Сексуальное поведение и насилие

Транскультуральные аспекты сексуального насилия

Изучение сексуальной активности человека невольно приводит нас к необходимости анализа негативных её сторон, в частности, противоправной сексуальной агрессии. Существующая в животном мире необходимость добиваться в некоторых случаях возможности воспроизводства потомства путём насилия почти всегда неприемлема в человеческом обществе из -за социальной обусловленности. Тем не менее, многие люди попадают в ситуации, в которых присутствуют либо элементы домогательств, либо имеет место откровенное грубое насилие с сексуальной окраской. Однако достоверных научных данных о степени распространённости сексуального насилия в мусульманских странах Азии, в большинстве стран Африки, Восточного блока Европы, республик бывшего СССР, практически нет (по СССР с середины 1980-х годов в научной литературе имеются сведения лишь относительно зарегистрированных случаев изнасилований, что не может отражать истинный уровень сексуальной преступности). Сексуальное насилие может быть направлено не только против женщин, но и против мужчин, однако, главное внимание исследователей обычно направлено на насилие над лицами женского пола, равнозначно, как из внимания исследователей обычно выпадают проблемы мужской проституции и проституции подростков.

Вообще, проблема сексуального насилия до последнего времени была областью, которой исследователи пренебрегали, а в некоторых обществах существовал и до сих пор существует негласный запрет, явные противодействия изучению всех проблем, связанных с сексуальностью. Проводя свои исследования, мы также сталкивались с теми или иными противодействиями со стороны представителей Православной церкви и системы школьного образования, не говоря уже о непонимании и об откровенных насмешках со стороны многих людей, опасности привлечения к уголовной ответственности за развратные действия. Этой опасности нам удалось избежать лишь потому, что в свои исследования мы включали лишь детей, достигших 14-летнего возраста, и успели провести опрос школьников до декабря 2003 г., т.е. до принятия откровенно неумной первой поправки к ст. 135 УК РФ.

Имеются культурально обусловленные разногласия во взглядах на определения сексуального насилия. Например, феминистские взгляды к сексуальному насилию относят:

- нежелательные сексуальные замечания или заигрывания;

- грубые предложения сексуальной близости;

- вербальное озвучивание непристойностей в присутствии женщин;

- сексуальные понуждения с помощью угроз материального характера или в обмен на какие-то блага;

- принуждение к аборту;

- запрет на контрацептивы;

- демонстрацию женщинам или детям визуальной продукции с обнаженными телами и т.п.

В своей работе мы ориентировались лишь на признаки сексуального насилия, отраженные в статьях 131 и 132 УК РФ (применение физического насилия, угроз физической расправы, использование беспомощного состояния жертвы с целью получения сексуального удовлетворения преступником), т.е. на самые брутальные формы противоправных сексуальных действий. Все остальное и неясные случаи, при отсутствии четкой их очерченности, нами были исключены из исследования.

Сексуальное насилие существует во всем мире, на всех социоэкономических уровнях, во всех возрастных группах, начиная со старшего дошкольного и младшего школьного возраста. Оно может происходить при разнообразии обстоятельств, но его распространённость в конкретном обществе, нес омненно, зависит от социального здоровья последнего, политической и экономической обстановки, вероисповедания, этнической принадлежности. Кроме того, имеются мнения о влиянии на половое поведение населения и других факторов. Так, например, считается, что возрастающая солнечная активность существенно повышает не только инсцедентность злоупотребления токсическими препаратами (лекарствами, наркотиками), но и сексуального насилия. Снижение мужской сексуальности также связывается с уменьшением солнечной активности, что особенно наблюдается осенью. Кроме того, на сексуальную активность людей влияет личное экономическое благополучие [89]. Действительно, количество изнасилований повсеместно резко увеличивается летом, независимо от основных сезонных возможностей для сексуального контакта даже на территориях с постоянно тёплым климатом [67]. Закономерным является и то, что большинство изнасилований происходит вечером и ночью [2, 44], лишь несовершеннолетние сексуальные убийцы предпочитают совершать свои преступления во второй половине дня [69].

Бедность и низкий уровень образования в аспекте сексуального насилия относятся к факторам риска. Дети и подростки из неблагополучных семей с низким уровнем дохода, в которых родители злоупотребляют алкоголем или наркотиками, имеют в несколько раз больше шансов стать жертвами противоправной сексуальной агрессии, чем дети из благополучных семей (чем больше показателей социального риска, тем больше шансов подвергнуться половому насилию) [68], при этом старшие дети чаще испытывают более серьёзные формы сексуального насилия по сравнению с младшими. То же самое в полной мере относится к взрослым представителям низкого социо -экономического уровня обоих полов. Чем ниже материальный и образовательный уровень, тем обычно ниже самосознание, что приводит к покорности, неумению противостоять противоправной сексуальной агрессии даже в семейных или иных партнерских отношениях. Экстрасемейное сексуальное насилие отличается от внутрисемейного тем, что, в основном, ограничивается един -ственным эпизодом, но с большей степенью физического насилия, и чаще регистрируется в полиции, при этом жертвы мужского пола подвергаются большей физической травме [27].

Подобная закономерность касается и насильников: сексуальные правонарушители достоверно чаще остальных граждан воспитывались в дисфункциональных семействах, испытывали в детстве эмоциональное отвержение с гиперопекой, жесткую дисциплину и минимум самостоятельности [14]. Имеется обратная корреляционная зависимость между уровнем материального благосостояния и склонностью к совершению сексуального насилия: чем ниже доход, тем выше эта склонность [50]. Бедность порождает психологические комплексы, связанные с низким уровнем самосознания, в том числе гомофобию и проблемы сексуальной идентификации. В свою очередь, это ведет к потребности самоутверждения через гипермаскулинное поведение. Утверждение значимости своего «Я» в своих глазах и подобного окружения проще всего достигается путем насилия над более слабым. Сексуальные насильники в общей массе имеют более низкий интеллект по сравнению с преступниками, совершившими ненасильственные преступления [81]; у первых, как правило, наблюдаются низкий уровень образования и низкий социоэкономический статус, они более подвержены социальной изоляции [24]. Молодые люди, имеющие склонность к половому насилию и теоретически допускающие его возможность со своей стороны, более традиционны во взглядах на женщин (пуритане) и имеют минимум сексуальных знаний [32].

Учёные африканского континента лишь частично освещают проблему сексуального насилия, но насыщают её экзотическим содержанием. Так, Камерун заселён представителями более 60 народов, из них 35% - мусульмане, 58% - христиане, остальные придерживаются традиционных языческих верований. 25% случаев изнасилований в Камеруне происходит внутри семейств в результате традиционного статуса женщин в африканском обществе и своеобразной фаллократии отцов и дядей. Сексуальное нападение обычно совершается на детей, вступивших в возраст полового созревания, треть изнасилований совершается до достижения жертвой 10-летнего возраста. В зрелом возрасте изнасилованию подвергается лишь 7,8% женщин. Мальчики становятся жертвами полового насилия менее, чем в 5% случаев [64], при этом дело редко доводится до суда; предпочтительны примирение в традициях своей веры или иное урегулирование проблемы, базирующиеся на экономических стимулах [62].

По дополняющим картину данным других авторов, в Камеруне большинство насильников, изнасиловавших детей 7 - 15летнего возраста, были соседями, родственниками или друзьями семейства; изнасилования детей обычно происходили в бедных городских кварталах [51]. В Адис-Абебе (Эфиопия) жертвами изнасилований также, главным образом, являются дети младше 15летнего возраста, преимущественно малообразованные. В 42,9% случаев насильниками были незнакомцы, а в 27,1% случаев - соседи [52].

В основе сексуальных преступлений против детей, по единодушному мнению многих авторов, лежат культуральные влияния с доминированием мужчин в социальной жизни и общественном признании того факта, что мужчина не может управлять своими сексуальными желаниями, определённую роль играет и колдовство. Например, от представителей племени Gusii (Keния), заявлений о сексуальном насилии властям обычно не поступает, так как Gusii убеждены, что такое мужское поведение не является преднамеренным, виновник насилия не преступник - в момент насилия он был одержим духами или на него наведена порча соседями либо родственниками [56]. То же самое наблюдается и в Зимбабве, где большинство сексуальных правонарушителей -известные или даже близкие ребёнку люди. К тому же, во многих африканских племенах (да и не только в Африке) существует поверье, что совокупление с девственным ребенком избавляет от заболеваний половых органов, в том числе и от венерических болезней, HIV, поэтому совершенно неудивительно, что половина случаев изнасилования детей обнаруживается через передачу половых инфекций [63, 66].

В Benin (Нигерия) основными жертвами изнасилования были девочки и девушки в возрастной группе от 6 до 19 лет, причём на долю девочек, не достигших 13-летнего возраста, приходилось 48,2%. Взрослые жертвы, в отличие от детей, подвергались почти в половине случаев (47%) групповому изнасилованию [76].

О влиянии на показатель насилия местных традиций красноречиво свидетельствует ещё один факт: в Центральной Африканской Республике почти 22% (!) женщин в 1989 году сообщили, что их первый сексуальный акт явился результатом изнасилования [20] (для сравнения, в Архангельске (РФ) к концу 1990-х годов этот показатель составил 6,0% [2]).

Подобное влияние культуральных традиций на уровень сексуального насилия прослеживается и в другой части света - в Новой Зеландии, где 25,3% университетских студенток последнего курса при анонимном опросе сообщили, что являются жертвами покушения на изнасилование или оконченного изнасилования [35]. Однако, в этой стране наибольшему риску изнасилования подвергались молодые девушки и женщины этнического меньшинства Maori, при этом только 7,3% изнасилованных женщин были старше 30 лет. Изнасилования детей обычно происходили в их домах, в роли преступников чаще оказывались знакомые и родственники; и лишь 15% сексуальных преступлений против детей совершили незнакомые лица [37].

Сексуальное насилие в странах Запада распространено не чаще, чем в государствах Восточной Европы, Африки, Азии, но более исследовано. Проанализированы и такие явления, как насилие над мужчинами и сексуальная преступность лиц женского пола. Так, обследование мужских жертв сексуального насилия в Лондоне показало, что 60% их не достигли возраста 16 лет, 44% неоднократно подвергались сексуальному насилию. В 14% случаев насильник был известен жертве, анальный коитус имел место в 76% случаев; 23% жертв во время нападения боялись за свою жизнь, заявили же о перенесённом насилии в полицию только 15% потерпевших. Для большинства лиц младше 16 лет это был первый сексуальный опыт, они менее всего были склонны сообщать о нём полиции [49]. В случаях сексуального насилия над взрослыми мужчинами в Англии (средний возраст жертв - 21,7 лет), они, как правило, были групповыми и сопровождались анальногенитальными контактами в 89% случаев, в 18% такое насилие повлекло за собой приобретение жертвами сексуально передающихся инфекций [44].

При анализе сексуальной преступности со стороны женщин в Англии установлено, что в 63% случаев их жертвами стали дети. При этом в 14,5% случаев с ребёнком совершала половые акты его собственная мать. 3% женщин были осуждены за обычно мужское публичное проявление сексуальности - эксгибиционизм, однако, 40% сексуальных преступниц привлекались к ответственности как соучастники мужского преступления [74]. Здесь следует отметить ту особенность, что многие авторы из стран Запада к жертвам насилия причисляют не только пострадавших от изнасилования или покушения на него, но и жертв эксгибиционистов, развратных действий, непристойных предложений, понуждений к вступлению в половую связь путём шантажа. Поэтому мы в своём исследовании рассматривали только первые - как чётко обозначенные случаи.

На североамериканском континенте сексуальная преступность и, в частности, сексуальное насилие также достаточно хорошо изучена (намного лучше, по сравнению с другими странами), что, вероятно, лежит в основе относительно высоких показателей распространённости сексуального насилия в обществе. Кроме того, повышенному уровню сексуального насилия в США могут способствовать негативные стороны высокого уровня урбанизации, миграционный образ жизни значительной части населения, этнокультуральные особенности, отличия законов разных штатов, определяющих показатели распространённости порнографии, сексуального неравенства мужчин и женщин, социальной защищённости, эффективности действия правоохранительных органов. Так, по данным FBI, количество изнасилований на душу населения в штатах Аляска, Невада, Калифорния ежегодно регистрируется намного больше, чем в штатах Северная Дакота, Мэн и Айова [13]. Изнасилованиям подвергаются, в основном, молодые незамужние англо-американки, при этом наиболее виктимным является возраст 16 - 18 лет [50]. Изнасилования пожилых женщин старше 60 лет происходят менее, чем в 3% от всех случаев, при этом, как правило, жертва белая, а насильник черный, что обычно связывается с комплексом расовой неполноценности; такое изнасилование, возможно, имеет в корне не сексуальный импульс, а необходимость самоутверждения [19]. Наиболее криминогенный возраст, в плане сексуального насилия, в США - 16 - 19 лет [10]. В научной литературе описан казуистический случай сексуального насилия над собственной матерью со стороны 8летнего мальчика [11].

При сексуальном насилии над мальчиками и юношами в США только 14% жертв были чуть старше 18 лет, остальные имели меньший возраст. 59% жертв ранее в той или иной степени знали насильника, при этом, чем моложе была жертва, тем выше оказывался процент знакомства с преступником. Одиночные нападения зафиксированы в 87% случаев, попытка анальногенитального контакта имела место в 78% случаев гомосексуального насилия над подростками и юношами, телесные повреждения после таких нападений были обнаружены в 24% случаев [25].

Как правило, сексуальное насилие над юношами и более старшими лицами мужского пола редко регистрируется правоохранительными органами. Заявления обычно поступают от жертв гомосексуального насилия лишь при получении ими угроз будущих расправ, заражения ВИЧ-инфекцией, сифилисом, при получении значительных телесных повреждений, а также при высоковероятных опасениях повторного насилия. Насильники чаще всего ранее были знакомы с жертвой, при этом пострадавшие, как правило, не думали о возможности гомосексуальной ориентации своего обидчика [43].

Однако в случаях сексуального насилия над лицом мужского пола насильник может быть гетеросексуальным, и примерно половина таких насильников отрицает гомосексуализм, так как активное сексуальное поведение даже в гомосексуальном контакте многие считают мужским поведением. Групповое изнасилование женской или мужской жертвы может быть своеобразной попыткой доказать себе и окружающим своё «истинно мужское поведение», что возможно при латентных гомоэротических чувствах (латентном гомосексуализме) [22, 54]. Групповое изнасилование часто

рассматривается соучастниками как вполне правильное. Подсознательное чувство вины обычно оправдывается «провоцирующим» поведением жертвы, которая, например, была в короткой юбке, употребляла алкоголь, шла по улице поздно вечером и т.п. Такие случаи и в общественном сознании могут представляться так, что «санитары общества» справедливо наказали жертву за «аморальное» поведение. Примитивные представители культур бедности не терпят проявлений индивидуалистичности, отклонений от примитивных стереотипов поведения и мышления.

Научных данных о распространённости и ликах сексуального насилия в государствах Центральной и Южной Америки относительно мало. Это, вероятно, объясняется не отсутствием или незначительностью данной проблемы, а осторожностью учёных в вопросах, связанных с сексуальностью, так как эти страны традиционно являются оплотом католицизма, а население придерживается достаточно пуританских нравов, всегда препятствовавших научным сексологическим исследованиям. Некоторые данные всё же проливают свет на уровень сексуального насилия в латиноамериканском обществе, который и не может быть низким, так как снижению уровня насилия содействуют хорошие социо-экономические условия жизни и высокий уровень образования [17]. Так, в конце 1980-х годов в Сан-Антонио (Мексика) изнасилованию подверглось 11 - 16% университетских студенток, при этом уровень насилия имел зависимость от этнической принадлежности. Высший уровень инсцедентности изнасилования приходится на этнически «белых» жертв [48].

Ещё выше уровень насилия в среде безработных и низкооплачиваемых, особенно над детьми, причём здесь крайне распространено внутрисемейное сексуальное насилие. В Мексике в таких семьях 5 - 14-летние мальчики находятся даже в большом риске сексуального нападения со стороны старших взрослых, чем девочки этого возраста [34]. В мексиканских «кварталах бедности» половое насилие со стороны подростков не поддаётся точному учёту, при этом значительная его часть совершается по отношению к знакомым им жертвам. Риск передачи половых инфекций в таких случаях определяется в пределах до 20%, а возникновения беременности - до 10% [60].

В Никарагуа потерпевшие также находились преимущественно в в подростковом и юношеском возрасте. Жертв покушений на изнасилование или оконченного изнасилования до достижения 19 лет среди лиц женского пола было 15%, а мужского -7%. Жертв иных сексуальных злоупотреблений было несравненно больше. 33% потерпевших мальчиков и 66% девочек испытали различные виды сексуальных злоупотреблений от членов семейств [75].

Молодёжной сексуальной преступности способствует упрощённость и стереотипность восприятия мужского и женского поведения, отношений полов, что выражается в молодёжной сексуальной культуре Латинской Америки понятиями «machos» (настоящий, стопроцентный мужчина) и «sluts» - «потаскушки» (сучки). В этой стереотипной модели сексуальной культуры увековечено гетеросексуальное мужское преобладание и культ сексуального насилия, которое должно являться неотъемлемым признаком настоящего «мачос» [6, 12]. Несомненно, что для снижения уровня сексуального насилия в обществе необходима поломка в сознании подрастающего поколения этого стереотипа.

Необычайную остроту приобретает проблема изнасилования женщин и молодых мужчин солдатами в военных конфликтах, а также в поселениях беженцев. Изнасилование может быть использовано и используется даже как военная стратегия, как орудие этнического возмездия или «этнических чисток». Так в Либерии во время гражданской войны в 1989 - 1994 годах солдатами было изнасиловано не менее 15% молодых женщин, принадлежащих к другим этническим группам или политическим фракциям [95]. Война в прежней Югославии сфокусировала общественное внимание на использование изнасилования как преднамеренной, гласно или негласно санкционированной стратегии в отношении этнически «нежелательного» населения [94]. Изнасилования, использованные в качестве военной тактики сербов в Боснии, оказались очень мощным средством воздействия на жизненный уклад семей пострадавших мусульман, их психическое состояние, социальные взаимоотношения внутри этнических групп [80]. Случаи сексуального насилия (в том числе и гомосексуального) по отношению к местному населению со стороны представителей так называемых «силовых» структур РФ наблюдались в Чеченской республике [4], есть многочисленные упоминания о них и в Интернете. Несомненно, что «дело полковника Буданова» является лишь верхушкой айсберга.

Внутришкольное сексуальное насилие также является острой, но обычно невидимой проблемой, требующей детального её изучения. К примеру, в общеобразовательных школах Волгограда сексуальное насилие в середине 1990-х годов находилось на уровне 4% [8]. В Адис-Абебе (столица Эфиопии) 5% школьниц подвергаются оконченному изнасилованию в школах и 10% -покушению на изнасилование (85% жертв - старшеклассницы); 17% изнасилованных забеременели от насильника, 33% - подверглись социальной изоляции, 6% - предпринимали попытки самоубийства [70]. При опросе старшеклассников, проведённом в 79 общеобразовательных школах США, 10% юношей и девушек сообщили, что другие ученики (изредка учителя или воспитатели) вынуждали их совершать какие-либо сексуальные действия, но сведений об оконченных изнасилованиях или покушениях на них в данном опросе нет [3]. Вероятно, подобное положение дел наблюдается в общеобразовательных школах и других стран, но мы более не встретили в научной литературе данных, посвящённых изучению этой серьёзной проблемы, требующей разработки соответствующих программ полового образования с обучением школьников правильным подходам к сексуальности и разъяснением ответственности за противоправные сексуальные действия.

Сексуальное насилие над больными со стороны медицинского персонала имеет место практически везде, но обладает высокой латентностью. В таких случаях обычно используется беспомощное состояние пациентов медицинских стационаров при отсутствии свидетелей. Имеются разрозненные, недостоверные сведения о случаях склонения к сексуальным контактам психически больных людей психотерапевтами, психиатрами.

Особое, практически неисследованное место в статистике изнасилований занимает супружеское насилие, насилие со стороны женщин и ритуальное насилие в сектах. Мы не касаемся здесь и важной, вечной правовой проблемы - гомосексуального насилия в местах лишения свободы.

Сведения о распространённости преимущественно латентных случаев сексуального насилия в странах мира представлены в таблице 1.

Все половые преступления являются высоколатентными, в уголовной статистике отражена лишь их небольшая часть [1, 15, 96] (табл. 2.).

Есть несколько причин, по которым люди, пострадавшие от сексуального насилия, редко делают об этом заявления. Прежде всего - это стыд и боязнь огласки, страх перед насильниками, недоверие правоохранительным органам. Имеет широкое распространение и откуп - материальное возмещение морального ущерба на основе договорённости преступника с жертвой [1, 7]. Кроме того жертвы насилия нередко подвергаются общественному остракизму. Семьи и друзья насильников могут оказывать сильное давление на потерпевших, угрожая им в случаях заявлений в правоохранительные органы. В некоторых культурах мужья могут наказывать, вплоть до убийства, и даже отказываться от своих жен, если те подверглись изнасилованию. В своей практике на территории России мы также наблюдали такие ситуации.

Следует учитывать, что психическая травма у жертв сексуального насилия зачастую усугубляется неграмотными и

нетактичными действиями сотрудников правоохранительных органов и медицинских работников [9]. Представители правоохранительных органов могут невнимательно и даже насмешливо относиться к заявлениям об изнасиловании. Там, где имеет место коррупция, жертвам насилия трудно противостоять сложившейся системе. С другой стороны, коррумпированные сотрудники правоохранительных органов способны вымогать деньги у заведомо невиновных лиц, обвиняя их в сексуальных преступлениях. Эти обстоятельства могут способствовать нежеланию потерпевших доводить дело до суда. Кроме того, неподготовленные в вопросах сексологии врачи и юристы могут находиться в плену своих сексуальных стереотипов, что способно приводить к заблуждениям относительно чужой сексуальности и оказывать психотравмирующее влияние на потерпевших [30, 93]. Таким образом, колебания количества зарегистрированных половых преступлений могут преимущественно определяться изменением практики реагирования жертвами и правоохранительными органами на такие преступления, а не их истинным уровнем [1].

Некоторые женщины, подвергшиеся изнасилованию, предпочитают обращаться за помощью первоначально или только к своим семейным докторам, но те зачастую бывают не в состоянии помочь им из -за отсутствия необходимых знаний, в результате чего доказательства насилия бывают безвозвратно утрачены. Так, в Мельбурне (Австралия) при опросе женщин, посещающих врачей различных специальностей, выяснилось, что 13% оказались жертвами изнасилования или покушения на него, из них только 9% сообщили об этом врачу [61]. В Финляндии, наоборот, большинство жертв сексуального насилия не сообщают о насилии в полицию и судебным медикам, а при наличии повреждений обычно контактируют с врачами общего профиля [47]. Существует мнение, что к врачам жертв сексуального насилия заставляет обращаться наличие у них каких-либо травм, опасение наличия половых инфекций или беременности [57, 78]. Но даже в государствах с развитым правоохранением около 20% изнасилованных не смогли получить от своих докторов никакой помощи по сохранению доказательств насилия [18].

Относительно степени родства или знакомства жертвы с насильником существуют немногочисленные, но противоречивые сведения, что, вероятно, зависит от культуральных особенностей общества, условий быта и социальной среды (табл.3).

Таблица 3

Распространённость сексуального насилия в странах мира со стороны знакомых или родственников, %

Совершению изнасилований в немалой степени способствует поведение потерпевших; почти в каждом третьем случае оно носит социально нежелательные формы (алкоголизация, двусмысленные высказывания и т.п.), что может провоцировать будущего преступника на противоправные сексуальные действия [5]; прослеживается прямая связь между злоупотреблением алкоголем или психотропными препаратами и виктимным поведением [38, 41, 45, 58] (табл.4).

Распространённость употребления алкоголя потерпевшими перед сексуальным насилием, %

Преступление во многом характеризуется местом его совершения (на улице, дома у жертвы, преступника или его знакомых, в иных местах), что может свидетельствовать об отсутствии должной осторожности у потерпевших, нередкой их вины в создании обстановки и ситуации, провоцирующих половое насилие. Однако, в литературе имеются лишь немногочисленные сведения относительно данного аспекта (табл.5).

Таким образом, несмотря на достаточно сильные этнокультуральные влияния, сексуальное насилие практически во всех странах мира имеет ряд закономерностей. Так, повышение преступной сексуальной активности обусловливается низкими образовательным и социально -экономическим уровнями, традиционным пуританским отношением к женщине, повышенной алкоголизацией, сезонным увеличением солнечной активности. При этом подавляющее большинство преступлений происходит в тёмное время суток.

Наиболее виктимным является подростковый и юношеский возраст, а криминогенным - период завершения полового созревания. Оконченному изнасилованию в развитых странах мира до наступления зрелого возраста подвергается в среднем около 13% женщин и 2 - 5% юношей, ещё столько же или несколько большее количество становятся жертвами покушений на изнасилование. Заявляют властям о сексуальном преступлении не более 12 - 20% потерпевших, в основном, травмированные или инфицированные в процессе насилия, при этом наиболее латентными остаются внутрисемейные и гомосексуальные преступления. Незнакомые жертвам преступники совершают меньшую часть изнасилований, чем знакомые и родственники жертв вместе взятые. Анализ мест насилия, поведения потерпевших перед изнасилованием и других обстоятельств свидетельствует о значительной доле провоцирующего влияния со стороны самих пострадавших, что, возможно, зависит от наличия уже сформированной сексуальной девиантности и соответствующих внутренних предпосылок, подсознательной потребности насилия в структуре личности примерно у половины будущих жертв.

Представленный анализ многосторонних аспектов сексуального насилия показывает необходимость их учёта в процессе междисциплинарной координации исследовательских программ, для повышения эффективности расследования и объективности рассмотрения дел о половых преступлениях в суде, а также для профилактики деструктивного сексуального поведения как среди групп потенциального риска, так и широких масс населения.

ЛИТЕРАТУРА

1. Аргунова Ю.Н., Юцкова Е.М. Насильственная преступность // Криминология / Под. ред. А.И.Долговой. - М.: Издательская группа ИНФРА*М-НОРМА, 1997. - С.439-463.

2. Дерягин Г.Б. Судебно-медицинские аспекты полового насилия на Европейском Севере России: Автореф. дис. ...докт. мед. наук. - Архангельск, 2002. - 43 с.

3. Келли Г. Основы современной сексологии / Пер. с англ. - СПб: Изд. "Питер", 2000. - 896 с.

4. Людей в Чечне по-прежнему пытают и насилуют (из пресс-релиза Международной Амнистии 08/06/2000) // Независимый психиатрический журнал. - 2000. - № 3. - С.55.

5. Мазуренко М.Д., Беликов В.К., Егоршин В.М., Соловьёва Н.Н. Некоторые вопросы судебно-медицинской экспертизы случаев изнасилований и развратных действий в условиях большого города // Судебная медицина и экология. - Л., 1991. - С.69-71.

6. Мастерс У., Джонсон В., Колодни Р. Основы сексологии / Пер. с англ.

- М.: Мир, 1998. - 692 с.

7. Серебрякова В.А. Женская преступность // Криминология / Под ред. А.И.Долговой. - М.: Издательская группа ИНФРА*М- НОРМА, 1997. - С. 668685.

8. Сибиряков С.Л. Насилие в школе // Серийные убийства и социальная агрессия. - Ростов-на-Дону: Изд. ЛРНЦ "Феникс", 1998. - С.209-211.

9. Цымбал Е.И., Дьяченко А.П. Защита интересов детей - жертв сексуальных посягательств // Сексуальное здоровье человека на рубеже веков: проблемы, профилактика, диагностика и лечение / Материалы международной конференции. - М., 1999. - С.32-34.

10. Allard-Dansereau C., Haley N., Hamane M., Bernard-Bonnin A. Pattern of child sexual abuse by young aggressors // Child. Abuse Negl. - 1997. - Oct. - Vol.21, N 10. - P.965-974.

11. Arroyo W., Eth S., Pynoos R. Sexual assault of a mother by her preadolescent son // Am. J. Psychiatry. - 1984. - Sep. - Vol.141, N 9. - P.1107-1108.

12. Asencio M.W. Machos and sluts: gender, sexuality, and violence among a cohort of Puerto Rican adolescents // Med. Anthropol. Q. - 1999. - Mar. - Vol.13, N 1.

- P.107-126.

13. Baron L., Straus M. Rape and its relation to social disorganization, pornography and inequality in the USA // Med. Law. - 1989. - Vol.8, N 3. - P.209232.

14. Bass B.A., Levant M.D. Family perception of rapists and pedophiles // Psychol. Rep. - 1992. - Aug. - Vol.71, N 1. - P.211-214.

15. Beckman L.J., Ackerman K.T. Women, alcohol, and sexuality // Recent Dev Alcohol. - 1995. - Vol.12. - P.267-285.

16. Brener N.D., McMahon P.M., Warren C.W., Douglas K.A. Forced sexual intercourse and associated health-risk behaviors among female college students in the United States // J. Consult. Clin. Psychol. - 1999. - Apr. - Vol.67, N 2. - P.252-259.

17. Browne A., Bassuk S. Intimate violence in the lives of homeless and poor housed women: prevalence and patterns in an ethnically diverse sample // Am. J. Orthopsychiatry. - 1997. - Apr. - Vol.67, N 2. - P.261-278.

18. Caralis P., Musialowski R. Women's experiences with domestic violence and their attitudes and expectations regarding medical care of abuse victims // South. Med. J. - 1997. - Nov. - Vol.90, N 11. - P.1075-1080.

19. Cartwright P.S., Moore R.A. The elderly victim of rape // South. Med. J. -1989. - Aug. - Vol.82, N 8. - P.988-989.

20. Chapko M., Somse P., Kimball A., Hawkins R., Massanga M. Predictors of rape in the Central African Republic // Health. Care Women Int. - 1999. - Jan-Feb. - Vol.20, N 1. - P.71-79.

21. Choquet M., Darves-Bornoz J., Ledoux S. et al. Self-reported health and behavioral problems among adolescent victims of rape in France: results of a crosssectional survey // Child. Abuse Negl. - 1997. - Sep. - Vol.21, N 9. - P.823-832.

22. Cohen-Addad G. Rape and homosexuality // Med. Law. - 1990. - Vol.9, N 1. - P.751-754.

23. Cupoli J.M., Sewell P.M. One thousand fifty-nine children with a chief complaint of sexual abuse // Child. Abuse Negl. - 1988. - Vol.12, N 2. - P.151-162.

24. Curtin F., Niveau G. Psychosocial profile of Swiss sexual offenders // J. Forensic Sci. - 1998. - Jul. - Vol.43, N 4. - P.755-759.

25. De Jong A.R., Emmett G.A., Hervada A.A. Epidemiologic factors in sexual abuse of boys // Am. J. Dis. Child. - 1982. - Nov. - Vol.136, N 11. - P.990-993.

26. Deming J.E., Mittleman R.E., Wetli C.V. Forensic science aspects of fatal sexual assaults on women // J. Forensic Sci. - 1983. - Jul. - Vol.28, N 3. - P.572-576.

27. Dube R., Hebert M. Sexual abuse of children under 12 years of age: a review of 511 cases // Child. Abuse Negl. - 1988. - Vol.12, N 3. - P.321-330.

28. Edgardh K., Ormstad K. Prevalence and characteristics of sexual abuse in a national sample of Swedish seventeen-year-old boys and girls // Acta Paediatr. -2000. - Mar. - Vol.89, N 3. - P.310-319.

29. Farley M., Barkan H. Prostitution, violence, and posttraumatic stress disorder // Women Health. - 1998. - Vol.27, N 3. - P.37-49.

30. Finkel K.C. Sexual abuse and incest. What can you do? // Can Fam. Physic. - 1994. - May. - Vol.40, N 5. - P.935-944.

31. Finkelson L., Oswalt R. College date rape: incidence and reporting // Psychol. Rep. - 1995. - Oct. - Vol.77, N 2. - P.526.

32. Fischer G.J. College student attitudes toward forcible date rape: I. Cognitive predictors // Arch. Sex. Behav. - 1986. - Vol.15, N 6. - P.457-466.

33. Furey E.M. Sexual abuse of adults with mental retardation: who and where // Ment. Retard. - 1994. - Jun. - Vol.32, N 3. - P.173-180.

34. Garza-Aguilar de la J., Diaz-Michel E. Elementos para el estudio de la violacion sexual // Salud Publica Mex. - 1997. - Nov-Dec. - Vol.39, N 6. - P.539-545.

35. Gavey N. Sexual victimization prevalence among New Zealand university students // J. Consult. Clin. Psychol. - 1991. - Jun. - Vol.59, N 3. - P.464-466.

36. Goodman L., Dutton M., Harris M. Episodically homeless women with serious mental illness: prevalence of physical and sexual assault // Am. J. Orthopsychiatry. - 1995. - Oct. - Vol.65, N 4. - P.468-478.

37. Goodyear-Smith F.A. Medical evaluation of sexual assault findings in the Auckland region // N. Z. Med. J. - 1989. - Sep. - Vol.102, N 876. - P.493-495.

38. Gross W.C., Billingham R.E. Alcohol consumption and sexual victimization among college women // Psychol. Rep. - 1998. - Feb; Vol.82, N 1. -P.80-82.

39. Hanson R.F., Resnick H.S., Saunders B.E. et al. Factors related to the reporting of childhood rape // Child. Abuse Negl. - 1999. - Jun. - Vol.23, N 6. - P.559569.

40. Harrington N., Leitenberg H. Relationship between alcohol consumption and victim behaviors immediately preceding sexual aggression by an acquaintance // Violence Vict. - 1994. - Vol.9, N 4. - P.315-324.

41. Harrison P.A., Hoffmann N.G., Edwall G.E. Differential drug use patterns among sexually abused adolescent girls in treatment for chemical dependency // Int. J. Addict. - 1989. - Jun. - Vol.24, N 6. - P.499-514.

42. Hickson F.C., Davies P.M., Hunt A.J. et al. Gay men as victims of nonconsensual sex // Arch. Sex. Behav. - 1994. - Jun. - Vol.23, N 3. - P.281-294.

43. Hillman R., O'Mara N., Taylor-Robinson D., Harris J. Medical and social aspects of sexual assault of males: a survey of 100 victims // Br. J. Gen. Pract. - 1990. - Dec. - Vol.40, N 341. - P.502-504.

44. Hillman R., O'Mara N., Tomlinson D., Harris J. Adult male victims of sexual assault: an underdiagnosed condition // Int. J. STD AIDS. - 1991. - Jan-Feb. -Vol.2, N 1. - P.22-24.

45. Hughes T.L., Johnson T., Wilsnack S.C. Sexual assault and alcohol abuse: a comparison of lesbians and heterosexual women // J. Subst. Abuse. - 2001. - Vol. 13, № 4. - P. 515-532.

46. Jenny C. Adolescent risk-taking behavior and the occurrence of sexual assault // Am. J. Dis. Child. - 1988. - Jul. - Vol.142, N 7. - P.770-772.

47. Karhunen P.J. Svagt rattsskydd for misshandlade fnlandska kvinnor // Nord. Med. - 1992. - Vol. 107, N 5. - P.144-145.

48. Kiernan J.E., Taylor V.L. Coercive sexual behavior among Mexican-American college students // J. Sex. Marital. Ther. - 1990. - Vol.16, N 1. - P.44-50.

49. King M., Woollett E. Sexually assaulted males: 115 men consulting a counseling service // Arch. Sex. Behav. - 1997. - Dec. - Vol.26, N 6. - P.579-588.

50. Klein P., Gerberich S., Gibson R. et al. Risk factors for work-related violent victimization // Epidemiology. - 1997. - Jul. - Vol.8, N 4. - P.408-413.

51. Koki Ndombo P., Biyong I., Eteki Tamba N. et al. Les enfants victimes de sevices sexuels au Cameroun // Ann. Pediatr. (Paris). - 1992. - Feb. - Vol.39, N 2. -P.111-114.

52. Lakew Z. Alleged cases of sexual assault reported to two Addis Ababa hospitals // East. Afr. Med. J. - 2001. - Feb.- Vol.78, N 2. - P.80-83.

53. Lacey H.B. Sexually transmitted diseases and rape: the experience of a sexual assault centre // Int. J. STD AIDS. - 1990. - Nov. - Vol.1, N 6. - P.405-409.

54. Lacey H., Roberts R. Sexual assault on men // Int. J. STD AIDS. - 1991. -Vol.2, N 4. - P.258-260.

55. Laumann E.O., Gagnon J.H., Michael R.T., Michaels S. The social organization of sexuality. - Chicago: University of Chicago Press, 1994.

56. Levine S. Crime or affliction? Rape in an African community // Cult. Med. Psychiatry. - 1980. - Jun. - Vol.4, N 2. - P.151-165.

57. Linden J.A. Sexual assault // Emerg. Med. Clin. North. Am. - 1999. - Aug; Vol. 17, N 3. - P.685-697.

58. Martin S.L., Clark K.A., Lynch S.R. et al. Violence in the lives of pregnant teenage women: associations with multiple substance use // Am. J. Drug. Alcohol. Abuse. - 1999. - Aug. - Vol.25, N 3. - P.425-440.

59. Martin L., Rosen L., Durand D. et al. Prevalence and timing of sexual assaults in a sample of male and female U.S. Army soldiers // Mil. Med. - 1998. - Apr. - Vol.163, N 4. - P.213-216.

60. Martinez-Ayala H., Villanueva L.A., Torres C., Garcia-Lara E. Agresion sexual en adolescentes. Estudio epidemiologico // Ginecol. Obstet. Mex. - 1999. -Sep. - Vol.67. - P.449-453.

61. Mazza D., Dennerstein L., Ryan V. Physical, sexual and emotional violence against women: a general practice-based prevalence study // Med. J. Aust. -1996. - Jan. - Vol.164, N 1. - P.14-17.

62. Mbassa Menick D., Ngoh F. Reconciliation and/or mediation settlements in cases of sexual abuse of minors in Cameroon // Med. Trop. (Mars). - 1999. -Vol.59, N 2. - P.161-164.

63. Meel B.L. The myth of child rape as a cure for HIV/AIDS in Transkei: a case report // Med. Sci. Law. - 2003. - Jan. - Vol.43, N 1. - P. 85-88.

64. Menick D., Ngoh F. Sexual abuse in children in Cameroon // Med. Trop. (Mars). - 1998. - Vol.58, N 3. - P.249-252.

65. Merrill L.L., Newell C.E., Milner J.S. et al. Prevalence of premilitary adult sexual victimization and aggression in a Navy recruit sample // Mil. Med. - 1998. -Apr. - Vol.163, N 4. - P.209-212.

66. Meursing K., Vos T., Coutinho O. et al. Child sexual abuse in Matabeleland, Zimbabwe // Soc. Sci. Med. - 1995. - Dec. - Vol.41, N 12. - P.16931704.

67. Michael R., Zumpe D. An annual rhythm in the battering of women // Am. J. Psychiatry. - 1986. - May. - Vol.143, N 5. - P.637-640.

68. Moore K.A., Nord C.W., Peterson J.L. Nonvoluntary sexual activity among adolescents // Fam. Plann. Perspect. - 1989. - May-Jun. - Vol.21, N 3. - P.110114.

69. Myers W.C., Burgess A.W., Nelson J.A. Criminal and behavioral aspects of juvenile sexual homicide // J. Forensic Sci. - 1998. - Mar. - Vol.43, N 2. - P.340347.

70. Mulugeta E., Kassaye M., Berhane Y. Prevalence and outcomes of sexual violence among high school students // Ethiop. Med. J. - 1998. - Jul. - Vol.36, N 3. -P.167-174.

71. Muram D., Hostetler B., Jones C., Speck P. Adolescent victims of sexual assault // J. Adolesc. Health. - 1995. - Dec. - Vol.17, N 6. - P.372-375.

72. Muus K., Moen M. Medisinske og rettslige aspekter av voldtekt. Henvendelser til voldtektsteamet ved Regionsykehuset i Trondheim i perioden 198992 // Tidsskr. Nor. Laegeforen. - 1995. - Jan. - Vol.115, N 1. - P.30-33

73. Newton-Taylor B., DeWit D., Gliksman L. Prevalence and factors associated with physical and sexual assault of female university students in Ontario // Health. Care Women Int. - 1998. - Mar-Apr. - Vol.19, N 2. - P.155-164.

74. O'Connor A. Female sex offenders // Br. J. Psychiatry. - 1987. - May. -Vol. 150. - P.615-620.

75. Olsson A., Ellsberg M., Berglund S., Herrera A., Zelaya E., Pena R., Zelaya F., Persson L.A. Sexual abuse during childhood and adolescence among Nicaraguan men and women: a population-based anonymous survey // Child. Abuse Negl. - 2000. - Dec. - Vol. 24, № 12. - P. 1579-1589.

76. Olusanya O., Ogbemi S., Unuigbe J., Oronsaye A. The pattern of rape in Benin City, Nigeria // Trop. Geogr. Med. - 1986. - Sep. - Vol.38, N 3. - P.215-220.

77. Pedersen W., Skrondal A. Alcohol and sexual victimization: a longitudinal study of Norwegian girls // Addiction. - 1996. - Apr. - Vol.91, N 4. - P.565-581.

78. Petter L.M., Whitehill D.L. Management of female sexual assault // Am. Fam. Physician. - 1998. - Sep. - Vol.58, N 4. - P.920-926, 929-930.

79. Raupp U., Eggers C. Sexueller Missbrauch von Kindern. Eine regionale Studie uber Pravalenz und Charakteristik // Monatsschr. Kinderheilkd. - 1993. - Apr.

- Vol.141, N 4. - P.316-322.

80. Rojnik B., Andolsek-Jeras L., Obersnel-Kveder D. Women in difficult circumstances: war victims and refugees // Int. J. Gynaecol. Obstet. - 1995. - Mar. -Vol.48, N 3. - P.311-315.

81. Ruff C.F., Templer D.I., Ayers J.L. The intelligence of rapists // Arch. Sex. Behav. - 1976. - Jul. - Vol.5, N 4. - P.327-329.

82. Russell D.E. The incidence and prevalence of intrafamilial and extrafamilial sexual abuse of female children // Child. Abuse Negl. - 1983. - Vol.7, N 2. - P.133-146.

83. Santello M., Leitenberg H. Sexual aggression by an acquaintance: methods of coping and later psychological adjustment // Violence Vict. - 1993. - Vol.8, N 2. -P.91-104.

84. Schei B. Prevalence of sexual abuse history in a random sample of Norwegian women // Scand. J. Soc. Med. - 1990. - Vol.18, N 1. - P.63-68.

85. Schei B., Muus K., Bendixen M. Forekomst av seksuelle overgrep blant studenter i Trondheim // Tidsskr. Nor. Laegeforen. - 1994. - Sep. - Vol.114, N 21. -P.2491-2494.

86. Schwartz I.L. Sexual violence against women: prevalence, consequences, societal factors, and prevention // Am. J. Prev. Med. - 1991. - Nov-Dec. - Vol.7, N 6. -P.363-373.

87. Singh H.S., Yiing W.W., Nurani H.N. Prevalence of childhood sexual abuse among Malaysian paramedical students // Child. Abuse Negl. - 1996. - Jun. -Vol.20, N 6. - P.487-492.

88. Smith A.D. Offence characteristics of psychotic men who sexually assault women // Med. Sci. Law. - 2000. - Jul. - Vol.40, N 3. - P.223-228.

89. Snoyman P., Holdstock T. The influence of the sun, moon, climate and economic conditions on crisis incidence // J. Clin. Psychol. - 1980. - Oct. - Vol.36, N 4. - P.884-893.

90. Sorenson S.B., Stein J.A., Siegel J.M. et al. The prevalence of adult sexual assault. The Los Angeles Epidemiologic Catchment Area Project // Am. J. Epidemiol.

- 1987. - Dec. - Vol.126, N 6. - P.1154-1164.

91. Spencer M., Dunklee P. Sexual abuse of boys // Pediatrics. - 1986. - Jul. -Vol.78, N 1. - P.133-138.

92. Spitzberg B.H. An analysis of empirical estimates of sexual aggression victimization and perpetration // Violence Vict. - 1999. - Vol.14, N 3. - P.241-260.

93. Stone L.E., Tyler R.P., Mead J.J. Law enforcement offers as investigators and therapists in child sexual a training model // Child. Abuse Neglro - 1984. - Vol.8, N 1. - P.75-82.

94. Swiss S., Giller J. Rape as a crime of war. A medical perspective // JAMA.

- 1993. - Aug. - Vol.270, N 5. - P.612-615.

95. Swiss S., Jennings P., Aryee G. et al. Violence against women during the Liberian civil conflict // JAMA. - 1998. - Feb. - Vol.279, N 8. - P.625-629.

96. Teets J. The incidence and experience of rape among chemically dependent women // J. Psychoactive Drugs. - 1997. - Oct-Dec. - Vol.29, N 4. - P.331336.

97. Walch A.G., Broadhead W.E. Prevalence of lifetime sexual victimization among female patients // J. Fam. Pract. - 1992. - Nov. - Vol.35, N 5. - P.511-516.

98. Watkins B., Bentovim A. The sexual abuse of male children and adolescents: a review of current research // J. Child Psychol. Psychiatry. - 1992. - Jan.

- Vol.33, N 1. - P.197-248.

99. Weiss P., Zverina J. Experiences with sexual aggression within the general population in the Czech Republic // Arch. Sex. Behav. - 1999. - Jun. - Vol.28, N 3. -P.265-269.

100. Young S.M., Boyle H.M., Curry K.M. Prior sexual assault reported by male attenders at a department of genitourinary medicine // Int. J. STD AIDS. - 1995.

- Mar-Apr. - P.6 2. - P.95-100.

Глава 4.