Сердце вне игры

Глава 39

Ноа

На следующее утро мы все возвращаемся в Денвер, а несколько дней спустя я ухожу с тренировки с нехорошим предчувствием.

Сегодня пятница, и этим вечером церемония награждения брата. Я планирую забрать Марго по дороге, так что есть немного свободного времени, прежде чем придется принять душ и одеться для чего-то, куда я даже не хочу идти.

Но как бы ни переживал из-за этого события, я знаю, что так, вероятно, будет проще. Мне приходится видеться с семьей только один или два раза в год, и если в это время держу мысли и комментарии при себе, то обычно выхожу сухим из воды. Если мне удастся сохранить мир сегодня вечером, то не придется видеться или разговаривать с кем-либо из моей семьи еще несколько месяцев, и это само по себе того стоит.

Тем не менее, позже тем же вечером, стоя перед зеркалом в черном, сшитом на заказ костюме, я поправляю галстук, и чувствую, как внутри закипает разочарование и беспокойство.

Я рад, что Марго пойдет со мной, но также беспокоюсь о том, что она увидит, как я общаюсь с остальными Блейками. Иногда они меня так бесят, что я веду себя будто совсем другой человек. Это еще одна причина, по которой я стараюсь держаться на расстоянии, когда это возможно. Мне не нравится, в кого я превращаюсь, когда нахожусь рядом с ними.

Но это большое событие, и мой отец звонил в течение нескольких недель перед ним, умоляя появиться, чтобы вся семья могла быть там и поддержать Брента.

Как будто Брент или мои родители когда-либо приходили меня поддержать.

Я еще пару раз провел рукой по волосам и в итоге испортил тот образ, к которому изначально стремился. Мне нужно взять гель из ванной и попытаться поскорее его исправить, прежде чем отправиться за Марго.

Когда добираюсь до ее дома, нахожу время, чтобы пройти до двери ее квартиры, вместо того чтобы ждать снаружи в машине. Я медлю, но не могу с собой ничего поделать. Хочу приехать поздно и уйти пораньше, чтобы нам действительно оставалось присутствовать на мероприятии не более часа-двух.

Я стучу в дверь Марго только один раз, прежде чем она ее открывает.

Как только вижу ее, у меня пересыхает во рту.

Святое. Блять. Дерьмо.

На ней темно-синее атласное платье с открытой спиной, которое идеально облегает ее тело. Оно обнимает ее мягкие изгибы так, что это сводит меня с ума, но при этом остается стильным и элегантным. Оно открывает некоторые участки ее кожи, и явно дорогое, качественно сделанное.

И все, что я хочу сделать, это разорвать его по швам и снять с ее тела.

Не говоря ни слова, налетаю на нее, беру ее лицо в свои руки и целую, заходя внутрь. Ее тело прижимается к моему, и я пинком захлопываю за собой дверь. Прислоняя Марго к ближайшей стене, я прижимаю ее к ней, мои руки собственнически скользят по ней. Она стонет, когда я кусаю ее губу, а затем успокаиваю языком.

— Давай просто пропустим все это и останемся здесь, — бормочу я, целуя ее шею и просовывая пальцы под бретельки ее платья. — Никто из нас в любом случае не хочет идти.

— Мы не можем, — хнычет она, наклоняя голову, чтобы дать мне больше доступа к гладкой коже ее шеи, даже пока говорит это.

Марго позволяет мне на секунду нежно посасывать ее горло прямо над цепочкой ее медальона, затем кладет руки мне на грудь, делая небольшое пространство между нами.

— Ты чертовски соблазнителен, Ноа Блейк. Но думаю, ты пожалеешь, если мы не поедем, и я действительно хочу познакомиться с твоей семьей. Обещаю, мы наверстаем это, как только вернемся, — она наклоняется, чтобы обхватить рукой мой член, нежно сжимая его, от чего я стону. — Но нам пора идти, иначе мы опоздаем. Меньше всего мне хочется появиться после начала мероприятия и сразу же произвести плохое впечатление на твою семью.

Я вздыхаю и делаю шаг назад, сразу же теряя ощущение того, что ее тело прижато ко мне.

— Хорошо, — простонал я. — Мы идем. Но только потому, что мир заслуживает увидеть тебя в этом платье.

Мой член называет меня чертовым идиотом, когда протягиваю руку, чтобы вытереть немного помады, которая размазалась по ее рту, и пока пытаюсь успокоить свой разъяренный стояк, Марго достает свой телефон, чтобы сделать быструю проверку своего макияжа. Затем мы направляемся к машине.

Выезжая на автостраду, я замечаю, что очень крепко держу руль, и делаю сознательное усилие, чтобы успокоить нервы. Не хочу, чтобы Марго знала, насколько я напряжен, но, видимо, не очень хорошо это скрываю, потому что, когда мы подъезжаем к гранд-отелю, где проводится мероприятие, она протягивает руку и кладет ее на мою ногу.

— Эй, — говорит она. — Все будет хорошо, ладно?

— Да, знаю, — киваю, изображая уверенность. — Я в порядке.

Она поднимает бровь, и я понимаю, что мы уже слишком хорошо знаем друг друга, чтобы я мог ее обмануть. Я смеюсь и качаю головой.

— Ладно, ты меня поймала. Мне нехорошо, но всё в порядке. Как только мы попадем внутрь, и я возьму напиток в руки, то почувствую себя намного лучше.

Это тоже ложь, но, к счастью, Марго не винит меня в этом. Она просто ободряюще улыбается и целует меня в щеку, прежде чем мы выходим из машины. Я отдаю ключи камердинеру, стоящему возле вестибюля отеля, а затем протягиваю ей руку. Мы вместе заходим внутрь, и она вздыхает, осматривая огромный, роскошный вестибюль.

Этот отель, пожалуй, самый красивый в Денвере, а вестибюль украшен сверкающими золотыми и серебряными драпировками. Всех, одетых как мы, тащат в бальный зал дальше по коридору, поэтому мы следуем за толпой в том направлении.

Два сотрудника отеля стоят перед двойными дверями, открывая и закрывая их по мере прибытия гостей. Когда они открывают двери для меня и Марго, она сжимает мою руку, осматривая безупречные украшения. По всему залу расставлены столы, с баром в одном конце и сценой в другом.

— О боже мой, — выдыхает она. — Хочу ли я вообще знать, сколько стоит проведение такого мероприятия?

— Наверное, нет, — говорю ей. Она начинает углубляться в комнату, и я быстро хватаю ее за руку, притягивая к себе. — Подожди, не оставляй меня наедине с этими людьми, — шепчу я. — Они словно стервятники.

— Извини, — она снова обхватывает меня рукой, наклоняясь ко мне. — Я только что увидела, что у них там есть живой струнный оркестр. Господи, посмотри на это!

Она указывает на сцену. Позже ночью именно здесь будут вручены награды и произнесены речи, но сейчас его использует группа воздушных гимнастов, которые, очевидно, были наняты, чтобы развлекать людей во время коктейльного часа, предшествующего официальному мероприятию.

— Эта женщина обвила ногами собственную шею пока висит вниз головой. Я не знала, что это физически возможно.

Марго кажется одновременно впечатленной и испуганной, и я усмехаюсь над выражением ее лица. Хотя склонен с ней согласиться. Есть гибкие люди, но это слишком.

— В прошлый раз я был на подобном мероприятии, — говорю я, когда мы встаем в очередь в бар, — Там была одна из тех выставок живого искусства, где люди наряжаются, как персонажи известных картин, и должны сохранять неподвижность. Это было дико, хотя и странно жутко. Знаешь, это имело какой-то эффект зловещей долины.

Следующие несколько минут мы проводим, наблюдая за людьми, так как очередь к бару движется очень медленно. Я собираюсь указать на особенно нарядно одетую пару, когда замечаю своих родителей на другом конце комнаты. Я вздыхаю и киваю в их сторону.

— Моя семья там. Хочешь подождать в очереди или нам пойти поздороваться и вернуться за напитками позже?

Марго следует за моим взглядом, бормоча себе под нос и обдумывая.

— Давай сейчас. Я знаю, что ты этого боялся, так что мы могли бы сорвать пластырь, верно?

— Хорошо, — соглашаюсь я, затем гримасничаю и добавляю: — Даже если предпочитаю просто держать в руке бокал для этой маленькой семейной встречи, а не участвовать в ней.

Она отпускает мою руку и поворачивается ко мне лицом, тратя секунду на то, чтобы разгладить мои лацканы и поправить галстук.

— Ты справишься с этим. Как я выгляжу?

— Великолепно, — честно ответил я. — Как всегда.

Она немного нервно улыбается и вкладывает свою руку в мою, ее нежные пальцы переплетаются с моими.

— Тогда вперед.

Мы подходим к столу моей семьи, и когда приближаемся, мама замечает нас первой. Она встает и подходит ко мне, чтобы прижаться щекой к моей. На самом деле она не целует по-настоящему — по крайней мере, когда накрашена.

— Привет, мам, — я поприветствовал ее несколько натянутой улыбкой. — Это моя девушка Марго. Марго, это моя мама — Соня.

— Приятно познакомиться, миссис Блейк, — говорит Марго, протягивая руку.

Моя мать носит атласные перчатки и вместо того, чтобы по-настоящему пожать Марго руку, она просто протягивает Марго свои белые пальцы, как будто она королева, которая ждет, чтобы кто-то поцеловал ее кольцо.

— Мне тоже приятно познакомиться, дорогая.

Она отдергивает руку немного быстрее, что выглядело не слишком вежливо, но, возможно, мне просто показалось. У меня есть склонность видеть в своей семье худшее, что бы они ни делали.

— А это мой отец, — говорю я Марго, когда он подходит, чтобы поприветствовать нас. На нем строгий серый костюм и его обычные очки в проволочной оправе. Он выглядит так же, как в последний раз, когда я видел его, только с немного большим количеством седых волос вокруг висков и более глубокой складкой на лбу.

— Здравствуй, — произносит он гулким голосом. — Как любезно с вашей стороны присоединиться к нам сегодня вечером.

— Для меня большая честь быть здесь, — Марго вежливо кивает, а затем смотрит на Брента, который только что подошел со своей женой Гвен. — Ты, должно быть, брат Ноа. Поздравляю с наградой.

— Спасибо, — Брент улыбается своей удостоенной наград улыбкой, а затем весело хлопает меня по спине. — Я рад, что вся семья смогла это видеть.

— Я позаботился об этом, — говорит папа, твердо кивая. — Это очень важный вечер, и было бы неправильно не собрать всех здесь. Не каждый день получаешь такую престижную награду, и важно, чтобы мы пришли поддержать тебя всей семьей.

На кончике языка вертится язвительный комментарий — что-то о том, что ни один из членов моей семьи никогда не был на игре «Тузов», но мне удается держать его при себе.

Мы несколько минут беседуем с моей семьей, и я вижу, что Марго немного нервничает, хотя и хорошо это скрывает. Очередь в бар, похоже, сокращается, и я думаю, что ей будет удобнее с напитком в руке, поэтому сжимаю ее плечо и шепчу:

— Я могу пойти и принести нам немного выпивки. «Манхэттен»?

— Да, пожалуйста, — она смотрит на меня с благодарностью.

Я извиняюсь и направляюсь к бару, закатывая глаза, когда несколько человек, кажется, думают о том же, что и я, и опережают меня. Думаю, мне все-таки придется немного постоять в очереди.

Это было бы не так уж плохо, но, когда встаю в очередь позади двух пожилых женщин, рядом со мной встает отец.

— Я подумал, что принесу и твоей маме выпить, — сообщает он мне.

Я киваю, оглядываясь на семейный стол, чтобы убедиться, что с Марго все в порядке. Мой отец следит за моим взглядом, наблюдая, как Марго садится за стол рядом с Гвен.

— Твоя девушка очень красивая, — прокомментировал он.

— Спасибо, — говорю я сухо. — Я тоже так считаю.

— Она родом из Денвера?

— Она выросла в Боулдере.

— Вот как, — говорит он, щелкнув пальцами. — Я знал это. В ней есть очарование маленького городка, не так ли? Это сдержанная красота.

— Наверное, — качаю головой, борясь с желанием огрызнуться на него за такую снисходительность. — Боулдер не такой уж и маленький город.

— Она хоккейная фанатка? — спрашивает он, то ли не замечая, то ли не беспокоясь о холоде в моем тоне.

— Э… да, — думаю о ней на наших играх, о том, как она кричит о своей поддержке и носит мое имя на спине. — Я имею в виду, что она не была такой до того, как начала работать с «Тузами», но теперь она действительно влилась в игру. Она одна из наших самых больших поклонниц.

Он издает щелкающий звук о зубы.

— Ах, так ты взялся за работу. Я понимаю.

Очередь движется вперед, и на несколько мгновений отец замолкает. Я молча молюсь, чтобы на этом наш разговор закончился, но затем он снова начинает, взглянув на Марго.

— Что именно она делает?

— Она наш менеджер по социальным сетям, — коротко ответил я. — Марго отвечает за то, чтобы команда выглядела хорошо в Интернете, а это на самом деле намного сложнее, чем ты думаешь. «Тузы» хороши, когда мы на льду, но, похоже, мы не можем сделать приличное командное фото, даже если на кону будут наши жизни. Не говоря уже о том, что никто из нас понятия не имеет, как рекламировать себя или команду в целом.

— Итак, она занимается маркетингом. Это очень прибыльно. Какие у нее планы на будущее?

— Папа, я не знаю, — слова звучат резче, чем я хочу, но мне трудно понять, куда, черт возьми, он все это ведёт, и это начинает бесить. — Я не спросил Марго, какой у нее пятилетний план, когда мы пошли на наше первое свидание.

— Незачем срываться на меня, сынок, — ворчит мой отец. — Я всего лишь пытался узнать твою девушку получше.

— Тогда почему ты стоишь здесь и разговариваешь со мной, вместо того чтобы поговорить с ней?

Он фиксирует на мне строгий взгляд.

— Ну, потому что я также хочу убедиться, что ты знаешь, во что ввязываешься.

— Во что я ввязываюсь?

Я чувствую, как разочарование нарастает в груди, как пар в скороварке, а затылок начинает нагреваться так же, как когда меня кто-то бесит на льду. Когда бармен кивает нам в знак приветствия, я делаю шаг вперед и заказываю два «Манхэттена», надеясь, что отец отбросит всю чушь, которую он несёт.

Но мы говорим об Эване Блейке.

Конечно, ни хрена так просто не может быть.

Он подходит как раз в тот момент, когда бармен вручает мне коктейли, и продолжает с того места, на котором мы остановились.

— Я просто хочу убедиться, что ты осторожен, Ноа, вот и все, — говорит он тихим голосом. — Я уверен, что Марго добрая и честная девушка, но… не похоже, что она принадлежит к той же породе людей, что и мы.

— Той же породе людей? — усмехаюсь, сжимая наши напитки так крепко, что почти боюсь, что разобью стакан. — Папа, ты вообще себя слышишь?

— Она может гоняться за твоими деньгами, Ноа, — решительно говорит он. — Она может гоняться за деньгами нашей семьи, и я просто хочу убедиться, что ты осторожен с тем, кого пускаешь в свой круг, вот и все.

— Я очень осторожен с тем, кого впускаю в свой круг, — шиплю я, наклоняясь ближе и понижая голос. — Вот почему ты и мама больше не в нем.

Выражение его лица становится жестче.

— Не нужно проявлять неуважение.

— Ты, черт возьми, шутишь? Ты только что назвал мою девушку гребаной золотоискательницей, хотя проговорил с ней всего пять чертовых секунд. Ты ничего о ней не знаешь. Что она могла сказать или сделать за этот небольшой промежуток времени, чтобы убедить тебя, что она встречается со мной только ради денег?

— Она ничего не сделала и не сказала, — объясняет отец, как будто разговаривает с ребенком. — Просто… ну, ты же знаешь, какая у тебя репутация.

У меня тут же поднимается раздражительность, и голос напряжен, когда я спрашиваю:

— Какое это имеет к чему-либо отношение?

Он вздыхает, как будто ему это не нравится, хотя думаю, что в глубине души ему это доставляет удовольствие.

— Ты не из тех мужчин, у которых есть девушки, — говорит он. — Или кто приводит свидание на такое семейное мероприятие. Я уверен, что Марго тоже знает все о твоей репутации, так что, если она действительно милая девушка из маленького городка, которая ищет настоящих отношений, зачем ей искать это в таком мужчине, как ты?

Кровь хлынула мне в голову, ярость сжимает грудь.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — говорю я ему дрожащим голосом. — Марго — лучший человек, которого я когда-либо встречал, и именно поэтому так иронично, что именно ты советуешь мне следить за ней. Потому что ты, папа, худший человек, которого я когда-либо встречал. Ты всегда таким был, и я начинаю думать, что всегда таким будешь. Так что уйди с моих глаз, и, если я когда-нибудь услышу, как ты говоришь еще что-нибудь пренебрежительное о моей девушке, ты чертовски об этом пожалеешь.

С этими словами я разворачиваюсь и пробираюсь сквозь толпу.