Семь колодцев

54

Я летел в Москву, задумчиво смотрел в иллюминатор и вспоминал Сэма и дни, проведенные на острове Тайвань. Я уже жалел о подписанном контракте. Поторопился, надо было все взвесить, обдумать, посоветоваться с друзьями. Да и где сразу взять миллион долларов? По договору я должен был несколькими траншами в течение двух месяцев перевести все деньги на счет тайваньской фирмы.

Как вообще я мог такое подписать?!

Мой китайский друг оказался оборотистым парнем. Он легко обвел меня вокруг пальца. Куда мне тягаться со своим славянским рылом с многовековой китайской мудростью?!

Впрочем, этот контракт можно просто выбросить в аэропорту в мусорное ведро! Чего мне сделают? Как Сэм сможет заставить меня его исполнить? Да никак!

Но дело не в этом. Дело в тех удивительных открытиях, которые я сделал на острове. Дело в технологии дешевого и качественного китайского производства.

Боже! Этот тухлый ангар Сэма не идет ни в какое сравнение с огромными многоэтажными бетонными цехами российских заводов, в каждом из которых работают сотни квалифицированных рабочих и образованных служащих. И все же предприимчивый китаец ухитряется в одиночку выжимать из своего сарая миллионы долларов прибыли, торгует по всему миру, а наши чукчи не способны нормально изготовить даже обычное ведро, не говоря уже о чем-то чуть более сложном, например о ве-лотренажере. В чем же дело? Почему у нас кругом развал, убытки, пьянство, воровство? Что мы за народ такой диковинный?

Уже на подлете к московскому аэропорту меня осенило. Постепенно в моей голове созрел план, и я решил в ближайшее время во что бы то ни стало его осуществить…

Валентин Федорович — офицер российской контрразведки, лицо государственного масштаба, весьма влиятельное, с некоторых пор моя «крыша» и мой советник по бизнесу — не одобрил подписанный мною контракт и посоветовал его не исполнять.

— Оба-на! — воскликнул он, прочитав контракт. — Да этот хунвейбин тебя под орех разделал! Кому ты будешь продавать все эти сраные тренажеры? Кто их в нашей стране купит?

Он был прав. В России еще только начинали появляться спортивные тренажеры, и продавались они довольно плохо, тем более что стоили нереально дорого.

— Купят! — отвечал я. — Мы дадим рекламу, создадим мощную реализационную структуру. А потом наши тренажеры будут стоить на тридцать и более процентов дешевле, чем у конкурентов. Так что я не сомневаюсь в успехе!

— А я сомневаюсь, — поджал губы Валентин Федорович. — Разве для того я регулярно задвигаю все свои дела, между прочим, государственной важности, чтобы ты одним контрактом спустил все без остатка в унитаз? Я оградил тебя от всех проблем: отправил погулять два десятка воровских авторитетов и милицейских начальников, собрал с твоих должников сотни тысяч долларов, дважды вытаскивал из рухнувших банков твое бабло, все, до копейки, прикрыл все твои налоговые выкрутасы, за которые тебя по УК полагается отправить далеко и надолго. И что? Все впустую? — Взгляд его был жестким, обжигающим, голос металлическим, фразы рублеными. Я, наверное, впервые видел Валентина Федоровича в таком состоянии и не на шутку испугался. — Кто мне заплатит за все мои труды, если твоя компания отбросит коньки? Пушкин, что ли? Ты — мое детище, я вложил в тебя душу и теперь справедливо рассчитываю на то, что ты будешь меня до конца жизни поить и кормить! И я тебе не позволю швырять на ветер деньги, в том числе и мои! Этот узкоглазый пидор завез тебя на свою виллу, накормил своей вонючей дрянью на палочках, ты там походил, попукал от удовольствия и сразу подо все подписался? А я? А обо мне ты подумал? Чего ты повелся? Ты хоть читал, что здесь написано? — Он тряхнул контрактом, который я прочитал четыре раза, но действительно весьма небрежно, перегруженный впечатлениями от посещения острова.

С некоторых пор Валентин Федорович довольно активно вмешивался в мои дела. Намного глубже, чем я предполагал в начале знакомства. Мне это страшно не нравилось, но я не хотел портить с ним отношения, да и не мог себе этого позволить. Он слишком много для меня значил и слишком много знал, не говоря уже о его действительно больших возможностях. Так что ссориться с ним не входило в мои планы.

Я было собрался сказать ему, что за все свои труды он получил сполна, что к моим деньгам он не имеет никакого отношения — это чисто мои деньги, что не было бы его — другие бы люди решали мои проблемы, не говоря уже о том, что не такие уж это были большие проблемы и привлекал его я для их решения не так часто, и что вообще он многократно преувеличивает свои заслуги, но я вовремя сдержался и лишь затаил на него черную обиду. «Он для меня опасен! — подумал я, пряча глаза в сигаретном дыму. — В ближайшее время я должен с ним непременно расстаться!»

Он посмотрел на мою кислую рожу, о чем-то догадался и сразу сбавил тон, вновь превратившись в доброго старого друга:

— Извини, Саша, может быть, в чем-то я и не прав. Поступай, как знаешь. Твои дела…

Прошел месяц. Я с огромным трудом взял в банке кредит (моя бухгалтерша ухитрилась соблазнить директора банка), перегнал деньги Сэму, и вскоре он стал отгружать мне контейнеры со своими изделиями, один за другим. Товар очень долго плыл на корабле до Гамбурга, а потом несколько недель двигался через все границы в Москву грузовым автотранспортом. Время шло, на кредиты набегали проценты. Валентин Федорович злорадствовал: «Я же говорил!»

Наконец таможня, получив сполна, дала добро, и на моем складе была разгружена первая фура со спортивными тренажерами. Я был невменяем от счастья. Я поспешил вскрыть первую попавшуюся под руку коробку с ве-лотренажером и сразу же убедился, что не хватает нескольких важных деталей. «Чепуха, случайность! Дайте-ка вон ту упаковку!» В следующей коробке был стационарный вибромассажер. Все его части были в наличии, и его сборка заняла всего несколько минут, но тут выяснилось, что у него явно барахлит двигатель. Я едва не заплакал от отчаяния…

Вскоре был проверен весь товар. Я обнаружил, что почти все тренажеры с браком или некомплектны. У меня в бессилии опустились руки. Сэм все-таки меня кинул, узкоглазая обезьяна!

Я немедленно позвонил ему на Тайвань и стал ругаться, но он сразу же повинился и обещал немедленно выслать мне самолетом все необходимые запчасти. Я прождал неделю, две, начал пулять на Тайвань факсы и эмейлы, но Сэм отмалчивался, не спешил выполнять обещанное. Я стал названивать ему каждый день. У него то китайский Новый год, то нет электричества из-за очередного землетрясения… В общем, то понос, то золотуха. В конце концов я понял, что он, гад, и не собирается меня выручать. Взял деньги, прислал рухлядь, и плевать ему на все. Странно! И очень оскорбительно! И вообще: это же катастрофа!

Почти всю партию можно было выбрасывать. Валентин Федорович только развел руками: «Сам виноват, братишка! Эту азиатскую жабу я сразу вычислил!» — и предложил мне несколько хитроумных вариантов наказания Сэма и возврата денег, от которых меня прошиб холодный пот. Я отказался от его услуг и две недели слабовольно провел в пьяной нирване, чувствуя, что не в силах переломить ситуацию, что не смогу вернуть банковский кредит, срок возврата которого уже приближался. Однако, протрезвев и вспомнив мысли, которые посетили меня некогда в самолете, я быстро организовал небольшой цех, нанял рабочих и одного серьезного инженера, купил несколько подержанных станков и в течение месяца довел велотренажеры, беговые дорожки и силовые блоки Сэма до ума. А двигатель вибромассажера мы вообще усовершенствовали. Потом я развез тренажеры по спортивным магазинам Москвы, дал эффектную рекламу и стал напряженно ждать.

Сначала ничего не происходило. Валентин Федорович ежедневно меня шпынял, как мальчишку, и почти в оскорбительной форме предсказывал быстрое разорение, тем более что другие мои деловые направления давно застопорились и приносили только убытки. Но вдруг ситуация сдвинулась с мертвой точки: продался один тренажер, затем второй, третий, и вскоре вся моя миллион-нодолларовая партия вмиг разлетелась, тем более что ко мне понаехали со всех концов России оптовые покупатели. Не прошло и двух месяцев, как я вернул банку кредит и заработал миллион долларов.

Валентин Федорович, не моргнув глазом, принял от меня из рук свою долю — пятнадцать процентов. Он извинился за свою грубость, сказав, что специально меня подначивал, чтобы я разозлился и моя мужская злость помогла мне выбраться из дерьма, а вообще-то он всегда в меня верил, поэтому и взялся мне помогать, хотя у него «клиентов» и без меня предостаточно.

На радостях я забыл все свои обиды, и мы поехали с ним отдыхать на Кипр.