Пошли разбираться вместе.

Я не подкаблучник, но — жену свою люблю и почти всегда с ней соглашаюсь. Здесь мне возразить было нечего. Пошли вдвоём.

Разобрались быстро. Да и чего там было разбираться? Главное было найти источник информации. Им оказался Фёдор. Давно, кстати, с ним не виделся. Поручкались и он нам рассказал, всё что сам знал. В общем — вчерашнее собрание наделало много шума и заставило всех, наших, комсомольских начальников задуматься. После раздумий стало понятно, что мысли, озвученные на собрании, это хороший шанс заявить о себе. Вот и решили наши калужские комсомольцы всех уровней: начиная с секретаря горкома и заканчивая комсоргом строительной бригады "Калужстроя", помочь с воплощением моей идеи. Но — сначала нужно было посоветоваться. Понеслись звонки в Москву. Звонили всем, кому только было возможно. Даже до товарища Михайлова дозвонились. Не говоря уже о Крапивине. В общем — Москва тоже возбудилась и захотела поучаствовать. На принятие решения понадобилось всего-то пара часов. Решили, сначала, небольшой группой съездить и посмотреть, а уже потом, думать. Потом, как всегда всё переиграли. Поэтому в Калугу, чтобы взять всё под контроль, поехали все кто захотел. Блин! Даже не знаю что сказать. Как-то всё стремительно происходит и, между прочим, без моего непосредственного участия. И вот где тут, посреди этого дурдома, моё место? Ладно, пойдём в дом посмотрим — что и как?

Кое-как с женой пробрались в дом. А там… Настоящий генштаб в момент наступления врага. Все чего-то бегают. Кто-то орёт на кого-то. Какая-то молоденькая комсомолка сидит за кухонным столом и громко печатает на печатной машинке. На стенах висят плакаты. Фотограф снимает всё, что я нарисовал, на стенке печки. Крапивин и Михайлов вырывают друг у друга телефонную трубку(откуда у меня дома взялся телефон это ещё нужно разобраться). Собкин и Исипова спорят с Сергачёвым, а Молодецкий и Данилов ржут как кони. В этом хаосе, единственный островок спокойствия, находился возле плиты. Там, сохраняя невозмутимый вид, готовила Конкордия Прохоровна. Ей-то что? Сейчас я приду и во всём разберусь. Ага. Разобрался, блин. Кто бы мне помог, со всей этой чехардой разобраться.

Наконец-то на меня обратили внимание. Первым это сделал Николай Александрович Михайлов первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Вот он-то, нафига сюда припёрся? Что у него помощников нету — что ли? Дал команду и за тебя всё сделают. Так нет — надо обязательно влезть самому. Какая тут, от него помощь может быть? Скорее наоборот лишнюю суету создаёт своим присутствием. Люди бегают, стараются сделать всё быстро и организовано, а результат оставляет желать лучшего. А впрочем, о чём это я? Может у них здесь всё идёт так как нужно, а я именно тот кто всем мешается.

— Вилор, — начал разговор Михайлов, — опять ты учудил. Хотя, хочу заметить, идея УПК на базе детского дома, заинтересовала многих. Я советовался по телефону с Кафтанововым Сергеем Васильевичем и могу заверить, что он всецело на твоей стороне.

— А кто это? — спросил я.

— Ну, Вилор, — удивился Николай Александрович, — ты даёшь! Не знать министра образования, это что-то.

— Зато мне прекрасно известно, — с улыбкой ответил я, — сколько сена кушает одна корова в день.

— Ха! Рассмешил, — с умным видом, произнёс Михайлов, — это любой дурак знает.

— Любой не любой, — добавил я, — а только всё равно не все знают.

— Ты где пропадал? — поинтересовался секретарь ЦК ВЛКСМ, — мы приехали, а тебя нету. Непорядок. По идее только тебя и ждём. Люди готовы обсудить то, что ты задумал. Не беспокойся, основные моменты все знают. Поэтому остановись на том, что необходимо в первую очередь. Постараемся всё решить.

Как же мне не охота опять повторять вчерашний доклад. Не успокаивает и то, что требуется озвучить всего-лишь основы. Кто бы знал. Вот только других вариантов у меня нету. Надо бы потянуть время, чтобы найти вчерашние записи и подготовиться.

— Кстати, Николай Александрович, хочу познакомить вас с моей женой, — я выдвинул из-за спины Риту. Ну, а что она там стоит? Пусть хоть с вождём всех комсомольцев познакомится. Будет потом всю жизнь вспоминать и детям рассказывать.

Можно сказать, что именно с этого момента, начинается новый этап моей жизни. Если я правильно понял, то, по идее, уже завтра можно начинать заниматься УПК. Всё решится прямо сейчас. Я специально посмотрел на часы. Шестнадцать пятьдесят, без десяти минут пять часов вечера. Нужно записать, в рабочую тетрадь, точное время, для истории так сказать. В старости буду сидеть в кресле-качалке и вспоминать с чего всё началось и сколько было времени. Эх! Дожить бы до того момента. Столько всего предстоит сделать, что дух захватывает. Ладно, хватит рефлексировать нужно дело делать.

Пока Марго, о чём-то беседует с Михайловым, метаюсь между первым и вторым этажом. Пытаюсь найти вчерашние записи. Фиг его знает куда я их засунул. Вроде лежали на кухонном столе. Сейчас там девчонка сидит с пишущей машинкой. Мои записи она не видела. Да, что ж такое-то? А может кто-то из гостей вчерашних или сегодняшних забрал?

Наконец-то нашёлся хоть один действительно дельный человек. Крапивину надоело стоять без дела и он решил организовать дополнительные сидения в комнате. Народу-то до фига собралось. Где им всем сидеть? А ведь ещё нужно сделать так, чтобы людям было удобно и желательно хорошо видно. В общем — Сергей Вадимович навёл более-менее относительный порядок. Я даже позавидовал такой его способности. Сразу видно, что человек занимает своё место не зря. Опытный.

Бумаги нашлись. Сидений в комнате прибавилось. Люди все в нетерпении. Атмосфера нервная и очень напряжённая. Можно начинать.

Через десять минут я понял, что сегодняшнее собрание в корне отличается от вчерашнего. Вчера был обзор, где я описывал схему учебно-производственного комбината и его возможности. Сегодня, на каждое моё предложение, тут же следовали предложения как это сделать и кого нужно подключить для большего эффекта. Девушка за печатной машинкой щёлкала клавишами не останавливаясь. Помощница Крапивина Маша, по команде начальника, составляла необходимые заявки и распоряжения, которые моментально нумеровались и подшивались в особую папку. Насколько я понимаю, этим бумагам не хватает только подписи и печати, чтобы стать настоящими документами.

Два с половиной часа непрерывных споров и генерации идей закончились. Время пролетело хоть и незаметно, но — энергии все потратили немерено. Пришла пора немного отдохнуть. Конкордия Прохоровна как будто бы что-то почувствовала и в полный голос объявила перерыв. Не ошиблась. Все девчата подхватились и стали помогать моей тёще. Слава Конституции, меня, как основного хранителя информации, освободили от всей этой суеты. Комсомолки сами прекрасно справились. Гости остались довольны бутербродами и крепким чаем. Потом курильщики потянулись во двор, на перекур. Там обсуждение продолжилось. Правда не так яро, зато более эмоционально. На улице не приходилось сдерживаться и можно было употреблять довольно крепкие словечки. Там-то мне и досталось от Крапивина. Этот секретарь московского горкома комсомола наехал на меня по полной программе. Обидно ему, видите ли, за то, что я с ним не посоветовался. Догадался, что я эту идею с УПК, ещё в Москве придумал. Кое-как отговорился. Вроде успокоился, но — обещал, что не забудет и при первом удобном случае припомнить. Да и ладно. Лишь бы дело заработало.

После того как все вернулись, приступили к основной задаче сегодняшнего вечера. Это создание устава УПК. Тут я отдал все нити дискуссии, более подкованным товарищам. Тут собрались такие зубры комсомольской организации, что я, как дилетант, мог спокойно наблюдать за всем со стороны и не напрягаться. Всё равно я в этом не разбираюсь.

Основной документ новой организации рождался в муках. Столько было сломано воображаемых копий и взорвано куча подводных камней, что не передать словами. Люди собрались опытные и спорили по делу, по крайней мере мне так кажется. Я наверное половину слов таких не слышал, которые они употребляли. Впрочем мне не часто приходилось участвовать в создании таких документов. Можно сказать, что вообще никогда не принимал участие. Поэтому знание всяких словечек это прерогатива вот этих самых людей. За временем никто не следил, кроме Конкордии Прохоровны. Да и то ей это было необходимо из-за присутствия в доме двух беременных женщин: Катерины и Марго. Моя тёща следила за ними и кормила девушек вовремя. Собственно и все остальные, тоже не оставались голодными. Просто кушали не отрываясь от споров. Вредно? Зато время не теряли!

Закончилось всё в районе полуночи. Устав УПК был почти готов. Остались небольшие уточнения, которые можно будет внести завтра, когда мы все поедем в детский дом. Представляю как удивится директор, когда увидит всю нашу толпу. Кстати, сегодня до него так и не смогли дозвониться. Ничего завтра разберёмся. Теперь у нас забота другая. Нужно найти место для ночёвки. Местные ладно, сами дойдут до дома. А что делать с москвичами, я не знаю. Нет, если они не против, то можно на полу постелить. Из сарая наносить сена — это на пол, а чем накрыться придумаем. Только местный участковый предложил другое решение. Он пробежался по соседям и нашёл куда можно впихнуть столичных гостей. Тут и надо-то, место всего-лишь на одну ночь. Ладно, с этим разобрались. Кстати, парочку человек забрала к себе Конкордия Прохоровна. Ей сам бог велел. Одна комната у неё свободна.

Думал, что отрублюсь сразу же, как только лягу в постель. Не фига! В отличии от жены, которая отключилась моментально, на меня напала бессонница. Мысли всякие одолели: о изготовлении кирпича, о новых трудностях, о строительстве домов и, в конце концов, о проекте домов который ещё нужно каким-то образом изобразить. Но — мне не привыкать — справлюсь. Мы прорабы ко всяким трудностям привычные.

В самый последний момент, на той самой грани, когда уже почти засыпаешь, я кое-что понял. Сегодня закончился ещё один этап моей жизни. Завтра наступает новый. Правильно дед сказал — спокойной жизни у меня не будет. Посмотрим. Трудности я люблю. Без них жизнь не такая интересная. А пока спать, завтра тяжёлый день…

Конец 4 книги.

Продолжение будет…

Больше книг на сайте — Knigoed.net