Семь колодцев

27

Она спит. Спит глубоко. Лежит поперек кровати. Разметалась во сне, будто ребенок. Одеяло съехало в сторону. На ней моя белая спортивная майка, едва прикрывающая бедра. Ночной свет изумрудным лучом проникает сквозь единственную щель в наглухо закрытой жалюзи и высвечивает в темноте часть ее лица.

Поздно ночью меня вызвали на работу. Пожар на одном из складов в Подмосковье, где хранился мой товар. Пожарники все быстро потушили, не позволили огню проникнуть в основные помещения, но содержимое моих транспортных поддонов, на которых штабелем стояли коробки с бытовой техникой, было безвозвратно испорчено — все покрылось липкой зловонной гарью. Мне сразу вспомнилась прачечная… К счастью, убыток сравнительно небольшой. Быстро выяснив все обстоятельства дела и размер ущерба, я спешу обратно. И вот я уже опять в спальне, где несколько часов назад оставил Веру.

На прикроватной тумбочке фужер с недопитым коктейлем. Тем самым коктейлем, которым я угощал возлюбленную в тот день, когда впервые заманил ее в свое холостяцкое логово. С тех пор она не может жить без этого чудотворного эликсира. Выпивает за вечер два-три бокала. Я уже подумываю о том, чтобы наладить производство этого напитка.

Сегодня из-за Веры я опять не попал в спортивный клуб. Черт, тренер меня проклянет! Мне уже и звонить ему стыдно. «Надо ему что-нибудь подарить к празднику!» — соображаю я.

Спать не хочется.

Я разглядываю лицо Веры. Медленно, подробно. Останавливаю взгляд на губах, которые так люблю вылизывать, всасывать, особенно нижнюю губу, и вдруг отвлекаюсь на участок шеи с ярко выраженной линией вены. Ох, как я понимаю вампиров! С каким жаром я сейчас впился бы зубами, впиявился в этот кровеносный сосудик…

Загадочная тишина. В этой таинственной обстановке кисельной черноты, в этой гипертрофированной атмосфере теней и полутонов она мне видится во сто раз прекрасней, чем есть на самом деле.

Спящая красавица.

Вера переворачивается на бок. Будто в насмешку, она выставила свою попку. Такую призывно оттопыренную, доступную. Бери — не хочу. А ведь я не в состоянии равнодушно смотреть на эту ее часть тела. Я разглядываю ее, едва прикрытую майкой, вижу малиновый кусочек промежности между пухлых ляжек, и внутри меня уже взметается кровожадное пламя.

Затаив дыхание, я протягиваю руку и медленно сдвигаю ее майку на спину. Моему алчному взору предстают ее поджарые ягодицы. На одной из них вижу четкие отпечатки зубов. И это последнее, что я вижу в здравом рассудке…

В прошлый раз при помощи наручников, приобретенных в специальном магазине, я распял Веру на кровати и более часа наслаждался ее мнимой беспомощностью. Со мной происходило что-то невероятное. Я так распалился, что нечаянно укусил ее за ягодицу. Она дико взвизгнула, обиделась и потребовала немедленно освободить ее от пут. Ну ничего. Это ей за то, что она неделей раньше исцарапала мне всю спину.

… Я переворачиваю Веру на живот, раздвигаю ее ноги и, изловчившись, прохожусь влажным языком по ее безмятежно сомкнутой плоти. Вера что-то сквозь сон бормочет. Не позволяя ей опомниться, я оказываюсь сверху и медленно вхожу в тугую, еще не успевшую намокнуть норку. Она приподнимает бедра, чтобы было удобнее…