Сексуальное поведение и насилие

Инцест как вариант сексуального насилия

Проблема кровосмешения пришла к нам из матриархальной древности. В настоящее время в большинстве стран мира инцест осуждается общественной моралью и табутируется. Однако в Российской Федерации, как и во многих других государствах, не установлено уголовно наказуемых запретов на кровосмешение. Кровосмесительная связь становится уголовно наказуемой лишь при нарушении норм, содержащихся в статьях 131 - 135 УК РФ. То есть в одних случаях инцест не нарушает чьих-либо прав, а в других случаях он может принимать форму сексуального насилия. Феномен инцеста требует всестороннего изучения потому, что его познание дает нам возможность не только увидеть распространенность внутрисемейного сексуального насилия, но и понять причины, а также последствия насильственного или добровольного кровосмешения, наметить пути профилактики связанных с ним негативных психосоциальных явлений.

Распространённость инцеста мало изучена. Вероятно, внутрисемейное насилие и непреступное инцестуозное поведение не такая уж и редкость, но большинство случаев так и остаётся семейной тайной. Причем, жертвы мужского пола более склонны скрывать случившееся, чем жертвы женского пола [18]. Считается, что виновниками инцеста обычно бывают мужские члены семьи, общественности чаще становятся известными преступные случаи отцовско-дочернего кровосмешения [6].

По данным K. Meiselman [28], более распространено инцестное поведение биологических отцов по отношению к своим родным дочерям, а не к приёмным. D. Russell [30], проанализировав интервью из произвольной выборки 930 взрослых женщин в Сан-Франциско, обнаружил иную картину: 17% женщин, которые имели отчима, сексуально пострадали от него в детстве, тогда, как от родных отцов сексуально пострадали в детстве лишь 2% женщин. Из всех этих случаев в 47% отчимы и в 26% отцы совершали с падчерицами или дочерьми половые акты, куннилингус, либо имели место фелляция, анально-генитальные контакты. В то же самое время Р. Phelan [29], напротив, установил, что биологические отцы, по сравнению с отчимами, чаще вступают в половые связи с дочерями. При этом в случаях многодетности, они вовлекают в эти связи не одну дочь, и раньше, чем отчимы начинают инцестную сексуальную активность. Такие расхождения исследователей во мнениях, вероятно, культурально обусловлены и предопределялись социальной средой, в которой проводился конкретный опрос.

В 1980-х годах в США факты кровосмешения между детьми и родителями имели место в 10% семей [3], современные данные подтверждают это [13]. Но относительно пуританского общества не всегда бывает понятно, в чем конкретно проявились «сексуальные ласки» или «элементы инцеста» со стороны близких. Различие культуральных подходов, наличие существенной разницы уголовных законодательств различных стран не позволяют сделать категоричный вывод о преступности этих ласк, а под элементами инцеста нередко понимаются обычные бытовые обнажения тел, например, при переодеваниях.

В Новой Зеландии распространение инцеста встречалось в 13% случаев [4]. В Финляндии девушки признавали сексуальные опыты с отцом или отчимом более, чем в 5% случаев (с их биологическим отцом 2% и 3,7% - с отчимом) [31]. Примерно 10% от всех инцестных случаев может приходиться на связь «дед -внучка». В таких случаях дед нередко начинает инцестные отношения ещё со своей дочерью. Так, 60% матерей детей, пострадавших от сексуальных правонарушений со стороны деда по материнской линии, сообщили, что сами являлись его жертвой в детском возрасте [14]. Средний возраст потерпевших от родительско-дочернего кровосмешения, по наблюдениям жертв инцеста в психиатрической клинике, составил 11,9 лет [19].

Относительно сексуального соблазнения матерями своих сыновей в научной литературе имеются немногочисленные сведения. На содержание сообщений накладывает отпечаток специфика профессиональной деятельности автора, что предопределяет некоторые информативные расхождения. Так, K.C. Faller [10], наблюдавший 40 женщин, преимущественно матерей из бедных, малообразованных семей, вовлекших детей в свою сексуальную активность (нередко это был групповой секс в семейной полиинцестной ситуации), установил, что 50% их имели психические заболевания или олигофрению в стадии дебильности, более 50% - находились в алкогольной или наркотической зависимости; средний возраст этих женщин немного превышал 26 лет, а средний возраст жертв приближался к 7 годам, 2/3 жертв были девочки. По другому сообщению о сексуальных сношениях 7 матерей с сыновьями (начало сексуальных отношений относится к препубертатному возрасту сыновей), все матери признаны психически здоровыми и вменяемыми [24].

A. Banning [2] считает, что изменение гендерных ролей мужчин и женщин в западных странах может привести к увеличению женской сексуальной преступности, поэтому нельзя недооценивать инсцедентность сексуального злоупотребления мальчиками и девочками со стороны женщин. В любом случае, инцест по типу «мать-сын» (причем нередко с изначально положительным его восприятием со стороны незрелого сына) встречается реже, чем иные его типы. В своей практике мы встречались со случаями изнасилований сыновьями пожилых матерей, а также с добровольным заместительным сожительством матерей с взрослыми сыновьями - инвалидами. Существует мнение о негативных психосоциальных последствиях материнско -сыновьего инцеста даже при его положительном восприятии обоими участниками [22].

Вероятно, чаще всего встречается сиблинг-инцест (т.е. по схемам «брат-сестра», «брат-брат», «сестра-сестра»). По мнению некоторых авторов, добровольные сексуальные отношения между братом и сестрой более распространены, чем инцестные отношения между детьми и родителями и менее травматичны. К исследованиям тела друг друга и к краткосрочным добровольным половым актам братьев и сестёр следует относиться спокойно, как к части нормального познавательного процесса, сексуального экспериментирования. Социально здоровые дети не задерживаются на этой стадии изучения жизни. Патология налицо, если такая связь затягивается, и старший партнёр начинает управлять своим братом или сестрой; кроме того, речь о сексуальном преступлении может идти при большом возрастном различии юных инцестуозов (более 5 лет), при использовании силы, угроз или зависимости [7, 8]. Считается, что инициаторами сиблинг-инцеста обычно являются мальчики - подростки, в единичных случаях - девушки в возрастном интервале 13 - 17 лет [12].

При опросе около 800 студентов американских колледжей, внутрисемейные сексуальные контакты между братьями и сёстрами от генитальных игр до полового акта признали 15% девушек и 10% юношей. В 74% случаев это были гетеросексуальные контакты, а в 26% - гомосексуальные (16% между братьями и 10% между сёстрами). У трети респондентов такой опыт был однократным, а 27% опрошенных продолжали их в течение года. В четверти всех случаев старшие братья и сёстры, чаще всего подростки, применяли к младшим насилие [11]. При другом анонимном опросе, проведённом среди студентов колледжей США, 5% сообщили о каких-либо добровольных сексуальных опытах в детстве и в подростковом возрасте с братом или сестрой. Как правило, негативное влияние таких добровольных детских опытов отсутствовало [15]. Юноши, совершившие сексуальное нападение на более младших членов семьи, сообщили о значительных родительских разногласиях в их семьях, эмоциональном отвержении их родителями, строгих физических наказаниях, выраженном душевном дискомфорте [37].

R.B. Weeks [36] своими исследованиями установил, что кровосмешение «брат-сестра» имеет самую верхнюю инцидентность на средних и верхних социоэкономических уровнях и, вероятно, наименее психологически травматично, практически не отражается на психосексуальных установках в последующей жизни. В отличие от сиблинг-инцеста, отцовско-дочернее кровосмешение распространено в более низких социоэкономических уровнях, как правило, в многодетных, патриархальных семьях из социальных низов (например, 70% инцестуозных отцов в Северной Ирландии являлись безработными, большинство из них отличалось асоциальностью). Оно весьма травматично в плане последующих психосексуальных установок, что может выражаться в виктимном поведении, извращении сексуальных чувств, сексуальных дисфункциях во взрослой жизни [1, 26]. Подобная зависимость инцеста от традиционных патриархальных установок и социоэкономического уровня наблюдается и в странах Востока, например, в китайской культуре Гонконга [34].

Есть мнение, что мультипроблемность инцестных семей берёт своё начало в психо-социальной дезадаптации родителей [35], в той или иной патологии психики, а также в алкогольной или наркотической зависимости [9, 11]. Исследования показали, что отцы, совершившие инцест, сами в детстве нередко являлись жертвами сексуальных злоупотреблений [35]. При анализе семей с длительными инцестными связями по типу «отец-дочь» установлено, что кровосмесительные отношения постепенно становятся стабильной частью семейной жизни. Дочери - жертвы отцов - обычно запуганы, покорны, безвольные. Их матери также пассивны, безвольные, делают вид, что ни о чём не догадываются и ничего особенного не происходит; фактически всем своим поведением они отказывают дочерям в помощи. Отцы в таких семьях доминируют, часто используют угрозы, физическую силу, импульсивны, не терпят противоречий. В целом, инцестуозное семейство можно рассматривать как дисфункциональное [32]. Например, в нашем случае 14-летняя девочка самостоятельно заявила участковому милиционеру, что её на протяжении двух лет насилует отец. Девочка пыталась жаловаться матери, но та делала вид, что ничего не понимает, и заставляла ребёнка молчать. При судебно-медицинской экспертизе были обнаружены морфологические и биологические доказательства недавнего анально-генитального контакта, а также вазелин на половом члене преступника и в перианальной области жертвы.

Другие авторы также обращают внимание на недостаток материнской поддержки жертв отцовско-дочернего кровосмешения. Вполне вероятно, что многие матери догадываются о сексуальном характере отношений супруга с дочерью, но по различным причинам делают вид, что не знают об этом [21]. Однако предположение, что дети, включённые в инцестную связь со старшими лицами, являются лишь пассивными участниками такой связи - явное упрощение сложной ситуации. Дело в том, что подростки иногда сами склонны к сексуальным провокациям, находят такую связь вполне удовлетворительной и под её влиянием часто сами становятся сексуально активными [38].

Психосоциальные последствия инцеста «родитель -ребёнок» обычно неблагоприятны, накладывают отпечаток на всю последующую сексуальную жизнь. Инцестное насилие порождает массу разноплановых проблем, разрешение которых иногда требует коренных мер. Так, в США в 1980-х годах ежегодно отмечалось более 300 тысяч побегов из дома; более половины из них были вызваны половыми притязаниями родителей [3]. При анализе данных, полученных от детей, убежавших из дома, выяснилось, что 38% мальчиков и 73% девочек стали жертвами внутрисемейных сексуальных преступлений. Большинство из них чувствовали себя душевно опустошёнными, высказывали суицидальные мысли, испытывали страх перед взрослыми мужчинами [27]. О попытках подростковых и юношеских самоубийств, самоизоляции от общества в результате инцестных отношений свидетельствуют F.H. Lindberg & L.J. Distad [25]. L.B. Schlesinger [33] сообщил об убийстве 16-летним юношей своей матери, прежде занимавшейся с ним кровосмесительным сексом. После убийства путём удавления юноша совершил с трупом пенильно-вагинальный и анально-генитальный контакты.

Кровосмешение обычно воспринималось детьми эмоционально, как предательство, наносящее большой душевный ущерб, порождающий низкие уровни в установке социальных связей, депрессию, булимию, тревожность, низкое самоуважение, неуверенность, сексуальные дисфункции во взрослой жизни, аутоагрессию с последующей ранней алкоголиз ацией и злоупотреблением сильно действующими веществами [4, 16, 17, 20]. Отмечено, что семейная дисфункция и связанные с ней ранние инцестные опыты влекут за собой развитие сексуальной девиантности в зрелом возрасте, при этом выраженность отклонённого и парафильного сексуального поведения напрямую связано с длительностью инцестных отношений. Женские жертвы неоднократных актов внутрисемейного сексуального насилия в детском и подростковом возрасте в последующем гораздо чаще имели сексуальные дисфункции с отсутствием оргазма, чем жертвы однократных актов инцестного насилия и лица, не подвергавшиеся насилию [20, 23].

В научной литературе мы не встретили сведений о распространенности инцеста в регионах России, о социальнопсихологических особенностях инцестуозов из числа студенческой молодежи, поэтому провели собственное исследование. Его целью явилось изучение некоторых криминологических и виктимологических аспектов изнасилований, а также социально -психологических особенностей инцестуозов из числа студенческой молодёжи на Европейском Севере России.

По специально разработанной комплексной методике путём случайной выборки нами в добровольном порядке проведен анонимный опрос 614 студенток и 428 студентов выпускных курсов Северного государственного медицинского университета в возрасте 21-28 лет. Получены данные от 20 (3,3%) женщин и от 9 (2,1%) мужчин, имевших инцестный опыт. Результаты сравнивались между собой и с показателями случайно выбранных из общего количества респондентов 50 «условно нормальных» женщин и 50 «условно нормальных» мужчин, ведущих нормативную для нашего общества половую жизнь (вагинальный, оральный секс, физиологическая мастурбация).

Нами выявлены достоверные различия между инцестуозами и представителями так называемой «условной нормы» по некоторым показателям (табл. 1).

Таблица 1

Сравнительная характеристика инцестуозов и «условно нормальных» лиц

В отличие от представителей молодёжной среды с низким социоэкономическим уровнем, наши респонденты, являясь выходцами из более благополучной социальной среды, имели инцестные связи в семьях с достаточно высоким образовательным уровнем родителей, особенно матерей. Однако уровень полового просвещения в семьях инцестуозов был очень низким по сравнению с «условно нормальными» лицами.

Обращает на себя внимание высокий уровень осознания инцестуозами собственных гомоэротических потребностей и обязательное, стопроцентное наличие комплекса иных девиантных и парафильных влечений, при этом в женской группе инцестуозов преобладали садомазохистские тенденции (50,0% случаев). Кроме того, отмечалось наличие выраженных саморазрушительных тенденций, внешне проявляемых промискуитетом, повышенными уровнями табакокурения, алкоголизации и диапазона сексуальной приемлемости. 20,0% женских инцестуозов вступали в сексуальные контакты с собаками, 50,0% в дальнейшем проституировали; 77,8% мужских и 5,0% женских инцестуозов могли бы совершить половое преступление при условии их правовой безопасности.

Высший уровень риска подвергнуться противоправным сексуальным нападениям среди всех наших респондентов также приходилось на долю женских инцестуозов - 80,0% их в той или иной форме подвергались противоправному сексуальному насилию, при этом внутрисемейное насилие имело место в 37,5% случаев (со стороны братьев, отцов, деда и брата с отцом), остальные стали жертвами экстрасемейного насилия. Возраст девочек, подвергшихся родственному изнасилованию, колебался в диапазоне от 10 до 14 лет, кроме случаев сексуальных действий с внучкой со стороны деда, начиная с дошкольного возраста ребёнка. Насильственный инцест в большинстве случаев был пролонгирован по времени. В одном из случаев изначально насильственный сиблинг-инцест (в 10 лет с 14-летним братом) трансформировался в многолетнюю добровольную связь.

Средний возраст инцестной связи в женской группе был 14,7+1,0, а в мужской - 14,5+1,0 лет. Лишь в одном явном случае инициатором сиблинг-инцеста была 19-летняя девушка, во многих случаях инициатор был неясен, но в большинстве случаев ими были старшие лица мужского пола. Две девочки вступили в половую жизнь с 14-летними братьями - подростками с 10 лет (вагинальные контакты), ещё две - с 5 и с 9 лет (орально-генитальные контакты и петтинг с братьями 12 - 14 лет), остальные - после достижения ими 12 - 14 лет с братьями, отцами и дядями. Гомосексуальный сиблинг-инцест у мальчиков приходился на возраст 11 - 14 лет, связи «брат-сестра» у юношей начинались несколько позже. Отметилось преобладание длительных связей, лишь в единичных случаях кровосмесительный контакт был однократным.

Один из трёх юношей, прошедших через гомосексуальный сиблинг-инцест в период начала полового созревания, в дальнейшем имел выраженные гомоэротические и педофильные потребности (что может подтверждать гипотезу Р.Сатешп & К.Сатегоп [5] о влиянии подобного инцеста на формирование гомосексуальности) с соответствующими яркими бисексуальными фантазиями: «Я в бане тру спину маленькой девочке (7-13 лет), затем ласкаю её, совершаю с ней половой акт в любой форме (в рот, во влагалище, анус) и она этому рада. Мальчик 12-15 лет сношает меня в зад, потом я его. По окончании акта - мочеиспускание в прямую кишку партнёра или партнёрши. Я не раз был готов убить себя из -за того, что родился таким ублюдком»...

Таким образом, нашими исследованиями выявлено преобладание добровольного гетеросексуального сиблинг-инцеста. Он, как и гомосексуальный сиблинг-инцест, приходился на возраст начала полового созревания. Инцестное насилие распространено во всех социоэкономических уровнях, чаще пролонгировано по времени. В родительских семьях инцестуозов наблюдались низкие уровни полового просвещения, замещавшиеся ранним ознакомлением с порнопродукцией; эмоциональный дискомфорт, и достоверно повышенная частота физических наказаний, по сравнению с родительскими семьями представителей «условной сексуальной нормы».

Последствиями не только насильственного, но, что очень важно, и добровольного инцеста являются виктимизация и аутоагрессия, проявляющиеся расширением диапазона сексуальной приемлемости с садомазохистскими тенденциями, промискуитетом, повышенной инсцедентностью сексуального насилия, увеличением уровней табакокурения и алкоголизации. Вышеизложенное необходимо учитывать не только в деятельности врачей, юристов, педагогов и социальных работников, но также и при разработке комплексных мероприятий по предотвращению сексуального насилия в обществе.

ЛИТЕРАТУРА

1. Aw S.C., Kok L.P. Incest and other intrafamilial sexual abuse // Ann. Acad. Med. Singapore. - 1995. - Vol.24, N 5. - P.691-695.

2. Banning A. Mother-son incest: confronting a prejudice // Child Abuse Negl.

- 1989. - Vol.13, N 4. - P.563-570.

3. Barry R. Problems of young people in the USA // International Criminal Police Rewiew. - 1985. - N 389. - P.140-149.

4. Bushnell J.A., Wells J.E., Oakley-Browne М.А. Long-term effects of intrafamilial sexual abuse in childhood // Acta Psychiatr Scand. - 1992. - Vol.85, N 2.

- P.136-142.

5. Cameron P., Cameron K. Does incest cause homosexuality? // Psychol. Rep.

- 1995. - Apr. - Vol.76, N 2. - P.611-621.

6. Cooper I., Cormier B. Inter-generational transmission of incest // Can. J. Psychiatry. - 1982. - Apr. - Vol.27, N 3. - P.231-235.

7. Daie N., Witztum E., Eleff M. Long-term effects of sibling incest // J. Clin Psychiatry. - 1989. - Vol.50, N 11. - P.428-431.

8. De Jong A.R. Sexual interactions among siblings and cousins: experimentation or exploitation? // Child Abuse Negl. - 1989. - Vol.13, N 2. - P.271279.

9. Estes L.S., Tidwell R. Sexually abused children's behaviours: impact of gender and mother's experience of intra- and extra-familial sexual abuse // Fam. Pract.

- 2002. - Feb. - Vol.19, N 1. - P. 36-44.

10. Faller K.C. Women who sexually abuse children // Violence Vict. - 1987. -Vol.2, N 4. - P.263-276.

11. Finkelhor D. Sex among siblings: a survey on prevalence, variety, and effects // Arch. Sex. Behav. - 1980. - Jun. - Vol.9, N 3. - P.171-194.

12. Gilbert C.M. Sibling incest: a descriptive study of family dynamics // J. Child. Adolesc. Psychiatr. Ment. Health. Nurs. - 1992. - Vol.5, N 1. - P.5-9.

13. Godbey J.K., Hutchinson S.A. Healing from incest: resurrecting the buried self // Arch Psychiatr Nurs. - 1996. - Vol.10, N 5. - P. 304-310.

14. Goodwin J., Cormier L., Owen J. Grandfather-granddaughter incest // Child Abuse Negl. - 1983. - Vol.7, N 2. - P.163-170.

15. Greenwald E., Leitenberg H. Long-term effects of sexual experiences with siblings and nonsiblings during childhood // Arch. Sex. Behav. - 1989. - Oct. - Vol.18, N 5. - P.389-399.

16. Harrison P.A., Hoffmann N.G., Edwall G.E. Differential drug use patterns among sexually abused adolescent girls in treatment for chemical dependency // Int. J. Addict. - 1989. - Jun. - Vol.24, N 6. - P.499-514.

17. Hotte J.P., Rafman S. The specific effects of incest on prepubertal girls from dysfunctional families // Negl. - 1992. - Vol. 16, N 2. - P.273-283.

18. Hunter R.S., Kilstrom N., Loda F. Sexually abused children: identifying masked presentations in a medical setting // Chid Abuse Negl. - 1985. - Vol.9, N 1. -P.17-25.

19. Husain A., Chapel J. History of incest in girls admitted to a psychiatric hospital // Am. J. Psychiatry. - 1983. - May. - Vol. 140, N 5. - P.591-593.

20. Jackson J.L., Calhoun K.S., Amick A.E., Maddever H.M., Habif V.L. Young adult women who report childhood intrafamilial sexual abuse: subsequent adjustment // Arch. Sex. Behav. - 1990. - Jun. - Vol.19, N 3. - P.211-221.

21. Johnson B.K., Kenkel M.B. Stress, coping, and adjustment in female adolescent incest victims // Child. Abuse Negl. - 1991. - Vol.15, N 3. - P.293-305.

22. Kelly R.J., Wood J.J., Gonzalez L.S., MacDonald V., Waterman J. Effects of mother-son incest and positive perceptions of sexual abuse experiences on the psychosocial adjustment of clinic-referred men // Child. Abuse Negl. - 2002. - Apr. -Vol.26, N 4. - P. 425-441.

23. Kinzl J., Traweger C., Biebl W. Sexual dysfunctions: relationship to childhood sexual abuse and early family experiences in a nonclinical sample // Child. Abuse Negl. - 1995. - Jul. - Vol.19, N 7. - P.785-792.

24. Krug R.S. Adult male report of childhood sexual abuse by mothers: case descriptions, motivations and long-term consequences // Child. Abuse Negl. - 1989. -Vol.13, N 1. - P.111-119.

25. Lindberg FH, Distad L.J. Survival responses to incest: adolescents in crisis // Child Abuse Negl. - 1985. - Vol.9, N 4. - P.521-526.

26. Lukianovic N. Incest // Brit. J. Psychiatry. - 1972. - Vol.120. - P.301-313.

27. McCormack A., Janus M., Burgess A. Runaway youths and sexual victimization: gender differences in an adolescent runaway population // Child. Abuse Negl. - 1986. - Vol.10, N 3. - P.387-395.

28. Meiselman K. Incest. - San Francisco, 1978.

29. Phelan P. The process of incest: biologic father and stepfather families // Child. Abuse Negl. - 1986. - Vol.10, N 4. - P.531-539.

30. Russell D.E. The prevalence and seriousness of incestuous abuse: stepfathers vs. biological fathers // Child. Abuse Negl. - 1984. - Vol.8, N 1. - P.15-22.

31. Sariola H., Uutela A. The prevalence and contecst of incest abaus in Finland // Child Abaus Negl. - 1996. - Vol.20, N 9. - P.843-850.

32. Selby J.W., Calhoun L.G., Jones J.M., Matthews L. Families of incest: a collation of clinical impressions // Int. J. Soc. Psychiatry. - 1980. - Vol.26, N 1. - P.716.

33. Schlesinger L.B. Adolescent sexual matricide following repetitive mother-son incest // J. Forensic Sci. - 1999. - Vol.44, N 4. - P.746-749.

34. Tsun O.K. Sibling incest: a Hong Kong experience // Child. Abuse Negl. -1999. - Vol.23, N 1. - P.71-79.

35. Vander Mey B.J. The sexual victimization of male children: a review of previous research // Child. Abuse Negl. - 1988. - Vol.12, N 1. - P.61-72.

36. Weeks R.B. The sexually exploited child // South. Med. J. - 1976. - Jul. -Vol.69, N 7. - P.848-852.

37. Worling J.R. Adolescent sibling-incest offenders: differences in family and individual functioning when compared to adolescent nonsibling sex offenders // Child. Abuse Negl. - 1995. - May. - Vol.19, N 5. - P.633-643.

38. Yates A. Children eroticized by incest // Am. J. Psychiatry. - 1982. - Apr. -Vol. 139, N 4. - P.482-485.

Глава 6.