Секта

Глава 2

Три года спустя после бойни в Тхер Гхоле

Подземелье

Средние Ярусы.

Зур’дах и Маэль вышли на охоту.

Эта часть Подземелий была намного опаснее того уровня, на котором находился Тхер Гхол, и твари тут были мощнее, злее и быстрее. Но и они теперь были не теми маленькими гоблинятами, которые попали в Ямы Айгура и мало что умели. Уже к последним боям Зур’даху было двенадцать, Маэлю чуть больше, и навыками они превосходили взрослых гоблинов. Сейчас же им было около пятнадцати лет, и выглядели они как молодые половозрелые гоблины — виною тому были, конечно, в том числе и поглощенные ядра, которые делали их выше и крупнее обычных гоблинов и в целом быстрое взросление их расы.

Свой точный возраст ни Зур’дах, ни Маэль не знали. Слишком уж размытым было понятие времени в Подземелье. В некоторых местах, конечно, растения жили с определенным ритмом, который можно было принять за условные день и ночь, но, по сути, вели точный счет времени лишь дроу. А время в Подземелье бежало очень быстро. У Зур’даха с Маэлем одна только охота могла занимать больше недели — и это не считая заметания следов после, и поисков новой безопасной дороги.

— Успеем? — спросил Маэль.

— Да. — Кивнул Зур’дах.

Они преследовали синего ящера — здоровую тварь, высотой им по плечо, а длиной шагов в пятнадцать. Ее мясо очень медленно портилось, и можно было сделать запасы сразу на несколько недель, а то и больше — это смотря сколько унесешь. Кроме того, из чешуи этого ящера они делали щиты и некое подобие самодельных доспехов, которые могли прослужить несколько месяцев, защищая от мощных ударов тварей Подземелья. И такую добычу упускать было нельзя.

Преследование привело их в довольно большую пещеру, пол которой был усеян крупными булыжниками. Именно на них и выполз синий ящер, застыв. Он не чувствовал погони — просто искал себе безопасное место после собственной охоты, даже не подозревая, что сам стал жертвой других охотников. В подземелье каждый — добыча каждого. Просто не подозревает об этом.

Ящер продолжал сидеть высоко на булыжниках, держа взглядом сразу всю пещеру. Вот только навыки Зур’даха и Маэля, полученные за эти годы жизни в Подземелье, научили их неслышно и незаметно подбираться к добыче. А тут еще и булыжники, крадучись между которыми можно оставаться незамеченными. Это был идеальный для них ландшафт. Застыв перед ящером, Зур’дах ненадолго погрузился в свои мысли, в свои воспоминания.

Несколько лет назад они сами были такой добычей, которую выслеживали охотники — и этими охотниками были драуки. Первые месяцы после бойни в Тхер Гхоле, отряды драуков рыскали везде в поисках сбежавших из города. И их приближение Зур’дах теперь ощущал заранее. Вернее…не он сам, а Прожора, или Чернопрядец, который сгустками тьмы покрыл его кости. Именно он начинал странно вибрировать, когда к ним приближались драуки. Это давало им время на то, чтобы убежать и скрыться. Правда, уже через пару месяцев таких предупреждений больше не было. Они спустились настолько в сторону от обитаемых мест и территорий дроу, что никаких там драуков не было.

Относительно безопасными для них были лишь первые месяцы пути. Им даже встречались другие беглецы, которых оба друга, правда, старательно избегали, так как не доверяли никому: ни гноллям, ни людям, ни другим, особенно взрослым или старым гоблинам, которые еще неизвестно как спаслись.

Больше всего их напрягали отряды дроу, которые сразу сбивались в вооруженные группы и направлялись куда-то вправо. И каждый раз Зур’дах и Маэль двигались в противоположную сторону от них. Были и отдаленные тоннели, запертые вратами, на которых беспечно стояла стража — туда друзья тоже не совались. Еще одной причиной, по которой они не присоединились к другой группе гоблинов была и заметность: большой группе сложнее убежать от преследования, чем двум мелким гоблинам, которые по тесным проходам могут сбежать. Кроме того, в случае крайней опасности они могли использовать сжигание Крови, а другие члены отряда — нет.

Поскольку ранее пути вокруг Тхер Гхола дроу зачищали от серьезных опасностей с завидной регулярностью, пока что они были безопасны, но вот дальше… Дальше начинались совсем уж Дикие Подземелья с монстрами различных видов. И тут путь друзей сразу усложнился: приходилось постоянно вступать в схватки с тварями, которые гоблинов совсем не боялись. Естественно, в этих местах никаких других беглецов они не встречали.

Через неделю пути по Диким местам, они встретили драука. Преследовал ли он их специально, или случайно тут оказался — они не знали, но именно тогда Зур’дах и ощутил этот странный зуд в костях, хоть и не сразу понял, что это значит. Только когда восьмилапая тварь выросла перед ними из-за поворота, а зуд стал нестерпимым, до него наконец дошло, что теперь он может ощущать приближение драуков.

Тогда им повезло, и они спаслись: узкие лабиринты тоннелей были на их стороне — там, где они проходили легко, драук, со своими огромными восемью лапами, при всем желании не мог бы протиснуться.

— Знаешь, — сказал Зур’дах, после того как они оказались после долгого бега в безопасной пещерке, — кажется, я могу чувствовать драуков.

— А чего же ты раньше его не почувствовал? — иронично спросил Маэль, развалившись на полу.

— Потому что я не понимал, что это такое. В костях будто зуд начался. И только когда мы увидели эту тварь, я всё понял.

— Что ж, в следующий раз веди нас подальше от своего «зуда».

Зур’дах рассмеялся. Они спаслись в очередной раз.

Однако, главная проблема скоро предстала перед ними во весь рост: они не знали этого Яруса подземелья, и, хуже того, — они не знали вообще никакого яруса. Не знали, куда идти, что делать, как выбраться на Поверхность, где есть патрули дроу или драуков, а где нет, где есть города, а где нет. Вопросов была куча, но суть одна — они не знали дорог, идущих на наверх. Они могли лишь опираться на свое чутье и выбирать наиболее заброшенные тоннели, уходя всё дальше и глубже.

Именно так они и оказались на этих Ярусах, более глубоких чем тот, на котором находился Тхер Гхол — это друзья ощутили сразу. Стало холоднее, тьма — гуще, а твари — сильнее; исчезли малейшие намеки на рукотворные пещеры, тоннели, дороги. Они оказались в бесконечном переплетении естественных пещер, каверн, тоннелей, нор, дыр, полостей, и даже запомнить дорогу, по которой они пришли было если не невозможно, то очень сложно.

Если поначалу их радовало, что они больше не встречали никаких беглецов и вообще разумных существ, то довольно скоро друзья поняли, что находиться в Подземельях только вдвоем страшновато и одиноко.

Однако и назад вернуться было невозможно: без Прожоры с драуками сам Зур’дах никогда бы не справился, а вдобавок к этому первый месяц он вообще не мог пользоваться тьмой, будто паук что-то перегрузил, когда оперировал такими объемами тьмы на арене, отбиваясь от драуков и атакуя око Праматери. Хоть сам он был внутри Зур’даха, гоблин ощущал, что ему не хватает именно Прожоры — того паука, в котором еще не сидела древняя и могущественная сущность.Вот только теперь это был уже самый настоящий Чернопрядец, которому он был должен. Он ощущал, что обязан выполнить клятву, данную за то, что тот спасет Маэля, — клятву вынести остатки Чернопрядца на Поверхность — в безопасное место. Да, не было больше того маленького черного паучка из тьмы, которого он подобрал, и которого случайно создал.

Но несмотря на временные трудности, тьма к нему вернулась. Вернее, вернулись способности к ее управлению.

Мысли от воспоминаний того, что они пережили вместе с Маэлем за эти несколько лет, вернулись к ящеру, который наконец шевельнулся и повел головой вправо-влево, словно что-то учуяв.

Он нас заметил — чувствует, что что-то не так. Пора атаковать.

Через минуту взгляд желтых глаз ящерицы остановился как раз на камнях, за которыми спрятались гоблинята. Они дружно переглянулись. У обоих было по паре копий. Если тварь уже что-то почувствовала, то пора атаковать, пока она не скрылась.

Рванули они одновременно, не сказав ни слова — просто кивнув друг другу. Копья сразу полетели вправо, заставляя тварь дернуться влево. И именно туда она и шугнула.

Зур’дах сразу ускорился, использовав Кровь. Маэль сделал то же самое.

Атаковать должен был Маэль, а вот его задача была проще: быстро сблизиться и связать тьмой. Совсем как это делали дроу. Он сейчас достаточно хорошо владел Путами Тьмы, чтобы достать ими с расстояния пяти шагов и в движении. Надо было только выйти на это расстояние.

Вжух!!

Маэль метнул копье и…промазал. Ящер, ожидаемо, оказался очень шустрым. Зур’дах зашел сбоку и резко сократил дистанцию, одновременно вытянув руку и сжав. Тьма, послушная его воле, скрутилась в веревку и схватила ящерицу за длинный хвост. Единственное место, до которого он дотягивался.

В то же мгновение он ощутил колоссальное давление — будто пытался своими руками удержать телегу, запряженную четверкой ящеров.

— Давай! — крикнул он Маэлю, — Держу!

Тяжело!

Тварь была здоровая, а чем больше тварь — тем сложнее было ее удерживать, но на таких сил ему хватало, хотя пару лет назад это было еще не так.

Ящер словно прилип к полу, попытался рвануть с места вперед, но просто скреб лапами пол. Маэль зашел сбоку и попробовал ткнуть синекожего в глаз, но тот дернулся и клацнул клыкастой пастью.

Зур’дах уже приблизился и в прямом смысле пригвоздил его голову к полу второй плетью тьмы, окончательно обездвижив ящера.

— Ух! — вдохнул Зур’дах.

Бам! Бам!

Маэль нанес два удара, но всё же не попал. Тварь умудрялась вертеть башкой, несмотря на тьму. Удерживать и ее тушу, и голову было сложно.

— Да попади уже! — прохрипел Зур’дах.

Глаза ящера были маленькие, и Маэль всё никак не мог попасть по ним; кроме этого места, больше особо уязвимых у него не было. Разве что пасть, но она была таких размеров, что пытаться пронзить ее стал бы только безумец.

Маэль прищурился и нанес пять-шесть быстрых выпадов, запутывая тварь, пока наконец не раздался…

Хрусть!

Копье наконец попало в глаз. Маэль навалился на копье изо всех сил, зная, что глаза у этих тварей прикрыты крепкой пленкой, так что даже прямое попадание должно быть очень мощным, чтобы пробить её наверняка. Засадив по самое древко, Маэль сразу отпрыгнул, потому что тварь от боли буквально обезумела.

Держать Зур’даху ее мощное большое тело было всё сложнее, но он держал. Такие схватки были для него своеобразной тренировкой тьмы.

Секунд двадцать тварь пыталась вырваться, металась из стороны в сторону, но больше, чем на полшага сдвинуться не могла.

По лбу Зур’даха тек пот, а петли тьмы напряглись до предела.

— Кхааааа! — визг твари огласил своды пещеры, отбиваясь эхом от стен.

Зур’дах продолжал ее держать.

— Уххх… — вздохнул гоблин через минуту, когда после продолжительных конвульсий тварь издохла.

Тем ударом копья Маэль нанес смертельную рану.

— Крепкая тварь. — сказал Зур’дах, имея в виду силу тела, с которой ящер сопротивлялся тьме.

— Да уж, это тебе не камнекрабов бить. Надо иногда немного попотеть, пока настоящий Охотник делает грязную работу.

— Хах. — хмыкнул Зур’дах и пошел подбирать копье, которым друг промазал.

Маэль, тем временем, вытащил копье из глаза твари и на всякий случай пронзил второй. Вниз, на пол, потекла струйка крови.

— Ладно, я за корзинами, — предупредил он, и побежал в схрон, который был у них неподалеку.

Зур’дах остался сторожить труп. Мелкие твари начали сбегаться на кровь уже через пять-десять минут, так что он занимался тем, что отгонял их.

Было, правда, еще одно дело.

Кровь.

Тогда, несколько лет назад, через две недели после того, как они сбежали из Тхер Гхола, у него получилось случайно воздействовать на свою кровь. И чем-то это напоминало управление Тьмой.

Тут же в голове всплыла сцена, как в одной из своих прошлых жизней он использовал энергию крови, Темной и обычной Ци для того, чтобы управлять временем.

Из ящера натекло достаточно крови, и Зур’дах начал ей управлять. Формировать большой, колышущийся шар, а потом десятки потоков. Поначалу он не мог управлять больше чем парой капель крови, а теперь вот одновременно десятки плетей из крови.

Увы, такой эффективностью как тьма они не обладали. Но Зур’дах понимал, что управление ими ему точно в будущем пригодится. Так же, как это было с Тьмой. Поэтому всё это время он тренировал их наравне. Во Тьме он, конечно, быстро уперся в определенный потолок, но в управлении кровью ему пришлось начинать всё заново, поэтому прогресс шел довольно быстро.

На кровь удавалось воздействовать только пока она была свежей, как вот сейчас, но едва она высыхала или подсыхала, то всё, что Зур’дах ни пытался бы с ней сделать — разрушалось. Поэтому пока он ждал Маэля, то устроил себе небольшую тренировку. Уж в ящере крови было очень много, так что сегодня он попытался максимально расширить шар крови и за пять-шесть минут он достиг размеров в два шага.

Удерживать его было почти так же тяжело как и три копья из материализованной Тьмы. На одновременное освоение последних ушел почти год. Это было в разы сложнее, чем предыдущие иглы тьмы, которые он делал в Ямах Айгура. Но он видел, насколько они эффективны против любого противника на Арене. Вот только для них требовалось действительно много Материализованной Тьмы. На одно копье, бывало, уходило по часу. Потому что тьмы на этом Ярусе было не так уж и много. Встречались, конечно, места более насыщенные Тьмой, но в подавляющем большинстве территории были на неё скудноваты.

Теперь Зур’дах понимал, что причиной такого легкого освоения тьмы в Ямах был Разлом, который давал тот самый переизбыток Тьмы, ускоряя тренировки.

— Вернулся. — громко возвестил Маэль, бросая на пол корзины.

— Твою мать!

От неожиданности шар крови плюхнулся на пол.

— Опять этой сраной кровью занимаешься?

Зур’дах отмахнулся и пошел к большим плетеным корзинам. В них они обычно переносили мясо и вещи. Учиться плести подобные корзины пришлось заново: уроки Драмара забылись, а вот корзины приходилось менять каждый месяц — слишком уж быстро они разрушались. Впрочем, как и каменные кинжалы, и наконечники копий, которые приходилось делать новые. Когда они бежали из Тхер Гхола у них не было ничего, их одежда быстро пришла в негодность — и они стали использовать шкуры убитых животных

— Ладно… —выдохнул Зур’дах, — Пора за работу.

Вооружившись дюжиной каменных кинжалов они начали разделывать убитого ящера, параллельно отпугивая мелких тварей-падальщиков и бесконечных насекомых.

Зур’дах делал это и тьмой, и кровью, комбинируя атаки.

Потрошили ящера они спокойно, зная, что раз он остановился в этой пещере — значит крупных хищников, опасных для себя, здесь не нашел. Оставалась лишь мелочь, которая вела себя нагло и назойливо, но опасности для друзей не представляла.

Полдня ушло на то, чтобы разрезать броню ящера на удобные части, а мясо — длинными ломтями, которые можно было сушить.

В самой пещере Зур’дах и Маэль задержались еще на неделю, пока не просушили мясо и не отскребли броню от остатков твари.

Потроша и разделывая очередную мощную тварь, Зур’дах думал о том, что обычные гоблины никак не смогли бы выжить в подобных местах — это было под силу лишь бойцам-мутантам, имеющим опыт смертельных боев в Ямах.

На миг он представлял Кайру и Тарка — что с ними было бы, выживи они? — Они бы сразу попали обратно в рабство или сгинули в лапах очередной твари, точно так же, как и большинство других детей-бойцов. Без той же Тьмы, которой владел Зур’дах, им в эти несколько лет пришлось бы в разы сложнее. В тяжелых ситуациях он мог сковать слишком прыткую или сильную тварь, и тогда уж они приканчивали её без проблем.

Зур’дах стиснул зубы. Мысль о погибших до сих пор была болезненной, хоть прошло уже несколько лет. Наверное, останься он один, без Маэля, было бы еще больнее. Но так у него хотя бы остался друг, которого он мог защитить и который мог защитить его.

Часть навыков, полученных во время выживания в Подземельях с Драмаром, вспомнились и пригодились, да и Маэль тоже обладал подобными умениями, так как его племя, которое сделали рабами, тоже выживало в Подземельях — пусть и не так глубоко.

Но даже им, сильным, в первые месяцы было тяжело. Тяжело вновь привыкнуть к тому, что везде опасность, что нельзя больше взять и прилечь беззаботно. Кто-то один должен был постоянно охранять сон другого. Еда, которую нужно было добывать; оружие, которое тупилось; и раны, которые то тут, то там оставались тонкими полосками шрамов. Первое время приходилось перебиваться грибами и мелкими насекомыми. Позже они научились бесшумно выслеживать и убивать практически любую добычу.А еще нужно было постоянно заметать следы за собой — это они поняли и научились тоже не сразу. В первый месяц они об этом даже не думали, просто убегали вперед.

Полгода они постоянно удалялись от Тхер Гхола, никогда не возвращаясь на старые дороги, а потом…потом уже найти обратный путь, среди лабиринтоподобных хитросплетений Подземелья, не смогли бы даже при большом желании.

Вставать от случая к случаю, а не по побудке гонга или надсмотрщика первые месяцы было непривычно, и еще более непривычно было отсутствие тренировок, к которым за эти года они привыкли. Тренировки въелись в них намертво. Это была нерушимая часть жизни. Её основа.

Поэтому даже тут, в маленьких пещерках и тоннелях, вдвоем, они каждый день выполняли стойки и удары, понимая, что кругом твари, которых придется убивать, чтобы выжить, а для этого надо сохранять форму и скорость.

Иногда хотелось остаться в той или иной пещере подольше, но это было невозможно. Больше полутора недель они на одном месте не задерживались — сразу продолжали путь.

— Закончили наконец… — устало выдохнул Маэль, вытирая пот со лба.

В корзине лежали куски чешуи ящера, разрезанные так, чтобы их чуть позже приспособить в виде легких доспехов — закрыть самые уязвимые части тела. Рассчитывать на ловкость и скорость в узких тоннелях не приходилось.

Напоследок они сели перекусить на тот самый валун, на котором ранее сидела убитая синекожая тварь.

Ели тихо, изредка вспоминая мелкие события произошедшие за эти годы. Вспоминали и Ямы Айгура, однако от воспоминаний они перешли к…планам. Планам на будущее.

— Пора выбираться на Поверхность… — вдруг сказал Зур’дах, — Мы долго скрывались, и нас, скорее всего, уже даже не ищут. Слишком много времени прошло.

— Ты думаешь там будет лучше? — спросил Маэль, — Мы ведь не знаем ни что там, ни как там. И потом — там ведь люди, а они тоже рабов держат.

— Так говорили в Ямах, да. — согласился Зур’дах, — Но, по крайней мере, там не будет сраных дроу-пауков, которые хотят убить нас.

Маэль молча кивнул, соглашаясь. Они это обсуждали не раз. По рассказам Наставника, а затем и услышанного в Тхер Гхоле, оба они понимали: по сравнению с Подземельем — Поверхность безопасна. Во всяком случае, хотелось в это верить. Люди намного слабее дроу, должны быть слабее. И там действительно не будет драуков.

— А еще там точно не будет дроу. Помнишь, Дах рассказывал, что эти уроды на поверхности не живут? А вот мы, гоблины, — можем. Там будут только люди, но на них мне насрать, — выдал Маэль.

Странно, но ненависть к дроу, которая точно присутствовала у них в Ямах, но не была ярко выраженной, за время, когда они не видели дроу, лишь усилилась. Она словно накапливалась в друзьях постепенно, от года к году.

За это время Маэль стал сильнее, а Зур’дах — нет. У него был по-прежнему седьмой круг, и Маэль теперь сравнялся с ним, даже номинально перерос его по кругам. Всё дело в том, что на второй год пути они оказались в местах, где водились скороходки — существа, кровь которых была в Маэле, и не воспользоваться этой возможностью он не мог. Он ничего не боялся, ну а ядра… Ядра они добыли.

Это раньше Маэль бы сомневался — принимать ядра или нет. Теперь же он знал: это — его единственный шанс и возможность стать сильнее.

В каком-то смысле ему было проще: скороходки — твари неопасные, и ядра в них были исключительно мелкие, но даже десятка их гнезд хватило для того, чтобы Маэль поднял себе два круга, а оба его кулака и часть предплечий покрылись тонкой чешуйчатой броней сероватого цвета. Он был доволен. Чуть позже он поднял еще два круга, обогнав Зур’даха и достигнув восьмого круга.

А вот пауков, к сожалению, им не встречалось. Даже простых, не говоря уж о тех, в которых были бы ядра. Словно из этих ярусов просто исчезли все пауки.

— Да, я согласен — делать тут больше нечего…Вот только попробуй, найди этот сраный путь наверх? Мы вроде и так пытались найти тоннели на верхние ярусы, но не нашли. — кисло ответил Маэль.

— Мы пробовали всего пару раз, и недавно. Надо целенаправленно искать выходы на ярусы выше. Кроме того, мы не пытались найти места, где тьма слабее. Мы их проходили, но не обращали внимания. А чем выше ярус — тем слабее тьма.

— Так себе ориентир.

— Других нет. — пожал плечами Зур’дах.

В последнее время он вспоминал всё чаще об обещании, данном Чернопрядцу — о том, что должен вынести его на Поверхность. Кроме того, после того, как Чернопрядец уснул, окутав тьмой его кости, он стал чувствовать тьму так тонко, как никогда прежде и его понимание этой странной энергии вышло на другой уровень.

— Знаешь… — вдруг сказал Маэль, — Иногда хочется увидеть других гоблинов, а то ощущение, что во всём мире остались только мы с тобой.

— Да…Тут везде пусто…— протянул Зур’дах, оглядываясь.

Тишина Подземелья часто удручала. Не хватало звуков тренировок. Не хватало разумной жизни вокруг. Несмотря на эти года, привычка, что вокруг должна быть куча других детей-бойцов, осталась внутри.

— Ладно, так и поступим. Только наверх, — вдруг сказал Маэль. — Больше никаких спусков вниз.

Зур’дах кивнул.

После этого они молча закинули за плечи тяжелые корзины, в которых было мясо и кожа синего ящера, и двинулись вперед.