Семь колодцев

58

В «Солнечном», как говорится, догорал поздний вечер, то есть закат. То есть… Ну, короче, вы меня поняли. Я проводил Алену до ее корпуса — был сентиментальный разговор, объятия, поцелуи — и в романтическом одиночестве возвращался к себе в номер, почти со слезой вспоминая вкус ее губ на своих губах, запах ее волос на своей щеке. О деревенских уже давно не было ни слуху ни духу, так что сегодня я не удосужился принять меры предосторожности и, отправляясь на свидание с Аленой, отказался от сопровождения двух моих верных телохранителей — решительных бойцов из Электростали Максима и Сергея.

Внезапно из кустов выпрыгнули парни в телогрейках и окружили меня со всех сторон.

Засада! Сердце от страха остановилось. Я приготовился к смертельной схватке.

Между тем деревенские все прибывали. Вот из лесу вывалила главная толпа — Кальмар в драповом пальто, окруженный младшими товарищами.

Я прикинул: банда насчитывала не меньше трех десятков парней. Похоже, они собрали всю деревню.

— Попался, падла! — осклабился парень, который несколько дней назад угрожал мне ножом. — А вот теперь тебе точно конец!

… Это анекдот такой в то время ходил. Едет ковбой по прерии и вдруг видит, что за ним скачут индейцы. Очень много индейцев. Улюлюкают, машут ружьями.

«Конец!» — подумал ковбой.

«Это еще не конец! — вдруг не согласился внутренний голос. — Скачи от них!»

Ковбой врезал шпоры в бока лошади и погнал. Спустился с горы, подъехал к какому-то дереву, лошадь пала.

«Точно конец!» — решил ковбой.

«Нет, это еще не конец! — опять вмешался внутренний голос. — Отстреливайся!»

Ковбой начал палить почем зря, пока патроны не кончились. Убил не меньше пяти краснокожих. Индейцы уже со всех сторон окружили.

«Ну точно конец!» — окончательно решил ковбой.

«Не-а! Полезай на дерево!» — посоветовал внутренний голос.

Ковбой послушался, забрался на самую верхушку. Подъехали индейцы, достали пилу, стали пилить дерево.

«Конец!» — прикусил губу ковбой.

«Нет, еще не конец! — опять услышал он внутренний голос. — Пописай на вождя!»

Ковбой так и сделал.

«А вот теперь тебе точно конец!»

— Ну, давай один на один! — бросился ко мне парень.

Вдруг вмешался Кальмар и одним взглядом унял своего дружка.

— Ну что, хочется жить? — спросил с холодной небрежностью.

— Хочется! — ответил я честно.

— Ну так какого же хера ты все это замутил? Тебе было больше всех надо?

— Мне ничего не надо! — сказал я. — Но терпеть такой беспредел невозможно!

— Ах, беспредел! — приподнял мохнатые брови Кальмар. — А не беспредел, что вы наших ребят на дискотеке побили, пятеро на одного?

— Они сами напросились! Их никто не собирался трогать!

Вперед выпрыгнул маленький злющий парень с монгольским лицом.

— «Солнечный» — наш! И мы будем здесь делать все, что хотим. Понял? А вас всех порежем на кусочки!

— Монгол, заткни хайло! — отвадил его вожак. — Здесь говорю я!

— Я не спорю, Кальмар, но чего мы ждем? Давай скорее оприходуем его по полной программе!

Монгола поддержали еще человек пять — самые авторитетные пацаны.

Но Кальмар в чем-то сомневался. Он то поглядывал на меня, то осматривался, то о чем-то думал, ковыряя вмерзшую в снег ветку. Я, в свою очередь, в любую секунду ожидал нападения с его стороны — я часто сталкивался с тактикой «подлого» боя, когда сначала внимание противника усыпляют, а потом внезапно атакуют самым беспощадным образом.

Вдруг раздался хруст веток и топот десятков ног. Я и все деревенские резко обернулись. И каково же было мое удивление, когда я увидел своих ребят, почти в полном составе, бегущих сломя голову мне на выручку. Помнится, среди них не было только моего Игоря. Трус паршивый!

Деревенские, видимо привыкшие к массовым кровопролитным дракам, как по команде, приняли боевые стойки. Показались лезвия ножей и выкидушек, несколько человек хлопнули об деревья бутылки, и в их руках оказались «розочки» — опаснейшие бутылочные горлышки с длинными острыми краями.

Приблизилась моя маленькая армия. Почти у всех в руках были тщательно обструганные колы из хорошего дерева — мы заранее их заготовили и прикопали в нескольких местах. Впереди был готовый к самой отчаянной схватке Максим. Рядом сжимал зубы его друг Сергей. Даже Маркиз был здесь, трясущийся от страха и все же с длинным колом в руке. Как этот рыжий интеллигент, ботаник будет драться? Ума не приложу!

Некоторое время две противоборствующие группы общей численностью свыше пятидесяти человек стояли глаза в глаза, грязной руганью и движениями задирая друг друга.

Кальмар с суровым лицом и решительным взглядом, как и полагается предводителю, спокойно шагнул назад, за спины своих бойцов, и сунул руку в карман. Что у него там? Может быть, нож или, не дай бог, пистолет? Ведь от него можно ожидать всего…

Назревало нечто невообразимое! Я со всей очевидностью представил, что произойдет через минуту, через пять минут жестокого боя!

Наконец атмосфера между деревенскими и моими ребятами накалилась до такой степени, что между ними пробежал какой-то мощный разряд. Все заорали, заревели, как безумные, и бросились вперед.

Еще мгновение, и будет поздно! Многие из этих славных ребят, с которыми я успел так подружиться, вернутся домой с увечьями или вовсе искалеченные, а кто-то наверняка падет смертью храбрых! Вот такой у них получится отдых. И все из-за меня!

— Стойте! — Я в несколько прыжков оказался посередине, между деревенскими и своими товарищами. — Стойте же!!!

Я выставил в стороны руки, пытаясь остановить предстоящее столкновение.

— Стоять, всем сказал!

И меня послушались. Слишком неожиданным оказался мой поступок. Сначала остановились Максим и все, кто был с ним, а затем притормозили деревенские.

— Ребята! — обратился я к своим легионерам. — Я сам разберусь, идите по корпусам!

— Как же так! — удивился Максим, крайне недовольный тем, что я пошел на попятную. — Ты же сам говорил!..

— Я еще раз повторяю: уходите! Иди, Максим! Забирай всех. Со мной все будет хорошо. Мы просто поговорим…

— Ни хрена себе! Ты хочешь, чтобы мы тебя здесь бросили?..

— Да ты затрахал уже! Сколько можно тебе повторять?!

— Да сам ты затрахал! А уговор?..

Пока шла эта перебранка деревенские не вмешиваясь, молча и с некоторым удивлением смотрели то на меня, то на моих друзей. Мои действия были для них более чем необъяснимы, ведь я добровольно обрекал себя на верную погибель.

Наконец мои верные соратники, мои храбрые друзья, готовые биться насмерть за своего предводителя и за честь нашего доблестного союза, покраснели, опустили головы и с побитым видом поплелись прочь. Осмелевшие деревенские что-то обидное выкрикивали им вслед, и от этого мои милые друзья еще больше краснели и еще ниже опускали головы. Сейчас они походили на вдребезги разгромленную и отступающую с позором армию.

Ушли.

— Ну чего? — Ко мне с язвительной миной подкрался Монгол. — Обосрались, козлы!

Он схватил меня за рукав и попытался при помощи подножки повалить в снег. Я устоял и даже отшвырнул его в сторону. Монголу на помощь было пришли несколько телогреечных подростков, но тут вперед вышел Кальмар и вдруг сказал то, от чего все оцепенели, будто им объявили суровый приговор.