Секреты в тумане

Глава 16

— Не пора ли нам разобраться с накопившимися проблемами? — после сытного ужина поинтересовался Калеб. — Смотри, я тут набросал, что мы уже знаем. У нас есть слежка, поджог, нападение на Тессу, заказная попытка похищения, дуэль и шантаж — хотя это, думаю, уже можно забыть…

— Нельзя, — мотнула я головой и пересказала предупреждение Катарины Хосс о попытках Генриетты Ласлоу подпортить мне репутацию. Пока что меня спасало то, что реальной власти и влияния ни виконтесса, ни я не имели, поэтому тем, кто мог бы действительно испортить мне жизнь, было глубоко плевать на нас обеих. Хотя кто-нибудь вполне может принять происходящее за проявление слабости и предпринять очередную попытку подобраться к моему наследству. Немного подумав, Калеб с моими рассуждениями согласился.

— Хорошо, тогда слухи, дуэль и шантаж припишем семейке Ласлоу, — от выписанных в столбик пунктов потянулись стрелочки к паре веселых хрюшек, нарисованных четкими линиями. Подписывать под хрюшками фамилию оборотень отказался из вредности, а я хмыкнула и не стала спорить. Меня эти свинтусы тоже достали, и даже такая по-детски наивная гадость приятно грела душу. — Виконтесса может сделать еще какой-нибудь ход, но то, что есть, прямо сейчас нам угрозы не несет. Теперь слежка, — еще одна стрелочка протянулась к выведенному символу магии в двойной спирали. — Угроза есть, но вот-вот будет устранена силами Управления, здесь нам остается только ждать…

— Поджог — туда же, — вспомнила я подсмотренную мысль Алистера Морригана. — Вэйны, за которыми следили до меня, погибли при пожаре. Слишком похоже, чтобы быть совпадением.

— Согласен, — пробормотал друг и приписал внизу листа фамилию Вэйнов с большим знаком вопроса. — Надо уже выяснить, кто это такие и как с нами связаны. Жаль, Ник в игорном доме вчера не появился — я так и не успел его расспросить. На выходных сходим в архив, придется искать там.

Я кивнула. Конец недели подкрался незаметно, хотя событий за прошедшие дни хватило бы и на месяц. Если раньше слова «архив» и «библиотека» заставляли оборотня тоскливо вздыхать, то сейчас, кажется, Калеб сам был готов бежать в это кладбище знаний впереди меня, лишь бы немного отдохнуть от суеты и опасностей.

— Похищение может быть связано с моим даром, — вздохнув, призналась я. — Кто знает, не проговорился ли Артур Ферроу кому-нибудь обо мне? И не выдала ли я сама себя случайно какой-нибудь мелочью? Не представляю, зачем еще я могла бы кому-то понадобиться.

Калеб нахмурился.

— Согласен, не будем сбрасывать со счетов и такой вариант. Но еще оно может быть заказано очередным охотником за наследством — не думаю, что тебя окажется очень сложно заставить выйти замуж где-нибудь за пределами столицы, где магия источника для тебя недоступна.

— Но можно же сбежать и развестись, — подумав, предположила я. Да, вариант с принудительным замужеством возможен, но какой-то он ненадежный… Не будешь же удерживать жену силой всю жизнь? А за пару дней мое состояние потратить не выйдет.

— Не успеешь, поскользнешься в мокрой ванне и разобьешь голову. Или упадешь с лестницы на глазах кучи свидетелей на второй день после свадьбы, — разбил мои наивные надежды Калеб. — Вариантов масса, и все будут выглядеть совершенно правдоподобно. Поэтому проверяй свои артефакты перед выходом из дома. А лучше, пока не найдем заказчика, вообще никуда одна не ходи. Кстати, возможно, что похищение связано с моей работой с наркоторговцами. Я пока не так высоко забрался, чтобы меня устраняли подобным образом, но тебя могли хотеть похитить, чтобы потребовать с меня денег или какую-нибудь услугу.

— Ради денег логичнее похищать тебя, — хмыкнула я. — И требовать выкуп с меня.

— Ради серьезного выкупа наняли бы кого поприличнее, а не ту шушеру, с которой ты без особых усилий справилась… — я попыталась возразить, но поняла, что оборотень прав. Да, я маг, но не такой уж сильный, да и боевик так себе. Вооружись нападавшие парочкой таких же артефактов, какие валялись у меня в карманах, и я бы так легко не отделалась. — Заказчика ищут по моей просьбе, но поиск может затянуться. И последнее, — друг бросил короткий взгляд на меня. — Убийство Тессы. Здесь тоже пока не ясно, на кого думать, но радует, что это дело забрал себе Морриган. Этот до правды докопается обязательно.

— Может, Тессу просто ограбить хотели, или кто-то позавидовал новой одежде, или она кого-нибудь разозлила… — быть, пусть и косвенно, но виновной в смерти молодой девушки, оказавшейся слишком сильно похожей на меня, не хотелось. Калеб понял, о чем я думаю, и спорить не стал.

— Все возможно, но пока дело не раскрыто, ходим вместе. Лучше быть параноиками, чем трупами.

На следующий день с самого утра зарядил ледяной проливной дождь, превративший смешанный с грязью снег на дорогах в непроходимую серо-бурую кашу, местами пересекаемую стремительными мутными потоками. Мы с Калебом честно попытались дойти до здания городского архива, но водостойкости нашей одежды и обуви хватило только чтобы добраться до работавшей на другом конце улицы пекарни. Не сговариваясь, мы свернули на запах свежего хлеба, накупили еще горячих плюшек и рогаликов и пошлепали по лужам обратно домой. За короткую, не больше десяти минут, прогулку мы оба промокли насквозь. Поход в архив мы единогласно решили отложить до лучшей погоды, все равно нас таких мокрых, роняющих за собой мутные капли с одежды и волос, до работы с документами не допустят.

Впервые за долгое время нам оказалось нечем заняться. Домашних заданий хватило всего на несколько часов. Бежать никуда не надо. По дому ничего делать не надо. Калеб обложился заметками по своему расследованию и рисовал какую-то непонятную мне схему. Я лишь рассмотрела, что число замешанных в торговле наркотическими эликсирами перевалило за второй десяток. Повздыхав, я отправилась в мастерскую дописывать расчеты «кошечки». Не зря мастер Даренсон так хитро усмехался, диктуя мне задание — у кошек оказалось больше двухсот костей, и у меня извилины заворачивались в узел в попытках понять, все ли эти кости и соединяющие их суставы необходимы для механического животного, или где-нибудь можно пожертвовать подвижностью ради прочности. Паук-то мой не точная копия своего живого прототипа, но бегать ему это не мешает! Немного помогал улегшийся на столе поверх ветеринарного атласа Золотко — подросший котенок совершенно не сопротивлялся, когда я вертела его во все стороны и аккуратно сгибала лапки, соотнося рисунки в атласе с живым зверем. Стопка листов с завершенными расчетами по каждой отдельной части тела уже была с палец толщиной, и я тихо ругалась себе под нос всеми подслушанными у Калеба выражениями — когда дойдет до соединения в цельную конструкцию, эта стопка увеличится вдвое.

Работа над «кошечкой» неожиданно меня увлекла, и я засиделась бы до самой ночи, если бы в дверь мастерской не поскребся проголодавшийся оборотень. Пришлось откладывать существенно увеличившуюся стопку расчетов и спускаться на кухню. Витавшие в доме ароматы запеченного с травами мяса сообщили, что ужин Калеб уже приготовил, а меня позвал, потому что понял — сама я ни за что не вспомню про еду. Такая забота неожиданно тронула меня, заставив в который раз за последние месяцы задуматься — что будет, когда мы закончим университет? Как далеко могут разойтись наши дороги? А ведь учиться осталось не так долго…

Не успели мы поужинать, как завибрировал мой связничок — Катарина Хосс интересовалась, можно ли зайти в гости. Просто так она никогда не приходила, поэтому я, не раздумывая, согласилась и уже через несколько минут впустила промокшую и явно уставшую ведьму в дом. Калеб, чтобы нам не мешать, скрылся на втором этаже.

— Тебя хотели вызвать в Управление, но я решила заглянуть в гости сама, — выпутываясь из длинного шарфа, с порога сообщила криминалистка. — Расследование по моей и Алистера просьбе засекретили, арестованные, из тех, кого не казнят, будут заключены под стражу изолированно от других преступников. Аресты производились сегодня всю ночь и часть утра, по-тихому, чтобы не привлекать внимания, так что огласки, статей в «вестнике» и громких разоблачений не будет. К сожалению, даже такие меры не гарантируют, что идея не окажется заразной, и кто-нибудь однажды не попытается продолжить начатое дело…

— Дело? Какое дело? — не поняла я.

— Давай сначала куда-нибудь сядем, — хитро извернувшись, Катарина сбросила с плеч пальто, однако меньше от этого не стала. — Я, конечно, ведьма, и знаю десятки способов не позволить беременности превратиться в каторгу, однако даже мне не под силу облегчить вес растущего во мне слоненка, — женщина ласково погладила выдающийся далеко вперед живот. — До родов не больше пары недель, и хорошо, что мы успели разобраться с логовом, как вы его называете. Уйду в отпуск с чистой совестью.

Я устыдилась и показала дорогу в отремонтированную после пожара гостиную, в очередной раз порадовавшись, что мы сделали ее на первом этаже. Вряд ли я смогла бы спокойно смотреть, как переваливающаяся с ноги на ногу женщина карабкается по крутым ступеням наверх. Катарина с явным облегчением устроилась в глубоком кресле, похвалила обновленный интерьер и попросила:

— А можно мне чаю, пожалуйста? Он у тебя отличный, ведьминский, то, что надо после прогулки под дождем.

Ойкнув, я сбегала на кухню, принесла чай — мы с Калебом всегда заваривали с большим запасом и потом до самой ночи его пили. Заодно захватила пирожные с вишневым джемом и целую вазу конфет. Подумав, предложила ведьме ужин, но та покачала головой, отказываясь.

— Друг твой где?

— Здесь, наверху, — я устроилась в кресле напротив, но, как оказалось, поторопилась.

— Зови, ему тоже не помешает послушать, — велела ведьма. — Пусть знает, чего вы чудом избежали.

Пришлось идти к лестнице и кричать Калебу, чтобы спустился. Услышав чуть приглушенное: «Две минуты!», я снова вернулась в гостиную. Катарина, воспользовавшись паузой, с явным удовольствием уничтожала пирожные. Украдкой я рассматривала тяжелый витой старинный браслет на руке жующей ведьмы. Такие артефакты я уже видела и даже пару раз заряжала по заказу родичей Калеба. «Прямой наследник» изначально был изобретен для оборотней, у которых в первом же поколении полукровок терялись почти все свойственные расе способности. Для перевертышей этот артефакт стал настоящим спасением — было время, когда оборотни не могли позволить себе брак с представителями других рас, а в своем и союзных кланах все уже оказались в той или иной степени родственниками. Эльфы, дриады, даже гномы и люди к смешанным бракам относились с осторожностью, и только вампиры в выборе пары были свободны — к «своим» они относили даже квартеронов, настолько сильны были гены кровопийц. Но в наше время «прямого наследника» все чаще использовали маги, желающие, чтобы дети унаследовали их способности в полной мере. Мастер Хосс слыл весьма сильным магом, да и его жена, как я успела узнать, была ведьмой не из слабых. Вот только в их случае две несовместимых силы — магическая и ведьминская, слившись, могли оставить ребенка вообще без какого-либо дара. Ничего удивительного, что Катарина носила такой браслет. Ведьма поймала мой взгляд и усмехнулась.

— Ты даже не представляешь, какие гены и способности намешаны в нас с Томом. Даже с этой штукой, — она тряхнула рукой, — результат непредсказуем. Но тебе рекомендую приобрести такой уже сейчас, пусть лежит дома и настраивается на твою ауру.

— Зачем? — кажется, такой же артефакт хранится в моей банковской ячейке. Без «прямого наследника» ментальный дар вряд ли бы проявлялся в каждом поколении рода Ферроу.

— При браке с оборотнем лучше, чтобы дети полностью пошли в отца, тогда поддержка и признание клана гарантированы, — подмигнула мне Катарина, озвучив то, о чем я и так знала, но никогда еще не примеряла на себя. Щеки запылали жаром — несмотря на нежное чувство, которое, как оказалось, я испытывала к лучшему другу, мне и в голову не приходило, что у нас могут быть дети! От продолжения неудобного разговора меня спас наконец-то появившийся Калеб.

— Умеете вы вляпаться, — дождавшись, когда оборотень сядет рядом со мной, выдала знакомую фразу Катарина. — Мало того, что вход в Лабиринт раскопали, так еще и нашли там настолько древний культ, что о его существовании никто даже не подозревал. Впрочем, до сих пор последователи культа Хранителей вели себя тише воды и ниже травы и повода узнать о себе не давали. В общем, слушайте…

— Каким образом, откуда и как давно появились магические источники, не известно никому. Единственное, в чем можно быть уверенными — существовали они задолго до того, как над ними начали строиться первые крепости и города. Однако там, где есть неведомая и необъяснимая сила, однажды найдутся и те, кто захочет к этой силе быть причастными больше остальных, — в этом месте ведьма весело хмыкнула и предположила, что сначала на источник наверняка пытались наложить лапу, ограничив доступ к нему только для горстки избранных, а уж когда не вышло, как не вышло бы присвоить, скажем, солнечный свет, идея с «отнять и поделить» переродилась в «не позволить другим то, чего не удалось нам». Так и повелось, что глубоко под Роденом, под защитой Лабиринта много поколений подряд пестовалась идея о том, что магия — это продукт дыхания нашего мира, а Хранители, как они себя называли, обязаны следить за тем, чтобы это дыхание не прервалось. Какова идея, а?

Пока с источником ничего не происходило, Хранители тысячелетиями изредка собирались в найденном зале — сами, кстати, они понятия не имеют, где он находится, координаты для телепортации передавались из поколения в поколение вместе с великой миссией. Иногда посвящали новых членов культа — за редким исключением это были потомки самых первых избранных — и радовались причастности к никому не известной тайне, чувствуя себя чуть важнее прочих. Если верить одному из последователей культа, активные действия они предпринимали в последний раз почти тысячу лет назад, когда усилиями магов была обездвижена часть Лабиринта. Тогда Хранители смекнули, что безопасность их тайны, а возможно и самого источника, под угрозой, и протолкнули идею о том, что платить жизнями магов за какие-то подземные тоннели слишком расточительно. Приложили ли они руку к смерти тех самых магов, история умалчивает, но так или иначе, от освоения Лабиринта было решено отказаться, а проходы на нижние, живые уровни тщательно замуровать. На долгие столетия Хранители вздохнули спокойно, пока двадцать лет назад безумный король во время переворота не проклял предавших его подданных и магический источник заодно. В результате проклятия, как вы знаете, раз в месяц Роден и окрестности стал накрывать поглощающий магию туман. Хранители — почти половину из них, кстати, выкосила последовавшая за переворотом Смута — оказались вынуждены искать способ избавить источник от проклятия.

— Судя по тому, что последний туман был меньше месяца назад, у них ничего не получилось, — фыркнул Калеб.

— Но они очень старались, — Катарина воспользовалась паузой, чтобы налить себе еще чая. — И начали с того, что всей толпой кинулись в Лабиринт в поисках самого магического источника. Что они надеялись увидеть, не ясно, но результатом стало исчезновение еще двоих членов культа, оказавшихся в тоннелях во время очередного движения Лабиринта. Что стало с пропавшими, не ясно — с того момента их никто не видел. К тому же, Хранители лишились доступа в тоннели — тот проход, который вы нашли, открылся совсем недавно, чуть больше года назад.

Стремительное сокращение численности Хранителей, исчезновение прохода и появляющийся с издевательской периодичностью туман заставили последователей культа забеспокоиться о том, что они со своей миссией не справляются. Несколько лет они потратили на изучение различных проклятий, длительности их воздействия и способах снятия, кое-кто по этой теме даже целую научную работу написал. Перепробовано было все: от раскуривания различных трав до самой разнообразной очищающей магии, которую Хранители, объединив силы, раз за разом направляли в пол и стены своего убежища — местонахождение источника-то так и осталось тайной. То ли занимаемый Хранителями зал был от источника далековато, то ли они делали что-то не так, но туман так и не исчез, даже не ослаб хоть немного. Казалось бы — все известные науке способы перепробованы, пора остановиться и смириться с тем, что избавление от тумана лежит за пределами возможностей простых смертных. Однако одному «гению» вспомнились старинные предания, в которых наложенное проклятие разрушалось, лишь когда борющийся со злом герой уничтожал род проклинателя — такие легенды, как ни странно, есть в каждой стране, отличаются только детали. За отсутствием других идей Хранители решили попробовать найти выживших потомков королевского рода.

— И нашли меня, — вздохнула я. Вот чуяла я, что родство с королем, даже дальнее, ни к чему хорошему привести не может!

— Вот и нет, — покачала головой Катарина. — Первыми нашли Вэйнов. Почти двести лет назад виконтесса Иррида Вэйн, придворная дама королевы Лизетты, родила своего третьего ребенка. Адюльтер бы не вскрылся, не окажись подросший мальчик совершенно не похожим ни на роскошную рыжеволосую Ирриду, ни на ее смуглого южанина-мужа, ни на двух старших, пошедших в отца сестер. Зато все придворные отметили сходство подрастающего светлого, как одуванчик, Мариса Вэйна с детскими портретами Его Величества. Скандал вышел знатный, Вэйнов выслали из дворца в поместье, королева Лизетта порывалась лишить предавшую ее даму титула, но Вильгельм Седьмой не позволил — у королевской четы в то время детей еще не было, и пусть Марис был бастардом, он же оказался королевским первенцем. В отместку Лизетта, быстро озаботившаяся продолжением рода, подсуетилась, и вместо традиционного для королевской династии имени Вильгельм назвала ребенка Родериком в честь собственного отца. Когда об этом прознал Вильгельм Седьмой, что-то менять было уже поздно — королева позаботилась о том, чтобы имя ее сына как можно скорее вписали в надежно защищенную магией книгу королевского рода. После Вильгельма Седьмого на престол взошел Родерик Первый. Ну а на внуке Вильгельма — Родерике Втором Безумном, королевская династия прервалась. Все, что осталось Хранителям — искать в исторических хрониках и дневниках современников незаконорожденных отпрысков вроде Мариса, оказавшегося единственным сыном Ирриды, и потому унаследовавшего имя и титул Вэйнов.

К счастью или к несчастью, королевская династия особой плодовитостью не отличалась, а побочных ветвей в виде законных дочерей, ушедших в другие семьи, почти не имела. Возможно, если бы генеалогическое древо королей оказалось достаточно разветвленным и носителей крови королевского рода оказалось слишком много, последователи культа не рискнули бы осуществить свою затею. К тому же, оставался неясным вопрос — насколько близким должно быть родство, чтобы поддерживать проклятие? Нынешние Вэйны были внуками и правнуками члена королевского дома — родство не слишком близкое, но все же достойное внимания. Но ведь Вэйны — не единственные ветви на королевском древе! Как быть с двумя известными бастардами Вильгельма Второго, чьих потомков Хранителям так и не удалось найти? И не понять, то ли род прервался, то ли потомки давно живут припеваючи где-нибудь в другой стране? Как добраться до князей Линтарских, чьей пра-пра- стала сестра Вильгельма Четвертого? Задача избавить мир от потомков королевского рода казалась невыполнимой, но Хранители все равно ухватились за нее, как за последний шанс исполнить свою миссию. Начать решили с самых близких родственников безумного короля — Вэйнов, рассудив, что, возможно, и этого окажется достаточно. Как вы уже поняли, надежды не оправдались, и еще полгода после убийства семьи Вэйнов Хранители потратили на поиски следующей побочной ветви королевской династии. Вот теперь уже очередной умник наткнулся на упоминание о Ферроу, и наши защитники источника стали следить за Фаей, чтобы подгадать момент и подстроить очередной якобы случайный пожар. Пятнать себя и убивать своими руками добровольцев в рядах Хранителей не нашлось.

— Почему мы не смогли обнаружить следящих? — сообразил поинтересоваться Калеб, пока я переваривала откровения Катарины. И из-за такого бреда меня собирались убить?! Самое страшное, что Катарина была права — идея избавиться от тумана ценой моей жизни может оказаться заразной. Каким бы невероятным и притянутым за уши не казался такой способ снятия проклятия, если о нем станет известно, желающие попробовать обязательно найдутся.

— С помощью артефакта, довольно древнего — я о таких даже не слышала, но по действию он копирует одну из способностей высших вампиров. Да, настолько древний, — заметив наше удивление, кивнула ведьма. — Он не делает невидимым, но помогает стать незаметным. Ты смотришь на кого-то и не обращаешь на него внимания. Я однажды пробовала противостоять похожему воздействию — поверьте, это невозможно. Глаза болят от напряжения, а потом в какой-то момент моргнешь — и все, потеряла, взгляд соскочил, хотя тот человек все еще стоит у тебя перед носом и может сделать с тобой что угодно.

Я поежилась, представив, как близко могла быть опасность, и с благодарностью прижалась к приобнявшему меня за плечи оборотню. Катарина поспешила нас успокоить.

— Артефакт уникальный, и вряд ли в ближайшие годы всплывет еще один такой же. А этот из Дознания никто не возьмет, уж поверьте. Мой муж любит всякие редкости и очень не любит ими делиться. В общем, на этом история и заканчивается. Все причастные арестованы по обвинению в убийстве семьи Вэйнов, остальные — за соучастие. Не знаю, опечалит ли вас новость, но Корсана ждет казнь — Тессу Ниман убил именно он. Парень после неудачи с пожаром решился проявить инициативу и выслужиться перед старшими, а в итоге отнял жизнь у ни в чем неповинной девушки, оказавшейся не в то время не в том месте. Очнувшись в камере Управления, Шао Корсан почему-то решил, что его так наказали за совершенную ошибку, очень обиделся на предательство и в отместку сдал всех бывших соратников, мы едва успевали записывать. Память у парня оказалась хорошей, так что никто из Хранителей в ближайшие годы на свободе не окажется, а в Родене — вообще никогда, пожизненная ссылка подальше от источника им обеспечена. Но в остальном — будьте осторожны. То, что это гнездо вычистили, не гарантирует, что оно единственное, и что ни у кого не возникнет подобной идеи «легко и быстро» избавить Роден от тумана.

Довольная ведьма все время рассказа шуршала конфетными обертками и с явным наслаждением уничтожала мои запасы. Конфет мне было не жалко, но при виде растущей горы бумажек невольно закралась мысль — а ей столько не вредно? Заметив мой удивленный взгляд, Катарина немного смутилась.

— Извини, всю последнюю неделю постоянно хочу сладкого, не могу остановиться. Уже даже зубы болят, а все равно хочется, никак не наемся. Кстати, чуть не забыла спросить — как там твой таинственный поклонник, все еще не вычислили?

— Нет, — помотала я головой. Может, он меня разлюбил? Только сейчас вспомнила, что в новогодье я от него подарка не получила.

— Но вычислим, — насупился Калеб, заставив ведьму в очередной раз хмыкнуть и пожелать нам удачи.

— Вот еще кое-что, — Катарина выложила на стол кристалл записи. — Здесь копия допроса вашей однокурсницы, Карины Реййес. Знаю, как тяжело бывает, когда предают те, от кого этого не ждешь. Возможно, эта запись вам поможет, а может сделает хуже. Так или иначе, считаю, что должна вам ее дать. Слушать или нет, решайте сами.

— А остальные…

— Кроме Шао и Карины в университете больше никто не замешан, — поняла, о чем я хочу спросить, ведьма. Я с облегчением выдохнула — с предательством Карины я, кажется, уже смирилась, но известие о том, что Бриан с Брайаном не при чем, оказалось лучшим, что я слышала за весь день. Один предатель рядом не так страшен, как сразу трое. Калеб осторожно сжал мою руку.

— Странно, что Карина не поделилась со своими ближайшими друзьями… — осторожно протянул он. Ведьма презрительно фыркнула.

— Род Карины много поколений подряд поклонялся источнику, передавая знание о Хранителях только тем потомкам, которых считали достойными такой чести. Ни входящим в род супругам, ни не оправдавшим ожиданий отпрыскам тайну не открывали. Впрочем, это и хорошо, иначе культ разросся бы настолько, что мы бы с ним не справились. Братьев Ирссен, несмотря на крепкую дружбу с Кариной, достойными посвящения в тайну не посчитали. Тем более из-за действий, которые пришлось предпринимать Хранителям во имя источника, рисковать и открываться кому-то новому они не были готовы. Несмотря на глупую, ничем не подтвержденную идею о способе избавления от тумана, члены культа отличились осторожностью, граничащей с паранойей. Если бы не показания обиженного Корсана, вылавливали бы мы их еще очень долго.

Шуршание бумаг, всхлипывания, какие-то металлические позвякивания. Кандалы? Голос нашей с Калебом бывшей однокурсницы узнать было практически невозможно: всегда звонкий, веселый, подбивающий всех, кто рядом, совершить какую-нибудь пакость, ну или хотя бы сбежать с занятий, сейчас он звучал сухим и бесцветным. С привычным образом яркой и уверенной в себе вампирши он совершенно не сочетался.

— …Юте Вэйн было семь! Совсем еще ребенок! Она сгорела заживо! — этого следователя я не знала, но слышимое даже на записи пробивающееся низкое рычание выдавало в нем оборотня. Очень-очень злого оборотня. Для перевертышей дети — это святое.

— Я знаю, — тихо. — Мы искали другой выход, но его нет.

— Кроме как стать убийцей?!

— Мы не убийцы! Мы пытались снять проклятие! — впервые за весь допрос сквозь обреченное равнодушие в голосе Карины прорезались эмоции, но раскаяния среди них не было. Не выдержав, я схватила кристалл и сжала его в руке, останавливая воспроизведение. Я надеялась, если услышу, если пойму, как Карина могла одновременно поддерживать меня в университете и планировать от меня избавиться, мне станет легче. Но, кажется, стало только хуже.

— Забудь о ней, — обнимая, шепнул мне на ухо Калеб. Я молча кивнула, опасаясь, что, если открою рот — в очередной раз разревусь. Что-то в последнее время я стала слишком часто плакать. А ведь за предыдущие пять лет не плакала ни разу… — Все закончилось.

— Остались еще похитители, — глубоко вздохнув, напомнила я. Странное ощущение, вроде арест Хранителей избавил меня от целой толпы жаждущих моей крови фанатиков, а в безопасности я себя все равно не чувствовала. Новая угроза, непонятно откуда взявшаяся, маячила на горизонте и мешала насладиться горькой победой.