Сердце Дракона. Том пятый. Часть 2

Глава 387

Печать сопротивлялась с таким напором, будто это был не оставшийся после неизвестного артефактора конструкт, а боящийся за свою жизнь адепт. В реальности Хаджар, нахмурив брови, то и дело сплевывал кровь. Здесь, в мире энергий, он неистово бился о щит, выставленный печатью.

Копия Горного Ветра, сменившая в его руках иголку-спицу, мелькала с невероятной скоростью. Удар за ударом обрушивались на энергетический щит. Тот дрожал, иногда трещал, но чем сильнее Хаджар старался, чем больше усилий он прикладывал, тем жестче отвечала печать.

Из щита выстреливали острые лезвия, полосовавшие телесную душу Хаджара. Кажется, именно так пребывание в этом состоянии называла тень бессмертного мечника.

И все же Хаджар не отступал. Его глаза с каждой новой раной разгорались все ярче. В их недрах бушевал разъяренный дракон, и кто знает, от чего щит гнулся больше — от безумной ярости или от ударов мечом.

— Я победил тебя при жизни, — рычал Хаджар, рассекая эмблему Черных Врат, — не проиграю и в посмертии!

Мысленно представив, как просыпается миниатюрный черный дракончик в недрах его души, Хаджар вновь призвал черный клинок. Он соединил два меча в один и, используя внутри сознания Зов, нанес печати мощный удар.

Взмах меча оставлял внутри мира энергий ясно различимый шлейф-след, внутри которого плясали черные молнии. От подобного удара щит над печатью прогнулся и едва не треснул, но вскоре с удвоенной силой выстрелил длинными клинками.

Они располосовали Хаджара, отбросив его в глубины бесконечного потока Реки Мира.

В реальности Хаджар дрогнул, согнулся в три погибели и буквально вытошнил на песок вязкую, темную кровь. На несколько секунд он замер в этом положении, а затем, утерев губы, вновь сел в позу лотоса. Благо после жуткой схватки с духами пустыни члены отряда слишком вымотались, чтобы обращать внимание на Хаджара.

Вынырнув из потоков Реки Мира, Хаджар вновь завис над печатью. Та, словно издеваясь, слегка мерцала, подмигивая неудачливому взломщику. В этот момент Хаджар понял, что наскоком, голой силой этот конструкт не взять.

Кто бы ни создавал кольцо, он предусмотрел попытку варварского взлома. В итоге щит, формирующийся над сплетением нитей энергии, частично пропускал сквозь себя удары, но большую часть не просто поглощал, а использовал, чтобы нанести удар ответный.

Хаджару, чтобы преодолеть подобную защиту, требовалось нечто, что минует ее, не нанеся вреда щиту, а ударив прямо в печать.

В руке все еще лежал Горный Ветер. Вернее — его мысленная копия. Она выглядела почти так же, как и реальный клинок, разве что созданная из оплывающего синего тумана энергии.

Успокоив ярость и азарт битвы, Хаджар уселся напротив щита и начал размышлять. Что может ударить насквозь, не нанеся урон щиту, но сломав печать? Ответ на самом деле лежал на поверхности — стойка “Падающего листа” в исполнении Травеса как раз оказалась способна на подобное.

Вот только еще никогда прежде Хаджар не использовал стойки внутри мира энергий. Ведь что такое стойка? Не более чем особый способ манипулирования энергией внутри тела. Оружие служило лишь формирующим проводником. Как форма для выпечки или заливания стали.

Тень бессмертного мечника, чья реальная сила находилась далеко за пределами понимания Хаджара, однажды продемонстрировала эту теорию на практике. Она не вытянула вперед палец, не вздохнула, не взяла меч, палку или даже травинку. Но при этом на противоположной стене пещеры, до которой лежало примерно полтора километра, появилась глубокая расщелина.

Хаджар не был даже способен заметить технику, не то что различить, что именно нанесло удар. Сама же тень утверждала, что окажись в ее руках подходящий, сильный меч, и этот удар смог бы пробить пещеру насквозь.

Тогда Хаджар не поверил.

Сейчас… Сейчас он сомневался, что в этом мире вообще существовало понятие — невозможно.

А значит, если стойку можно выполнить в реальности, то и здесь тоже.

Размяв шею, Хаджар повернулся в противоположную от печати сторону и, выполнив все нужные манипуляции с мечом, энергией и “телом”, сделал короткий секущий взмах, представляя при этом, как где-то в пространстве падает осенний лист.

Еле заметный, тусклый, призрачный клинок пронесся примерно двадцать шагов, пока не истаял в воздухе. От вида столь слабого удара Хаджар на мгновение заностальгировал по прошлым временам. Когда-то подобное было для него верхом могущества. И не раз выручало в самых разных битвах.

Единственное, что поразило Хаджара — то количество энергии, которое пришлось потратить. В реальности такой удар оказался бы в десять раз мощнее, но и потребовал бы в несколько раз меньше сил. Теперь же Хаджар остался едва ли не без половины от запаса энергии.

Щит над печатью будто почувствовал скорую погибель и даже как-то посмурнел. Исчезло сияние, а сам он затаился внутри хитросплетения нитей энергии. Будто и не было его вовсе. Примитивная ловушка, направленная против совсем уж отчаянных взломщиков. Хотя даже Хаджар едва было не искусился впечатлением, что сила внутри печати все же вычерпана и защита пропала.

Занеся меч над головой, Хаджар уже почти обрушил всю ярость и мощь на барьер, как внезапно замер. Он посмотрел на копию Горного Ветра в своих руках. В душу закрались подозрения. Только что он использовал стойку “Падающего листа” и стал свидетелем того, как удар все же пришелся именно что по прямой.

Да, естественно, он так его и направлял, но кто знает, получится ли изменить траекторию, учитывая, что в этом состоянии он, кажется, стал в десять раз слабее. Не стоило забывать, что наносить удар с любого угла при помощи этой стойки Хаджар научился лишь недавно.

Опустив меч, Хаджар посмотрел на печать. Та, будто снова ощутив нерешительность неприятеля, вновь замерцала и выставила напоказ щит.

Кто бы ни создал этот конструкт, он был не лишен чувства юмора. Извращенного и надменного, но все же.

Вновь задумавшись, Хаджар пытался найти способ не то чтобы усилить себя в мире энергии, а хотя бы вернуться к состоянию реальности. Ненадолго. Только на тот срок, что был необходим для нанесения удара. А это — доли мгновения.

Как мог усилить себя Хаджар? Конечно, будь у него пара лет для тренировок и десятки готовых к спаррингам Небесных солдат, вопрос стоял бы только во времени. Он бы, наверное, даже обошелся без особых ресурсов. Их не требовалось, чтобы забраться на грань становления истинным адептом.

Но времени у Хаджара не имелось от слова “совсем”.

Оставались разнообразные алхимические снадобья и пилюли. Но и таких не водилось в наличии. Вернее они, конечно же, были… В подземном городе… И стоили каких-то совершенно безумных денег.

Единственное, что оставалось — оружие. Но где Хаджару взять оружие, достаточно могущественное, чтобы повлиять из реальности на мир энергии? Может, на подобное были способны артефакты уровня императорский. Но если верить слухам, за такой и в самом Дарнасе — империи, грызлись не на шутку.

И тут, будто отвечая на не озвученный вопрос, от Горного Ветра отделился черный клинок. Он, полученный в недрах горы в Лидусе от Древа Жизни, всегда был рядом, но до недавнего времени оставался незамеченным.

Отделившись от клинка, он поплыл в сторону внутреннего сознания Хаджара. Все дальше и дальше от Реки Мира… пока не был пойман. Впервые Хаджар не просто использовал меч для мысленного копирования стойки, нет, он действительно взял его в руку.

Пусть воображаемую — в руку телесной души, но все же. Каких ощущений он ожидал от этого? Может, внезапного просветления, может, чего-то удивительного или даже пугающего, но нет.

В его руках лежал самый обыкновенный меч. Мало чем отличающийся от мириад таких же. Разве что сделанный из черного тумана и находящийся где-то в глубине души, а не в реальности.

Растворив копию Горного Ветра, Хаджар переложил черный клинок в правую руку. Именно его он использовал для стойки “Падающего листа”. И в момент, когда энергия хлынула внутрь оружия, только в этот момент Хаджар ощутил что-то.

Что-то дикое и необузданное. Мрачное и жестокое. Нечто, закаленное в тысячах, нет… сотнях тысяч схваток. Как если бы он держал в руках не меч, а древко косы самой Смерти. Вот только в данном случае древко не поддерживало эту косу, а было готово с ней сразиться. Словно клинку было без разницы, кто или что перед ним — он бы с радостью бросился в битву. Даже зная, что не уцелеет в ней.

Хаджар широко улыбнулся.

Такой меч вполне ему подходил.

Жаль лишь, что он был почти “воображаемым”.

Как и рассчитывал Хаджар, удар пронесся позади щита, рассекая печать на две равные половинки. Конструкт померк и обвис порванными нитями, и в ту же секунду Хаджар ощутил, как его куда-то засасывает.